Так рассуждали магнаты и мудрецы Республиканской партии, когда решили избавиться от Джорджа Буша и позволить Биллу Клинтону следующие четыре года принимать на себя удары – последствия огромного долга и нищеты, приближение которой признавал даже Рональд Рейган. Буш обвинял Джона Баптиста*, но причина была чисто политического свойства, и Джеймс Бейкер был вызван, чтобы провести выгрузку. Джордж Буш был не в восторге, но он всё понимал. За ним было столько преступлений, что на его фоне Никсон выглядел честным человеком. Поэтому Буш ушел тихо.
ПРЕЗИДЕНТСКАЯ КАМПАНИЯ 1992 года была самой медленной, хромой и лишенной страсти «схваткой за Белый Дом» из тех, что я когда-либо видел, или о которых когда-либо слышал на протяжении моей жизни – она была тупиком с обоих концов. В лучшие времена ни одному из кандидатов не позволили бы даже приблизиться к Белому Дому. Тупица на тупице: Джордж Буш всё больше напоминал наполовину съеденную плаценту, которая осталась после рождения Рональда Рейгана, а низкопробная кампания Билла Клинтона временами приобретала фашистский стиль, так что Джимми Картер начинал казаться кем-то вроде Томаса Джефферсона.
* Библейский святой.
Стандарты снижаются каждый год, но пена продолжает подниматься. Совершенно новый класс захватил власть в девяностых годах: они называют себя «Новыми Тупыми», и у них нет чувства юмора. Они умны, но в них нет страсти. Они изящны и привлекательны, но у них нет других забав, кроме секса по телефону и танцев в рядок… Они здоровые и чистые, и осторожные, и на сегодняшний день продолжительность их жизни превышает 100 лет (у женщин 102 года, а у мужчин немного меньше 100).
К 2015 году медиана возраста ребят из Поколения X составит 121 год – а Росс Перо к тому времени всё ещё будет президентом. Он будет руководить исключительно через телевидение, и только 16 или 17 человек в мире будут видеть его лично. Для других 500 миллиардов он будет появляться в виде интерактивного «морфа» на их панорамных телеэкранах. Иногда он будет выглядеть как девятилетний мальчик, который прячется на заброшенном зернохранилище неподалеку от Тексаканы, а иногда он будет выглядеть как Сократ, или Иисус, или Эйб Линкольн… Но это не будет иметь значения, потому что люди к тому времени ко всему привыкнут: они будут иметь свои собственные машины, создающие морфы. И они будут иметь возможность напрямую говорить с президентом, по крайней мере, два раза в неделю, в двухканальной виртуальной реальности – такой реальной, что можно будет на самом деле «обменяться рукопожатиями» с чем-то, что будет выглядеть как президент. Можно будет «взглянуть ему в глаза», и сжимать его пальцы до тех пор, пока его кости не вывихнутся из суставов.
И вы будете ощущать это, потому что вам, под кожу, будут имплантированы рецепторы Виртуальной Реальности. А у него не будет рецепторов Виртуальной Реальности, и он ничего не почувствует.
ЭТО ХОРОШАЯ НОВОСТЬ. А плохая новость в том, что не будет 2000 года от Рождества Христова – по крайней мере, так, как мы считаем года сегодня – вместо них будут единицы Hortz: типа Hortz 002… Наш Григорианский календарь устарел к началу Второй мировой войны, и он больше не служит своим целям.
Даже Атомные Часы больше не идут точно. В течение многих лет ученые тайно добавляли «пропущенную секунду», в надежде, что Земля как-нибудь исправит все ошибки сама… Но нет. Планета всё больше отклоняется в сторону непредсказуемых орбит и переменчивых скоростей, и, очевидно, от этого нет лекарства. Атомные Часы могут идти очень долго, но то же можно сказать о крысе, нажравшейся амфетаминов… A speed* убивает, как любят говорить в Литтл-Рок.
Я ненавижу шутки, как правило – но каждый раз через некоторое время хорошая шутка просачивается через трещину, и внезапно ты начинаешь слышать её на каждом углу в Америке.
Вопрос: Зачем цыпленок перешел через дорогу?
Ответ: Чтобы проголосовать за Билла Клинтона.
Смешно? Ещё бы. Хо, хо…
* Игра слов: speed переводится как наркотик-стимулятор и как скорость.
Но не для меня, Бубба. Когда я слышу, как люди рассказывают этот анекдот друг другу, мне кажется, что они говорят обо мне, и у меня начинает тошнить.
Но я никогда не возражаю, потому что это правда. Да, сэр. Я перешел дорогу в полнолуние летом 1992, и я привел за собой много людей… или, по крайней мере, пытался привести, и некоторые люди упоминают об этом постоянно. Даже те, кто когда-то голосовал за Никсона, теперь смотрят на меня свысока.
Но ебать их, у меня были свои основания. Я бы сделал это снова, потому что я чувствовал абсолютную необходимость разбить Джорджа Буша. Он был как прорезиненное воплощение Никсона, и я подумал, что Клинтон может его победить.
Что соответствовало истине. Клинтон победил. Даже Боб Дилан приехал в Вашингтон на инаугурацию. Роллинг Стоун говорил о Наступлении Новой Эры в американской политике. Джек Николсон стоял в Мемориале Линкольна, и толпа народа замерла, когда он хрипло произносил слова Линкольна в девяти-миллионно-ваттный громкоговоритель. Молодые девушки сходили с ума в номерах странных отелей и предлагали свою девственность путешествующим коммивояжерам из Арканзаса. Говорят, даже Томас Джефферсон был счастлив.
ПОЧТИ ВСЕ, кто был кем-то, на той неделе отправились в Вашингтон. Кроме меня. У меня было много приглашений и гораздо больше возможностей доступа, чем я хотел, а также номер в пентхаусе в отеле Эмбасси-Роу, снятый от имени Элеонор Макговерн – но я поехал в спортивный бар в южном Сан-Франциско и смотрел там футбольную встречу по телевизору. Я чувствовал, что это правильное занятие, в тот момент, и я никогда не сожалел об этом.
Потом я отправился в Театр О’Фаррелла и посмотрел танец обнаженных женщин, одновременно обсуждая ирландскую политику со своим давним другом Джимом Митчеллом.
Казалось, его задело то, что он не получил приглашения на инаугурацию Клинтона. «Ты счастливчик, – сказал я ему. – Подожди и посмотри, что случится с бедными ублюдками, которых пригласили».
Следующие месяцы я провел, обезумевший от горя, в спастическом общении с Белым Домом. Жизнь потеряла смысл, я уединился и погрузился в задумчивость. Как могло такое случиться? Я не мог понять. И почему с таким замечательным человеком как я? Всё, что я сделал, это проголосовал против Джорджа Буша, потому что он был подлым.
А потом я вспомнил древнюю историю о Старой Женщине и Змее. Она напоминает мои воспоминания о том случае, когда я впервые сел за ленч с Биллом Клинтоном. Я упоминал эту историю в начале книги, и она просится, чтобы я повторил её сейчас:
Старая женщина шла по дороге и увидела, как банда головорезов бьет ядовитую змею. Она спасла змею и принесла её к себе домой, и ухаживала за ней, пока змея не выздоровела. Они стали друзьями и жили вместе много месяцев. Однажды они вместе пошли в город, и старая женщина подняла змею на руки, и та укусила женщину. Несколько раз подряд. «О, Бог, – закричала женщина. – Я умираю! Почему? Я была твоим другом. Я спасла твою жизнь! Я доверяла тебе! Почему ты меня укусила ?»
Змея посмотрела на неё и сказала: «Леди, вы знали, что я змея, когда подняли меня первый раз».
Я четко отождествляю себя со Старой Женщиной, несмотря на гиканье и вой удивительно большого количества людей, которые говорят, что я – совершенно очевидно – Змея.
Когда я имел дело с Ричардом Никсоном, никогда не вставал вопрос, кто из нас двоих Старая Женщина, а кто Змея. И я подозреваю, что именно в этом причина того, что я уживался с ним лучше, чем с Биллом Клинтоном… В Никсоне было столько злобной агрессии, что он почти светился в темноте. Его политические инстинкты были такими опасными, что политика тотальной оппозиции стала почетным ремеслом для двух поколений лучших людей в Америке. Никсон никому не давал пощады, и не ждал пощады себе. С ним было весело.
Клинтон – зверь другого вида. С Никсоном его объединяет скромное происхождение и крайне беспринципная вера в рациональность. Никсон был подлинным параноиком-фаталистом, который думал, что они готовятся напасть на него, и он был прав… У него не было выбора, на самом деле. Ричард Никсон был похож на 16-колесный «Питер-билт» в культовой картине о несчастном коммивояжере, которого в пустыне преследует обезумевший от жажды крови грузовик без водителя. Чудовищная машина гонится за своей жертвой на сумасшедшей скорости, снося телефонные будки и бензоколонки, и никто не знает почему.
Разница между Никсоном и Клинтоном такая же, как между Грузовиком и Коммивояжером. Босс был нашим Сатаной, а мистер Билл – наш Вилли Ломан*. Клинтона «любят, но не очень сильно», и даже его лучшие друзья и помощники не верят всему, что он говорит. У него такое же чувство верности, как у ящерицы, которая при необходимости отбрасывает хвост, и полуночные вкусы человека, который может отправиться на «свидание вчетвером», прихватив в качестве компаньона преподобного Джимми Своггарта.
* Герой пьесы Артура Миллера «Смерть коммивояжера».
Никсон никогда не ходил на «свидания вчетвером». Он предпочитал трехсторонние отношения: когда его будущая жена Пат отказалась пойти с ним на студенческий бал, он всю ночь служил ей как водитель в автомобиле, в котором Пат ездила со своим приятелем.
Он был странным, Бубба. Он играл в той лиге, где Клинтону не подняться выше мальчика, бегающего за мячами. Никсон был чудовищем с болезненно ложными убеждениями. Клинтон – лишенный юмора панк с дурными привычками. Никсон был таким плохим, что заставил хороших людей заниматься политикой. Клинтон тоже плохой, но его гнусность такого свойства, что она заставляет всех людей, кроме самых испорченных, уйти из политики.
ЛАДНО… ПРОЕХАЛИ. Мои жесткие суждения не будут ласково встречены в Клинтоновском Белом Доме – особенно самим президентом с его сильно подорванной репутацией. А он уже начал готовиться к безжалостной кампании за переизбрание в 1996 году… Не жди пощады на Полосе Обгона, и здесь нет места, где можно свернуть на обочину и остановиться.
Скорость убивает, как говорят, и скорость вызывает сильное привыкание*. Вы добираетесь до цели быстрее, поэтому быстрая езда – единственный способ езды, если вы хотите быть президентом Соединенных Штатов. Купил билет, отправляйся в дорогу. Некоторые будут маршировать по костям, другие будут приколочены гвоздями к телефонным столбам. Вот так всё это работает.
Историки не без причин называют последние десять лет любого столетия «Декадансом». Это всегда обреченное и беспутное время, и конец Американского Столетия не стал исключением… Поколение X легко отделалось, если сравнивать с ужасной судьбой, которая ждет бедных ублюдков из Поколения Z. Они будут похожи на пассажиров третьего класса на «Титанике», людей, которые попали в водяную западню в утробе утопающего «непотопляемого корабля».
* В оригинале speed – фраза с намеком на пристрастие к скорости и привыкание к наркотикам.
Рональд Рейган предостерег в 1985 году, что «это поколение может увидеть конец того мира, каким мы его знаем». Год 2000 не наступит ни для кого, кроме морфов и проституток, и сводников, и политических джанки, у которых вообще не будет пульса*. Так сказал президент Соединенных Штатов, и у нас нет причин ему не верить. Удачи.
Памятка для мистера Билла: Никогда не сдаваться!
– Док
Белый Дом Вашингтон Хантеру С. Томпсону «Совиная Ферма» Вуди-Крик, Колорадо 81656
Дорогой Док,
Спасибо за рисунок, который ты прислал мне факсом. Я оценил вдохновение, и я намерен продолжать работать, пока не сдохнет последняя собака.
Искренне
– Билл
* Читай новеллу «Поколение Свиней» в книге Хантера Томпсона «Поколение Свиней».
Чикаго (АП) – 1 апреля 1994 – Сегодня в Чикаго знаменитый писатель и политический журналист доктор Хантер С. Томпсон, под одобрительные возгласы издателей, посредников и элитарных политических профессионалов, объявил, что «политика не лучше, чем секс», и что он «не может, находясь в здравом сознании» продолжать готовить к публикации свой, всеми давно ожидаемый трактат на эту тему.
«Это треп Новых Тупых, – сказал он, когда толпа начала неистово аплодировать. – Я не хочу, чтобы моё имя было связано с этой идеей – особенно в книге, которая ближайшие 200 лет будет лежать на полках 50 ООО библиотек».
Томпсон сказал, что с самого начала издатели были не в восторге от его эксцентричного проекта, но он «навязал им этот проект» из-за своего общепризнанного «пристрастия к политике» и «чрезвычайного личного стресса», испытанного во время Клинтоновской избирательной кампании, которую от формально поддержал в 1992 году.
Исполнительный редактор «Рэндом Хаус» Дэвид Розенталь сказал, что чувствует «огромное облегчение», потому что «Хантер пришел в чувство» и «теперь может вернуться к написанию своей настоящей книги «Поло – моя жизнь: воспоминания брутального Джентльмена с Юга», которая выйдет осенью.
«Когда доктор Томпсон отдается своему болезненному пристрастию к политике, он превращается в крайне тяжелого человека, – сказал Розенталь. – Он с нами вот уже много лет, и мы испытываем гордость от того, что являемся его издателями. Хантер – достояние нации, и его работы будут жить вечно».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ – ГЛАВА 666 СМЕРТЬ РИЧАРДА НИКСОНА
Ричард Никсон умер в апреле 1994 года, как раз в то время, когда эта книга бьгла готова к печати. И его смерть заставила меня изменить концовку. Ни одна книга о джанки избирательных кампаний, о политических наркоманах, не будет полной без главы о Ричарде Никсоне. Он был крайним вариантом джанки избирательных кампаний, и его болезненная страсть к политике была тотальной. Мошенничество, ложь и кража – вот всё, в чем он разбирался по жизни.
Ричард Никсон был крепким орешком, и мне будет его не хватать. С ужасной ясностью я вижу, что именно он привел меня к моему пониманию американской политики, он вдохновлял меня, от него злость в моей работе. Он будил мои лучшие качества, всё время до самого конца, и за это я ему благодарен. То, что следует ниже, является некрологом, который я только что написал и отправил в Rolling Stone. Читайте и рыдайте, ибо мы потеряли нашего Сатану. Ричард Никсон отправился домой, в ад.
ОН БЫЛ МОШЕННИКОМ
Меморандум Национального Комитета
Дата: 1 мая 1994
От доктора Хантера Томпсона
Тема: Смерть Ричарда Никсона: заметки на уход Американского Чудовища… Он был лжецом и трусом, и его надо было похоронить в море… Но он был, в конце концов, президентом.
И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице.
– Откровение, 18:2
Ушел Ричард Никсон, и от этого я стал беднее. Он был настоящий – политический монстр, типа Гренделя*, и очень опасный враг. Он мог дружески пожимать вашу руку и одновременно ударить ножом в спину. Он лгал своим друзьям и предал доверие своей семьи. Даже Джеральд Форд, несчастливый экс-президент, который помиловал Никсона и спас его от тюрьмы, не был защищен от злобного потока. Форд, который твердо верил в небеса и ад, несколько раз говорил своим партнерам по гольфу: «Я знаю, что отправлюсь в ад за то, что помиловал Ричарда Никсона».
У меня тоже были свои кровные отношения с Никсоном, многие годы. Но меня не тревожило, что из-за них я попаду в ад вместе с Никсоном.
Я был вместе с ублюдком здесь, и я лучший кандидат для того, чтобы быть с ним там. Никсон имел исключительное способность заставлять своих врагов выглядеть благородными людьми. У нас, его врагов, развилось острое чувство братства. Некоторые из моих лучших друзей всю свою жизнь ненавидели Никсона. Моя мать ненавидит Никсона, мой сын ненавидит Никсона, я ненавижу Никсона, и эта ненависть нас объединяла.
* Герой древней саги.
Никсон рассмеялся, когда я ему об этом сказал. «Не беспокойся, – сказал он. – Я тоже семейный человек, и мы чувствуем то же самое по отношению к вам».
ИМЕННО Ричард Никсон толкнул меня в политику, и теперь, когда он ушел, я чувствую себя одиноким. Он был гигантом, в своём роде. До тех пор пока Никсон был жив как политик – а он был, всё время, до самого конца – мы могли быть уверенными, что всегда найдем себе врага на Низкой Дороге. Не было необходимости искать этого злобного ублюдка где-то ещё. У него были инстинкты барсука, окруженного собаками. Барсук переворачивается на спину и испускает запах смерти, что сбивает собак с толку и манит их начать традиционные действия по разрыванию жертвы. Но обычно тем, кто разрывает жертву, оказывается сам барсук. Этот зверь лучше всего сражается лежа на спине. Он катается под глотками врагов и хватает их за головы всеми четырьмя лапами.
Таким был стиль Никсона – и если ты забывал о его приемах борьбы, он убивал тебя в назидание остальным. Барсуки не знают, что такое честная игра, Бубба. Вот почему Бог создал породу такс.
НИКСОН БЫЛ флотским человеком, и его следовало похоронить в море. Многие из его друзей были мореходами – Биб Рибозо, Роберт Веско, Уильям Бакли-младший – некоторые из них хотели погребения по флотскому обряду.
Но флотский обряд погребения имеет, по крайней мере, на два разных стиля, и семья Никсона твердо стояла против обоих. Следуя традиционному стилю, тело заворачивают в парусиновый холст, зашивают и сбрасывают с кормы фрегата не ближе 100 миль от берега и не ближе 1000 миль к югу от Сан-Диего, так, чтобы труп президента ни в коем случае не прибило к побережью Америки в узнаваемой форме.
Семья склонялась в пользу кремации в присутствии узкого круга родственников, но их предупредили о возможных тягостных последствиях приватного погребения человека, который был, в конце концов, президентом Соединенных Штатов. Это событие должно было произойти в присутствии достаточного количества свидетелей, иначе могли возникнуть неудобные вопросы, темные намеки на Гитлера и Распутина. Люди начали бы выдвигать судебные иски, чтобы добраться до стоматологических снимков. Стали бы неизбежными долгие судебные баталии – некоторые с чокнутыми либералами, скулящими о corpus delicti* и habeas corpus**, другие – со страховыми компаниями, которые пытались бы увильнуть от выплаты страховых пособий в связи со смертью застрахованного. В любом случае, оргия жадности и двуличия наверняка разразилась бы при появлении малейшего намека на то, что Никсон мог инсценировать свою смерть или что он в состоянии криогенной заморозки передан китайским фашистам для хранения в Центральной Азии.