— Вы всерьез думаете, что можете меня купить?
— Нет, конечно. Мы ж не дураки. Кое-что о вас знаем и купить не рассчитываем. Договориться, да. Мы выполняем работу правоохранительных органов, а вы делаете вид, что этого не замечаете. Я вас не прошу выдавать государственные тайны или освобождать наших ребят. Извините, справимся без вас. Просто не мешайте. И в городе будет тихо.
— Представляю, — усмехнулся он.
Я вздохнула.
— Станислав Федорович, у меня с наркотой свои счеты. Пока я в силах, буду с этим бороться. Может, звучит забавно, но что есть, то есть.
— Мне известно о вашем брате, — сказал он.
— Разумеется. Несколько строк на листе бумаги: шестнадцатилетний парень, кололся уже полтора года. Поздно вечером был задержан патрулем, оказал сопротивление, ножом убил одного милиционера и ранил другого. Потом поднялся на крышу родного дома и бросился вниз. Умирал долго и мучительно. Это то, что знаете вы… Мои родители так и не смогли смириться с этим. Мне было девять, но я уже тогда точно знала, что в мире худшее зло.
— Ваша история производит впечатление. Более того, я вас понимаю. Но сути это не меняет.
Я улыбнулась.
— Знаете, у меня есть подруга. Она утверждает, что человечество с веками не умнеет, отказываясь учиться на собственных ошибках. Люди видят, как растет и крепнет зло, но вязнут в собственных амбициях, рассуждениях, сварах, а потом зло их проглатывает и властвует, а каждый индивидуум в отдельности умывает руки и заявляет: «Я не поступился своими убеждениями». Не правда ли, занятно? Давайте проявим мудрость и объединимся против общего зла. Точнее, заключим краткое перемирие. Потом ничто не помешает нам колошматить друг друга. Я буду наживать деньги путем не праведным, а вы проявлять доблесть в борьбе со мной.
Астахов засмеялся, глядя на ребятишек, играющих в воде.
— Невероятно, — покачал он головой. — Очень поучительный экскурс в историю… Не ожидал, что могу услышать нечто подобное от вас.
— Мы не враги, по крайней мере сегодня.
— Допустим. И как вы представляете себе наше сотрудничество?
— Вы делаете свое дело, мы свое, и вы закрываете на это глаза. Почему бы не попробовать?
— Лада Юрьевна, — начал он, я покачала головой.
— Не торопитесь… Этого типа мы найдем в любом случае, независимо от того, согласны вы или нет. О нашем разговоре никто не узнает — разумеется, от меня. Если наша беседа только и останется беседой, будем считать, что я просто сделаю доброе дело, сдав правосудию преступника, из человеческих, так сказать, побуждений.
Я поднялась и стала одеваться. Астахов тоже оделся. Мы молча сели в машину, и я отвезла его к перекрестку, где он оставил свою «Волгу».
— До свидания, — сказала я, и он ответил:
— До свидания.
Танька сновала вокруг стола и смотрела на меня с томлением. Костя курил и разглядывал потолок.
— Что думаешь? — не выдержала Танька.
— Ничего.
— Почему б тебе не применить свое искусство обольщения?
— Дура, — скривилась я. — У тебя на него досье на восемьдесят страниц. Он добродетелен, как свежеиспеченный монах. Какое, к черту, обольщение?
— Ну, никогда не знаешь… мужик он молодой и вообще…
— Нельзя всех стричь под одну гребенку. Себе дороже…
Тут мы посмотрели на Костю. Он понял наш взгляд, пожал плечами:
— Все зависит от того, что для него дороже: семья или долбаная совесть. Дела у девчушки плохи, жена, считай, инвалид… Захочет поквитаться с судьбой, и он у нас в кармане. Сказав "а", говорят и "б", а там и весь алфавит до самого конца.
Семьей Астахов дорожил, горе жгло ему душу. Мы встретились еще раз и доверительно побеседовали. Пришлось мне кое-что рассказать ему. Особой опасности я в этом не видела. Забавно, но вскоре между нами установились нормальные человеческие отношения. Астахов мне нравился. Он был честен, но не до такой степени, чтобы считаться идиотом. А с умным человеком всегда проще…
В конце июля я позвонила Астахову домой.
— Здравствуйте, Таню можно?
— Вы ошиблись, — ответил он. Через час мы встретились в тихом переулке возле церкви. Прошлись вдоль ветхих домишек, встали на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на реку, мост через нее и раскинувшиеся внизу сады.
— Станислав Федорович, — начала я, — мне очень жаль, но передать преступника в руки правосудия не удастся.
— Не сработал основной двигатель любого дела? — усмехнулся он.
— Двигатель сработал. Но, как вам известно, он брат одного человека…
— Он что, заплатил больше?
— Он пытался его защищать. В общем, предать суду труп, по-моему, невозможно. Мне очень жаль, но у ребят была твердая установка — если нельзя привезти живым, то… Хотя, может, они просто поленились тащить его через всю Россию. И привезли это. — Я открыла сумку. Астахов сначала не понял, потом поморщился. — Он дважды привлекался, так что отпечатки у вас имеются…
— Без надобности, — глухо сказал Астахов. — Я вам верю.
— И я вам. Иначе не явилась бы сюда с его лапой.
* * *— Пора всерьез браться за конкурентов, — заявила я Таньке, когда мы с ней обедали по-домашнему. Она заскочила с работы, выглядела довольной и уже раз пять успела сказать: «Делишки идут…»
— Конкуренты? — враз насторожилась она. — Не можем мы воевать на два фронта. Как же твой великий план борьбы с наркотой?
— Сама говоришь, дела идут. Надо смотреть в будущее.
— Ленчик? — с тяжким вздохом спросила Танька и запечалилась.
— Ленчик, — кивнула я.
— Ладка, боязно мне… может, повременим? Ленчик мужик крутой, задираться с ним опасно. У нас мир, дружба и ананасы пополам. Чего на рожон лезть?
— По-настоящему опасен только он сам.
— Может быть. Только я не вижу, как мы провернем это дело. Киллер? И согласится ли Лом?
— Ему об этом знать ни к чему. Сделаем дело, а там он и сам сообразительность проявит.
— Сделаем дело, — передразнила Танька. — Легко сказать… Вовку, что ли, пошлем? Только ему с Ленчиком и тягаться. Тот везде с охраной, и вообще он умный…
— Так и мы не дуры…
— Со стороны привлекать человека опасно, а из наших на такое дело никто не годится.
— Ерунда. Подойдет твой Вовка.
Танька даже подпрыгнула.
— Зарываешься, Ладка, перспективу теряешь… Вовка… ему только пьяным ублюдкам «КамАЗы» подставлять или в дружка пальнуть в упор… И то под моим чутким руководством…
— А если Ленчик будет без охраны, да еще и без штанов, сможет твой Вовка с ним управиться?
Танька посидела с открытым ртом и ахнула:
— Шутишь?
— Век свободы не видать…
— Ладушка, красавица моя, когда ж ты его подцепила?
— Давно. Надобно будет встретиться, всколыхнуть в душе воспоминания. Займись этим: где, когда, и чтоб все совершенно случайно.
— Сделаем, радость моя, — пропела Танька и тут же обиделась:
— Почему мне раньше ничего не рассказывала?
— Про запас держала. Ты баба бойкая, давно бы загорелась ему песенку спеть, а было не ко времени. Теперь, пожалуй, в самый раз. Уложим Ленчика, и вот тебе Империя.
— Хлопот будет много, — покачала головой Танька. — Молодняк полезет, свято место пусто не бывает, а они страх какие шустрые…
— На самых опасных заведи досье. Пока Ленчик жив, мы должны знать всех возможных претендентов. А как споем, вышлешь стрелков и уложим всех в один присест. Желательно в течение часа. Чтоб в себя прийти не успели.
— Свят-свят, — сказала Танька и перекрестилась. — Жуткое дело затеваем, Ладка.
— Ничего, справимся. Наша забота Ленчик, а там Лом потрудится. У тебя все должно быть готово — адреса, местонахождение на нужный момент и все такое…
— Не учи. Поняла…
— Вот и отлично. Схватка за трон всегда кровава. К финишу подходим.
— Косте скажем?
— Нет. Ленчик наша с тобой проблема: твоя, моя и Вовкина. Ну? — усмехнулась я.
Танька почесала нос и, хохотнув, ответила:
— Заметано.
* * *С Ленчиком мы встретились в казино. Он был с дамой, я с мужем. Мужчины поздоровались за руку и осведомились друг у друга: «Как дела?» Всерьез на эту глупость отвечать никто не собирался, потому обошлось обычным «нормально». Дама у Ленчика была так себе, а рядом со мной и вовсе никуда не годилась, потому я возле нее задержалась. Она в рулетку выигрывала и глупо радовалась. Я проигрывала с блуждающей улыбкой. Лом победно ухмылялся, сравнивая нас, и очень скоро Ленчик начал злиться. И правильно. Его подружка годилась разве что в официантки, хоть и была выше меня на полголовы и моложе лет на пять. Время от времени я поглядывала на него и одаривала особенным взглядом. Тут его подружка рот открыла, на радостях, что выиграла кое-какие гроши. Смотреть на нее и вовсе стало забавно. Только не Ленчику. Было заметно, что ему очень хотелось ее придушить. Что ж, подружек надо выбирать осмотрительнее.
Улучив момент, когда Лом ушел за выпивкой, а прелестная дама все еще вертелась у рулетки, я подошла к Ленчику, призывно улыбаясь.
Улучив момент, когда Лом ушел за выпивкой, а прелестная дама все еще вертелась у рулетки, я подошла к Ленчику, призывно улыбаясь.
— Шикарно выглядишь, — сказал он с легкой грустью и добавил между прочим:
— Давно не виделись…
— Все никак не удается… — В этом месте я улыбнулась шире и попросила, понижая голос:
— Завязывай так смотреть. Муж у меня ревнивый.
— Боишься? — усмехнулся он, облизывая губы.
— Боюсь, — кивнула я. — Не то давно бы нашла возможность с тобой встретиться.
Он вскинул голову, внимательно посмотрел, в общем, проявил живой интерес. Я отправилась навстречу мужу, демонстрируя Ленчику свою легкую походку. Надеюсь, ему было о чем подумать.
В казино мы находились довольно долго, друг к другу больше не подходили, но взглядами обменивались. Я вкладывала в них всю душу. Как любит выражаться Танька — покойника проймет. Ленчик покойником еще не был, и, как выяснилось позднее, проняло его основательно.
Я несколько дней размышляла, где бы могла свести нас с ним судьба и что такое позабористей ему следует сказать, как он неожиданно позвонил. На такое я не рассчитывала и немного растерялась, чем очень развеселила Ленчика.
— Узнала? — спросил он.
— Ты с ума сошел, — вроде бы испугалась я, — а если бы Лом трубку взял?
— Как ты мужа-то боишься…
— Конечно, боюсь…
— Всегда можно что-то придумать, — заметил Ленчик.
— Он никуда из города не выезжает, — в тон ему ответила я.
— Днем он редко бывает дома…
— Возможно, и что?
— Мы могли бы встретиться и немного поболтать… о разном.
— Не годится, тебя в городе каждая собака знает, а народ у нас любопытный.
— На свете полно тихих мест…
— Не думай, что я не думала об этом… но… очень опасно. Кто-то из охраны обязательно проболтается. Ты и жена Лома… Такое не пропустят… — Ленчик засмеялся, а я молила бога, чтобы у него хватило глупости на что-нибудь решиться.
— У меня есть дача. Тихое место, в сторонке… в общем, ни души. В пятнадцати километрах от старого городского кладбища. Свернешь у развилки направо, там еще ключик есть… увидишь…
— Нет, — теряя твердость, сказала я. — Он меня убьет.
— Кто, Лом? Брось, откуда он узнает?
— Он без конца звонит.
— Придумай что-нибудь…
Демонстрировать волнение не пришлось, я в самом деле была взволнована.
— Нет, — сказала, подумав. — Прости, нет… Обязательно кто-нибудь увидит.
— Кто? Только я и ты, и никакой охраны.
— Я не знаю…
— Дом на отшибе, за дубовым забором. Его не пропустишь, подъедешь, посигналишь два раза. Жду завтра, в двенадцать. Идет?
— Подожди. Я… мне надо подумать…
— Нечего думать, — хохотнул он и добавил с хозяйской интонацией:
— Приедешь, — и повесил трубку.
— Конечно, приеду, — улыбнулась я и головой покачала: мужская половина человечества вызывала жалость своей доверчивостью.
Я позвонила Таньке, бросила коротко:
— Готовь Вовку. Завтра в двенадцать.
— Ладушка, цветочек мой, — пропела она, но дурака валять перестала и сказала серьезно:
— Рискуем.
— Я люблю шампанское, — хмыкнула я.
— А я выражение «они жили долго и счастливо».
— Империя — это единоличная власть императора, а не мелкие герцогства, где каждый мнит себя владыкой.
— Ладно, не заводись. Решили, значит, так тому и быть. Ох, маетно мне…
* * *Наутро, проводив муженька, я стала готовиться к любовному свиданию. Полежала в ванной, думая о приятном. Ленчик был мне симпатичен. После смерти Аркаши я могла обратиться за помощью к нему, и он бы не отказал… Тогда я была влюблена в Димку… Как ни крути, а Ленчик мой должник: от Лома спасла его я, стоило мне глазом моргнуть — быть Ленчику покойником. Я немного помечтала: предположим, не было Димки, я обратилась бы к нему за помощью… и стала бы его любовницей, а с моей способностью прилипать надолго, точно репей, пребывала бы в этой роли и по сию пору. Я рассмотрела эту идею подробно, и она мне не приглянулась. Ленчик не из тех, кто бабу к делам допустит, и, кроме тряпок да сомнительной любви, мне там ничего не светило. Выходит, выбор я сделала правильный. Поздравив себя с этим, я устроилась перед зеркалом и провела полтора восхитительных часа в созерцании небесных черт и прочего богатства, так щедро отпущенного мне природой. Потом вдруг загрустила. Ленчик видел во мне глупую красивую бабу, которой не терпится наставить мужу рога. И относился ко мне соответственно. Если бы он пригляделся и немного подумал… Надеюсь, это все-таки не придет ему в голову.
Я решительно поднялась, взглянула на часы и стала одеваться. В половине двенадцатого направилась к машине, села, завела мотор и перекрестилась.
В машине Вовкиными стараниями накануне были сделаны кое-какие изменения. С виду совершенно незаметные. Они должны были помочь Вовке тайно проникнуть на дачу.
Я свернула к старому кладбищу и сразу же увидела Таньку. Она курила на обочине, хмуро пялясь на дорогу. Я притормозила.
— Где Вовка?
— Здесь. Где ж ему быть?
Вовка появился из кустов, сел на заднее сиденье и откинул спинку.
— Пролезешь? — усомнилась Танька.
— Тренировался, — буркнул он. В нем чувствовалась нервозность. Думаю, он отчаянно трусил, но держался молодцом. Мы еще раз коротко прошлись по трем возможным вариантам. Первый, самый скверный: машина остается перед воротами. Вовке придется преодолевать забор, а мне определить, имеется ли сигнализация и как ее отключить. Второй, чуть лучше: машина во дворе, значит, мне надлежит позаботиться только о том, чтобы Вовка проник в дом. Третье, нам повезло: там вовсе нет никаких систем, и моя машина возле самого крыльца… значит, Вовке стоит только войти в подходящий момент и выстрелить один раз и наверняка. Лучше в упор. Моя задача — дать Вовке эту возможность.
— Все помнишь? — со вздохом спросила возлюбленного Танька.
— Да заколебали вы… Помню. Поехали.
Вовка устроился в багажнике, а я сказала:
— На веселое дело идем, Вовка.
— Чего? — проворчал он.
— У него двойка по литературе. Все. Ни пуха, — махнула Танька рукой и дверцей хлопнула. А я тронулась с места.
Дача Ленчика оказалась двухэтажным бревенчатым строением за дубовым забором. Доски плотно пригнаны одна к другой, так что дом не очень-то и разглядишь: красная крыша да кусок балкона. Я подъехала к деревянным воротам, красиво обитым железными полосками, и дважды посигналила. Прошло несколько минут. Ворота стали со скрипом открываться, а я увидела Ленчика.
— Машину загонять? — спросила я, открыв окно.
— Ставь к крыльцу, — усмехнулся он. — Не стоит твоей тачке глаза людям мозолить. — Ленчик выглядел чрезвычайно довольным.
Я к крыльцу подъехала и вышла из машины, оставив дверь открытой. Во-первых, Ленчику не мешало убедиться в том, что машина пуста, во-вторых, Вовке легче — шуметь понапрасну не стоит.
Я ждала, стоя на крыльце, пока он закроет ворота, Ленчик подошел, я шагнула ему навстречу и сказала:
— Не знаю, чего мне больше хочется: сбежать или остаться.
— Остаться. Тебе просто нужно, чтобы я стал тебя уговаривать, просить и все такое… да?
— А ты будешь?
— Что?
— Уговаривать, просить и все такое? — засмеялась я.
— Не буду, — хмыкнул он.
— Может, тогда я зря приехала?
— Тебе понравится, — заявил Ленчик и обнял меня. Я вложила в поцелуй всю страсть, которую только смогла обнаружить в себе. Сильной страсти способствовал тот факт, что в доме вовсе не было никакой охраны. Ни в виде мордастых и на многое готовых ребят, ни последних технических достижений. Вообще ничего. Обычный деревенский дом за высоким забором. И Ленчик решил здесь со мной встретиться… С ума сойдешь от такого везения…
— Покажи мне дом, — попросила я, демонстрируя некоторую неловкость.
— Особенно смотреть нечего, — сказал он. — Дом как дом. Здесь рыбалка хорошая. Вот и наведываюсь.
— Рыбалка? — удивилась я. — Вот уж не знала, что ты рыбак.
— Точно. А ты моя золотая рыбка. Сколько у тебя времени? — поинтересовался Ленчик.
— Лом придет в семь, значит, в шесть мне надо быть дома.
— Тогда не стоит тратить время на ерунду, — сказал он и взял меня за руку. Я всегда уважала деловых людей. Тянуть и разводить волокиту в самом деле не стоило.
Не знаю, чего ожидал от меня Ленчик, но под напором моего бурного темперамента малость подрастерял свою обычную самоуверенность. Что у него были за подружки, мне неведомо, но в любви он был искусен, как сапожник в кондитерском деле. Тут я некстати вспомнила одну его подружку и мысленно фыркнула. В общем, как говорит в таких случаях Танька, мужиком он был на слабую троечку. Из кожи вон я лезла совершенно напрасно, и малой толики моих усилий хватило бы с избытком. Короче, слезу по случаю своей ранней кончины он из меня вряд ли выжмет.
Ленчик уже некоторое время жалобно поскуливал, уткнувшись носом в подушку рядом с моим ухом. Тут и вошел Вовка. Я испугалась, что скрипнула дверь, и тоже застонала, даже взвизгнула. Вовка вытянул руку, а меня полоснула нелепая мысль: «А ну как он и меня уложит?»