– Я намеревался сказать соседям, что вашему саду причинен легкий ущерб, – доложил Уильям. – Потоптаны растения, разбиты парники – если они у вас есть. И я хочу узнать – вдруг их садовники или слуги видели каких-нибудь мальчишек, которые могли перелезть через стену и причинить неприятности. Подобное объяснение едва ли может послужить причиной скандала или навести соседей на ненужные размышления.
На лице Джулии промелькнуло изумление, сменившееся облегчением.
– Это прекрасная идея, – обрадовалась она. – Я бы никогда не придумала ничего подобного! Так просто и все объясняет… Благодарю вас, мистер Монк, вы меня успокоили!
Сыщик невольно улыбнулся:
– Рад, что вы довольны мной. Но с вашим садовником придется труднее.
– Почему же?
– Потому что он прекрасно знает, что никто не ломал ваши парники, – ответил Уильям. – С ним я бы предпочел поговорить о чем-нибудь другом… Остается надеяться, что слуги не станут всей улицей сопоставлять содержание моих разговоров.
– О? – Его собеседница чуть усмехнулась, словно подобная мысль даже развлекла ее. – Вы хотите повидать Родуэлла сегодня? Он сейчас на заднем дворике.
– Да, благодарю вас. Это как раз кстати.
Без дальнейших слов Джулия вывела гостя через боковую дверь в сад и указала на садовника, который на коленях пропалывал бордюр.
– Доброе утро, Родуэлл, – вежливо поздоровался Монк, останавливаясь возле него.
– Доброе утро, сэр, – отозвался тот, не поднимая глаз.
– Миссис Пенроуз разрешила мне спросить вас о поломках в саду. А кроме того, я хочу выяснить: быть может, вы видели здесь незнакомца?
– О? – Родуэлл сел на корточки и с любопытством поглядел на детектива. – О каких поломках, сэр?
– Парников, растений… чего угодно.
Садовник прикусил губу.
– Нет, скажу прямо, ничего непривычного я не видел. Вообще такими делами занимаются мальчишки, – буркнул он. – Может, мяч бросили или там палку… Может, они здесь когда и нашалили, но никакого хулиганства я не видел.
– Вы правы, – согласился Монк, кивая. – Здесь, мне кажется, можно не беспокоиться о том, что какой-то незнакомец болтается неподалеку, замышляя какое-нибудь безобразие, пусть даже и небольшое.
– Миссис Пенроуз мне ничего об этом не говорила. – Теперь Родуэлл глядел на Уильяма с сомнением.
– Конечно же. – Сыщик покачал головой. – В вашем саду все в порядке, как я и думал.
– Да, в полном порядке… Разве что несколько цветков надломлено у западной стены. Но это могло случиться от чего угодно!
– Итак, вы уверены, что за последние две недели никого не видели в окрестностях вашего сада?
– Никого, – подтвердил садовник. – Но если бы и увидел, то сразу выгнал бы проходимца. Мы здесь не церемонимся с незваными гостями… чтобы ничего не поломали в саду, как вы только что сказали.
– Ну что ж, благодарю вас, Родуэлл.
– Рад был помочь, сэр. – С этими словами мужчина поправил кепку и продолжил прополку.
После разговора с ним Монк отправился в дом № 16, объяснил цель своего прихода и спросил, нельзя ли поговорить с хозяйкой. Встретившая его служанка возвратилась через несколько минут и проводила его в небольшой, но весьма уютный рабочий кабинет. За бюро розового дерева сидела пожилая леди с многочисленными нитками жемчуга на шее, спускавшимися на грудь. Подняв глаза, она внимательно оглядела гостя, и выражение любопытства на ее лице сменилось неподдельным интересом. На вид ей было не меньше девяноста лет.
– Вот что, – проговорила старая дама с явным удовольствием, – человек с вашей внешностью едва ли станет интересоваться разбитыми стеклами в саду. – Она снова оглядела сыщика снизу вверх, от начищенных до блеска сапог и безупречных складок на брюках до элегантного пиджака и, задержав взгляд на его твердом лице с проницательными глазами и сардоническим ртом, заметила: – Сомневаюсь, что вы сможете отличить лопату от мотыги, даже когда споткнетесь о них. Вы явно не руками зарабатываете себе на пропитание.
Монку сразу сделалось любопытно. На дружелюбном старческом лице сквозь сеть морщин проглядывали юмор и лукавство, а в словах этой женщины не слышалось осуждения. Несоответствие явно развлекало ее.
– По-моему, вам следует объяснить, чем вы тут заняты. – Хозяйка отвернулась от бюро; посетитель явно интересовал пожилую леди куда больше, чем письма, которые она писала.
Детектив улыбнулся:
– Да, вы правы, мэм. Меня не слишком заботит стекло: его легко можно вставить. Но миссис Пенроуз волнует появившийся здесь незнакомец. Мисс Гиллеспи, ее сестра, часто проводит время в летнем домике и не хочет, чтобы за ней следили, когда она того не знает. Быть может, ее опасения и излишни, но тем не менее…
– Подглядывать! Какая безвкусица! – воскликнула его собеседница, мгновенно определив, в чем дело. – Да, мне понятны причины, которые ею движут. Миссис Пенроуз – женщина решительная, но слишком деликатная. Белокожие молодые особы всегда таковы… И это причиняет им всем неприятности.
Монк был озадачен подобным обобщением.
– Неужели прямо-таки всем? – усомнился он.
– У нее нет детей, – проговорила пожилая леди, чуть наклонив голову. – Вы должны понимать это, молодой человек.
– Да-да, конечно. Но я не связывал это с состоянием ее здоровья.
– Дорогой мой, надо же знать подобные вещи. – Старая женщина укоризненно качнула головой. – Конечно, причина в ее здоровье! Она замужем уже восемь или девять лет. Что еще остается думать? Бедный мистер Пенроуз старается сохранить видимость, но тем не менее чувствует то же самое… Еще один крест для бедняжки. Как тяжело жить, когда нет здоровья. – Она чуть вздохнула и, прищурившись, внимательно поглядела на него. – Конечно, внешне это незаметно. Скажу вам так: я не видела здесь никаких слоняющихся бездельников, хотя и не очень хорошо различаю то, что творится за окном. Зрение мое ухудшается. А на что еще можно рассчитывать в моем возрасте? Впрочем, вам в сорок пять – вам ведь примерно столько? – этого не понять.
Уильям скупо кивнул, однако от комментариев воздержался. Он предпочитал думать, что выглядит моложе своих лет, но сейчас ему было не до тщеславия. Перед этой леди оно становилось неуместным.
– Поэтому лучше переговорите с моими слугами, – продолжила она. – Пожалуй, вам стоит расспросить садовника и судомойку, если ее отпустит кухарка. Вы, наверное, решили, что у меня здесь целая свита, правда? Так что приступайте. И скажите мне, если обнаружите что-нибудь интересное. Здесь так мало развлечений!
Детектив улыбнулся:
– Выходит, спокойная жизнь не для вас?
Хозяйка вздохнула.
– Я не привыкла к подобной тишине. Никто больше не приносит мне сплетен. Может быть, их здесь и вовсе нет. – Глаза ее расширились. – Мы теперь стали такими респектабельными… Это все королева. Когда я была ребенком, мы жили иначе. – Она грустно качнула головой. – Ну, конечно, тогда у нас был король. Изумительные были дни! Я прекрасно помню, когда пришли известия о Трафальгаре. Это была самая великая морская битва в Европе. Вы помните? – Она посмотрела на Монка, желая убедиться, что он понимает ее. – Тогда Англия отразила притязания французского императора, но после сражения наш флот вошел в гавань под траурными флагами и в полном безмолвии – потому что погиб Нельсон. – Пожилая дама задумчиво смотрела куда-то мимо собеседника. – Мой отец тогда вошел в комнату: когда мы увидели его лицо, у нас сразу исчезли улыбки. «Что случилось? – немедленно спросила мать. – Мы разбиты?!» По лицу отца текли слезы. Я ни разу в жизни не видела, чтобы он плакал.
На морщинистом лице старушки вспыхнули отголоски прежней невинности и давних тревог. Она продолжала рассказывать:
– «Нельсон погиб», – очень серьезным голосом сказал папа. «Значит, мы проиграли войну? – спросила моя мать. – Скоро ли нас оккупирует Наполеон?» «Нет, – ответил отец. – Мы победили. Французский флот потоплен. Никто не высадится на берегах Англии».
Она умолкла и поглядела на Монка, желая убедиться, что тот в состоянии оценить значение событий, происходивших на ее глазах. Встретив его взгляд, дама поняла, что он разделяет ее чувства.
– А перед Ватерлоо я танцевала всю ночь, – с энтузиазмом продолжила его собеседница, и Уильяму представились те краски, музыка и порхающие юбки, которые помнила эта женщина. – Я была тогда с мужем в Брюсселе. Моим партнером был сам Железный Герцог[3]. – Тут веселье исчезло с ее лица. – А на следующий день состоялась битва. – Голос ее сделался глухим, и она несколько раз моргнула. – Всю ночь поступали новости и сообщения о погибших. Война заканчивалась, император потерпел полное поражение. Европа не знала более великой победы, но, боже мой, сколько же молодых людей погибло! По-моему, тогда в каждой семье были погибшие. Или изувеченные, потерявшие возможность вести человеческий образ жизни.
Монк понимал ее, поскольку сам стал свидетелем кровопролитной Крымской войны, события пусть не столь масштабного, но принесшего не меньше горя семьям погибших. В известном смысле эта война была даже хуже, поскольку не имела разумных причин: Англии ничто не угрожало, как во времена Наполеона.
Заметив волнение и гнев на его лице, пожилая леди еще больше воодушевилась.
– Конечно, я знала и лорда Байрона, – продолжила она. – Какой это был человек! Настоящий поэт и красавец! – Она усмехнулась. – Романтичный и роковой! Какие тогда были пламенные идеалы, как мужчины стремились следовать им!.. А кто у нас есть сегодня? Теннисон![4]
Издав театральный вздох, старая хозяйка одарила детектива ласковой улыбкой:
– Итак, вы хотите расспросить садовника о вашем незнакомце? Ну что ж идите, благословляю вас!
Уильям с удовольствием остался бы еще и послушал ее воспоминания, но забывать об обязанностях было нельзя.
Он поднялся на ноги:
– Благодарю вас, сударыня. Я ухожу, лишь повинуясь приличию. Если бы не оно, я не стал бы так торопиться.
– Ха! Великолепно сказано, молодой человек. – Пожилая леди кивнула. – Судя по вашему виду, вам не пристало заниматься подобными пустяками, но это ваше дело. Желаю удачи.
Коротко поклонившись, Монк оставил ее. Ни садовник, ни судомойка не смогли сообщить ему ничего полезного. Они не видели никаких незнакомцев, а в сад к ним можно было попасть, лишь преодолев стену. Цветочные клумбы в нем тоже оказались нетронутыми. Нескромный негодяй – если он на самом деле существовал – должен был прийти другим путем.
Ничем не помогли сыщику и в доме номер двенадцать. У двери его встретил суетливый пожилой джентльмен в золоченых очках и с изрядно поредевшими сединами. По его словам, он не видел в округе никаких незнакомцев и вполне доверял соседям. В саду у него все было цело. Проявляя явные признаки замкнутости, старик извинился, сожалея, что не может ничем помочь, объявил, что занят, и любезно попросил Монка покинуть его дом.
Обитатели дома, чей сад примыкал к дому шестнадцать с противоположной стороны, оказались более общительными. Детектив насчитал среди них по крайней мере семерых детей, трое из которых были мальчишками, и поэтому, не касаясь темы разбитых стекол, стал расспрашивать про негодяя, любящего подглядывать за дамами.
– Ну, что вы, дорогой мой, – нахмурилась хозяйка этого дома, миссис Хилтон. – Какая дурацкая шутка! Вам, мужчинам, просто нечего делать… нет никакого сомнения. А каждый должен заниматься своим делом. – Поправив растрепавшийся локон, она разгладила юбки. – Работа любого удержит от безобразий. Мисс Гиллеспи, так вы сказали? Какой позор! Такая достойная, такая милая юная леди… И ее сестра тоже. Это очень дружная семья, на них всегда приятно посмотреть. – Она подозвала Монка к окну, откуда детектив мог видеть ее сад вплоть до стены Пенроузов, но так и не дала ему возможности вставить ни слова. – Мистер Пенроуз тоже очень приличный человек, я в этом не сомневаюсь.
– А у вас есть садовник, миссис Хилтон? – перебил ее наконец сыщик.
– Садовник? – Женщина явно была удивлена. – Нет, дорогой мой. Увы, наш сад заброшен и предоставлен самому себе, разве что муж иногда подстрижет траву. – Она радостно улыбнулась. – Дети, сами понимаете. Сперва я испугалась, подумав, что кто-нибудь из них разбил мячом окно… Знаете, я испытала настоящее облегчение.
– А этот негодяй не пугает вас, сударыня?
– Ах, нет, дорогой мой, нет, – глянув на него, хозяйка прищурилась. – Едва ли он на самом деле существует. Мисс Гиллеспи еще очень юна, а молодые девушки склонны к разнообразным фантазиям и столь нервны… – Миссис Хилтон вновь разгладила юбку и расправила каждую складку на ней. – Так всегда бывает, когда сидишь дома и надеешься, что вот-вот придет молодой человек и заинтересуется тобой. – Она глубоко вздохнула. – Конечно, она очень хорошенькая при всем своем милом достоинстве, но материально полностью зависит от зятя. Насколько я понимаю, о приданом и речи не может быть. На вашем месте я бы не беспокоилась, мистер Монк. Скорее всего, ей померещилось… Бродячая кошка в кустах или еще что-нибудь…
– Понимаю, – задумчиво проговорил Уильям, размышляя на сей раз не о заблудшем животном и не о возможной склонности Марианны к излишним фантазиям, а о собственной финансовой несостоятельности. – Безусловно, вы правы, – добавил он торопливо. – Благодарю вас, миссис Хилтон. Скорее всего, я воспользуюсь вашим советом и прекращу расспросы. Желаю вам доброго дня, сударыня.
Перекусив в небольшой таверне на Юстон-роуд, он отправился побродить по улицам и глубоко задумался, опустив руки в карманы. Чем больше детектив размышлял над этим делом, тем меньше оно ему нравилось. Он и прежде сомневался в том, что кто-то мог перелезть через стену в саду, но теперь совершенно исключал подобный вариант. Мужчина, напавший на Марианну, пришел через ее собственный дом, а значит, его знали либо сама жертва, либо ее сестра, либо – почти наверняка – они обе.
Но если сестры не собирались возбуждать дело, зачем они обратились к нему? Зачем им понадобились услуги детектива?
Ответ был для него очевиден: Джулия не сразу узнала о случившемся, и Марианне пришлось объяснить причины синяков на руках. Наверное, и одежда ее была порвана… испачкана травой или даже кровью. По вполне понятным причинам она не хотела рассказывать об этом миссис Пенроуз. Быть может, сначала Марианна даже поощряла этого человека, но потом испугалась, а когда все закончилось, со стыдом объявила, что это был незнакомец. С точки зрения морали, допустим, был лишь этот вариант. Никто бы не поверил, что она способна добровольно отдаться незнакомцу, тем более смириться с его приставаниями.
После трех сыщик вернулся на Гастингс-стрит и вновь попросил принять его. Джулию он обнаружил в гостиной – вместе с сестрой и супругом, который вновь рано явился домой.
– Мистер Монк? – спросил он, не скрывая удивления. – Вот уж не думал, что кузен Альберт отзывается о нас столь хорошо!
– Одли! – Джулия вскочила на ноги, и щеки ее порозовели. – Пожалуйста, входите, мистер Монк. Муж мой, конечно, рад вам. – Глаза ее беспокойно ощупывали лицо детектива, при этом она старалась не смотреть на Марианну. – Пока еще рано для чая, но мы можем предложить вам холодный лимонад. Сегодня очень жарко…
– Благодарю вас. – Уильям согласился не потому, что ему хотелось пить: он хотел понаблюдать за семьей более внимательно, в особенности за обеими женщинами. Насколько глубоким было доверие между ними… насколько могла заблуждаться Джулия? Подозревала ли она свою сестру в неразумии и опрометчивости? Или же затеяла расследование только затем, чтобы защитить Марианну от упреков Одли, если тот сочтет ее отнюдь не невинной жертвой?
– Весьма любезно с вашей стороны, – добавил сыщик, опускаясь в кресло, которое ему предложили.
Позвонив в колокольчик, хозяйка послала служанку за напитком.
Монк полагал, что ради Джулии ему следует придумать какой-нибудь предлог или невинную ложь, объясняющую его повторный визит. Можно было сослаться на то, что забыл в ее доме какую-то вещь, но подобная уловка была бы слишком очевидной. Одли немедленно заподозрил бы его во лжи, как сделал бы и сам детектив, окажись он на месте хозяина. Быть может, сослаться на какое-нибудь поручение? А не сумеет ли Джулия самостоятельно выйти из положения?
Миссис Пенроуз опередила его.
– Увы, я еще не приготовила ее, – проговорила она, глядя гостю в глаза.
– Что ты не приготовила? – нахмурился глава семьи.
Она обернулась к нему с невинной улыбкой:
– Мистер Монк обещал мне отвезти небольшую посылку Альберту, но я не сумела собрать ее так быстро.
– Что же ты ему посылаешь? – недовольно спросил Одли. – Вот уж не думал, что он тебе приятен! Прежде этого не было заметно.
– Ты прав, – согласилась Джулия, стараясь держаться непринужденно, но Уильям заметил, как она стиснула кулаки. – Просто нам следует поддерживать взаимоотношения, в конце концов, мы родня. – Она заставила себя улыбнуться. – Я подумала, что неплохо для начала отправить ему небольшой подарок. К тому же у него хранятся кое-какие семейные документы, которые я не хотела бы потерять из виду.
– Но ты не упоминала об этом прежде, – возразил ее муж. – Что еще за документы?
– Оставшиеся от дедушки и бабушки, – торопливо и резко вмешалась Марианна. – Они у нас общие, но поскольку он старше, то сохранил о них более живую память. Мне бы хотелось узнать о них больше. В конце концов, я не знала даже своей матери. Джулия считает, что кузен Альберт может помочь нам в этом.
Мистер Пенроуз набрал в грудь воздуха, явно намереваясь продолжить спор, но затем передумал. Невзирая на полную материальную зависимость от него, Марианна держалась непринужденно и ничуть не опасалась зятя. А может, она просто была очень предана Джулии и прежде всего стремилась помочь сестре, а потом уже, во вторую очередь, думала о собственных неприятностях.