Затем Егор посмотрел на Дашеньку. Вопроса в его глазах не было, скорее информация к размышлению: «С паспорта я ксерокопию снял, ты это учти». «Невеста», в свою очередь, улыбнулась и многозначительно покосилась на Ежикова, что переводилось примерно так же, как и взгляд Евдокии Дмитриевны: «И зачем ты вызвал этого идиота?»
Егор переключился на еду, мысленно твердя себе, что женщины всегда чем-то недовольны и не стоит принимать никаких решений сгоряча.
Евдокии Дмитриевне действительно досталось от Ежикова: он замучил ее совершенно непонятными вопросами и постоянно просил изобразить, как она подошла к трельяжу, как открыла ящичек, как достала бархатный футляр и как обнаружила пропажу. После седьмого такого спектакля Евдокия Дмитриевна заскрипела зубами и выставила частного детектива вон из комнаты. Выпила валокордина и на час слегла с головной болью.
– Как проходит расследование? – поинтересовался Максим Леонидович, оторвавшись от овощного салата. – Что-нибудь интересное нашли?
Дашенька внимательно посмотрела на Берестова – это были его первые слова, которые она услышала за все время своего пребывания в доме Корнеевых.
Максим Леонидович, несмотря на приближающееся шестидесятилетие, выглядел очень даже неплохо. Седина на висках и морщины на лбу скорее придавали ему мужественности, чем портили общее впечатление. Единственное, что отталкивало, – это сощуренные глаза и какой-то хитрый и одновременно мутный взгляд.
– Уже есть некоторые наметки, – важно ответил Ежиков, поглядывая на селедку «под шубой». Очень хотелось взять третью добавку, но он побаивался, что тогда в него не влезет горячее.
– Понятно, – коротко ответил Максим Леонидович и уткнулся в тарелку. Челка его съехала на лоб, а глаза вновь сощурились и превратились в щелочки.
– Да че тут думать, – возбужденно выпалил Вадим, – обыскать всех, и вопрос решится сам собой!
– Не все так просто, – возразила Акулина Альфредовна, с неприязнью глядя на Дашеньку. – Брошь могли вынести из дома. Преступник, скорее всего, очень хитер.
– Тогда признавайтесь, кто выходил из дома, пока маман была у портнихи? – продолжил активно докапываться до истины Вадим.
– Я выходил за прессой, – первым ответил Феликс, – и вам, молодой человек, очень советую читать газеты, это, знаете ли, развивает.
– А я никуда не выходила, – улыбнулась Дашенька и посмотрела на Егора: – Кстати, сегодня мою комнату обыскали. Евгений Петрович прекрасно справляется со своими обязанностями. Чувствую: не уйти преступнику от правосудия!
– А у меня тоже все осматривать будут? – Виолетта вопросительно посмотрела на Евдокию Дмитриевну.
– Не волнуйся, деточка, – утешила та, – товарищ частный детектив уже выполнил норму по обыскам на год вперед.
Больше к вопросу о краже не возвращались: Ирма, боясь, что до Ежикова слишком рано дойдут слухи о скорой женитьбе Егора и Даши, затянула разговор о погоде, который плавно перешел на новогоднюю тематику: будет ли зима снежной, кто какую елку предпочитает – настоящую или искусственную, и кто верит в Деда Мороза.
После ужина Егор пригласил Дашеньку в кабинет.
– Могу я получить свой паспорт? – спросила она, усаживаясь в кресло.
– Да, конечно, – кивнул Егор, вынимая документ из кармана пиджака. – Вот, забери. Теперь, если понадобится, я тебя легко найду.
– Это ты намекаешь на то, что брошь все же могла украсть я, или речь идет о том светлом дне, когда мы пойдем подавать заявление в ЗАГС? – Дашенька не стала сдерживать улыбку.
Егор вздохнул, потер ладонью лоб и сказал то, чего и сам от себя не ожидал:
– Сколько ты хочешь денег?
– Что? – не поняла Дашенька.
– Давай расстанемся по-хорошему. Тебе, возможно, нужны деньги… Я готов заплатить…
Презабавно… Дашенька внимательно посмотрела на Егора. Он смутился, но старательно скрыл это.
– А за что ты собираешься платить, я не понимаю? – сверкнула она глазами.
– За то, что ты уйдешь, – слишком резко ответил он.
«Эх, ты… – подумала Дашенька, – да я бы и так ушла. Неужели думаешь – стала бы навязываться и проситься под венец? Эх, ты…»
– Сколько? – спросила она.
– А сколько ты хочешь? – Егор замер, не веря в происходящее.
– Две тысячи долларов.
– Хорошо…
Он поднялся из-за стола, подошел к низкому шкафу, взял с полки борсетку, достал деньги, отсчитал и протянул Дашеньке. Ему вдруг очень захотелось, чтобы она не взяла их. Но не потому, что было жалко двух тысяч долларов, а потому, что… Он не мог этого объяснить – не хотел, и все. Не хотел.
Дашенька взяла деньги.
– Спасибо, – кинула она и дерзко посмотрела в глаза Егору. – Ну, я пошла.
– Иди…
Возвращаться в комнату за вещами не было нужды – забирать нечего. В душе скользнуло теплое желание попрощаться с Евдокией Дмитриевной, но, решив, что все же этого делать не стоит, Дашенька надела куртку, обмоталась длиннющим шарфом и вышла на улицу. Снег приятно захрустел под ногами, а доллары неприятно захрустели в заднем кармане джинсов.
– Вот ты и возвращаешься домой, Дашута, – сказала она, направляясь к воротам.
Егор стоял у окна и смотрел вслед удаляющейся фигурке.
– До свидания, – произнес он и тут же, вспомнив, как Дашенька взяла деньги, передумал и добавил: – Прощай.
* * *
Тихон уже вторые сутки нервно пощипывал усики. И зачем он только отправил Дашуту неизвестно куда, и где ее теперь черти носят?!
Конечно, сам виноват – не удержался… Что поделаешь, азарт, как всегда, взял верх над разумом, и вот результат! Не надо было звонить ей из «Заводной утки», не надо было затевать очередную авантюру! Неисправим, неисправим…
– Хотя могла бы уже вернуться, – пытаясь выгородить себя, посматривая на часы, сказал Тихон. Побарабанил пальцами по животу и прошелся по комнате.
Чувство вины захлестывало с головой, и лучшим выходом было свалить вину на Дашеньку.
– Совершенно же меня не слушается! Никакого воспитания и уважения к старшим!
Он посмотрел в окно, недовольно фыркнул и направился в кухню, надеясь, что чашечка крепкого кофе немного успокоит нервы. Но дверной звонок откорректировал его планы.
– Ну, наконец-то! – выдохнул Тихон и, пряча улыбку, поспешил впустить гулену домой.
Но на пороге стояла не Дашенька.
– У вас товар, у нас купец! – радостно вскричала соседка Аглая Петровна, врываясь в квартиру со скоростью двести километров в час.
Радушно ее здесь никогда не встречали, так что она уже по опыту знала – эффект неожиданности и скорость передвижения играют в такие моменты наиважнейшую ударную роль.
– Добрый вечер, – буркнул Тихон, понимая, что этот самый вечер сейчас будет безнадежно испорчен очередным сватовством.
– Где Дашенька? Я кое-что принесла для нее, – расплываясь в приторной улыбке, сказала Зарубкина.
– Хотел бы я знать, где она…
– Ах, молодежь… – закатила глаза Аглая Петровна. – Надо скорее выдать ее замуж, уверяю вас, Тихон Ефимович, она сразу же изменит свой образ жизни. Гулянки закончатся, а начнутся борщи, котлеты, распашонки и памперсы. – Она смущенно хихикнула и положила на стол объемистый целлофановый пакет. – Ну, ничего, раз Дашеньки нет, то я вам покажу, что принесла.
– Увольте, – отрицательно мотнул головой Тихон, но соседку это не остановило. Она пробежалась глазами по комнате, мысленно подсчитывая стоимость ковров, плоского телевизора, старинных книг, массивных шкафов и прочей обстановки, и выложила на стол первый предмет.
– Ну как? – надуваясь от гордости, спросила она.
Тихон вытянул шею, но ничего интересного не увидел, более того, он не увидел ничего, что можно было назвать хотя бы понятным. Его взору предстала обыкновенная квадратная доска с выдолбленной ближе к середине дыркой.
– Это что? – спросил он, подумывая, а не вызвать ли санитаров Аглае Петровне? Это могло решить все проблемы. Врачи наконец бы занялись делом, а ему больше не пришлось бы оттачивать терпение и скрипеть зубами.
– Это Илюшенька сам сделал в шестом классе. Лобзиком выпилил, – еще больше выпячивая грудь вперед, ответила Зарубкина. – Он у меня очень талантливый.
Тихон подавил приступ любопытства. Очень хотелось спросить: а какое задание было на уроке труда и что, собственно, должно было получиться? Но зачем же растягивать пытку?
– Давайте дальше, – благословил он, понимая, что Аглая Петровна не уйдет, пока не предъявит все поделки сына.
На столе появились: две аппликации, говорящие о буйном воображении мастера, бумажный самолетик с нарисованной на крыле полуобнаженной женщиной (не то она пассажирка, не то стюардесса, не то парашютистка, и ее просто размазало по левому борту), склеенный из спичек домик, явно переживший пожар, и заключал всю эту нерукотворную красоту небольшой скворечник, на крыше которого было написано фломастером: «Добро пожаловать, друзья!» Тихон взял скворечник в руки и осмотрел его, но никакой дырки, дверцы или окошка не нашел, наверное, он был изготовлен для птиц, умеющих пролетать сквозь стены.
– Ну как? – вновь поинтересовалась Аглая Петровна.
– Весьма, – тактично ответил Тихон.
– Так вы отдадите Дашеньку за моего Илюшеньку?
– Э…э…э… Видите ли, Аглая Петровна, Даша – самостоятельный человек, и к тому же она несколько своенравна. Вы же не думаете, что я могу обязать ее выйти замуж за вашего сына?
– Именно обязать!
– Это исключено. – Тихон сморщился, точно съел дольку лимона. – И давайте не будем больше возвращаться к этой теме.
– А когда она придет? Я хочу с ней поговорить.
Понимая, что больше вытерпеть соседку он не в состоянии, Тихон принялся быстро укладывать творения ее сына обратно в пакет.
– Приходите в следующий раз, – сказал он, подталкивая Зарубкину к двери. – А где Даша, я не знаю, может быть, она познакомилась с отличным парнем и…
– Как это познакомилась! С каким еще парнем! – подскакивая от негодования, перебила Аглая Петровна. – Это невозможно! Это невозможно…
Последние слова долетели уже слабым всплеском – Тихон захлопнул дверь и, махнув рукой на кофе, отправился к бару, где стояли в рядок бутылки с любимым коньяком.
А вдруг и правда Дашута не возвращается из-за этого Егора?.. Нет! Тихон тряхнул головой и почувствовал, как по спине побежал холодок. От нее можно всего ожидать – вот в чем проблема. А последнее время она вообще постоянно мечтала о путешествиях и переменах.
Тихон направился в коридор, распахнул шкаф, посмотрел на сумки, которые сам же сложил на полку после возвращения из «Заводной утки», и поджал губы. Надо бы с ней построже, а то ведь выросла, а он и не заметил.
Где она? Почему не возвращается?!
В ответ в замке загремели ключи.
Тихон, можно сказать, впервые в жизни решил примерить на себя роль строгого отца.
Глава 8
Привет! Не ждал?..
– Вот я и дома, – хмыкнула Дашенька, отправляя на вешалку куртку, шапку и шарф.
– Так-так… – протянул Тихон и сцепил пухлые пальчики на животе. – И года не прошло…
– А апельсиновый сок остался?
– Угу… стоял тут и ждал тебя все это время.
Дашенька покосилась на Тихона – какая муха его укусила?
– Что-нибудь произошло? – пока еще сохраняя миролюбивый тон, спросила она.
– Да, произошло! Ты где была?!
– Разве ты не знаешь где?
– Ты почему сразу же не вернулась?
– Если меня не подводит память, я звонила тебе и все объясняла.
Тихон заметался по коридору, как хомяк по картонной коробке.
– Украли брошь – ладно, это я понимаю, пришлось задержаться… Кстати, а почему ее украла не ты?
Правая бровь Дашеньки поползла на лоб. Тихон понял, что опять отклонился от правильного курса, притормозил, нахмурился и выпалил:
– Почему ты не ушла до того, как украли эту чертову брошь?!
– А почему я должна была уйти? – начала злиться Дашенька. – Мне захотелось немного развлечься, и я себе это позволила.
– Развлечься?.. О чем ты только думаешь! И вообще – ты еще маленькая, чтобы развлекаться… в чужом доме!
– Ага, банки грабить не маленькая, а все остальное можно будет только после тридцати, так?
– Что все остальное? – заволновался Тихон, и в его сознании опять всплыл образ Егора. – Ты влюбилась, да? Отвечай немедленно!
Он топнул ногой, побледнел, потом побагровел и для порядка погрозил пальцем.
– Не говори ерунды, – отмахнулась Дашенька, засовывая ноги в тапки.
Но Тихона уже несло, он вдруг действительно испугался, что в один прекрасный день его крошка достанет из шкафа одну из своих новеньких сумок, сложит туда вещи и уйдет. Конечно, девушки выходят замуж, и это нормально, и даже хорошо, но его-то Дашута еще маленькая, да и он к этому как-то не готов. К тому же нельзя создавать семью с первым встречным.
– Больше из дома – ни ногой! – выпалил он. – Этот Егор… он к тебе приставал?
– К сожалению, нет, – съязвила Дашенька, употребив выражение «к сожалению», только чтобы позлить Тихона. – Я вообще не понимаю, чем ты недоволен – это же ты позвонил мне и сказал: «Беги к нему, а уж остальное он все сам сделает», – с вызовом добавила она, зная, что и эти слова не будут одобрены.
Тихон свою вину понимал и знал, что частенько сначала совершает поступки, а уж потом задумывается – надо было так делать или нет? Но сейчас его роль строгого отца требовала держать марку и не идти на попятную.
– Я знаю, что лучше, а что хуже! – резко сказал он, протягивая пухлую ладонь вперед. – Немедленно отдай свой мобильник, и, если этот наглец позвонит, я уж с ним разберусь!
– Не отдам, – мотнула головой Дашенька, тем самым говоря твердое «нет» любой тирании.
Секунду помедлив, она подхватила шарф, куртку и, громко хлопнув дверью, выскочила в тапочках из квартиры. Поддавая махровым мыском белоснежный снег, она уже знала, куда поедет.
* * *
– Привет, а это я.
– Вижу, – тяжело вздохнул Егор, увидев легкую усмешку Дашеньки. – Какими судьбами?
– Хочу обратно.
– Куда обратно?
– Замуж, куда же еще.
Егор вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.
– Мы с тобой обо всем договорились, – четко сказал он, хмурясь. – Я уже объяснил маме, что ты уехала…
– Уехала, приехала… – пожала плечами Дашенька, – на мой взгляд, это не принципиально.
После того как ее фигурка исчезла за окном, Егор полчаса не мог найти себе места – дом казался пустым и неуютным. Только погрузившись в работу, он отвлекся и даже успел порадоваться, что одной проблемой стало меньше. И вот, пожалуйста, – она вернулась.
– Прощай, – кинул он и дернул ручку двери.
– Не пустишь?
– Нет.
– А я замерзла, – Дашенька наклонила голову набок и улыбнулась. – Заболею и умру, будешь потом локти кусать.
– Не так уж и холодно, – раздраженно сказал Егор, понимая, что затронутая тема не слишком-то выгодна для него. – До дороги двести метров, деньги у тебя есть, поезжай домой.
– Так ночь на дворе, страшно.
– Хорошо, я сам тебя отвезу.
– А я правда замерзла, – опять улыбнулась Дашенька и выставила вперед правую ногу в припорошенном снегом махровом тапке. – Пальцы уже в ледышки превратились.
Против таких аргументов Егор устоять не смог. Разозлившись, он подхватил Дашеньку, как шаловливого котенка, за воротник и втолкнул в теплый коридор.
– А где твои сапоги? – рассерженно и раздраженно спросил он, глядя, как она по-хозяйски отправляет куртку в шкаф.
– В надежном месте, – заверила Дашенька и прошествовала в гостиную. Да, здесь ей определенно нравится, и к тому же она знает, чего от кого можно ожидать.
Была еще одна причина, по которой Дашенька вернулась именно в дом Корнеевых, – первой мириться с Тихоном ей не хотелось. Конечно, он будет звонить, но объяснения по мобильнику вряд ли получатся развернутыми и исчерпывающими. Где она пропадала последние сутки, он знает – адрес она сообщила, еще когда отпрашивалась в первый раз, так что можно засекать время: к утру Тихон остынет, почувствует себя виноватым и приедет за ней. Уж он-то свою Дашуту знает: непременно из вредности она должна была поехать именно к Корнеевым.
– Пойдем ко мне, – кивая на дверь кабинета, надеясь, что еще можно как-то решить эту проблему, сказал Егор.
Устроившись в мягком глубоком кресле, Дашенька вытянула ноги, потянулась и зевнула. Она вдруг почувствовала невозможную усталость, захотелось свернуться в клубочек, закрыть глаза и уснуть.
– Зачем ты приехала? – спросил Егор, подходя к столу. – Мы с тобой обо всем договорились…
– Угу, и ты даже заплатил мне…
– Да, заплатил.
– Ну, так я могу вернуть тебе деньги. – Дашенька достала из кармана тысячу долларов и положила на стол.
– А что так мало? – усмехнулся Егор.
– Все по-честному. Половина тебе – возвращаю, так сказать, а половина мне – за моральный ущерб.
– За что?!
– За моральный ущерб, – твердо повторила Дашенька и развела руками: мол, а что ты хотел, жизнь – суровая штука.
– А позволь спросить, чем я тебя обидел, какой вред нанес твоей ранимой душе?
– Ты отказался на мне жениться, и теперь, между прочим, мне с этой болью жить всю оставшуюся жизнь.
Внутри у Егора вновь поднялась буря.
– Хватит! – он хлопнул ладонью по столу. – Я сейчас найду тебе обувь и отвезу домой!
– Значит, ты и дальше собираешься отказываться от свадьбы? – невозмутимо спросила Дашенька и сгребла со стола только что выложенную тысячу долларов, – тогда я забираю еще и эту часть – в счет будущего морального ущерба.