О том, что это именно его Олечку, на которую он так любил смотреть, выносили тогда из подъезда в полиэтиленовом мешке, Герман не мог даже подумать.
И тут в дверь позвонили.
* * *Таня позвонила еще раз. Никто не открывал. Но за дверью она слышала какой-то шорох. Потом на мгновение в глазке за дверью словно изменилось освещение, и Таня поняла: он смотрит на нее. И тогда она ласково сказала:
– Герочка, открой!
Внезапно дверь отворилась. На пороге стоял невысокий измученный подросток. На лоб ему падала копна немытых черных волос. В глазах застыло страдание.
Татьяна улыбнулась, поправила прядь своих восхитительных светлых волос и ласково сказала:
– Добрый день, Герочка! Я из деканата. Почему же вы не звоните? Вас посылают на олимпиаду в Монте-Карло, а вы не звоните. Ну, что вы молчите? Вы позволите мне войти?
И деканат, и олимпиада, и Монте-Карло были мгновенной импровизацией.
Единственное, что поняла Татьяна, увидев отвратно пахнущего юношу с всклокоченными волосами и безумными глазами: с ним надо разговаривать ласково.
Скорее всего он даже не слышит ее слов, а реагирует только на интонации.
– Разрешите войти? Вам надо расписаться за путевку.
Парень измученно кивнул и наконец-то отступил от двери. Таня вошла и закрыла за собой дверь.
Но не захлопнула ее.
Теперь Павел сможет ворваться в любой момент.
– Ты? – улыбнулся Велихов. – Вот не ждал… Оксана ничего не сказала, лишь сделала шаг навстречу. Он сразу понял по ее лицу: что-то случилось.
Велихов пропустил Оксану в свою квартиру. Он никогда не видел Оксану такой. Нет, внешне она была, как всегда, восхитительна. Новый костюм – ценой явно не в одну тысячу долларов. Свежее, ухоженное лицо – с тех пор, как она стала работать у Барсинского, Оксана стала с удвоенной энергией следить за своим внешним видом. Но в ее глазах застыла нечеловеческая боль.
Она устало прошла в комнату. Села в кресло. Резким движением сбросила туфли… Зацепила ногтем колготки и даже не взглянула на образовавшуюся затяжку – а обычно всегда мило, очень по-женски, из-за этого расстраивалась. Велихов не говорил ничего. Он внимательно смотрел на нее и ждал. Велихов был давно готов к тому, что она скажет: «Я ухожу от тебя. Ухожу к Барсинскому».
Он уже переживал подобное – когда узнал, что его предала Людмила.
Но сейчас, кажется, дело было не в этом. Оксана резким движением отшвырнула сумочку и выдавила:
– Он что-то знает.
Велихов внимательно посмотрел на нее. Оксана была близка к панике.
Велихов примерно представлял, как надо поступать с паникующими женщинами, поэтому спокойно встал и подошел к бару. Мимоходом спросил:
– Как ты добралась?
– Нормально.
– Машин много?
– Нет, сегодня же суббота. Оксана отвечала, словно автомат.
– А я тут уборку затеял. Извини за внешний вид.
Посреди комнаты у Велихова стоял пылесос. Сам он был в шортах, шлепках и майке-безрукавке. Из одежды смешно торчали незагорелые руки и ноги. Маечка обтягивала наметившийся животик.
– А у тебя новый костюм. От Шанель? – спокойно продолжал Велихов, звеня у бара бутылками.
– Да, – безжизненно произнесла Оксана. Велихов протянул ей высокий стакан.
– Что это?
– Лекарство. Пей.
Оксана выпила. Закашлялась.
– На, запей.
Оксана покорно выпила из другого стакана. – Подожди, я принесу тебе тапки. А то я еще не до конца здесь убрал.
Оксана с размаху поставила стакан на журнальный столик и произнесла фразу, которая всю дорогу билась у нее в мозгу – но теперь, после водки и ненавязчивой заботы Велихова, она, эта фраза, выговоренная, наконец, вслух, прозвучала не так трагично:
– Я туда больше не поеду.
Велихов принес из прихожей тапки и деликатно обул ее ноги.
– С чего так? – ласково спросил он, выпрямляясь.
– Он что-то подозревает.
– Конкретно – тебя?
– Не знаю.
Велихов сел напротив нее.
– А почему ты так решила?
– Сотрудников проверяют на детекторе лжи. Он ласково улыбнулся.
– Обычная проверка. Где сейчас только не проверяют. Я вон своих орлов тоже проверял. После того случая с платежкой, помнишь?
Велихов никогда не проверял своих сотрудников с помощью детектора лжи, но сейчас надо было любой ценой успокоить Оксану.
– Они там спрашивают о компьютерных жучках. И о вторжении в сеть, – сказала Оксана о том, что более всего напугало ее.
Велихов пожал плечами.
– Всегда кучу самых разных вопросов задают. Обо всем. И о компьютерах – тоже.
– Но что я им буду отвечать?
Вопрос повис в воздухе. Велихов нахмурился и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– А почему ты думаешь, что тебя тоже будут проверять? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ну… Похоже, проверяют всех.
– Кого – всех?
– Наташу – начальницу секретариата. Велихов рассмеялся:
– Кто такая Наташа? И кто – ты! Второй человек в компании!
– Не второй!
– Ну, хорошо, пусть третий, четвертый – какая разница! Ты – это ты!
Оксана, как ни была испугана, мгновенно поняла, что Велихов хотел сказать этим, на какие ее отношения с Барсинским намекал.
– Но если меня все-таки будут проверять?! Я же не Штирлиц! Они все поймут!
– А ты откажись, – спокойно проговорил Велихов.
– Как это?
– А вот так. Приди к Барсинскому и устрой скандал. Скажи, что для тебя унизительна такая проверка. И что ты – отказываешься от нее. А если он будет настаивать – ты уволишься.
– Но это очень подозрительно…
– Нет, не подозрительно. Ведь у тебя особые отношения с Барсинским, правда?
Велихов глубоко заглянул ей в глаза. Он не ждал ответа, а продолжил:
– И ты не хочешь, чтобы он оскорблял тебя – своим недоверием.
Оксана замолчала и задумалась. Было видно как она просчитывает варианты.
"Главное – мне удалось ее успокоить, – подумал Велихов. – А вот то, что они затеяли эту проверку, – скверно. Случайное ли это совпадение? Или, быть может, они с Оксаной где-то прокололись? И Барсинскому что-то стало известно?
Ах как скверно… Всего за неделю до операции… Что же нам теперь делать?..
Надо, во-первых, хорошенько подумать, на чем я или Ксюша могли проколоться. Но самое главное: что нам делать? Теперь, в изменившихся обстоятельствах?"
О том, чтобы вовсе отказаться от операции, Велихов даже не думал.
Слишком многое он претерпел. И слишком многое было поставлено на карту.
Прекрасная незнакомка прошла прямо в единственную комнату Германа Титова. Окинула быстрым взглядом залежи пыли и коробку, полную грязных носков, которая стояла рядом с диваном. Пробормотала нежным голоском:
– Так и хочется сделать тут генеральную уборку…
Герман тупо смотрел на нее. Он никогда еще не видел столь восхитительно недоступных девушек:
У нее тоже была короткая юбка, как и у этих дворовых крошек, и грудь соблазнительно обтягивалась легкомысленной кофточкой, – но на тех так и хотелось наброситься, а от этой красавицы исходила какая-то аура, которая делала ее совершенно неприступной. Даже грязные мысли в отношении нее казались совершенно невозможными.
Девушка, казалось, наслаждалась его оцепенением. Она по-хозяйски прошлась по комнате. Подошла к рабочему столу: там стоял включенный компьютер, валялись дискеты, си-ди-ромы, несколько плат… И – сканер для «левого» подключения к чужим радиотелефонам.
«Дурак я, не успел сканер спрятать, – мгновенно подумал Герман. – Но кто же знал, что я ей открою!.. Ладно, не обратит внимания. Она все равно ничего в этом не понимает. Как и все телки».
Затем девушка сунула руку в свою сумочку – и зачем-то подошла к нему вплотную. На него пахнуло неземным, волшебным ее запахом. Неужели она сама так пахнет? Или это ее духи? И почему она так приблизилась? Может, она хочет ему отдаться?
Однако девушка одним точным движением вытащила из маленькой сумочки пистолет и приставила ствол к виску Германа. Ее голос сразу утратил' ласковые нотки:
– Говори, сволочь, куда ты звонил с номера Полуянова.
Герман в оцепенении замер. Он не понимал, что ему говорят.
– Чего? – прошептал он. Он испугался: вдруг он не успеет ответить, а она выстрелит?
– Куда, гад, звонил с номера журналиста? – Я…я… – залепетал Герман.
Девушка громко крикнула:
– Павел, заходи!
И тут в комнату бесшумно вошел еще один человек. Это был высокий мощный парень. В руках он тоже держал пистолет.
* * *Оксана справилась со своей слабостью. Неизвестно, что было тому причиной: выпивка, ласковый тон Велихова или усилие ее собственной воли. Скорее – последнее. Она просто не могла себе этого позволить – расслабиться в такой момент.
Как не могла себе позволить расслабиться всю свою жизнь.
Она вольготнее села в велиховском кресле и подобрала под себя ноги.
Балкон в квартире был открыт. Августовский день не спеша клонился к вечеру. За окном вдруг вскипали березы от налетевшего с Измайловского парка ветерка – и так же быстро успокаивались.
Как не могла себе позволить расслабиться всю свою жизнь.
Она вольготнее села в велиховском кресле и подобрала под себя ноги.
Балкон в квартире был открыт. Августовский день не спеша клонился к вечеру. За окном вдруг вскипали березы от налетевшего с Измайловского парка ветерка – и так же быстро успокаивались.
Велихов приготовил им по коктейлю: Оксане джин с тоником, как она любила (но в этот раз он налил ей джина куда больше, чем обычно), а себе – колу с огромным количеством льда и каплей водки.
– Скорее всего, – мерным голосом говорил Велихов, – все это не более чем обычная проверка. Но есть вероятность, что мы с тобой имеем к тому шухеру, который затеял наш друг Барсинский, некоторое отношение. Ничтожная вероятность – но есть. Итак, что могло произойти?
Велихов встал и прошелся по комнате. Его тон – тон преподавателя, размышляющего вслух перед аудиторией, – настолько не вязался с его тортиками, из которых торчали бледные волосатые ноги, что Оксана, несмотря на серьезность момента, невольно улыбнулась.
– Что же могло произойти, – продолжал размышлять вслух Велихов, расхаживая по комнате, – если, конечно, допустить, что вся эта история как-то связана с нами?.. Твои версии?
– Может, он что-то узнал о наших с тобой отношениях? – предположила Оксана.
– Но почему он тогда проверяет всех? Не одну тебя?
– Может быть, это просто провокация? – продолжала размышлять вслух Оксана. – Со стороны Наташки? Или – со стороны его и Наташки? Может, они сговорились? И он меня так – с ее помощью – проверяет?
Велихов остановился и нахмурился:
– Слишком сложно… Но – возможно… Скажи, а ты слышала, чтобы еще кого-то в фирме – кроме Наташки – проверяли?
– Нет… Но это ничего не значит! Скорее всего – проверяют, конечно, всех. Но об этом же не все будут трепаться. Наталья – взяла и растрепалась.
– А может, он проверяет только близких?.. Скажи, а он мог видеть, как ты тогда в Лондоне вставляла дискетку с «жучком» в его лэп-топ?(Лэп-топ компьютер то же, что ноутбук: переносной персональный) – Исключено… Он не видел – это точно… Да м потом – если б он вдруг видел? Зачем ему тогда проверять Наташку? Тогда бы он сразу взялся за меня…
– Да, ты права…
– А может, – предположила Оксана, – его компьютерщики нашли программу-"жучок"?
– Я уже думал об этом. – Велихов остановился, внимательно посмотрел на Оксану. – И это было бы самым скверным… Но мой компьютерщик уверял, что это невозможно…
– Ты же знаешь, Андрей, – возразила она, – нет ничего невозможного. Что смог спрятать один человек – сможет найти другой.
– Да, некая вероятность есть…
– И что они сделают, если найдут «жучок»? – требовательно спросила Оксана.
– Уничтожат его, – пожал плечами Велихов.
– Да. Уничтожат. – Она внимательно посмотрела на него. – И еще – они будут искать того, кто внес этот «багз» в персональный компьютер Барсинского…
– Это могли сделать через сеть… – возразил Велихов.
– Но для этого хакеру нужно знать все пароли. А их знает один лишь Барсинский.
– Или эти пароли мог как-то узнать близкий ему человек.
– Да, близкий человек, – согласилась Оксана. – И тот же самый близкий человек мог вставить в его лэп-топ кассету с «жучком».
– Скажи, а он запирает свой лэп-топ, когда выходит из кабинета? Она пожала плечами:
– Не знаю. Но беда в том, что он почти не выходит из кабинета.
Велихов присел в кресло напротив Оксаны и, внимательно глядя на нее, спросил:
– А как ты вставила дискету в его ноутбук?
– Тебе обязательно это надо знать?
– Теперь – да. Оксана пожала плечами.
– Он пошел в ванную. Я отперла ноутбук его ключом. Включила. Вставила дискету. Переписала программу. Выключила компьютер. Закрыла. Спрятала дискету.
Все заняло не больше трех минут.
– Может быть, его компьютер фиксирует каждое включение?
Оксана пожала плечами.
– Все может быть.
– А где он хранит ключ от своего лэп-топа?
– На связке. Во внутреннем кармане пиджака.
– Значит, любая может достать эти ключи?
– Да, любая.
Оксана услышала оскорбление в этом велиховском «любая», очевидный намек на то, что она – лишь одна из множества блядей Барсинского. Но ответила ему кротко, лишь подчеркнув голосом обидное слово – мол, мимолетное оскорбление, нанесенное ей Велиховым, не осталось незамеченным.
– Стало быть, – столь же жестоко, как и с этим ЗДовом «любая», продолжил Велихов, – подозрение может падать на кого угодно. – Эти слова «кто угодно» также прозвучали для Оксаны оскорбительно. – Ведь ты говорила, что Барсинский – бабник.
– Да, но я тоже в списке его баб.
Оксана отплатила ему той же монетой: не забывай, мол, мой друг, мой возлюбленный, что ты – рогат.
Велихов отвел глаза. Повисла пауза.
– Но самое главное не это, – сказал Велихов, делая широкий жест, как бы отметающий и свою ревность, и самое Оксану.
Оксане захотелось крикнуть: «С каких это пор я, мои чувства – для тебя не самое главное!» – но она промолчала.
– Главное, – продолжил Велихов, – в том, что они, если нашли «жучок» – то стерли его. И тогда вся наша затея теряет смысл.
Он встал, забрал стаканы, подошел к бару и смешал еще два коктейля.
– Что-то мне не нравятся такие совпадения, – медленно проговорила Оксана. – Седьмого, в субботу, мы внедряем «багз», а уже в субботу, четырнадцатого – через неделю! – Боб начинает всех в фирме трясти! Что-то больно быстро они наш «жучок» нашли!.. Неужели Барсинский свои компьютеры проверяет еженедельно? Допустим, каждую пятницу?
– Чушь! – фыркнул Велихов. Он протянул Оксане очередной стакан с джином-тоником.
– Послушай, а ты уверен в своем компьютершике? – требовательно спросила Оксана. Она вытащила соломинку и отхлебнула коктейль прямо через край.
Хорошенько выпить, расслабиться и поскорей забыться – вот что ей было необходимо. И чем скорей она этой цели достигнет – тем лучше.
Но пока голова еще работает, надо прежде всего справиться с возникшей проблемой.
– Может, этот пацан решил вести свою игру?.. – предположила Оксана.
Выпивка помогала строить самые необычайные версии – будто бы речь идет не об их жизнях, а о каких-то посторонних людях: героях детектива, например. – Может, твой пацан перекинулся к Барсинскому?.. Или застукал нас?
– Кто его знает… – медленно проговорил Велихов. – Кто его знает…
– Во всяком случае, он нам нужен, – требовательно сказала Оксана. – Хотя бы для того, чтобы узнать, стерли они из компьютера Барсинского «жучок» – или нет.
– Да, – подтвердил Велихов. – Компьютерщик нужен, и срочно.
* * *– Нет! – отчаянно закричал Герман. У своего виска он чувствовал леденящую сталь ствола – девушка прижала дуло так крепко, что он боялся шевельнуть головой. Другой пистолет, которым был вооружен вошедший в квартиру мужчина, был надавлен ему в лицо.
Герман чувствовал… впрочем, нет, ничего он не чувствовал – кроме огромного, ледяного, всепоглощающего страха, который захлестнул его отвратительной мутной волной. Он изредка играл в компьютерные «мочилки» типа «ДУМа» – охотился за зловещими монстрами, убивал их сам или же они убивали его, – но Герман никак не мог представить, что в реальной жизни угроза смерти настолько страшна. Насколько страшно, когда один пистолет – у виска, а второй – направлен прямо на тебя. И из обоих стволов готовы в любую секунду выстрелить…
Казалось, девушка просканировала все глубины того ужаса, которым было наполнено его существо. Она неуверенно спросила мужчину – впрочем, не отводя пистолета от виска Германа:
– Может, не будем его убивать?
Герман весь сжался от ее спокойного, будничного тона.
Мужчина опустил пистолет и подошел к нему поближе. Его глаза прожигали насквозь:
– Ну что, красавчик, – давай признаваться? Герман молчал. Татьяна прижала пистолет к его виску так крепко, что у него застучало в висках. Он по-прежнему ощущал ее свежий, волнующий запах. Он видел ее точеную левую руку – такую красивую и гладкую. Не верилось, что в другой руке у нее – смертоносное оружие, которое она в любой момент готова пустить в ход.
– Я ничего не делал… – пролепетал кто-то губами Германа. Он ни в чем не признается!!! Он не может признаться!!! И плевать ему на их пистолеты!
Мужчина, стоящий в полушаге от него, нехорошо усмехнулся – и несильно ударил Германа по щеке. В глазах Титова заплясали оранжевые блестки – больше от неожиданности, чем от боли, – и Герман стал оседать на пол. Девушка подхватила его, не дав упасть, и укоризненно сказала:
– Ну, Павел! Зачем ты так?
Она помогла Герману добраться до дивана, усадила его. Затем убрала свой пистолет обратно в сумочку и сказала мужчине:
– Паша, ну отойди ты от него…
Однако тот, кого называли Павлом, ее не послушался. Он по-прежнему стоял в полуметре от Германа, нависал над ним, давил его своим нехорошим взглядом: