- Что это было?
Теперь я лежу в его кресле, а он сидит на подлокотнике и откровенно смеется над моей растерянностью.
- Обычный обморок, мистер Подросток.
Мне стыдно. Я что, истеричная барышня, чтобы в обморок падать?
- Все в порядке, - мягко говорит он. – Просто ты пока не обладаешь счастливой способностью ненавидеть весь мир без ущерба для себя. Но при некоторой тренировке...
Он надо мной смеется.
Действительно, глупо получилось. Надо пользоваться случаем. Может, удастся хотя бы сравнить информацию, полученную от Кеса, с тем, что скажет мне Дамблдор.
- Вы можете мне объяснить, что произошло?
Он встал и начал ходить по кабинету, хмуря лоб. Потом решительно остановился и посмотрел мне в глаза.
- Будет лучше, если ты станешь задавать вопросы.
- Как я ее заколдовал?
- Ты разозлился.
- Разве?
В тот момент я вовсе не злился... Пожалуй, досадно было... Хотелось тишины...
- В этом-то все и дело. Ты разозлился... не так, как злятся... люди. Ты разозлился... по-другому. Отсюда столь тяжелый эффект. Ты как раз должен избегать теперь такой... отвлеченной досады. Старайся переводить свои отрицательные эмоции в обычную ярость. Не надо сдерживаться. Ты прекрасно топал ногами на профессора МакГонагалл. Постепенно, когда ты научишься не давать вырываться «той» злости, сможешь контролировать и обычную. Но не сразу. А девочке я теперь не могу помочь. Мы можем вернуть ей форму, но твой... холод... останется с ней. Чтобы этого не случилось, ты должен пожелать вернуть ее обратно. Не согласиться, а пожелать. Ты понимаешь?
Я понимал. Объяснение Дамблдора было совершенно не похоже на то, что говорил мне Кес, но суть была та же. Оба предлагали учиться контролю. Но как по-разному можно описать одно и то же! Кес делал упор на сознательном использовании моих «талантов», а директор на их обуздании. А не пошли бы они оба...
- Я не хочу.
- Почему?
- Не знаю. Не хочу, и все...
- Разве она что-то тебе сделала плохое?
- Это здесь вообще не при чем. Мне просто все равно. А вы сказали, что нужно желание.
Он стал очень серьезен.
- Вот что, Северус, тебе придется определиться. Если решил остаться человеком, то и веди себя соответственно. А если тебе «все равно», то лучше соглашайся на предложение Кеса, да поскорее. Люди хотя бы будут знать, с кем дело имеют.
- Не будут. Таких, как вы, очень мало.
- Главное, чтобы ты сам понял, кто ты есть.
- Действительно! Какие пустяки! Да я только этим и занимаюсь второй месяц.
Он опять засмеялся.
- Ну тебя. Иди отсюда. Если станет не «все равно», то приходи сам и расколдуй свою «первую жертву». Время пока есть.
Я уже открыл дверь, когда он тихо добавил:
- Кесу я пока ничего не скажу. Сомневаюсь, что его это обрадует.
Дверь я захлопнул и резко обернулся к директору:
- Как раз это его очень обрадует.
- Объяснений не будет. Иди отдыхай.
Разговор был окончен. Я вышел в коридор и практически споткнулся об сидящего под дверью Фэйта.
- Ну что? – вскочил он.
Как же я был рад! Точно не любопытство. Я уверен.
- Ничего. Я не стал ее расколдовывать.
- А почему они не могут?
- Ну... Я применил некоторый вариант... родовой магии. Теперь только я могу. А я не хочу.
Я старался никогда ему не лгать. Отчасти тренируясь говорить правду, ничего при этом не сказав. Полезное умение. Не мог же я объяснить ему все, как есть. Он мой единственный... друг. На край света сбежит, если узнает, с кем связался.
Глава 4. II. Книга ужасов и предложений (часть 2)
Единственным предметом, который не давался Айсу, были полеты. Но после возвращения в январе он взялся за них всерьез. Днем над ним смеялись, и он уходил летать по ночам. К лету он вполне освоил эту науку и, если летал и не отлично, то, во всяком случае, не хуже других.
К концу третьего курса он оттаял и стал почти прежним. Почти, потому что появилось у него в глазах что-то виноватое и очень несчастное. Может быть, даже страх, но я считал, что мне кажется.
За все свои переживания я получил в итоге замечательный подарок. Айс сам попросился ко мне на лето. Я был счастлив. Пусть сидит в библиотеке и дни, и ночи. Я больше не буду к нему приставать. Главное, чтобы он был доволен.
Благодаря Айсу я окончил третий курс не хуже второго. Так и не прочитав в своей жизни ни одной книги.
~*~*~*~Когда я заявил Кесу, что проведу лето в Имении Малфоев, лед между нами сломался. За те полгода, что мы «дулись» друг на друга, я умудрился провести дома рекордно мало времени. Четыре ночи. И ни секунды больше.
В середине июня Кес отступил. Мы «помирились». И все стало как было. Почти. Когда-нибудь меня перестанет нервировать постоянное ожидание в его холодном взгляде. Когда-нибудь я смогу посмеяться над тем, что любая беседа с ним обязательно закончится упоминанием его предложения. Лет до тридцати я ему не отвечу. Я так решил. Я даже набрался храбрости и сказал ему об этом, прибавив на всякий случай еще пять лет. Он обещал, что подождет. Что ему остается? Когда мне будет тридцать пять, мы обсудим все заново. Это вовсе не значит, что я соглашусь. Просто обсудим. А пока он увлеченно занимался скрытой рекламой. Да и открытой тоже. Ну-ну... Боюсь, милый Кес, что шансов у тебя нет. Если уж я отбился в четырнадцать... А впрочем, там будет видно. Может быть, с возрастом я, наоборот, смогу оценить его предложение. Мне еще многому надо учиться...
Тогда же, в июне, я рассказал ему о белке. Все-все рассказал. В подробностях. Даже про обморок, хотя это было самым неприятным. Уж очень мне было интересно, почему Дамблдор решил, что Кеса эта история не обрадует. Может, и не обрадовала, но такой хохот мне доводилось слышать редко.
- Понимаешь, Севочка, - сказал он отсмеявшись, - белочка пушистая – это не совсем то, чего я мог бы ожидать от разозлившегося, потенциально сильнейшего темного мага, которого я семь лет лично обучал. Ты представить себе не можешь, сколько надежд ты этим во мне убил.
И он снова расхохотался.
Ну, в общих чертах я все понял. И, честно говоря, порадовался.
~*~*~*~Хорошо быть линкором - башню снесло, три осталось!
Четвертый курс начался для меня так же беззаботно, как и три предыдущих. Беззаботность продлилась почти четыре недели. В конце сентября, сидя за завтраком, я, как обычно, поймал на лету сброшенную совой газету, чтобы она не угодила мне в тарелку. С первой страницы на меня смотрел портрет отца. Очень серьезно, надо сказать, смотрел. Лихорадочно пробежав взглядом по строчкам, я узнал, что стал хозяином Имения. Молча встал, свернул «Пророк» и медленно пошел из зала.
О чем я думал? Да ни о чем, в общем-то. Единственная мысль, которая помещалась в тот момент в голове, пыталась уверить меня, что это ошибка. Безуспешно, надо сказать. Я не обольщался. Какая там ошибка, раз на первой полосе напечатали.
Я не плакал. Не спеша, спустился в спальню, Надел теплый плащ и, повернувшись, ткнулся в Айса. Попытка его обойти успехом не увенчалась, да я и не рассчитывал особо. Что я, Айса не знал. Он отобрал у меня «Пророк» и, изучив его секунд за пять, сунул обратно мне в руку.
- Куда собрался? – спросил он довольно равнодушно.
- К озеру.
- Ну-ну...
~*~*~*~Вот и он остался один. Его мать второй год жила в Марселе, и что-то мне подсказывало, что она не приедет. Я даже не мог понять, почему я так решил. Какое-то смутное ощущение, связанное с Кесом. То ли я когда-то слышал какой-то разговор, то ли не разговор, а просто какие-то намеки. Не помню. Давно было. Ах, да. Прошлое лето.
На эту тему я размышлял, двигаясь за Фэйтом в сторону Запретного Леса. В отдалении, конечно, двигаясь.
Надо спросить у Кеса, что там случилось. То, что Фэйту позволили провести прошлое лето в Ашфорде, показалось мне подозрительным еще тогда. Его отец прекрасно знал, кто я такой и что за место Ашфорд. Недаром он передавал Кесу приветы. Ни один нормальный человек не отпустит туда ребенка, находясь в здравом уме и твердой памяти. И если прошлым летом меня обуревали смутные сомнения, что это неспроста, то теперь я был просто уверен. Слишком много интересного я узнал о своей милой семейке с тех пор.
Ничуть не замедляя шага, Фэйт решительно скрылся среди деревьев. Надо поторопиться, а то я потом его не найду.
~*~*~*~Я хотел разыскать то маленькое озеро, вокруг которого мы носились как-то ночью на первом курсе. Не знаю, почему, но мне хотелось именно туда.
Мать, скорее всего, не приедет. Отца наверняка убили. Я уверен. Хотя надо прочитать все подробнее. Только найду озеро.
~*~*~*~Он устроился под деревом, примерно там, где мы с ним гуляли как-то ночью, и изучал газету. Я сел на траву таким образом, чтобы не выпускать его из виду, но и не попасться ему на глаза. Надеюсь, что это ненадолго. Меньше всего ему подходит имидж одинокого страдальца. Переживет.
В общих чертах я так это все и представлял. Отца убили прямо в его кабинете, в Министерстве Магии. Ведется расследование. Спорить могу, что ничего не найдут. Одна радость – мать приезжает сегодня вечером. На три дня. На похороны. Наверно, мне надо быть дома... Да, пожалуй...
~*~*~*~Он так и не заплакал. Сидел на земле, с прямой спиной и, отложив прочитанную газету в сторону, не отрываясь глядел на черное озеро. Начинало темнеть. Стало совсем холодно. Надо его уводить. Эти чертовы ангины...
~*~*~*~За те полтора года, что я не видел свою мать, она совсем не изменилась. Похороны особого впечатления на меня не произвели. Казалось, что все это какой-то мучительный сон, но не было ощущения, что я сейчас проснусь и все кончится, а представлялось, что сон этот должен вскоре перейти в новую фазу. Не менее неприятную, но другую. Как болезнь с высокой температурой или бредом, когда состояние, может, и меняется, но каждое новое не лучше и не хуже, а просто другое.
На следующий день мать возвращалась во Францию. На прощание гладила меня по голове и все время повторяла, что ждет летом к себе. Я проводил ее и вернулся в школу.
Вот так. Три дня - и инцидент исчерпан. Был человек - теперь нет. Быстро и просто. Я понял, что в этой жизни ненавижу так же сильно, как страх. Я ненавижу необратимые процессы. Может быть, даже больше, чем страх. Просто со страхом сталкиваешься каждый день, и он очень мешает жить. А с необратимыми процессами встречаешься гораздо реже, и в повседневной жизни о них забываешь. Теперь я запомню.
~*~*~*~Конечно, я был прав. Я всегда прав. В школу Фэйт вернулся практически в нормальном виде. Он даже не заболел ничем. Страдания – это не для него. Через неделю он с прежним упоением дрался с такими же придурками, как он сам, пакостил Филчу и срывал уроки. Все у него было отлично...
Только это «отлично» совсем не совпадало с моими планами...
~*~*~*~В конце ноября Айс вдруг опять отравил Уола. Как-то несильно. Уолли даже к мадам Помфри не пошел. У него почему-то не живот болел, а голова. Какой-то странный яд. Но я точно знал, что это отравление. Три года близкого общения с Айсом кое-чему меня научили. Айс что-то жег и дал Уолли понюхать. Я сам видел. Хотел подойти, но Айс мгновенно все потушил и даже замахал на меня палочкой. Честно говоря, этого было достаточно, чтобы я не приближался. Я - не самоубийца. Если Айс злобно машет на тебя палочкой, лучше отойди подальше, а еще лучше вообще смыться. Если успеешь.
Я сидел с Уолли в нашей спальне. Он раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками, и повторял, как заведенный: «Ну, скажи, Люци, что я на этот раз ему сделал? Ведь я к этому гаду близко не подхожу!» Объяснять, что Айсу, видимо, срочно понадобилось что-то проверить, я не стал. У меня было такое чувство, что Айс сделал это мне назло. Зачем? Я не знал. Но точно - именно для меня. Я уверен. Иначе бы он выбрал кого-нибудь другого.
Пришлось идти разбираться.
- Айс, зачем?
- Не морочь мне голову по пустякам.
- Ты мог выбрать кого угодно! Почему опять Уолли?
- Наверное, по привычке.
Действительно! А чего я ожидал?
- Оставь его в покое! Ты же прекрасно обходился, травя самого себя. Зачем нарушать такую прекрасную традицию?
Совершенно серьезно глядя мне в глаза, этот мерзавец снизошел до объяснений:
- Этот яд действует на левое полушарие головного мозга. Я не могу на себе. Очень опасно. А Макнейр - все равно идиот. Ему что одно полушарие, что другое... У него врожденная атрофия обоих. Так что не волнуйся, ему не повредит.
Я не выдержал и ударил...
К счастью, не попал. Он знал, что я ударю, и отскочил в сторону. У меня опять возникло сильнейшее чувство, что он меня... разыгрывает, что ли. Он точно все знал. Знал, что после отравления я приду качать права, нарочно сказал то, что сказал, знал, что я взбешусь и ударю. Зачем?
- Ну и дурак, - равнодушно процедил Айс, развернулся, взмахнув полами мантии, и вылетел в коридор.
На этот раз мне не казалось. Я точно знал, что пропустил нечто важное. Радовало, что хоть Айс держит все под контролем. Хорошо, что я не попал ему по носу. Только лишние проблемы.
~*~*~*~Я очень люблю Фэйта. За его предсказуемость. Это вовсе не значит, что он скучный. Я, наоборот, всегда оказываюсь не готов к его фокусам. Но когда мне нужно что-нибудь простенькое, то просчитать его реакцию очень легко. Главное, не дать ему времени на раздумья. Если он успеет, как он говорит, «заняться анализом», то я проиграл. Однозначно. Не потому, что он умнее, а потому, что он извращенец. Да, у него еще бывают «идеи». Внезапные. Это даже страшнее «анализа». Таких вывернутых мозгов я больше не встречал. Не могу понять, почему он не играет в шахматы. У него феноменально устроено мышление. Хотя, может потому и не играет. Все, к чему Фэйт прикладывает свой интеллект, должно приносить или выгоду, или удовольствие. Он никогда не сможет понять, зачем тратить силы и время на такое бесполезное дело, как шахматы.
~*~*~*~Хочу хорошей жизни, а мне почему-то
устраивают только веселую.
Пустяковая эта ссора имела для меня тяжелейшие последствия. Айс перестал давать мне списывать.
Учиться я не умел. Что вы хотите от бедного ребенка? Три года, проведенные в школе, и ни одной самостоятельно написанной работы. Я виртуозно научился существовать за его счет и был одним из лучших учеников школы. Если бы я изредка не забегал в библиотеку, чтобы вытащить оттуда упирающегося Айса, я бы так до начала четвертого курса и не узнал, где она находится.
Почему он перестал мне помогать, Айс не объяснял.
Трагические последствия все это имело не столько для меня лично, сколько для Слизерина в целом. Мы катастрофически поехали вниз по очкам. Айс не мог этого допустить, он ненавидел гриффиндорцев больше всего на свете и старательно набирал обратно все, что терял я, не жалея для этого ни сил, ни времени. Гриффы ненавидели его ничуть не меньше и постоянно устраивали ему мерзкие ловушки, а я исправно бил им за это морды, причин, естественно, не афишируя.
Невозможно было понять, зачем Айс организовал нам обоим такую веселую жизнь.
Беда была в том, что терять баллы было намного легче, чем набирать их. У меня появилось много свободного времени, которое я раньше тратил на переписывание домашних заданий или на написание собственных работ под диктовку Айса, а теперь - на многочисленные безобразия, теряя баллы еще и за это.
Любой мальчик на нашем факультете был бы счастлив работать за меня и получать взамен мою поддержку и защиту. Но, во-первых, никто не учился так, как Айс, во-вторых, только у Айса хватало времени на нас обоих. Он обладал способностью не спать по две-три ночи и выглядел при этом вполне обычно. Для него.
Кроме того, не мог же я признаться кому-то, что три года ничего не делал. А сейчас все выглядело так, будто я забил на учебу. Учителя поглядывали на меня с участием и шептались о моем отце. Но баллы снимали исправно.
Недели через три после нашей с Айсом «ссоры» ко мне подошел староста с двумя семикурсниками.
- Хотим предупредить тебя, Малфой. Ты становишься для факультета настоящей катастрофой. Так продолжаться не может. Или ты примешь меры, или это сделаем мы.
- Да пошел ты...
А что он хотел услышать?
- Ты предупрежден. У тебя неделя, чтобы исправить ситуацию.
Я посмеялся. И за полученную от них неделю потерял больше баллов, чем за две предыдущие.
~*~*~*~Я знал, что они задумали. Но, во-первых, намерение не есть действие, а во-вторых, меня их планы полностью устраивали. Пускай. Ничего с ним не случится. Только на пользу пойдет, а то у него совсем крыша едет от маниакальной влюбленности в себя, прекрасного.
~*~*~*~И что я должен делать?
Эйв мертвой хваткой вцепился в мой рукав. «Не ходи туда!» - повторяет он в пятнадцатый раз. А куда деваться-то? Зря он меня предупредил. Все равно придется идти. Не убьют же они меня, в самом деле.
- Ладно, Эйв, возвращайся, я все понял. А то они догадаются, что ты настучал, и тебе тоже достанется.
Когда его шаги затихли в глубине коридора, я сел на подоконник и решил подумать.
Так. Что я имею? Можно пойти к декану и пожаловаться. Но, во-первых, не факт, что он не в курсе. Я сам напросился. Во-вторых, это очень дурной тон. Так низко я еще не пал.
Можно спрятаться куда-нибудь. Переночевать на подоконнике, в Астрономической башне, например. Довольно глупый вариант. Жесткий, неудобный и чреват большим скандалом с Айсом. Он мне за ночевку на каменном подоконнике в декабре месяце оторвет все, до чего дотянется.
Можно пойти к мадам Помфри и залечь в больничное крыло. Дня на три. Она меня с удовольствием упрячет. Если бы я хотел, то проводил бы в лазарете не меньше половины учебного времени. Айс постоянно пичкал меня какой-то дрянью, игнорировать которую я уже давно не пытался, потому что он лучше знает, что я должен пить, чтобы «гармонично функционировать», как он выражается. Я исправно потреблял его зелья, точно определив еще на первом курсе, что если я делать этого не буду, то окружающая действительность из вполне радужной приобретет стойкий сероватый цвет владений мадам Помфри. Кроме постоянных ангин, я имел тенденцию замерзать по ночам и раз в три-четыре месяца закатывал Айсу грандиозные истерики, разгружая таким образом нервную систему. И он готов был это терпеть.