Нет, это слишком откровенно. Про мое будущее усиление заикаться нельзя, это надо подавать как временное явление для военного периода, когда вся власть в интересах дела должна быть сосредоточена в одних руках, а потом, дескать, расслабимся, будем жрать и пить в три горла, наслаждаться победами.
Глава 5
На ночь Бобик посмотрел на меня преданно и лег у двери, дескать, никто не ворвется, всех порву, а утром я вылез из постели и чуть не упал, наступив на него босыми ногами.
— Эй, парень, — сказал я с укором. — Уже петухи пропели!
Он открыл один глаз, посмотрел с укором, какие тут петухи, откуда, никаких петухов не бывает, и захрапел снова.
Я сказал язвительно:
— Спасибо, что в постель не залез!
Он проигнорировал сарказм, знает же, зверюга, что люблю, а я оделся с помощью осчастливленных вельмож, еще двое подвигали передо мной зеркало, я осмотрел себя и одобрил изображение, ясное и высокой четкости, хорошо, благодарю за службу Отечеству.
— Спасибо, — сказал я благосклонно, — всем изволю быть доволен. И сны хороши, государственные…
Они ушли, тоже довольные, что не побил, я убрал улыбку, снилось вообще кошмарное, вручную дрался с Хаосом, переносил город еще дальше, но с постройками удалось, а людишки остались на месте, а еще и подумал: а на фиг они мне, зато в домах пошарю, я же привык собирать трофеи…
Пока никого, вытащил из ящиков стола кольца и браслеты, очень уж странное ощущение, когда надеваю. Понятно, потом привыкаешь, перестаешь замечать, но если молодожен с неделю чувствует на пальце непомерную тяжесть и неудобство простого обручального колечка и норовит снять, то это вообще…
Не люблю загадок, потому всегда для себя, не тупоголового, а основательного, разжевываю, а то и повторю несколько раз, но сейчас вообще не понял: был ли это город магов, вырванный в последние моменты все-уничтожающей войны из пространства-времени, или же вообще что-то странное на другой планете?
И вроде бы люди, и в то же время не совсем. И почему она так удивилась, что сумел заговорить. То ли человек, как свинья, все ест и всюду вхож, то ли это я такой красивый, других вариантов в упор не зрю, сколько бы передо мной ни прыгали и хвостиками ни махали…
Сэр Вайтхолд вошел по лорд-канцлерски важно, очень собранный и настолько деловой, что мне стало стыдно за негосударственные мысли, быстро сунул пояс Хиксаны обратно в ящик, задвинул его коленом и прикинулся, что весьма мыслю.
Он остановился и терпеливо ждет, никто не смеет заговорить с лордом первым, наконец я поднял голову и произнес устало:
— Сэр Вайтхолд. Он поклонился:
— Ваше высочество.
— Сэр Вайтхолд, — сказал я, — что там у вас? А то лицо у вас какое-то не внушающее. Или внушающее не то.
— Увы, — ответил он со вздохом, — другого у меня нет.
— Пока еще, — утешил я. — На государственной службе все становятся двуличными. Это специфика.
— Ваша светлость, — он начал подавать по одной бумаге, — это вот на уплату жалованья городским стражам, это расходы на содержание королевской конюшни, это заказ на изготовление новых светильников, а это о графе Керкегоре, который только что отказался выполнять ваше требование передать сбор налогов в руки королевских сборщиков.
Я вскинул брови:
— Чем он это объясняет?
— Законом, — ответил он. — Говорит, что всегда в своих владениях он собирал налоги, набирал на них людей, одевал, вооружал, кормил и содержал, чтобы в случае необходимости явиться с ними по вашему зову!
— Истинный патриот, — одобрил я. — Передайте, я горжусь им. Но эту досадную обязанность на всю подготовку к крестовому походу беру на себя, ибо вся армия должна быть вооружена одинаково, а не во что горазд одеть местный лорд, чтобы гордиться перед соседом.
Он чуть искривил в улыбке рот.
— Не интересно будет. Так все кичатся друг перед другом, у кого дружина с оружием получше, у кого в доспехах, а кто сумел одеть поярче…
— Идущие в крестовый поход, — сказал я внушительно, — все надевают одинаковые плащи и нашивают на грудь красные кресты установленного размера. Это армия, а не… ну, вы поняли. Мы вообще живем в цейтноте!.. Мне мало победы над Турнедо, мне надо еще, чтобы эту победу не отняли. Потому будем закрепляться всеми силами. Бросать якоря, пускать корни… как угодно!
— Ваше высочество?
— Тщательно отслеживайте, — распорядился я, — все людские потоки из северных королевств на юг, а также насколько активно идет проникновение южан на север.
Он фыркнул:
— Да и вообще, идет ли…
— Что, — спросил я, — совсем нет? Он пожал плечами:
— Так, по каплям.
— Надо сделать север привлекательнее, — сказал я. — Начиная от песен про романтику севера и драконов, что там наворовали принцесс и стерегут золото, и вполне реалистичными обещаниями государственной поддержки частного бизнеса.
Он спросил с сомнением:
— Реалистичной?
— Точно, — заверил я. — Мощь нашей державы будет прирастать севером и его несметными богатствами.
— А там вправду несметные богатства?
— Даже более, — заверил я, — чем несметные. Их нужно будет только отрыть.
— Раскопать?
— Верно сказано, — одобрил я, — эх, заживем… если нас не затопчут. Еще проблема, как заставить герцога Готфрида принять корону Сен-Мари… так и так поворачиваю, но герцог слишком рыцарственен, чтобы не был лояльным до гроба…
Он буркнул тихонько:
— Дык Кейдан и так одной ногой в гробу. Я слышал, прихварывает…
Он быстро зыркнул на меня, проверяя впечатление. Я отмахнулся:
— Нет, такое не пройдет. Я бы за, но он здоров как бык, и все это знают. А придушить втихую… не хочу пока злить императора. У меня не выходит из памяти, что если пришлет сюда войско, то вся наша армия поляжет, как ягнята перед стаей волков… Герцог Ульрих однажды в молодости видел их, до сих пор содрогается.
Он посопел, сказал нехотя:
— Значит, только добровольная передача короны?
— Да, — ответил я, — с какими-то немалыми гарантиями самому Кейдану. Но нам нужно действовать так, словно мы уже убедили герцога Готфрида. Тем более что король Кейдан отказывается от трона в пользу именно герцога Валленштейна…
Вайтхолд спросил с недоверием:
— Кейдан отказывается?
— Ну да, — подтвердил я, — а вы что, не знали? Он покачал головой:
— Нет…
— Странно, — проворчал я. — Какой-то вы… Правда, я никому еще и не говорил, но все-таки вы же лорд-канцлер всего Турнедо! Должны бы знать, а то мне за вас как-то не совсем ловко.
Он сказал с неудовольствием:
— А сам Кейдан уже знает?
— Нет, — ответил я удивленно, — но разве это важно? Победную поступь истории затормозить нельзя!
— Но свернуть можно, — добавил он тихонько.
— Пусть только попробуют, — ответил я. — Сэр Ричард идет, как крокодил в посудной лавке, не пятясь и не сворачивая, а только грациозно помахивая шипастеньким хвостиком.
— А если Кейдан… гм… воспротивится? Я изумился:
— Поступи истории?..
— Ну да, — сказал он осторожно, — такой вот, гм, крокодиловой поступи. Все-таки у него немалое количество сторонников в Сен-Мари. Одни не любят чужаков, даже если те лучше своих, другие за легитимность…
Не любят чужаков, — проговорил я с неудовольствием, — пусть сволочь, зато свой?.. Долго еще придется выбивать эту дурь из голов, чтобы превратить человечество одного села в общечеловечество отдельно взятого королевства… Но мы постараемся! И ничего, если из некоторых голов выбьем вместе с мозгами. Время сейчас хорошее, дикое. Он поклонился:
— Ваше высочество?
— Вот видишь, — одобрил я, — уже запомнил… Хорошо, остальные бумаги оставь на послеобедье. Да и вообще хрень какая-то… Не верю, что Гиллеберд подсвечники заказывал или городской страже платил. Страже должны платить городские власти из своего бюджета, подсвечники и конюшня на Бальзе…
— А вы, — спросил он почтительно, — будете ходить, засунув натруженные лапки в карманы, и посвистывать?
— Вот именно, — сказал я. — Стратег должен мыслить! А не подсвечники заказывать. Все, пойдем завтракать. Есть хочу, глаза на лоб лезут.
Мы вышли вместе, в малом зале толкутся вельможи из местных, несколько моих лордов, что поспешили навстречу и окружили меня плотным кольцом.
— Ваше высочество…
— Ваше высочество!
Я отвечал милостивым наклонением головы, Вайт-холд сказал тихонько:
— А если граф Керкегор откажется? Если будет настаивать на своих вольностях? Есть такие, упертые..
Я подумал, спросил у сэра Каспара:
— Кто там поближе к землям местного магната графа Керкегора?
— Да сэр Клемент Фитцджеральд, — ответил тот с удовольствием. — И его люди там же в замке.
Прекрасно, — сказал я. — Сэр Вайтхолд, запишите. Пусть дружина сэра Клемента отправится к сэру Керкегору в гости. В полном составе. И продемонстрирует, что надо выполнять не только мои приказы, но и пожелания.
Он поклонился:
— Хорошо, так и сделаю, но…
— Что еще за «но», когда вслух говорит моя светлость… тьфу, мое высочество?
Он заколебался:
— Даже не знаю, как сказать…
— Ну-ну, говорите!
— Да больно вы гневливы, ваше величество…
— Я те дам «ваше величество», — пригрозил я. — Что еще не так?
— Граф Керкегор очень хорош, — сказал Вайтхолд с сомнением. — И убеждать умеет. Не нужно, чтобы ваши верные люди слишком уж соприкасались с ним. А то и сэр Клемент наслушается о вольностях дворянства и начнет думать, что жить маленьким королем в своих владениях все же лучше, чем исполнять приказы большого короля.
— Нечего, — отрубил я, — поддаваться! Мои люди должны проходить проверку на прочность!.. Хотя да, вы правы, дорогой друг, а я, дурак, все еще людям верю. Сэра Клемента к нему не посылать, а разместить на землях графа Керкегора военный лагерь по подготовке новобранцев. Графу Керкегору вменить в обязанность снабжать их едой, питьем и всем необходимым. Если же заартачится…
— Заартачится, — сказал Вайтхолд убежденно. — Даже не из-за вольностей, а прокормить такую ораву будет непросто. К тому же они станут бесчинствовать в соседних селах, воровать кур и бесчестить женщин…
Мы прошли в зал, где слуги торопливо расставляют по столам последние блюда. Я отправился к тронному креслу, а сэру Вайтхолду сказал резко:
— Мелкие издержки! Подумаешь — кур воровать и женщин брюхатить! Те и другие для того и предназначены. Если заартачится, то это уже государственная измена во время войны
Лорды следовали за нами тесной группой, жадно улавливая брызги моей мудрости.
Виконт Рульф полюбопытствовал:
— А с кем воюем?
Я зыркнул на него, как лев на антилопу.
— Ускоренная подготовка к войне уже почти война!.. Хорошо, вот иная формулировка: измена во время военного положения! Всякий, кто начнет отстаивать свои суверенные права, играет на руку врагу, которому так необходима наша разобщенность и всякие демократические свободы.
Он спросил тихонько:
— Какому врагу на этот раз?
Я посмотрел на него зверем:
— Всякому! Враг не дремлет, слышали?.. Нет?.. Ну что за непуганые, враг всегда не дремлет и всегда мечтает!.. А у нас враг всегда коварный, хитрый и подлый, что не соблюдает никакие договоры! Потому мы с ним и не заключаем, а если заключим, то не будем соблюдать тоже, кто соблюдает с такими?.. Это что за порция? Вы что, не видите, кто здесь сидит?
Испуганные слуги принесли целиком зажаренного оленя, я милостиво указал, откуда и сколько отрезать для такого прожорливого, и пир начался, ибо в присутствии сюзерена любая трапеза считается пиром.
Глава 6
После обеда сэр Вайтхолд намеревался снова завалить меня мелочовкой, я напомнил строго, что я и он уже не лорды поместий, где в самом деле порой каж-