Тренькнул внутренний телефон.
– Ксюшик, к тебе идет сам Би-Би! – возбужденно сообщила секретарша Барсинского.
Оксана не удержалась от улыбки. Кличка «Би-Би» подходила к Барсинскому не больше, чем подошел бы кружевной лифчик. Хотя Наташе лучше знать. Хозяин ее трахает. И она может позволить себе такую фамильярность: называть босса дурацкой – словно он Брижит Бордо! – кличкой.
С самого начала своей работы в корпорации Барсинского Оксана постаралась установить с коллегами максимально хорошие отношения. Она не допускала панибратства, сплетничала редко и только о безобидных вещах – но сразу же запомнила всех по именам и постаралась узнать пристрастия и привычки каждого. Оксана невзначай узнала, кто из сотрудников чем увлекается. Секретарша Наташа, к примеру, собирала… кукол. И однажды Оксана подарила фаворитке Большого Босса недорогую, но чрезвычайно изящную куклу в национальном украинском одеянии. «Дома завалялась… Пусть лучше у тебя будет». Наташе – и, тем более, другим коллегам – незачем было знать, что Оксана прочесала все московские вернисажи, чтобы отыскать подарок, который понравился бы секретарше и выглядел не слишком дорогим.
Оксана узнала у кадровика о днях рождения всех мало-мальски значимых в фирме людей и каждому дарила персональный подарок – совсем недорогой, зато от души и со смыслом. Пресс-атташиха, «фаворитка босса номер два», получила от Оксаны по случаю набор блокнотов в кожаном переплете.
Оксана всегда была готова поделиться с коллегами и личным кофе, и сахаром, и хорошим печеньем. И ее любили. Насколько можно любить главного бухгалтера с астрономическим, даже по меркам «Бард инвестмент», окладом в шесть тысяч долларов.
Вот и сегодня секретарша Барсинского оказала ей неоценимую услугу.
Оксана быстро скинула пиджак и подтянула колготки. Выкинула каждодневную прокладку из трусиков. Расстегнула лишнюю пуговичку на кофте.
Когда в ее кабинет – как всегда, без стука вошел Барсинский, Оксана стояла спиной ко входу на своем кожаном кресле и пыталась дотянуться до верхней полки шкафа. Ее юбка задралась почти до бедер, а мышцы ног соблазнительно напряглись. Она сделала вид, что не расслышала, как кто-то вошел, и обернулась только тогда, когда щелкнул замок. (Оксана специально оставила ключ с внутренней стороны двери.) Барсинский не сказал ни слова. Он молча помог Оксане спуститься с кресла и прижал ее к столу. Его руки требовательно рвались к ней под юбку. Она чуть отстранилась и нежно поцеловала его в губы.
– Я так долго тебя ждала… С того вечера в клубе… – как бы в забытьи пробормотала она.
Барсинский решительно распахнул ее кофточку. Он восхищенно осмотрел роскошную грудь, обычно скрытую под деловым костюмом. Потом жадно припал к ее соску. Его руки опять прокрались ей под юбку. «Хорошо, что там у меня уже мокро, – подумала Оксана, – он поверит, что я правда его хочу».
Она пробежала пальцами по его напрягшемуся другу, ловко расстегнула «молнию» на его брюках и опустилась на колени. «Надеюсь, что он не только что из сортира», – быстро подумала она.
Куцеватенький такой дружок. (Оксана восхищенно пробормотала: «Боже, какой огромный.»). Ну ничего, она и не с такими пиписьками умеет творить чудеса.
…И чудо произошло. После восхитительного оргазма Барсинский пробормотал: «При этом – еще хороший бухгалтер!»
Затем молча оделся и вышел из кабинета.
В конце рабочего дня ей принесли запечатанную в обычный посылочный пакет коробочку, в которой лежало кольцо с бриллиантом в два карата.
Оксана вернула подарок с тщательно продуманной запиской: «Люблю получать премии только за свои непосредственные обязанности».
А на следующий день, придя на работу, она не узнала своего кабинета.
Все было разгромлено, сновали рабочие, таскавшие туда-сюда огромные коробки.
Оксана удивленно поинтересовалась:
«А где приказ об увольнении?» На что ей ответили:
«Вас не увольняют. Теперь вы будете сидеть в „пентхаузе“. Рядом с кабинетом шефа».
С этого дня она стала доверенным лицом Бориса Барсинского. И его фавориткой. У чудесного превращения был только один минус: бывшая пассия шефа, секретарша Наташа, здоровалась теперь с Оксаной сквозь зубы.
* * *По воскресеньям Оксана была свободна и от Барсинского лично, и от «Бард инвестмент». Перед каждонедельным визитом в салон, к парикмару, косметичке и прочим кудесникам Оксана в свой законный выходной гуляла по Москве. В любую погоду, в дождь, слякоть и сырость. Ей пришлось поменять обувь – потому что ее дорогие сапожки вполне годились для поездок в машине, но никак не были приспособлены к соленой жиже, ядовито растекавшейся по зимним московским улицам.
Ей долго не везло. У нее уставали ноги и болели глаза: так пристально она вглядывалась в лица прохожих. Оксана изучила вдоль и Поперек все семь московских вокзалов, побывала в аэропортах и на автобусных станциях. Она заходила в захудалые пивнушки, чудом сохранившиеся с советских времен, и посещала «быстрые» забегаловки типа «Макдональдса». Иногда ей казалось: вот оно – то, что нужно. И форма лица, и нос, и разрез глаз.., Но сам «объект» по разным причинам не подходил. Его сопровождала грозного вида жена. Или комплект вертлявых детишек. Или же просто было видно, что паспорт у героя давным-давно потерян. А если и есть – то в нем все пестрит отметками о судимостях.
«Хоть опять к дизайнеру обращайся», – мрачно думала она. И представляла, как она приглашает в ресторан чистого и порядочного юношу Юру. И что? Просит сделать ей на принтере фальшивый паспорт?.. Да мальчик в обморок упадет!
Однажды, ближе к вечеру, Оксана вышла на Арбат со стороны ресторана «Прага». Шел мелкий холодный снег, ветер шелестел картинами промокших уличных художников. Иностранцы, щеголяющие в русских шапках-ушанках, завязали меховые ушки под подбородками и прикрывали ладонями покрасневшие от морозного ветра носы. «Сейчас дойду до Смоленского гастронома – и баста! Ловлю тачку и скачу в салон. И так уже опаздываю к массажистке», – решила Оксана. Ее терзало искушение свернуть с пешеходного Арбата и поймать такси прямо сейчас – но дело есть дело…
Она медленно шла по неприветливой вечерней улице – фонари светили еле-еле – и уже привычным цепким взглядом оценивала случайных прохожих.
Он сидел под крышей Театра Вахтангова. Укутанный в потертый пуховик с капюшоном, он ожесточенно пытался обернуть целлофаном свои картины, на которые безжалостно падал мокрый расползающийся снег.
* * *Два портрета за целый день! Четыреста рублей! Из них триста отберет ненасытный Валдис – хозяин Вахтанговки. Сто целковых за эту каторгу! Да таких денег и на жратву-то не хватит.
А ему ведь нужно больше.
Лучший студент на курсе. Перспективный молодой художник. Персональная выставка уже в институте… Перестройка, которая открыла перед ним все пути и возможности. Возможности не ждать своей очереди в рядах маститых монстров Союза художников – а прославиться уже сейчас, пока он молод, полон, сил и таланта!
И все кончилось в один день. В один проклятый хмельной день, когда, как ему казалось, он нашел ключ к еще более талантливым картинам…
Михаил проклинал ту субботу, когда однокурсники затащили его на вечеринку – как обычно, с девочками и выпивкой. Он начал было привычно отказываться, но в этот раз приятели оказались настойчивы: «Тебе же нужно черпать вдохновение! В общении с интересными людьми и прекрасными дамами! К тому же мы запланировали десерт…»
Десертом оказались папироски, набитые анашой вперемешку с ядреным беломорным табаком. Двадцатилетнего Мишу убедили попробовать:
– Будешь ржать, как от шампанского! Знаешь, какой прикол! Ты что, не знаешь? Художник – и не пробовал? Как же ты творишь?
После пары затяжек Миша действительно начал смеяться. После третьей – все девушки показались ему ослепительно красивыми. А когда он покончил с папиросой, ему вдруг безумно захотелось домой. Он не чувствовал кайфа, не чувствовал хмеля – ему страшно хотелось поскорей оказаться за спасительным мольбертом, и рисовать, рисовать…
В эту ночь он создал свою лучшую за все годы работу.
Безобидная анаша сыграла с ним злейшую шутку. У него не развилась привычка и не было никаких ломок. Но только после папиросы с травкой краски играли всеми оттенками, и линии получались пронзительно четкими.
Так он в итоге оказался здесь. Оказался заурядным художником на Арбате.
Имея за плечами тридцать бесцельно прожитых лет (выглядел он на все сорок) и стойкую наркотическую зависимость. Теперь уже не от анаши, а от «винта», который стоил двести рублей за порцию. А ему нужно было четыре дозы в день.
* * *– Ваши картины выглядят чертовски дорогими. – робко обратилась к нему промокшая черноволосая женщина.
Михаил привычно окинул ее профессиональным взглядом – москвичка, черты лица четкие и правильные. Красивая, удачливая, но – одинокая. Одна – на неприветливой улице в выходной день.
– Ваши картины выглядят чертовски дорогими. – робко обратилась к нему промокшая черноволосая женщина.
Михаил привычно окинул ее профессиональным взглядом – москвичка, черты лица четкие и правильные. Красивая, удачливая, но – одинокая. Одна – на неприветливой улице в выходной день.
– Карандашом – двести. Красками – тысяча.
– Тысяча – за настоящий портрет? Который нарисуете ВЫ? – В ее голосе звучало непритворное удивление.
Сложилась бы жизнь по-другому – какие деньги доставались бы ему!
Она решительно сказала:
– Я хочу настоящий портрет. В полный рост. Сколько времени это займет?
* * *Клиентка не удивилась, когда он сказал, что ему сначала нужно заскочить в «одно место на Лубянке». И даже сама предложила аванс:
– Может, вам надо что-то купить?
Оксана прекрасно поняла, с кем она имеет дело. Встречала наркоманов еще в институте. Да и знала она, что именно на Лубянке – возле аптеки номер один, бывшей и, кажется, уже снова переименованной в «Феррейна» – наркоману можно купить все что угодно: от метадона до героина.
«Надеюсь, ему хватит на ударную дозу», – холодно подумала она, вручая художнику пятьсот рублей. Потом она ждала Михаила в уютном тепле такси, от всей души надеясь, что он не попадется под горячую руку ментам, вдруг решившим сегодня устроить облаву на наркоманов. «Повезло, пока повезло… Он явно москвич, явно живет один и не похож на судимого… Пока денег ему хватает… с трудом, но хватает… Он не дошел еще до того, чтобы убивать и грабить… Черт, и до чего же похож!»
Михаил привез ее в однокомнатную холостяцкую берлогу на окраине Капотни. («Дальше ему меняться уже некуда – разве что в дальнее Подмосковье», – холодно подумала Оксана, едва взглянув на его жилье.) Художник первым делом отправился в ванную. Оксана сделала вид, что она не заметила его дрожавших рук и оттопыренного кармана, в котором лежали драгоценная ампула, жгут и шприц.
– Я совсем не спешу. Подожду, пока вы примете горячий душ и согреетесь, – она восхищенно смотрела на его работы.
Те немногие работы, которые он еще не продал за бесценок.
Михаил быстро взглянул на часы:
– Десять минут, и я к вашим услугам. Десяти минут ему хватит. Чтобы немного побыть наедине с собой и дождаться действия восхитительного лекарства.
Едва Михаил вышел из комнаты, как Оксана рванулась к ящикам бюро. Потом она посмотрит в столе и в шкафу.
* * *Велихов не находил себе места.
Теперь уик-энды он проводил в квартире Берзариной. И вот воскресенье, три часа ночи, а Оксаны все еще нет.
Неужели что-то случилось?
Она ушла от него к Барсинскому? Так же, как когда-то Людмила? А может, с ней что-то произошло? Просто что-то произошло?
Он плеснул себе виски – в который раз за сегодняшний день – и опять подошел к окну. На улице свирепствовала метель. Казалось, природа сердится на них за то, что они затеяли. И, кажется, уже провалили. «Нет, не провалили! – заспорил он сам с собой. – Я все равно это сделаю!» Он уже знал, как выполнит свою часть работы. Только бы с Оксаной ничего не случилось. И не пришлось бы начинать все заново… Да где же, черт возьми, ее носит?!
…Такси подъехало только в четвертом часу. Оксана несла в руках какой-то прямоугольный пакет. Она с усталой улыбкой протянула его Велихову:
– Смотри, что я принесла… В придачу. Она перехватила его встревоженный взгляд и Добавила:
– Повезло. Даже спать с ним не пришлось. Корольков Михаил Юрьевич. 27 февраля 1962 года. Русский. Военнообязанный. Не женат. Прописан в Москве. И чертовски похож на Велихова. Номер один.
* * *На одиннадцать Андрей Велихов пригласил в свой офис директора маленькой конторы, которая занималась изготовлением проектов частных домов. Звали проектировщика Станислав Расплетин.
Позавчера Велихов уединился в своем кабинете и тщательно просмотрел около сотни визитных карточек, успевших скопиться у него за время работы в Москве. Он, как и его новая подруга и компаньон Оксана, никогда не выбрасывал визиток: кто знает, когда и в каком качестве могут понадобиться их хозяева.
Андрей с Оксаной были родственными душами – в том смысле, что в своей жизни оба они куда больше уповали на связи, нежели на деньги.
Да и вообще они подходили друг другу. Люди с блестящими способностями и потенциалом, которых безжалостно обломала судьба. Судьба – руками их прежних партнеров. Велихова пришибли Барсинский и Людмила Велихова-Барсинская. Оксану – непутевый подонок, ее первый муж.
Ну, ничего. Скоро они всем им отомстят.
И возьмут свое.
Возьмут полной мерой. Все, что им причиталось. И даже с процентами.
Велихов бегло проглядывал визитные карточки и пытался вспомнить, как выглядит хозяин каждой. Память у него была идеальной. Андрей без особого труда вспомнил лица обладателей практически всех визиток – даже если они виделись мельком.
Сперва он отобрал восемь карт.
Потом, тщательно раздумывая над каждой, оставил две.
Первому кандидату, руководителю небольшой проектной конторы Станиславу Расплетину, он назначил встречу в своем офисе на одиннадцать. Сказал, что хочет заказать его фирме проект дома.
А в час должен был прибыть однокурсник Велихова по имени Федя Федорчук.
Его Велихов позвал для разговора о возможной работе в своей фирме.
И тот, и другой едва могли скрыть радость, когда им позвонил Велихов.
По нынешним временам, посулив человеку работу, можешь заставить его прийти куда угодно и когда угодно. Хоть в полночь на кладбище.
Велихов не сомневался, что оба прискачут в его офис точно в назначенный срок.
Офис Велихова располагался на первом этаже обычного жилого дома в Строгине. Сам Андрей занимал небольшой кабинет, в котором стояли стол с компьютером и стул для посетителей. В точно таком же располагался его партнер, содиректор американец Крис. В четырех больших комнатах помещались сотрудники.
Без десяти одиннадцать Велихов подошел к окну. На небольшой асфальтовый пятачок перед домом зарулил потрепанный «Опель». Из него вышел проектировщик Расплетин. Велихов внимательно осмотрел его и еще раз порадовался точности своего выбора. Только бы все прошло как надо.
Велихов снял трубку, набрал номер и сказал в телефон несколько слов.
Без пяти одиннадцать секретарша доложила, что Расплетин прибыл.
– Проси!
Велихов обласкал проектировщика, усадил, заказал для него у секретарши кофе.
Тот открыл свою кожаную папочку и принялся демонстрировать Велихову свою продукцию. Велихов представил, как тщательно сотрудники Расплетина подбирали вчера наилучшие образцы, и внутренне улыбнулся. Широким жестом отодвинул к Расплетину проекты:
– Я и так знаю, что ты все сделаешь тип-топ. Потом достал из ящика материалы и принялся объяснять проектировщику его задачу.
Велихов усадил Расплетина лицом к окну. Из окна была видна импровизированная автостоянка. И «Опель» дизайнера, стоящий на ней.
– …Надо сделать все скромненько и со вкусом, – вещал Андрей. – Дом – десять на десять, два этажа, мансарда. Водопровод и газ подведены, канализации нет… Участок – десять соток… Сколько примерно будет стоить проект?
– Н-ну… – замялся Расплетин и добавил лживым голосом:
– Десять тысяч долларов.
Велихову захотелось рассмеяться: «Ну, ты, брат, хватил!» – цена, названная Расплетиным, была как минимум вдвое выше рыночной. Но вместо этого Велихов с серьезным видом черкнул цифру в свой блокнот.
– Но мы, наверное, что-то сможем сэкономить… – пробормотал Расплетин, сам смутившийся оттого, что его запредельная сумма не вызвала возражений.
И вдруг лицо проектировщика изменилось.
– Что ты делаешь! – вдруг заорал он, вскочил и подбежал к окну.
Велихов повернул голову.
За окном парнишка лет четырнадцати, проходивший мимо стоянки, вдруг ударил чем-то железным в боковое стекло машины Расплетина. Разлетелись стекла.
Пацан засунул руку в отверстие, выдернул из машины антирадар и пустился бежать.
– Сволочь! – в голос заорал Расплетин и выскочил из кабинета.
Велихов, подойдя к окну, видел, как тот выскочил на крыльцо и помчался за стремительно убегавшим мальчишкой.
Все вещи Расплетина остались в кабинете.
* * *Запыхавшийся, раскрасневшийся и донельзя раздосадованный инженер-строитель вернулся спустя пятнадцать минут.
– Ну, догнал? – с участием спросил Велихов. Расплетин развел руками.
– Утек, гад, через стройку убежал!
– Вот мерзавец! – искренне возмутился Велихов.
Затем они вместе с дизайнером повозмущались разгулом преступности вообще, подростковой в частности, а также распоясавшейся, во всех смыслах этого слова, молодежью. Чрезвычайное происшествие, как это обычно бывает, казалось, сблизило их. Андрей, как мог, успокаивал Расплетина. Заставил выпить еще чашечку кофе, а затем вручил сотню долларов наличными в качестве аванса. Долго жал руку и ласково трепал по плечу. Вряд ли они больше когда-нибудь увидятся.