Тут проснулся Иван, недовольно осмотрелся, и рявкнул:
- Кто пустил! Ты где должна жить? Почему за мной шастаешь?
Тут рекой полились слезы, царица запричитала, что Иван с посланником дьявола связался, совсем из ума выжил, хочет Третий Рим к его ногам бросить. Царь, который не выносил женских слез и причитаний, особенно поверх вина, открыл дверь, и рявкнул: 'Вон! И чтоб духу твоего здесь не было!'. Позвал князя Холмского и дьяка Беклемишева:
- Василий Данилович, Иван Никитович, зайди!
Вошел плотный, небольшого роста воевода в кольчуге и золочёном панцире, и воин в простом вооружении. Сняли шеломы, поискали глазами иконы, сплюнули через плечо.
- Мы тут с царем Дмитрием покумекали, садитесь и послушайте. Пейте! - Иван подвинул им тяжёлую бутылку с портвейном. Дмитрий указал на стул, князь, гремя вооружением, уселся на него, подвинул себе кубок и блюдо с мясом. Налил от души в чарку, выпил и закусил кабанчиком. Дьяк, показавшийся Дмитрию знакомым, осторожно присел на угловой стул, глазами нашел графин с водкой, и немного плеснул себе. Закусил грибочками.
- Так вот! Пошлёшь в Белозеро за Василием Патрикеевым. Софью - в Покров. Василия - в Астрахань, пусть там княжит, себя проявит. Затем к Нилу съездите, скажите, что я зову. И, Иван, позови Симона.
Вошел митрополит, долго плевался через плечо, до тех пор, пока Дмитрий не кинул ему тряпку, и не приказал вытереть всё, что наплевал. Тот, было, решил развернуться и уйти, но Иван не дал ему этой возможности.
- Стой и слушай! Просил крепь ввести?
- Да, великий князь! Иначе разор всех нас ждёт. В первую голову, тебя!
- Не будет тебе крепи! Чернь у тебя бедствует! Три четвертины берешь! Вот они и уходят! И идут сюда! Не умеешь хозяйствовать, не берись! Все монастырские земли теперь - государевы. Жить монастыри будут со своих доходов, пахоты прекратить, весь урожай этого года сдать в приказы. И собор назначь на сентябрь! Вдоволь тебе!
Митрополит повалился в ноги великому князю, запричитал, что режет его князюшко ни за грош, что околдовал князя нехристь поганая Дмитрий, что опору из-под себя выбивает князь. Тут Дмитрий не выдержал, поднял митрополита за воротник и портки, и слегка приложил его о столб.
- Ты у меня в крепости на меня хулу возводишь, смерд? Повесить! - тут с попом казус произошёл: медвежья болезнь! Жиденько, и запах поплыл. Да при свидетелях!
- Брысь отсюда, поганец! - Симон выскочил из светлицы, а через несколько секунд кто-то из наших закричал: 'Врача!'. Удар у него приключился! Через 10 минут врач доложил, что у митрополита инсульт, требуется госпитализация. Однако, его окружение сделать это не дало, причитая, забрали его, и понесли на тот берег. Иван не расстроился, и долго хохотал над происшествием. К собору Симон так и не пришёл в себя, отказала речь, парализовало правую сторону. Митрополитом стал Нил Сорский, который отправил своего идейного противника Иосифа Волоцкого на Валаам.
Дмитрий же был вынужден прервать пребывание в Нарве из-за событий в Кале: там вспыхнуло восстание горожан. Спровоцировал его, как и следовало ожидать, епископ крупнейшего собора Нотр-Дам-де-Кале Джозеф. Поводом послужила драка на Оружейной площади между французами и англичанами. Во времена английского владычества разговаривать на французском запрещалось под страхом бития кнутом. Власть сменилась, французы расхрабрились, и заговорили на рынке по-французски. Немедленно возникла драка, которую поддержал епископ. Началась резня французов, и комендант крепости приказал открыть огонь по бунтовщикам. Канарцы довольно быстро навели порядок на улицах, но значительная часть людей спряталась от огня в церкви, и отказалась выходить, заняв там оборону. Неожиданно, там оказалось довольно много оружия, хотя собор несколько раз обыскивали. Собственно, в Кале две крепости: одна большая у порта на искусственном острове, там и находится собор, а вторая меньше, это герцогский замок, построенный ещё в 8-м веке. Тоже окружен рвом с водой. Мосты через рвы подъемные, и довольно хлипкие, так как рвы широкие, что в одной, так и в другой крепости. Тяжёлая техника по ним пройти не может. Только бронетранспортёры. Поэтому пушки находились в Брюгге. А собор, это крепость, маленькая, но довольно хорошо укреплённая. Сам собор выстроен в виде креста, а с северо-западной стороны - пристройка в виде небольшого форта. В верхней части - бойницы и укрытия для стрелков. В общем, без артиллерии не взять, или с потерями. Вокруг собора - довольно толстая стена. Переговоры ни к чему не приводили. Пришлось снимать разведроту Мальцева с дока, и направлять туда. Дмитрий приехал в Кале в начале сентября. Выслушав Гонтье и Мальцева, принял решение в переговоры не вступать, а выкурить из собора всех хлорпикрином. Переснарядили дымовые мины для 82мм миномётов и дали несколько залпов. Одновременно подорвали ворота собора. Произвели зачистку основного здания. Но в пристройке засело более 400 человек. Туда газ не попал. С балкона главного здания зачистили крышу пристройки, туда спустилось несколько человек, и через дымоходы бросили ещё шашки. Через пять минут стрельба стихла, удалось подорвать дверь, и начать эвакуацию потерявших сознание людей. Несколько человек умерло: у кого сердце не выдержало, кто задохнулся в собственной рвоте. Они забаррикадировали двери так, что из этой мышеловки было не выскочить. Как назло, епископ Джозеф погиб, и устроить суд над ним не удалось. А в Англии его сделали святым и образовали орден святого Джозефа, который долго ещё портил кровь и нервы канарцам. В соборе оказалось много скрытых помещений и даже подземный ход к источнику воды. Были запасы продовольствия, много пороха, пуль, зарядов картечи для пушек. Правда, пушек у обороняющихся не было. Сразу после подавления восстания, начались работы по укреплению мостов. Жители были выселены из крепости в город. На работу в порт они ходили вокруг крепости. Исключение составили рабочие трех мануфактур, расположенных в самой крепости. Сами мануфактуры были выкуплены у хозяев, и стали государственными предприятиями. Они выпускали сукно, и делали фетровые шляпы, пользующиеся спросом у местных жителей.
Главным 'приобретением' в Кале был почти готовый сухой док, длиной 300 метров! Так называемый гостевой порт. А высота приливов здесь до 5 метров! Поэтому сразу начали делать ворота и бетонировать дно дока. Через полгода провели первое докование 'Петрозаводска' в новом доке. Главное отличие от Кубы: док наполняется и осушается сам! Никаких насосов! Только в самом конце осушки откачивается около метра воды.
Собственно, легкость строительства таких доков и заложила основу создания большого флота Англии и Франции. Во многих местах в мире это требует гораздо больших усилий и совершенно другого уровня технологического развития. А здесь - удобно!
Тем не менее, в настоящий момент у Дмитрия не было надобности слишком развивать этот регион. Он ограничился тем же, что сделал в Брюгге: укрепил крепость, мосты и дороги. Выселив людей, занялись канализацией и водопроводом для гарнизона. Это - важно! Средневековые города представляли из себя клоаку! Мусор не вывозился, отходы жизнедеятельности вываливались на улицу. Летом мириады мух разносили заразу по городу. И, хотя канализацию и водопровод сработали ещё рабы Рима, об этих благах цивилизации в Европе прочно забыли! В Брюгге, где население оставили на месте, были введены огромные штрафы за мусор, на деньги муниципалитета начали строить достаточное количество отхожих мест, с отводом содержимого в каналы. В цитадели заработала водопроводная станция, и оттуда начали тянуть водопровод вдоль улиц. Приходилось ограничиваться колонками на улицах. Лишь достаточно богатые люди могли себе позволить провести водопровод в дом, но, это поощрялось. Второе 'бедствие': отсутствие бань и ванных комнат в домах. Мылись в Европе редко, многие не мылись никогда. Поэтому в обоих крепостях началось массовое строительство бань и котельных к ним, организовано строительство цехов по изготовлению мыла, как твердого, так и жидкого. Если в Новгороде, Ревеле, Риге и Венте, это проходило без осложнений, то здесь этому воспротивилась и церковь, и население. Дело в том, что в это время существовало религиозное течение святого Фомы, который требовал угнетать тело, и укреплять дух. Самое сложное было вынести за территорию города бойни! Скот забивали прямо на улицах и во дворах, отходы начинали гнить, вокруг роились мухи. Тут же бегали крысы и другие животные, часто на месте бойни просто не было воды, или был колодец, куда обратно просачивались сливные воды. Запретили совсем, и крупно штрафовали за это. Ещё не написаны замечательные слова: 'Вместо прекрасного латинского языка - 20 варварских наречий, вместо культуры и законов - только варварские обычаи. Цирки и амфитеатры, возвышавшиеся во всех провинциях, сменились хижинами, крытыми соломой. Большие дороги, такие красивые и прочные, проведенные от подножия Капитолия до гор Тавра, покрылись стоячими водами. Такой же переворот произошел в умах; Григорий Турский и монах Фредегар из Сен-Галлена - это наши Полибии и Титы Ливии. Человеческий разум огрубел среди самых подлых и бессмысленных суеверий... Вся Европа коснеет в этом унижении до 16 в. и освобождается от него лишь путем ужасных судорог'. (Вольтер .'Опыт о нравах....') Эти судороги и приходилось видеть, когда пришлось вводить банную повинность в Брюгге, а по утрам пускать по улицам крепости 'Студебеккеры' с высоконапорными насосами и 5-тонной цистерной для смыва грязи с улиц. Но, не все улицы были проезжими! Было множество узеньких, на одного человека, улиц со стоящими вплотную домами, где пришлось вводить повинность ежедневных уборок. В конце концов, санитария победила, но битва была долгой и упорной!
Герцогиня Марго посетила Брюгге в разгар войны за санитарию. Ей Дмитрий и сказал, что устал бороться с мухами, что выбить из этого города грязь, похоже, не получится никогда! Марго, довольная тем, как выставили на позор Генриха, подарила ему недостроенный форт Дамме, что в пяти километрах от Брюгге.
- Вы - король-воин! Живёте везде и нигде, а у Вас явный талант градостроителя! Мне очень понравились переделки в Брюгге и Остэнде. С них смыта пыль веков, они просто сияют! Здесь неподалёку есть моё владение, его мне подарил мой великий муж, упокой господи его душу. У меня самой руки не доходят все там сделать, да и с деньгами последнее время туго стало. А за всё надо платить! Мои стряпчие оформят всё на Ваше имя, и я давно жду возможности познакомиться с Вашей женой, королевой Олорой, слухи о красоте которой долетели и сюда. Мне кажется, что Вы истинный рыцарь, у которого всё должно быть прекрасным. А мне бы хотелось, чтобы Папа признал незаконнорожденным Генриха, как оно и есть на самом деле.
- А кто вместо него?
- Маргарет Поул, графиня Солсбери, у которой два сына, и каждый из них имеет больше прав на престол, нежели этот бастард!
- Я подумаю, как это можно будет сделать. - ответил Дмитрий. Продолжение внутренних разборок в Англии, благодаря которым они проиграли Столетнюю войну, было на руку Дмитрию. Поэтому, прошение на имя Папы, написанное герцогиней, и подписанное несколькими верными Маргарите епископами и кардиналами, было отправлено в Рим. Дмитрий съездил в Дамме и оценил подарок: правильной семиугольной формы недостроенный форт, полностью окруженный рвом, и рассечённый пополам каналом Дамс-Ваарт-Зюйд. Внутри маленькая уютная деревенька в десяток домов. Матвеев запросил Совет о возможности постройки форта, прикрывающего Брюгге с Севера, и строительстве внутри нормального дома, так как жить в замках надоело, хуже горькой редьки. А мотаться туда-сюда на Канары и обратно тяжеловато. Проживание семейства в Брюгге было признано небезопасным: слишком много посторонних людей. Совет не возражал, но советовал привлечь к постройке итальянцев и канарцев. Разработали общий проект, вписываясь в указанную семиконечную звезду. Срединный канал огорожен стенами с обоих сторон, под каналом - три тоннеля, мостов нет. C Кубы приехал Юра Ходырев и лично осмотрел место.
- У меня возражений нет! Рвы расширить до 100 метров, Центральный канал - тоже. За счёт этого грунта создать анвелопы и контр-эскарпы. Грунт отличный, кембрий. В принципе можно приступать. А то, действительно, в Европе стоим, а столицы нет. - он внес предложения в проект и подписал. Через несколько недель на каналах закипела работа. В отличие от остальных крепостей того времени, здесь активно применялся бетон, а стены облицовывались гранитом и базальтом. На вид крепость получалась как игрушечная, если бы не новейшее вооружение, задействованное во всех узлах обороны. Предусматривалась даже газовая атака противника, стояли ФВУ на всех бастионах. Строили на века! Большой и малый дворец разрабатывал архитектор Трезини, и большое участие в этих работах принял Леонардо да Винчи. Малый дворец предназначался для проживания и малых приёмов, а большой - был парадным. Перед ним большой плац, на котором можно было проводить смотры и парады. Все улицы были выложены гранитной плиткой, как на Дворцовой площади в Ленинграде. При разработке Дмитрий больше склонялся к этому, привычному для него стилю архитектуры. Когда разработчики уезжали в сторону, их приходилось поправлять. Ведь создаётся новый стиль! Новый строй, и всё должно соответствовать. Кроме дворцов в крепости строились обычные склады и инженерные сооружения: электростанция, водоочистительная станция, система канализации, подземное бомбоубежище, противопожарная и осушительная системы. Компактность постройки, всего около 400 000 квадратных метров, позволила довольно быстро её построить и привести в полный порядок, как саму крепость, так и территорию вокруг неё.
В следующем году царь Иван окончательно передал бразды правления Дмитрию Первому, и удалился от дел, занявшись поездками по монастырям, правда, заодно и проверяя их на исполнение указа о секуляции, все остальные дела вёл уже Дмитрий. Ему было всего 19 лет, но рядом с ним неотлучно находился князь и боярин Василий Иванович Патрикеев. Праправнук великого князя Гидемина, двоюродный племянник Василия III. Его отец, Иван Юрьевич, умер в монастыре в Сергиевом Посаде, куда был сослан по навету. И сам князь был пострижен в монахи в тоже время, и отбывал ссылку в монастыре на Белом озере. Положение у Дмитрия I было сложным: ему в спину дышали пять братьев Палеологов, трое из которых были старше его, но ненамного, а двое - младше. Один неверный шаг и начнётся братоубийственная война. Плюс отец мог в любую секунду изменить завещание. Он ещё жив, и носится по монастырям, грехи замаливает. Однако князь Холмский, главный воевода, хранит верность ему, плюс нарождающееся дворянство: служивые люди и приказные дьяки, которые получили наделы в бывших монастырских землях, поддерживают реформы и Дмитрия, зная, что возвращение старых порядков грозит им гоном с земли. В целом, 1502 год прошёл тихо и незаметно, а весной умерла в монастыре опальная царица. На похороны приехали все дядьки молодого царя, сыновья Софьи, вернулся из Троицкой лавры и сам Иван. Состоялись пышные похороны, осиротевшим сыновьям Иван пожаловал ещё по одному городу каждому, но, без права передачи по наследству. С их смертью города возвращаются в казну. И взял с них слово признать главенство Дмитрия. Подкупом и уговорами сумел рассеять надвигающуюся грозу. Надолго ли?
Матвеев не присутствовал на похоронах. Сразу после них он получил письмо от Ивана, который хотел встретиться в Нарве или Пскове летом по очень важному делу, договорились на конец июня. Но, вместо Ивана, приехал Дмитрий I.
- Отец не приедет, разбило его. К Вам вместе собирались.
Он приехал не один, вместе с ним прибыли Даниил Васильевич Щеня и его двоюродный брат Василий Иванович Патрикеев, так сказать, нарком НКВД и нарком Иностранных дел. Видать дела совсем плохи! Передали письмо Ивана, где левой рукой царь писал: 'Не оставь!', и печать приложена.
- О чем хотел говорить со мной Иван? Вы в курсе?
- Да, конечно. Отец хотел просить руки Вашей дочери для меня.
- Им 12 и 10 лет, оставьте эту идею. Это отпадает.
- Так можно ведь объявить о династическом браке и оставить это до совершеннолетия невесты.
- 'А там либо падишах помрёт, либо ишак сдохнет!' Это не вариант. Тебе это не поможет. Что Василий и Семен Холмские?
- Они на нашей стороне, помнят, что отца Софья оговорила. - ответил Даниил Щеня.
- Это уже проще! Минуту! - Дмитрий нажал на звонок, и сказал вошедшему адъютанту, чтобы пригласили полковника Ходырева. Тот вошёл спустя несколько минут.
- Знакомьтесь: полковник Ходырев, Юрий Захарович. Всё, что касается безопасности, находится в его руках. Думаю, что его опыт и его люди будут особенно полезны.
После рукопожатий, все сели, заговорил Щеня.
- Наибольшую опасность представляют два старших брата Василий, князь Астраханский, и Юрий, князь Дмитровский. Симеон ещё молод, но у него под дланью Бежецкий верх, Калуга, Козельск, довольно большой удел.
- А князя Дмитрия почему не поминаете? - спросил Юрий Захарович.
- Глуп и жаден. Толку от него никакого, никому.
- Понятно, но со счетов сбрасывать рановато. Про младшего не спрашиваю, он ещё слишком молод и не самостоятелен. В каком состоянии царь Иван?
- Отнялась правая рука и нога. Говорить не может, мычит.
- Ну, что ж, направлю я своих людей в Астрахань, Углич, Дмитров и Калугу. Точные данные о состоянии дел в княжествах иметь будем. Но, так как с Вами связываться сложно, в Москве у нас посольства нет, то толку от этого будет не сильно много.
- Присылайте посольство, пусть будет! - ответил Дмитрий I.
- Мы подумаем об этом. - ответил Матвеев. - Я смотрю, что отношения с Вильной у Вас ухудшились. В чём там дело?
- Александр и Елена не очень довольны решением моего отца посадить на царство меня. Елена считает, что мать обидели напрасно. Мы посылали им гонца с приглашением на похороны, но никто не приехал, был только посол великого князя Михаил Глинский.
- Навестить надо сводную тётку! Приласкать. Вы же с ней были в хороших отношениях!
- Я не могу так надолго покидать Москву! Но, подарки я ей отправлю.
- Это хорошо, я постараюсь найти время и проконтактировать с ними. Момент, видимо, назрел.
Через несколько часов московские гости отбыли в Псков. Но, не только Дмитрий мечтал заручиться поддержкой канарцев. Регулярные письма писал Юрий Дмитровский, а осенью доставили письмо и от Василия. Василий сплоховал, быстрее было бы направить письмо не в Нарву, а в Мариуполь, но, он, скорее всего, не догадывался о том, что в мире существует радиосвязь.
Разведка на местах выявила наличие заговора, уж больно активно мотались по монастырям братья Палеологи. Но, официально, на княжении были Иван III и Дмитрий I, соправители. И самые большие усилия Палеологи прикладывали к тому, чтобы разместить возле старого царя своих людей, в надежде, что можно будет изменить завещание. Эту сторону контролировал Щеня и Василий Патрикеев. Большую помощь им оказывал митрополит Нил, так как всё лечение проходило при помощи его людей.