Вопреки ожиданиям и опасениям, топор был сдан без особых возражений, после чего гостей широким жестом пригласили в квартиру. Последовала вторая серия культурного шока. Вся квартира была густо уставлена хвойными самых разных видов и степеней мумификации. На многих блестели остатки мишуры и серпантина, а кое-где – даже оставленные в спешке елочные игрушки. Каждый ствол покоился в трехлитровой банке с водой. Просочиться из комнаты в комнату можно было только узкими партизанскими тропами.
– Ольга, ты что из квартиры сделала? – поинтересовался доктор.
– А то не видно. Корни проращиваю, весной посажу обратно, будет лес.
– Где будет лес?
– Везде будет лес. Живем, блин, в степи, а тут еще эти пожары летом были. Скоро уже белочек не останется, тушканчики придут. Мне голос был, свыше. Так и сказал: «Озеленяй!»
– Думаешь, прорастут елки-то?
– Прорастут, никуда не денутся. Я слово зеленое знаю. И воду по-особому лью.
– Это как это – по-особому?
– С улыбкой, с пожеланием добра.
Доктор попытался представить себе улыбающуюся Ольгу с лейкой в одной руке и топором в другой и признал, что да, альтернатив при таком подходе немного, а намек дойдет даже до дерева.
– Тебе бы в партию «зеленых» вступить, им нужны такие активисты.
– Ха! Видела я этих активистов по телевизору. Сплошь пикеты да демонстрации. Нет чтоб дерево посадить, пожар потушить – одно слово, партия!
– Ну с «зелеными» худо-бедно понятно, а соседей-то почто терроризируешь?
– Злые они, доктор. Черствые. Я их по-человечески просила: мало у меня места, пусть елки из коридора к себе возьмут, в воду поставят, я им даже банки одолжу. И что? Сплошь упреки и оскорбления – мол, сумасшедшая.
– Ну, положим, топором по электрощитку – это не от великого ума. Что ж, собирайся, поехали в больницу.
– Эх, как не вовремя! Ладно, поеду. Только скажите соседям, пусть за моими елками следят, поливают, и те, что в коридоре, хоть куда, но пристроят. Вернусь из дурдома – проверю!
Кто до Гондураса?
Выходные дни для экипажа барбухайки, этих мастеров вязок, доброго слова и убойной харизмы, прошли относительно спокойно. То есть все было как всегда: люди так же продолжали сходить с ума, кушать большой ложкой последствия экспериментов со своим несчастным сознанием – алкогольных и чем похлеще – словом, город жил нормальной цивилизованной жизнью. Не обошлось без достойного пера случая, и Денис Анатольевич поделился новой историей.
Равно как и любая попытка обуздать вселенский хаос, превратить броуновское движение в строевой шаг или хотя бы во что-то ритмичное, на четыре четверти меццо-форте, попытка сократить количество дураков, дорвавшихся до руля автотранспорта, – это задача принципиально невыполнимая. Но мы пытаемся, пытаемся. Один из шагов, служащих этой благородной цели, – ограничение допуска к вождению для некоторых категорий наших пациентов. Конечно, кто-то из них и без наших запретов к рулю и близко бы не подошел, но иные реагируют похлеще цыгана, которому доверили колхозный табун, но настрого запретили садиться верхом.
Около одного крупного торгового центра располагается конечный пункт следования маршрутных автобусов, он же – место их стоянки, где кучкуются «Газели», «Богданы», «пежо» и «хендайчики», пока водители точат лясы, играют в нарды, пьют чай с бутербродами – словом, отдыхают от роскоши общения с пассажирами и напряженной, расписанной по минутам гонки по маршруту. Пока водитель одного из «Богданов» бродил по просторам этого флагмана мерчендайзинга, прикидывая, куда он НЕ поведет в выходные свою ненаглядную, дабы не нанести семейному бюджету урона, несовместимого с кредитоспособностью, его нарядный желтенький автобус укатил со стоянки.
Не сам, конечно. За рулем его гордо восседал Вова (предположим, его будут звать так). Болезнь у Володи дебютировала лет в двадцать пять – двадцать шесть: бред, галлюцинации, плотное знакомство с психиатрическим стационаром – не реже раза в год, а там и инвалидность – словом, права пришлось положить в стол, к стопочке личных реликвий. Но страсть к машинам осталась, просто ее пришлось задвинуть куда подальше, потому что нельзя.
Трудно сказать, что на самом деле сыграло свою роль: наступившее обострение, во время которого мир кажется чуточку иным, а решения принимаются сообразно причудливой логике, или же состояние хронического безденежья, когда с пенсией инвалида совершаются чудеса баланса, достойные Нобелевской премии в сфере экономики. Решение созрело практически мгновенно: вот он шел мимо, а вот он уже внутри, заводит мотор и выезжает на шоссе.
Надо сказать, никто из пассажиров «Богданчика» не почувствовал подвоха: машина шла строго по маршруту, шофер был вежлив и корректен, бойко принимал плату за проезд и отсчитывал сдачу, а главное – НЕ ЛИХАЧИЛ, не подрезал, не обгонял без надобности, не выскакивал с остановки сразу в средний ряд, как из засады, – просто идеальный водитель!
Вернувшись после инспекции гипермаркета, законный водитель маршрутки несколько минут стоял напротив пустующего стояночного места: все казалось, что сейчас этот кошмар закончится, галлюцинация пройдет, и все будет в порядке. Не закончилось, не прошло, не стало. Пришлось вызывать полицию. Прибыв на место, те прикинули, куда может поехать ворованный автобус, и дали команду отследить все выезды из города и в промзону: ведь угнать могли либо с целью перебросить в другой регион, либо разобрать и продать по частям. То, что машина могла в этот момент нарезать круги по своему маршруту, в голову просто не пришло. Точнее, пришло, но много позже. Вова успел уже сделать два полноценных рейса (минуя, естественно, стоянку перед торговым центром) и прикидывал, хватит ли ему заработанных денег или же стоит еще покататься, когда, к удивлению пассажиров, автобус остановил усиленный наряд полиции, и бойцы в бронежилетах и с автоматами сообщили им, что хватит, больше никто никуда не едет – во всяком случае, водитель уже накатался и устал.
В отделении, куда доставили Володю, царила веселая атмосфера: никто не ожидал такого исхода событий, и ситуация полицейских откровенно забавляла. Будучи людьми без излишне громоздких ментальных надстроек, они в открытую спросили незадачливого угонщика – ну не дурак ли он? «Дурак, дурак, – радостно подтвердил Вова, – у меня вот и справка есть, хотите покажу?»
В общих чертах, если опустить сложные лингвистические подробности, звонок из полиции в спецбригаду звучал так: «Заберите (пауза) вашего (пауза) подопечного, он тут (пауза) автобус (пауза) угнал. И вообще (длинная пауза) ваши (пауза) уже (акцентированная пауза): то пожарную машину (пауза), то (пауза) троллейбус (пауза), куда вы (обвиняюще-оценивающая пауза) там смотрите?!» Санитарам Вова обрадовался как родным, сопротивления не оказывал, даже предложил сам довести барбухайку до дурдома, на что получил категорический отказ: это тебе, Вова, не автобусы по маршруту гонять, это культовая машина, и к управлению допущен только особо продвинутый персонал. Можно сказать, жрец руля, сирены и мигалки.
Вакцина от наркотиков
Цель в жизни – это здорово. Это пять. Сразу появляется блеск в глазах, движения приобретают осмысленность, куда-то девается амебообразность и стремление пятой точки продиффундировать в структуру дивана. Немаловажное дополнительное условие – целиться желательно получше и в нужном направлении, чтобы потом не вопрошать своего ангела-хранителя, с чего это он так лоханулся.
Артем (назовем его так) давно не сомневается в своем предназначении. Он просто обязан сделать этот гребаный мир лучше, чище, совершеннее. Точек приложения, при его-то способностях, – море. Вот, к примеру, лет в двадцать изобрел жидкие контактные линзы. Долго бился, чтобы патент хотя бы рассмотрели, конфликтовал, воевал с родней, которая категорически не понимала собственного счастья и класть свое зрение на алтарь науки наотрез отказывалась – мол, изобрел бы что от геморроя, так не жалко, а глаз – это не жопа, чтобы им так рисковать. В итоге самыми любознательными оказались психиатры.
Отлежав в больнице, Артем не то чтобы затаил на родню обиду – он просто понял, что не всем дано постичь величие его миссии, посему просто ограничил свое общение с ними редкими дежурными визитами, а сам с головой ушел в самообразование: предназначение предназначением, а матчасть никто не отменял.
Говорят, что вслед за целью появляются и средства для исполнения – чтобы не нарушать отчетности и не умножать энтропии в той части всемирного упорядоченного, которое хоть как-то удалось отвоевать у хаоса. Хорошо, хорошо – не отвоевать, а взять в аренду, если быть точным. Помощь пришла неожиданно и с неожиданной стороны.
В одну из бессонных ночей в голове появился голос, который, ненавязчиво вплетаясь во внутренний мысленный диалог, мягко пожурил: мол, такими темпами, мон шер Артем, ты будешь идти к своему предназначению до ишачьей пасхи. Ха, парировал Артем, раз уж вы, уважаемый слуховой глюк, критикуете, то пусть критика будет конструктивной. Итак, что вы имеете честь мне предложить. И голос подсказал решение. Мол, надо организм немножко подстегнуть. Ты, я гляжу, реакции синтеза амфетаминового ряда штудируешь. И по галлюциногенному ряду прошелся? Верной дорогой идете, дорогой товарищ. И вот еще что надо сделать…
Пригодились знания по химии, приобретенные в институте, а также способность любого среднестатистического россиянина с закрытыми глазами собрать самогонный аппарат, не покидая пределов квартиры, – этот навык, в отличие от сборки-разборки автомата Калашникова, заложен на генном уровне. В итоге вскоре появилась первая пробная партия зелья. И чего мы друг на друга смотрим, поинтересовался голос, вас друг другу еще и представить нужно? Брось, Артем, ты ж ему, можно сказать, родитель. Кто из нас двоих жаждал духовной эволюции? Кто тянулся к запретным плодам древа познания? Можно сказать, дотянулся. Тряси уж теперь, не стесняйся.
Так состоялся первый визит Артема в нижний мир, в инфернальные области. Экскурсия была потрясающе насыщенной, и в реальность срединного мира он вернулся с солидным багажом идей. Оказалось, что наркотраффик достал даже чертей. Шутка ли – такое поступление грешных душ! Ад, знаете ли, не резиновый. Апостол Петр тут захаживал в гости, сетовал, что пришлось снизить пропускные критерии до уровня среднего забулдыги с парой любовниц – чисто чтоб петли на вратах не приржавели намертво.
Что предпринять? Наркодилеров отстреливать глупо: во-первых, никаких патронов не напасешься, местами не поможет даже ковровое бомбометание, да и тяжко это – столько мокрухи на душу брать. Пусть в нижнем мире уже блат завелся, но убивать – увольте. Инфернальный друг подсказал: Тёма, есть одно верное средство. Прививка от наркотиков называется. Если мы возьмем ту формулу, которую ты уже обкатал, и внесем кой-какие поправки, то получится просто конфетка! Считай, благодарное человечество с тобой теперь не расплатится. Не веришь? Хорошо, сейчас сгоняем в верхний мир, спросим у ангелов. Пиши пропорции.
В горних областях Артему не понравилось: всюду пронизывающий свет, выжигающий из тела душу, стоит задержаться – и сам превратишься в луч… Стоит, кстати, освежить знания по квантовой оптике, есть идейка! Длинного разговора не вышло – получили добро на вакцинацию населения, и вниз, домой, дорабатывать антинаркотическую вакцину.
Как ни странно, очень быстро под проект нашлись и спонсоры, причем люди, причем с деньгами. Провели апробацию вакцины, сказали, что городу просто жизненно необходима такая помощь, и взяли на себя все финансовые заботы, организационные моменты, а также отлов и вакцинацию остро нуждающихся народных масс – просто поразительно, какими сознательными оказались люди. Многим требовался длительный курс лечения, поэтому производство вакцины вышло на почти промышленный поток.
Параллельно с производственным процессом Артем продолжал общение с инфернальными друзьями, самообразование и изобретательскую деятельность. Уже было разработано (в общих, правда, чертах) универсальное аэродинамическое покрытие, резко снижающее коэффициент воздушного сопротивления, в разгаре были опыты с прибором оптической стимуляции зрительного нерва… Зачем. А чтобы вакцину, стимуляторы и антидепрессанты не вводить, а ПОКАЗЫВАТЬ – а мозг сам сделает все остальное, и никакой химии, круто? Спонсоры вежливо кивали, давали денег и привозили на дом обеды из ресторанов – ты, дорогой Артем, только вакцину производи, и побольше, город огромный, работы много, карма чистится с бешеной силой, на вратах рая, считай, абонемент – только не останавливайся!
Госнаркоконтроль работает хоть и неспешно, но основательно. Канал поставок «спидов» и иже с ними разрабатывался долго, обстоятельно. Но когда вместо иногородних оптовых поставщиков обнаружили целую фабрику, свою, аутентичную, так сказать – это превзошло самые смелые ожидания. А еще меньше полиция ожидала наезда со стороны главного химика, который отчитал их как первоклашек: мол, охренели совсем, тут город в наркотиках захлебывается, а они сейчас еще и производство вакцины похерят на корню – стыдно должно быть, господа полицейские! От такого шока Артема даже не побили, только поинтересовались, не клиент ли он психушки. А вот давайте не тыкать мне в нос моим прошлым, парировал тот, – ну было, и что теперь? Имени инфернального друга, который его попутал, он так и не назвал.
Прошло немало времени, и след Артема затерялся, поскольку экспертизу он проходил в другом городе, и какова его дальнейшая судьба – доподлинно неизвестно. Надавал ли очнувшийся ангел-хранитель по рогам инфернальному товарищу и удастся ли парню направить свой талант в конструктивное русло – не знаю. Но хотелось бы верить, что надавал, что сумеет, что все будет хорошо.
Берсерк-засранец
Все-таки любовь русского народа к топору – это что-то генетическое, уступающее только привычке матерного оформления абсолютно любой мысли, будь это что-то конкретное, вроде кошки под ногой впотьмах, или же абстрактное, вроде теории относительности в собственном изложении. Наш человек топором умеет делать все: от зачистки территории и возведения шедевров деревянного зодчества до отстаивания собственной гражданской позиции. Вот у вас в хозяйстве топор есть? Нет. А вы точно в России живете?
Виктор Петрович (скажем так, имя-отчество ничем не хуже прочих) уже успел разменять восьмой десяток и в жизни твердо усвоил одно правило: если позволить себе расслабиться, то рискуешь в одно прекрасное утро проснуться в уже совершенно другой стране. Один такой вон уже слетал в Крым, отдохнул. Да и другой тоже в Беловежской пуще не тем занимался. Кабы, минуя тосты, поцелуи и прочие предварительные ласки, сразу четко обозначил, кому какую позу принять, – глядишь, в школе до сих пор учили бы перечень союзных республик. Нет, терять бдительность преступно!
Вот взять, к примеру, соседей. Тот, что этажом ниже, уже третью машину за десять лет поменял. На какие шиши? А Виктор Петрович знает. И знание это его не радует. Тревожно, когда рядом живет бандюган. Это он сейчас с тобой вежливо здоровается – усыпляет, приручает. А щелкнешь клювом – и второй щелчок за тебя сделает патологоанатом, когда челюсть будет подвязывать.
Ну ничего, ФСБ и прокуратура уже в курсе, с ними у Виктора Петровича давняя переписка и самые теплые отношения. А что зубами скрипят – так это, наверное, глисты. Надо будет при случае пакет тыквенных семечек презентовать. Жаль, с мэрией и ЖЭКом такого взаимопонимания не наблюдается – всё дурдомом грозят. Да кто ж сдавать-то будет? Дочери пригрозил: заикнется о психиатре – будет искать хорошего зубного техника. Внучка, паскуда, огрызается, но что взять с бабы, которая меньше года как родила, у нее, поди, мозги еще после беременности не отошли. Говорят, они при этом ссыхаются. Или все-таки размокают? Дура, одним словом.
А тут еще сосед затеял перепланировку. Гребаный перфоратор – чтоб гаду на том свете черти этой штукой каловые завалы разбирали! – весь день покоя не дает. И полиция почему-то не реагирует. Пришлось начать партизанские боевые действия. А ведь соседских работников-гастарбайтеров честно предупреждали: или кирдык шайтан-молоток, или секир-башка!
…Спецбригаду вызвала внучка. Дед сначала потерял сон, не спал четыре ночи – все вынашивал планы мести, точил два топора. Теперь, судя по всему, это блюдо остыло и было вполне готово к подаче – уж больно решительными сделались движения старика, а во взгляде стала проскакивать дьявольская хитринка. Все бы еще ничего, если бы не категорический запрет домочадцам выходить на улицу. В туалет – и то под конвоем. Перед наступлением перебежчиков быть не должно! Хорошо, что сотовый удалось спрятать.
Ввиду нештатной ситуации, экипаж барбухайки срочно задружился с полицией и на вызов прибыл с огневой и правовой поддержкой. Встал вопрос: как сделать, чтобы дед открыл дверь сам? Ломать – это грубо и не по-европейски, да и семья может оказаться в заложниках. Точнее, уже оказалась, пусть дочь это и называет, мол, «папа на улицу не пускает».
Доктор решил применить военную хитрость. Он попросил полицейского встать в стороне от двери, а работника из соседской квартиры – шумнуть перфоратором посильнее. Никто не ожидал, что эффект будет настолько ошеломителен. Такое впечатление, что все то время, что шли переговоры и приготовления, дед угрюмо-злобно косился на дверь, потягивая настойку из мухоморов. И, медленно стервенея, грыз косяк. За неимением боевого щита. Потому что ТАК вылетают на врага только берсерки: чтобы хрясь – и просека. Хорошо, доктор успел толкнуть сотрясающее стены боевым кличем чудо вбок – иначе оба топора достались бы доблестной полиции, по самое топорище.