Это был Паг.
Сидевшие в засаде задрожали от ужаса, а некоторые закрыли глаза руками. Даже Ви вздрогнул. Значит, Паг говорил правду. Значит, в его жилах текла всосанная с молоком волчья кровь. Значит, в мозгу его жили волчьи хитрости.
Серая волчица вошла в проход. Ви разглядел ее сверкающие глаза и стертые желтые клыки. Рядом с ней прошел Паг. Они вошли в проход каменной стены, покрытой снегом. Вошли, и волчица закинула морду и громко завыла.
Следовавшая за ней толпа волков колебалась. Но на призывный вой все волки вскинули морды и завыли в ответ. Подобных звуков никто в племени никогда не слыхал; они были так ужасны, что многие попадали наземь, чуть не лишившись сознания.
Вожак стаи позвал, и стая должна была повиноваться зову. Волки бросились ко входу, давя друг друга, карабкаясь друг другу на спину, торопясь.
Все волки вошли в ловушку. Ни один из многих сотен не остался снаружи.
Настало время запирать проход.
Ви открыл уже рот, чтобы дать сигнал, и заколебался.
Ведь там внутри в ловушке остался Паг. Когда волки обнаружат, что они попались, они разорвут его и волчицу, приведшую их на смерть. Нужно подать сигнал, но Паг в ловушке. В состоянии ли он отдать приказ, который обрекает Пага на смерть?
Паг один, а в племени народу много. Если волки вырвутся, обезумев от ярости, — ни один из племени не уцелеет.
— К стене! — хрипло сказал Ви. Схватив огромный камень, он бросился вперед.
Из расщелины вышла огромная серая волчица и с ней, целый и невредимый, Паг. Он наклонился, что-то шепнул ей на ухо, и присутствующим показалось, что она прислушалась к его словам и облизала ему лицо. Затем она отпрянула прочь, точно камень из пращи.
На пути ее стоял Пито-Кити Несчастливый; он повернулся, чтобы бежать. Она с рычанием бросилась на него, укусила его в бедро, помчалась дальше и скрылась из виду.
— Заваливайте! — кричал Ви. — Заваливайте!
— Заваливайте! — повторил за ним Паг. — Заваливайте поскорей, если хотите увидеть солнце. Я ухожу. Мое дело сделано.
И он проковылял мимо людей, которые с ужасом отстранялись от него.
* * *
Ви бросился к входу и положил свой камень. За ним кинулись другие. Над растущей стеной показалась волчья морда. Ви взмахнул секирой, и волк свалился с рассеченным черепом. Послышался лязг зубов: загнанные волки поедали убитого. Это дало людям короткую передышку.
Груда камней росла, но теперь волки навалились на нее всей своей тяжестью. Одних убивали, других отгоняли. Даже самые робкие отчаянно дрались каменными топорами, копьями и дубинами, ибо каждый помнил, что, если стае удастся перелезть через стену или проломить ее, ни один человек живым не уйдет.
Итак, одни строили, другие сражались, а третьи носили корзины с сырой глиной или снегом и затыкали щели между камнями. Скрепы немедленно замерзали, и каменная кладка становилась крепкой, как крепостная стена.
Нескольким волкам удалось взобраться на спину к другим и прыгнуть оттуда на гребень стены, прежде чем ее довели до полной высоты. Большинство этих волков убежало, и от них-то и пошли новые волчьи стаи. Но самые свирепые из выскакивающих волков сражались с людьми до последнего издыхания.
Посреди этого шума и смятения Ви услыхал призыв на помощь; он обернулся, так как голос был как будто бы знакомый.
На ослепительно блестевшем под луной снегу его сын Фо бился с огромным волком. Зверь взревел и прыгнул. Фо пригнулся и принял тяжесть прыжка на острие кремневого копья. Мальчик упал, и волк рухнул на него.
Ви бросился вперед, думая, что запоздает, что найдет сына с перегрызенным горлом.
Он пришел слишком поздно: и Фо и волк лежали недвижно. Собрав все свои силы, он оттащил труп волка. Под ним лежал покрытый кровью Фо.
Думая, что мальчик мертв, Ви с болью в сердце поднял его, так как любил сына больше всех на свете.
Внезапно Фо выскользнул из его объятий, подскочил, потянулся и глубоко вздохнул.
— А ведь я убил волка! Посмотри: копье сломалось, но конец его торчит из спины. Он уже разинул пасть, чтобы перегрызть мне горло, но задрожал и умер.
— Ступай домой! — резко приказал ему Ви.
В душе же он радовался чудесному спасению сына.
И он бросился назад к стене и не отходил, пока она не достигла такой высоты, что ни один волк на свете не мог бы перескочить через нее. Перелезть через стену было также невозможно, потому что верхние ряды камней выступали над нижними и шли уступами внутрь ловушки. Ви, стоя возле стены, дожидался, пока не замерзнут окончательно снег, мокрый песок и сырая глина. Направлялся домой он уже в твердой уверенности, что до весны ничто не разрушит стены.
Работа была кончена, и на востоке уже пробивалась заря короткого зимнего дня. Ви вскарабкался на стену и заглянул в ущелье. Оно еще было во тьме, так как луна уже села, а солнечные лучи сюда не доходили. Во мгле он разглядел сотни свирепых глаз; окрестные холмы откликались эхом на вой взятых хитростью волков.
Так они выли много дней. Более сильные пожирали тех, кто слабел. Наконец в темной котловине наступила тишина.
Все волки передохли.
Глава VII. Ви встречается с тигром
Прошло два дня, в продолжение которых Ви главным образом спал.
Этот великий бой с волками утомил его почти до смерти. Впрочем, потрясен он был главным образом не сражением, но зрелищем ужасной дружбы Пага с серой волчицей и боязнью, которую испытал, когда волк обрушился на Фо. Немало страху пережил он также, строя стену, от мысли, что вот сейчас вся стая хищников разнесет наложенные людьми камни и разорвет в клочья его и всех его соплеменников.
Он подчас просыпался, и Аака бывала с ним нежна, нежнее, чем когда-либо, с того самого времени, как Хенга убил Фою. Дело в том, что Аака гордилась великими делами Ви и тем, что слава его была у каждого на устах. Видя, что он поправляется, она приносила ему пищу и говорила с ним ласково, что утешало Ви, который по-прежнему юношеской любовью любил Ааку, хотя в последнее время она и была холодна к нему.
Ви сидел на кровати, и Аака подавала ему еду (таков был обычай племени); в пещеру вошел Моананга и весело, как всегда, стал говорить о событиях той ужасной ночи.
— В сущности, работал-то только ты один, Ви, — заметил он. — А мы только шлялись по лесу, расцарапали себе ноги и изодрали лица о полузанесенные снегом деревья и сучья. И все это совершенно без толку.
— А волков вы не видели?
— Ни единого. Вою-то в отдалении мы наслышались досыта. Выходит так, что они все ушли, не дожидаясь нас, что их увел один наш общий приятель, который, как говорят, умеет околдовывать волков. Впрочем, наверно, эти россказни — чепуха.
Он пожал плечами.
— Но зато мы видели кое-что иное, — таинственно сказал Моананга.
— Что именно?
— Того самого великого полосатого зверя, о котором рассказывают старики; тигра с саблевидными зубами. Знаешь, ты носишь шкуру такого же тигра. Это и есть плащ вождя.
Уже много поколений подряд вожди племени носили в качестве знака своего достоинства тигровую шкуру; происхождение этой шкуры оставалось загадкой для племени — считалось, что она была «всегда». Вообще же предания говорили об огромном тигре, бывшем когда-то грозой племени, но этого тигра не видел никто. Люди считали, что либо порода эта вымерла, либо покинула местность.
— А что делал тигр? — спросил Ви. В нем проснулся инстинкт охотника.
— Он вышел из-за деревьев, смело прошел вперед, прыгнул на скалу и остановился там, уставившись на нас и помахивая хвостом. Это огромный зверь, вышиной с оленя, но он не обратил никакого внимания на шум, стоял, мурлыкал, как дикая лесная кошка, и глядел на нас горящими глазами. Впереди нас стоял человек по имени Фин; тигр прыгнул на него. Фин заметил движение тигра и бросился бежать. Но тигр прыгнул так, как никто не прыгает. Он перескочил через наши головы и обрушился на Фина. Схватил его и ускакал прочь, неся Фина в зубах, как дикая кошка несет пойманную птицу. Больше мы не видели ни его, ни Фина. Народ говорит, что тигр — это Хенга, и потому он и выбрал Фина, которого при жизни ненавидел.
— В таком случае я должен усиленно беречься, ведь Хенга ненавидел меня много больше, чем Фина. Хенгу я убил и клянусь, что убью тигра, если он еще будет рыскать в этих краях. Но хотел бы узнать, откуда пришел этот зверь.
В это мгновение вошел Паг.
Аака, слушавшая рассказ о смерти Фина, поднялась и ушла, бросив на ходу:
— Вот идет человек, который, наверно, сможет научить, как поймать тигра в ловушку. Ведь что такое тигр? Только большой полосатый волк!
При приближении Пага все находившиеся в пещере расступились и отошли подальше: правда, они были благодарны Пагу за его выдумку, но после этой истории с волками они боялись его еще больше, чем прежде. Даже Моананга задрожал и уступил карлику место.
При приближении Пага все находившиеся в пещере расступились и отошли подальше: правда, они были благодарны Пагу за его выдумку, но после этой истории с волками они боялись его еще больше, чем прежде. Даже Моананга задрожал и уступил карлику место.
— Нечего бояться, — насмешливо приветствовал их Паг, — серая волчица убежала, и ее родичи не следуют ни за мной, ни за ней. Я только что наблюдал за ними. Они дерутся и пожирают друг друга. В скором времени они все передохнут. Ведь эту стену им не одолеть и не прокопать.
— Скажи, Паг, — смело спросил Моананга, — кто ты: человек или волк в образе карлика?
— Ты знал моего отца и мою мать, Моананга, и потому можешь сам ответить на свой вопрос. А впрочем, в каждом человеке есть кое-что волчье, а во мне несколько больше, чем в остальных. Ви знает, почему я это утверждаю.
— Если в каждом человеке есть что-то волчье, значит, и в тигре может быть что-то человечье, — задумчиво пробормотал Моананга и повторил Пагу историю о тигре и Фине.
Паг внимательно выслушал его.
— Стоит пройти одной туче, как за ней следует другая, — задумчиво сказал он. — С волками расправились, а теперь им на смену тигр появился. Не знаю, живет ли в нем Хенга. Но если Хенга и вправду поселился в тигре, то его нужно прикончить как можно скорее.
И он взглянул на Ви и на Фо, который теперь стоял рядом с отцом, прижавшись к нему.
Затем Паг отправился достать что-нибудь поесть.
Начиная с этого дня, тигр стал не меньшим бедствием для племени, чем были волки, хотя он был один, а волков — целое множество.
Тигр рыскал вокруг деревни в ночной темноте, а когда рассветало и люди выходили из хижин, он врывался в селение, хватал кого попало и убегал, унося добычу в зубах. Его не останавливали никакие изгороди, он не попадался ни в какие ловушки, и движения его были так быстры, что никто не мог ранить его копьем.
Дело кончилось тем, что Ви начал бояться — впрочем, больше за Фо, чем за самого себя. Несомненно, рано или поздно мальчик попадется, а может быть, первым попадется сам Ви.
Народ жил в беспрестанном страхе, и теперь уже никто не решался выходить из хижины, пока совсем не рассветет, и уж, во всяком случае, никто не осмеливался выходить за пределы селения в одиночку.
Наконец с большим запозданием наступила весна. Снега растаяли, и в лесах снова появились олени.
Ви надеялся, что теперь тигр перестанет убивать людей и начнет охотиться на дичь, а может быть, уйдет туда, откуда явился, уйдет, чтобы найти своих сородичей. Но эти предположения оказались неверными.
Тигр, очевидно, был последним живущим тигром с саблевидными зубами, и ему некого было искать. Но дело не в этих предположениях; суть в том, что он остался в окружавших залив лесах и появлялся то в одном месте, то в другом; на людей он набрасывался по-прежнему — не обращая никакого внимания на дичь, тигр уволок еще нескольких человек.
Кончилось дело тем, что никто уже не решался ходить на охоту, так как каждый боялся, что чудовище набросится на него. Логово тигра не было известно никому. Тигр, казалось, одновременно бывал повсюду, следил за всеми движениями людей и знал, куда они пойдут.
В конце концов все племя собралось на Месте Сборищ и послало Вини-Вини Трясучку вызвать Ви.
Ви явился в сопровождении Пага.
Урк Престарелый заговорил от имени племени:
— Тигр с большими» зубами убивает нас. По нашему мнению — это Хенга. Ты убил Хенгу и превратил его в тигра. Ты — Великий Охотник и наш вождь по праву победы. Мы хотим, чтобы ты убил тигра, как убил Хенгу.
— А если я не могу или не хочу, что тогда?
— Тогда, если нам удастся, мы убьем тебя и Пага и изберем другого вождя, — ответил за собравшихся Вини-Вини. — А если не удастся, то мы перестанем подчиняться тебе и твоим законам и уйдем прочь отсюда, с места, где жили испокон веков, и постараемся найти себе иное жилье, подальше от тигра.
— А может быть, тигр пойдет за вами? — мрачно ухмыляясь, заметил Паг.
Эти слова произвели самое тяжелое впечатление: о такой возможности они не думали.
Но Ви, не давая никому ответить, начал тихим, грустным голосом:
— Видно, среди вас у меня немало врагов. Этому я не удивляюсь: последняя зима была суровая, была многим хуже предшествующих, холода были жестоки и снега было больше, чем когда-либо до сей поры, и следствием этого — смерти и болезни. Одних из нас убили волки, других тигр. Боги, которые живут во льду, не помогли нам, хотя жертв мы приносили немало. Вы велите мне убить тигра, а не то вы убьете меня сами и изберете иного вождя, на что вы — согласно старинным обычаям — имеете право. И вы собираетесь, если я окажусь сильнее вас, покинуть меня и уйти прочь искать новые места для становищ вдали от мест, где вы родились… Внимай же, о племя! — внезапно воскликнул Ви громким голосом. — По-моему, вам нечего уходить отсюда в иные места, где вы, может быть, встретите опасности большие, чем те, от которых вы убегаете. Я отправляюсь сам на этого тигра и постараюсь одолеть его, как одолел Хенгу. Возможно, что я убью тигра, но куда более вероятно, что он прикончит меня. В таком случае вам предстоит либо бороться с хищником, либо бежать отсюда. Как бы то ни было, вам решительно незачем пытаться убить меня, ибо знайте, что мне надоело быть вождем. Совсем недавно я освободил вас от угнетателя, который безжалостно убивал своих единоплеменников, и с того времени, трудясь и день и ночь, я заботился только о том, чтобы всем было хорошо, и изо всех сил старался улучшить жизнь племени. Вы считаете, что я не справился со своей задачей, и я совершенно согласен с вами; ведь не то вы бы больше были привязаны ко мне. Поэтому я и слагаю с себя звание вождя. Если же обычай не позволяет этого, я стану здесь безоружный и буду ждать, когда тот, которого вы выберете мне на смену, дубиной или копьем прикончит мою жизнь… Итак, — закончил он, — выбирайте человека, и я подчинюсь ему. Но как вождь племени, я даю вам последний совет: скажите ему, чтобы он пощадил мою жизнь на некоторое время, чтобы дал мне возможность пойти на тигра. Если тигр, паче чаяния, не убьет меня, я возвращусь, и тогда вы будете вольны поступать со мной как вам будет угодно.
Народ услышал эту речь, оценил ее благородство и устыдился, но, помимо стыда, немало было и смущения и замешательства, потому что племя не знало, кого выбрать вождем вместо Ви.
И в довершение всех неприятностей Паг громко заявил, что не успеют они выбрать вождя, как он сам вызовет его на бой.
При этих словах все, кто уже начал было поглядывать в сторону пещеры, торопливо опустили глаза.
Кто-то выкрикнул имя Моананги, но тот заявил:
— Ну нет. Я на стороне моего брата Ви. Если вы изгоните его или предадите смерти, значит, вы все сошли с ума. Где вы найдете человека, более отважного, мудрого или честного, чем он? Почему вы сами не пойдете на тигра? Не потому ли, что перетрусили?
Никто не отвечал.
Некоторое время они смущенно перешептывались, затем кто-то выкрикнул:
— Ви наш вождь! Мы не хотим другого.
Так кончилась эта смута.
* * *
В ту же ночь Ви и Паг совещались о том, как убить тигра. Рассуждали они долго и серьезно, но никак не могли найти никакого разумного решения. Уже были перепробованы все уловки. Тигр не попадался ни в какие, даже самые искусные ловушки; он не ел отравленного мяса; он не боялся огня, и вообще его ничем нельзя было прогнать. Дважды племя, вооружившись, шло на него, но один раз он укрылся от них, а другой раз сам на них напал, убил одного из них и скрылся. С тех пор племя больше не решалось нападать на него.
— Мы с тобой должны одни идти на него, — сказал Ви.
Паг покачал головой:
— Нашей силы не хватит на это. Прежде чем ты успеешь ударить его секирой, он прикончит нас обоих. Тут нужно применить другой способ. Тигр, должно быть, очень одинок. Дай мне на время плащ вождя, Ви. Если он пропадет, я дам тебе лучший.
— Зачем?
— Я скажу потом. Ты мне дашь плащ и ожерелье из тигровых костей?
— Бери, если хочешь, — устало уступил Ви, зная, что бесполезно стараться выпытать у Пага тайну, которую тот хочет хранить.
— Возьми их и возьми с ними вместе и звание вождя, если хочешь, — также устало предложил Ви. — Хватит с меня их всех. О, как бы я хотел снова быть просто охотником и никем больше!
— Ты и будешь охотником, — медленно ответил ему Паг, — величайшим охотником, какой когда-либо жил. А теперь давай некоторое время больше не будем говорить о тиграх, а не то они мне начнут сниться по ночам.
* * *
Несколько следующих дней Паг пропадал целыми часами и возвращался поздно ночью, всегда очень усталый. Ви заметил, что вместе с Пагом таинственно скрылись не только плащ из тигровой шкуры и ожерелье из тигровых когтей, но и высушенная ветрами голова Хенги, торчавшая на расщепленном дереве.