С самого дня убийства полиция настаивала на том, что убийц было двое, и первой (и единственной) парой подозреваемых назначила Фрица и Уильямсона. На каждом этапе – поиска подозреваемых, следствия, ареста, предъявления обвинения, предварительных слушаний – эти двое были словно бы повязаны между собой одной нитью. Пасквили на них печатались в местных газетах рядышком. В заголовках их имена тоже всегда стояли бок о бок: «Уильямсон и Фриц…»
Если бы Биллу Питерсону удалось добиться обвинительного приговора на первом процессе, присяжные на процессе Уильямсона, уже занимая места, искали бы глазами петлю.
Понятие справедливости в Аде сводилось к тому, чтобы судить Фрица первым, а потом – в том же зале, под председательством того же судьи, с теми же свидетелями и отчетами в тех же газетах – Рона Уильямсона.
* * *1 апреля, за три недели до начала процесса над Роном, назначенный судом помощник его адвоката Фрэнк Барбер обратился с прошением освободить его от дела: он нашел себе работу прокурора в другом судебном округе.
Судья Джонс прошение удовлетворил. Барбер покинул зал суда. Барни остался без помощника – без юридически образованного «глаза», который читал бы ему вслух документы, рассматривал улики, фотографии и диаграммы, представляемые обвинителями его клиента.
6 апреля 1988 года, через пять с половиной лет после убийства Дебби Картер, Денниса Фрица под стражей доставили в зал, на второй этаж Понтотокского окружного суда. Чисто выбритый и только что подстриженный, он был в своем единственном костюме, который мать купила специально для суда. Ванда Фриц сидела в первом ряду, настолько близко к сыну, насколько это было возможно. Рядом с ней находилась ее сестра Вилма Фосс. Они не пропускали ни единого слова из того, что говорилось на суде.
Когда с него сняли наручники, Деннис бросил взгляд в зал и подумал: интересно, кто из почти сотни потенциальных присяжных войдет в окончательную дюжину? Кто из сидящих здесь зарегистрированных избирателей будет вершить суд над ним?
Его долгое ожидание подходило к концу. Проведя в душной камере одиннадцать месяцев, он наконец предстал перед судом. У него хороший адвокат, он верит, что судья гарантирует честный суд, двенадцать таких же горожан, как он сам, тщательно взвесят доказательства и быстро поймут, что их у Питерсона фактически нет.
Начало процесса принесло облегчение, но и страх не отпускал. В конце концов, они находились в округе Понтоток, где, как хорошо знал Деннис, и невиновный мог легко попасть за решетку, ведь Фрицу довелось недолго посидеть в одной камере с Карлом Фонтено, простодушным человеком со смятенной душой, которого заточили в камеру смертников за убийство, к которому он не имел ни малейшего отношения.
Судья Джонс вошел и поприветствовал предполагаемых присяжных. Начался их отбор в жюри. Это была долгая и утомительная процедура. Часы тянулись, словно годы, пока отсеивали слишком старых, глухих и больных. Затем приступили к вопросам, в основном их задавали адвокаты сторон, но иногда и судья Джонс. Грег Сондерс и Билл Питерсон постоянно вступали в пререкания: какого присяжного оставить, какого исключить.
На каком-то этапе этой длинной процедуры судья Джонс задал вопрос вероятному присяжному по имени Сесил Смит:
– Каково ваше последнее место работы?
Сесил Смит ответил:
– Оклахомская муниципальная комиссия по корпорациям.
Ни адвокаты, ни судья не попросили уточнений. Чего не сказал Сесил Смит в своем кратком ответе, так это того, что за ним числился длинный список правонарушений.
Спустя некоторое время судья Джонс спросил Сесила Смита, знаком ли он с детективом Деннисом Смитом и не состоит ли он с ним в родстве.
Сесил Смит ответил:
– Не состою.
– Откуда вы его знаете? – задал новый вопрос судья.
– О, я просто слышал о нем, несколько раз с ним говорил, и, кажется, раз-другой у нас были незначительные общие дела.
Через несколько часов жюри было сформировано. Для Фрица особенно неприятным оказался тот факт, что в него вошел Сесил Смит. Заняв свое место в ложе присяжных, мистер Смит смерил Денниса тяжелым взглядом – первым из многих последующих.
Процесс как таковой начался на следующий день. Нэнси Шу, помощница регионального прокурора, в общих чертах обозначила для жюри, какими доказательствами располагает обвинение. Грег Сондерс в своем вступительном слове сразу же заявил, что доказательств у обвинения практически нет.
Первым место за свидетельской стойкой занял Глен Гор, привезенный из тюрьмы. Отвечая на вопросы Питерсона, он представил весьма странное свидетельство, заключавшееся в том, что он не видел Денниса Фрица с Дебби Картер в ночь убийства.
Большинство обвинителей предпочли бы первым выставить сильного свидетеля, который подтвердил бы, что за несколько часов до убийства видел убийцу и жертву вместе. Питерсон решил поступить иначе. Гор сказал, что, возможно, когда-то раньше и видел Денниса в «Каретном фонаре», а может, и нет.
Уже по допросу первого свидетеля стала очевидна стратегия обвинения. Гор больше говорил о Роне Уильямсоне, чем о Деннисе Фрице, и вопросы Питерсон задавал главным образом о Роне. Схема «виновен по ассоциации» вступила в действие.
Прежде чем Грег Сондерс получит возможность развенчать Гора, обнародовав его криминальное прошлое, Питерсон решил дискредитировать собственного свидетеля сам и спросил Гора о его приговоре. У того их оказалось множество, причем за такие преступления, как захват заложников, нападения при отягчающих обстоятельствах и покушения на жизнь полицейских.
Таким образом, первый свидетель обвинения не только не помог вписать Денниса в картину преступления, но и предстал перед судом как закоренелый преступник, отбывающий сорокалетний срок наказания.
После такого сомнительного начала Питерсон продолжил свою тактику со следующим свидетелем, который тоже ничего не знал. Томми Гловер поведал присяжным, что видел, как Дебби Картер разговаривала с Гленом Гором перед тем, как покинуть «Каретный фонарь» и отправиться домой.
Крайне недолго пробыв за свидетельской стойкой, Гловер, ни разу не упомянув имя Денниса Фрица, был отпущен.
Джина Виетта рассказала историю о странном телефонном звонке от Дебби Картер, последовавшем вскоре после полуночи 8 декабря, а также сообщила, что видела Денниса Фрица в «Каретном фонаре» несколько раз, однако не в ночь убийства.
Далее выступал Чарли Картер с душераздирающим рассказом о том, как он нашел свою мертвую дочь, потом на свидетельское место был вызван детектив Деннис Смит. Смита провели сквозь длинную череду вопросов, позволивших ему подробно описать место преступления, сопроводив рассказ демонстрацией множества фотографий. Он говорил о ходе проведенного им расследования, об анализах образцов слюны и волос и тому подобном. Первый вопрос Нэнси Шу о вероятных подозреваемых, как и следовало ожидать, касался отнюдь не Денниса Фрица.
– Вы допрашивали человека по имени Роналд Кит Уильямсон в ходе своего расследования?
– Да, допрашивали, – ответил Смит и приступил к подробному рассказу о полицейском следствии в отношении Рона Уильямсона, объяснив, как и почему тот стал подозреваемым. Никто его ни разу не перебил и не выразил протеста. В конце концов Нэнси Шу все же вспомнила, кого судят в настоящий момент, и спросила о результате исследования слюны Денниса Фрица.
Смит во всех деталях принялся описывать, как он собирал образцы и передавал их в лабораторию отделения ФБР в Оклахома-Сити. На этом Шу закончила задавать вопросы, передала свидетеля адвокатам защиты и села на место. Если бы кто-то захотел понять, почему Деннис Фриц попал в список подозреваемых, ему бы это так и не удалось, ибо штат не сумел (да и не старался) доказать хоть какую-то связь между подсудимым и жертвой. Ни один свидетель не мог сказать, что видел его в день убийства в пределах досягаемости от Дебби Картер, лишь Смит отметил, что Фриц жил «поблизости» от ее квартиры. О мотиве вообще речи не шло.
К убийству Фриц в конце концов был привязан благодаря показаниям Гэри Роджерса, следующего свидетеля, который сказал:
– Имя подсудимого Денниса Фрица как сообщника всплыло в ходе расследования, которое мы вели в отношении Рона Уильямсона.
Роджерс объяснил присяжным, как они с Деннисом Смитом прозорливо догадались, что преступление подобной жестокости могли совершить только два человека, поскольку одному оно было не под силу. К тому же убийца – убийцы прокололись, написав кетчупом: «Ни исчите нас, а то…» Слово «нас» указывает, что преступник был не один, и это Смит и Роджерс сразу же поняли.
Проведя отличную полицейскую работу, они выяснили, что Уильямсон и Фриц были друзьями, и это теоретически позволило предположить их совместное участие в убийстве.
Грег Сондерс проинструктировал Денниса, чтобы он не обращал никакого внимания на присяжных, но это оказалось невозможным. Судьба Денниса, а может, и жизнь была в руках этих двенадцати человек, и он не мог время от времени не смотреть в их сторону. Сесил Смит сидел в первом ряду, и когда бы Деннис ни бросал взгляд в ложу, всегда отвечал ему тяжелым взглядом.
«В чем дело?» – недоумевал Деннис. Вскоре он это понял.
Входя после перерыва в заседании в здание суда, Грег Сондерс столкнулся с пожилым адвокатом, ветераном городской системы правосудия, который спросил его:
– Какому хитрому сукину сыну пришло в голову включить Сесила Смита в жюри?
– Может, и мне, – ответил Грег. – А кто такой Сесил Смит?
– Когда-то он был шефом местной полиции, и этим все сказано.
Сондерс был ошеломлен. Он прошагал прямо в кабинет судьи Джонса и потребовал исключить Смита из состава жюри на том основании, что этот присяжный не был до конца честен в процессе отбора и явно настроен в пользу полиции и обвинения.
Судья требование отклонил.
От доктора Фрэда Джордана, который давал показания относительно вскрытия, присяжные узнали чудовищные подробности. Были предъявлены и пущены в ложе по рукам снимки тела, которые повергли присяжных в шоковое состояние и вызвали ярость, неизбежную в любом процессе над убийцей. Несколько членов жюри смотрели на Фрица с омерзением.
Пока тяжкое впечатление от солидных, неопровержимых сведений доктора Джордана еще витало в воздухе, обвинение решило незаметно протолкнуть несколько не указанных в списке свидетелей. Некто Гэри Аллен был приведен к присяге и занял место за свидетельской стойкой. Он имел к делу весьма сомнительное отношение – просто, по его собственным словам, жил неподалеку от Денниса Фрица и однажды в декабре 1982 года, около половины четвертого утра слышал, как возле его дома шумели два человека. Точную дату он указать не мог, но почему-то был уверен, что это случилось раньше десятого декабря. Мужчины, которых он видел смутно и не смог опознать, громко смеялись, шутливо переругивались и поливали друг друга из садового шланга. Несмотря на холод, мужчины обнажились до пояса. Гэри Аллен был знаком с Деннисом Фрицем, и ему показалось, что он узнал его голос, хотя и не точно. Он минут десять прислушивался к шуму, потом вернулся в постель.
Когда Аллен покидал свидетельское место, некоторые зрители провожали его недоуменными взглядами. В чем конкретно был смысл его показаний? Следующий свидетель, Тони Вик, посеял еще больший сумбур.
Вик жил в маленькой квартирке под квартирой Гэри Аллена и знал Денниса Фрица. Был он знаком и с Роном Уильямсоном. Он засвидетельствовал, что видел Рона на пороге дома Денниса и что ему достоверно известно, будто они вдвоем предприняли поездку в Техас летом 1982 года.
Чего еще могло требовать жюри?!
«Обличительная» информация продолжила накапливаться, когда свидетельское место заняла Донна Уокер, продавщица дежурного магазина, опознавшая Денниса и сообщившая, что когда-то знала его очень хорошо. В 1982-м Деннис частенько захаживал в ее магазин рано по утрам и любил поболтать с ней за чашкой кофе. Рон тоже был завсегдатаем, и она точно знала, что они с Деннисом приятели. А потом, сразу после убийства, эти двое перестали пить кофе в ее магазине. Они вообще исчезли из поля ее зрения. Но несколько недель спустя появились вновь как ни в чем не бывало. Но они изменились! Как?
– Изменились их поведение и манера одеваться. Раньше они всегда одевались хорошо и были чисто выбриты, а теперь совсем опустились – грязная одежда, щетина на щеках, спутанные волосы. И характеры у них переменились – они стали нервными до паранойи, я бы сказала.
На настоятельную просьбу Грега Сондерса объяснить, почему она ждала пять лет, чтобы поделиться с полицией столь существенной информацией, Уокер ответить не смогла, однако признала, что полиция сама обратилась к ней в августе прошлого года, когда Деннис и Рон были арестованы.
Парад продолжила Лета Колдуэлл, разведенная. Она вместе с Роном училась в школе в Бинге. Эта свидетельница поведала присяжным, что Деннис Фриц и Рон Уильямсон частенько захаживали к ней домой поздно вечером в разное время и всегда выпивали. В какой-то момент она начала их побаиваться и попросила больше не приходить, а поскольку они отказались удовлетворить ее просьбу, купила пистолет и показала его им, только тогда они поверили, что она не шутит.
Ее показания не имели никакого отношения к убийству Дебби Картер и в большинстве судебных присутствий были бы опротестованы именно как не имеющие отношения к делу.
Протест наконец воспоследовал, когда показания давал агент Оклахомского отделения ФБР Расти Физерстоун. Питерсон, в неуклюжей попытке доказать, что Рон и Деннис пьянствовали в Нормане за четыре месяца до убийства, вызвал его на свидетельское место. Физерстоун в 1983 году дважды тестировал Денниса на полиграфе, но по множеству «уважительных» причин результаты тестирования не могли быть предъявлены суду. Так вот, во время этих собеседований Деннис припомнил одну ночь в Нормане, во время которой они совершали рейд по барам и везде пили. Когда Питерсон попытался вытянуть из него подробности этой истории, Грег Сондерс громко заявил протест. Судья Джонс протест удовлетворил на том основании, что история не имеет отношения к делу.
Во время совещания сторон Питерсон пытался сопротивляться, утверждая, что «он (Физерстоун) своей историей доказывает, что в августе 1982-го Рон Уильямсон и Деннис Фриц были приятелями».
– Обоснуйте важность своего утверждения, – потребовал судья Джонс.
Питерсон не смог этого сделать, и Физерстоун быстренько покинул зал. Это было еще одно явление еще одного свидетеля, который ничего не знал об убийстве Дебби Картер.
Следующий свидетель был столь же бесполезен, хотя его показания оказались небезынтересны. Уильям Мартин являлся директором младшей школы в Ноубле, где Деннис преподавал в 1982 году. Он показал, что утром 8 декабря, в среду, Деннис позвонил, сказался больным и пришлось заменить его другим преподавателем. Согласно книге регистрации, которую Мартин принес с собой, Деннис пропустил в общей сложности семь дней за девять месяцев учебного года.
Опросив двенадцать свидетелей, обвинение так и не смогло пригвоздить Денниса Фрица. Если оно что и доказало без сомнений, так только то, что он употреблял алкоголь, бывал в компании пользующихся дурной славой людей (Рона Уильямсона, например), жил вместе с матерью и дочерью в том же районе, где находилась квартира Дебби Картер, и не вышел на работу на следующий день после того, как произошло убийство.
Питерсон всегда работал методично, таков был его стиль. Он верил, что дело надо выстраивать медленно – кирпичик за кирпичиком, свидетель за свидетелем, ничего не придумывая и не приукрашивая, и таким образом постепенно накапливая доказательства и устраняя сомнения из голов присяжных. Но Фриц представлял собой серьезный вызов, поскольку против него вообще не было надежных улик.
Требовались осведомители.
Первым из них, занявшим место за свидетельской стойкой, был Джеймс Харио, которого, как и Гора, доставили в суд из тюрьмы. Тупой и несообразительный, Харио не только дважды вломился в один и тот же дом, но даже способ проникновения в него повторил в точности: через окно той же спальни. Когда его схватили и стали допрашивать, полицейские, используя ручку и лист бумаги – предметы, Харио глубоко чуждые, – с помощью рисунков и чертежей быстро добились его признания. Это, видимо, произвело на Харио неизгладимое впечатление, потому что, оказавшись в камере вместе с Деннисом и побуждаемый полицией, он решил раскрыть убийство Дебби Картер, бессмысленно водя карандашом по листу бумаги.
Харио попытался объяснить присяжным свою хитроумную методику. В переполненном тюремном блоке он расспрашивал Денниса об убийстве. В какой-то момент, когда его «иксы» и «о» достигли максимального нажима, он сказал Деннису: «Похоже, ты виновен». И якобы Деннис, не в силах противиться железной логике Харио, придавленный бременем вины, со слезами ответил: «Мы не хотели причинить ей зла».
Когда Харио впервые выдал этот бред на предварительных слушаниях, Деннис не выдержал и закричал: «Ты лжешь! Лжешь!» Но под внимательными взглядами присяжных он не мог позволить себе никаких эмоций, как бы мучительно это для него ни было. Утешал лишь вид нескольких присяжных, которые тихо давились от смеха, слушая бредовую историю Харио.
Во время перекрестного допроса Грег Сондерс установил, что Деннис и Харио размещались в одном из двух тюремных отсеков, где на маленькое открытое пространство выходили решетки четырех камер – каждая на две койки. Таким образом, каждый отсек был рассчитан на восьмерых заключенных, но зачастую их в нем теснилось гораздо больше. Заключенные буквально дышали друг другу в лицо. Весьма удивительно для понтотокской тюрьмы, что больше никто не слышал драматических признаний Денниса.