– Что сделал?
– Да то, что не высовывался.
– Откуда?
– Из больницы. У меня рубец на башке, глянь.
Матвей посмотрел на Дану, она все поняла, склонилась над Аликом.
– На затылке. Только осторожно, – пробормотал парень, когда Дана перебирала пальцами его засаленные волосы.
Она что-то нащупала. Место удара было выстрижено, но рана все равно терялась в шевелюре, и Дане пришлось постараться, чтобы ее найти. Рубец небольшой, совсем свежий.
– На днях выписали, – сказал Алик. – А куда мне идти? Ключи от этой квартиры у меня были. Я слышал, Павла Константиновича похоронили, да?
– Похоронили, – подтвердила Дана.
– От кого ты слышал? – спросил Матвей.
– Слушай, может, отпустишь?
– От кого ты слышал?
– Слушай, ты сам кто такой?
– От кого ты слышал, что Дану лишили наследства?
– Вот достал!.. В газетах писали!
– Нет, про наследство в них не упоминалось. – Матвей покачал головой.
Может, Истомин общался ним, сказал ему про смерть Власова и про наследство, которое прошло мимо Даны. Самойлов уже знал, как работает этот тип. Если он Котофею смог заморочить голову, то и с Аликом договорился.
Или этот сукин сын с самого начала работал на него? Ему не должны были проламывать голову, когда похищали, случайно вышло?
– Откуда у тебя ключи от квартиры? – спросил Матвей и посмотрел на связку, которая лежала неподалеку.
Там четыре ключа. Электронный от подъезда, один от холла, два от квартиры.
– У него были, – сказала Дана. – Я ему дала.
– А костюмчик откуда?
– В больнице кто-то оставил, мне отдали. Наряд поганый, сам видишь.
– А твоя одежда где?
– Сняли.
– Кто?
– Да гопники какие-то. Костюм у меня классный был, Дана подтвердит.
– Не самый лучший, – без всякой заносчивости сказала она.
– Да, но сняли. Вместе со штанами. И туфли тоже.
– Когда сняли? Как?
– Пока в отключке лежал, сняли. Дана от меня сбежала. Я за ней, схватил, потянул за собой, а тут бум!.. Очнулся, ни костюма, ни денег. Люди какие-то стоят, «Скорая» подъезжает, маячки крутятся. Это я недавно вспомнил. А до того провал в памяти был.
– И у Даны провал. Она тоже ничего не помнит.
– Ты бы отпустил меня.
Матвей обыскал Алика, нашел у него в кармане бумажник, пачку сигарет, зажигалку. Ни оружия, ни таблеток, ни порошков, которыми можно было бы отравить Дану.
Все-таки Матвей рисковал, отпуская парня. Алик – боец тренированный, и смотреть за ним нужно в оба.
Но и под захватом его держать долго нельзя. Надо, чтобы он расслабился, разомлел в теплой домашней обстановке. Тогда, глядишь, и сболтнет что-нибудь мимо кассы.
– Голодный? – спросил он, глядя, как Алик поднимается.
– Если честно, да.
– Дана приготовит. – Матвей выразительно глянул на девушку.
Не тот случай, чтобы возражать.
– Да, конечно.
Матвей провел гостя на кухню, сам сел рядом.
– Если хочешь, можешь мое взять. Я еще даже не начинал.
– Если Дана еще приготовит… – Алик с жадностью смотрел на остывающую яичницу.
– Приготовит. Она в этом плане умница. Давай налетай. – Матвей пододвинул ему свою тарелку. – Ты же здесь свой. Даже ключи у тебя есть.
– Остались.
– Как же так, костюм сняли, а ключи остались?
– И бумажник при мне, – с набитым ртом сказала Алик. – Деньги вытряхнули, а его сбросили. Он возле меня валялся. Ключи от квартиры не взяли. От машины забрали, а эти оставили. Даже не знаю, что с тачкой стало.
– Думаешь, угнали?
– Может быть.
– Переживаешь?
– Понятное дело.
– За машину или за Дану?
– За Дану, конечно!
– Она здесь, а ты даже не удивился, знал, что нашлась, – наседал Матвей.
– Ну да, знал. – Алик заметно растерялся.
– Откуда?
– В газете фотографию видел. Она у могилы Павла Константиновича стояла.
Матвей едва сдержал ехидную насмешку. Тесно стало Алику, заюлил он, завертелся как уж на сковородке. Надо бы огоньку добавить.
– В какой газете? Не было ничего в них.
– В интернет-газете. Кто-то фотографии с похорон выложил.
– Никто ничего не выкладывал, – сказала Дана, не отрывая взгляд от сковородки, в которой уже шкворчала еда. – Не было такого в Интернете.
– Понимаешь, в чем дело, браток, Дану наследства лишили, – проговорил Матвей. – Дело там нечистое, поэтому никто ничего не афиширует. Ты вот слышал, что дочь Власова осталась без наследства?
– Нет, не слышал, пока ты не сказал. – Алик смотрел на него напряженно, подозрительно, а сам прокручивал в голове все, что услышал.
– Тебя это не удивило. А почему? Потому что ты все знал. Истомин тебе сказал. Да и в больнице ты не был. Мы все обзванивали, тебя искали.
В глазах у Алика что-то дрогнуло.
Матвей врал. Он не обзванивал больницы и не говорил с Истоминым на эту тему. Алик не знал, что его берут на пушку, но мог догадываться, поэтому завис в раздумье.
– Ты ешь. – Матвей взглядом показал на тарелку.
– Да, конечно. – Алик закивал, цепляя вилкой кусок яичницы. – А насчет больницы ты зря.
Он облизнул вилку, но, вместо того чтобы вернуться к трапезе, в стремительном рывке направил ее в глаз Матвею. Тот готовился к примерно такому выпаду, но, увы, от удара уйти не успел. Он лишь чуть-чуть отвел голову в сторону, и острие вилки чиркнуло по шишке, набухающей на виске.
От боли у него на мгновение померкло в глазах, но все-таки Матвей смог поймать ударную руку и взять ее на захват. Но и Алик успел занять выгодную для себя позицию, смог вырваться из захвата, потом ударил коленом.
Матвей закрылся от удара, но Алик с силой давил на него, не позволял подняться и опрокинул на спину. Самойлов лежал на полу вместе со стулом, который не позволял ему опереться на ноги. Повернуться на левый бок и подняться он не мог, потому что с этой стороны напирал Алик. Оставался только один путь – через поворот влево, но противник предугадал этот маневр. Одной рукой он успешно блокировал движение, в другой держал вилку, нацеленную Матвею в глаз.
Алик оказался серьезным и опытным противником. Он находился в выгодном положении. Да и вилка в руке – серьезное оружие. Матвей пытался сдерживать его, но вилка продолжала опасное сближение. Сначала Алик выколет ему глаз, затем возьмет на удушающий прием.
Тускло поблескивающие стальные зубцы уже коснулись ресниц Самойлова, когда в дело включилась Дана. Сковорода застыла в точке, на которую девчонка смогла вознести ее, потом с размаху с глухим протяжным звоном опустилась Алику на голову. Тут же последовал второй удар. За ним третий. Дана била, пока Алик не завалился на бок.
Матвей вывернулся и уложил его на спину.
– Он живой? – Дана стояла, в смятении глядя на Алика.
Сковорода готова была выскользнуть из опущенной руки. Масло капало с нее на пол.
Алик лежал без движения.
– А если я его убила?
Матвей приложил пальцы к шее парня. Пульс не прощупывался.
– Нашатырь неси!
Дана быстро принесла склянку с нашатырем и ватку.
Матвей смочил ватку, поднес ее к носу Алика, но тот не реагировал.
– Черт!
Он умел делать искусственное дыхание, но, как ни старался, сердце парня так и не заработало.
– Я «Скорую» вызову! – Дана бросилась к телефону.
– Поздно!
Девчонка остановилась, застыла, беспомощно раскинула руки.
– Как поздно?
– Все, нет больше Алика.
– И что теперь делать?
Матвей покачал головой. Он и сам искал ответ на этот вопрос.
Глава 16
В схватке за жизнь не бывает правил. Если не хочешь умереть или лечь под насильника, бей всем, что попадется под руку. Кирпич с земли подними, если надо, ткни в глаз карандашом. Даже каблук может стать оружием. Так учил Алик. Про сковородку он ничего не говорил, но, возможно, подразумевал. Знал бы, что эта наука обернется против него самого!
– Что делать? – повторила девушка, в ужасе глядя на покойника.
А может, Алик все-таки жив? Дана изо всей силы три раза ударила его по голове. Если она проломила ему череп, то должна быть кровь. Ее нет, значит, Алик жив.
– Да он же притворяется! – Она просветленно улыбнулась. – Алик, ты ведь живой!
Матвей даже не шелохнулся, с мрачным видом глядел на нее. Хоть бы моргнул для приличия.
– Я серьезно! – Дана готова была поднять его на смех.
Строит тут из себя крутого, а сам ни черта не понимает. Алик притворяется! Сейчас он оживет и ударит Матвея в спину. Но в этот раз Дана за сковородку не схватится. Сам пусть выкручивается.
– Руки развяжи ему, придурок! – Дана расхохоталась.
Смех становился все громче, и вдруг Матвей ударил ее. Пальцы скользнули по щеке легонько, слабо, но тряхнуло Дану изнутри сильно. Хохот заглох в глубине утробы. Сознание, сдвинутое в область искусственного света, вернулось в темноту, вызванную шоком. Она посмотрела на Алика страшными глазами. Он мертв, Дана убила его. Какой тут может быть смех?!
– Он что, никогда не оживет?
– Он пришел, чтобы тебя убить. – Матвей смотрел на нее спокойно, но слова чеканил жестко.
– Убить меня? Да, это правда, – согласилась Дана.
Ей даже стало легче. Но не намного.
– Сейчас ты лежала бы на его месте.
– А почему ты с ним не справился? – На нее накатывал новый прилив истерики.
– Прозевал момент.
– Он тоже. А я попала. Конкретно! – Дана нервно топнула ножкой.
– Он не прозевал момент, с самого начала работал на Истомина. – Матвей покачал головой.
– Он предал меня?
– Предал.
– И ты предашь меня!
Матвей промолчал, выражая свое несогласие.
– Все меня предали! Одни уроды вокруг! Ненавижу!.. – Дана сжала кулаки, напрягла мышцы плеч, шеи так, что аж в глазах потемнело.
Все-таки она увидела, как пришел в движение Матвей, испугалась, шарахнулась от него.
– Что с тобой?
Оказывается, он всего лишь собирался повернуться к ней спиной, а она испугалась и отпрянула от него. Этот страх сбил истерический приступ.
– Ты же не предашь меня? – мотнув головой, спросила она.
– Нет.
– Меня же не посадят в тюрьму?
– Постараюсь, чтобы этого не случилось. Тебе нужно успокоиться.
Матвей подошел к бару, достал оттуда бутылку коньяка, до краев наполнил бокал и чуть ли не силой заставил ее выпить. Потом он посадил Дану на диван, сходил на кухню, принес сырную нарезку, чуть погодя подал кофе. Самойлов ухаживал за ней с таким видом, как будто в нескольких шагах от нее не лежал человек, которого она убила.
– Может, позвонить в полицию? – спросила она.
– Ты же не хочешь в тюрьму, да?
– Не хочу. Я там никого не знаю. – Из груди у нее совершенно непроизвольно вырвался идиотский смешок.
Дурацкая шутка, но лучше уж так, чем страдать и рвать на себе волосы.
Алик действительно работал на Истомина, который заодно с Натали. Сегодня он пришел, чтобы убить Дану. Она всего лишь опередила его. И правильно сделала. С врагами только так.
А Матвей не может быть предателем. Он хороший. Все сделает, чтобы ее не посадили в тюрьму.
– Жанну твою закопали, да? – спросила она, закрывая глаза.
Хмель насыщал кровь, голова приятно тяжелела, веки наливались дремой. Но спать Дана не будет. Не сможет. Как можно заснуть, когда в квартире труп?.. Нет, она всего лишь посидит с закрытыми глазами, настроится на действие.
Дана закрыла глаза, откинула голову. Она всего лишь немного посидит…
Матвей тронул ее за плечо. Дана распахнула глаза, вскочила с дивана. Если он думает, что она спала, то зря. Просто с закрытыми глазами сидела.
– Три минуты на сборы! Джинсы надень, куртку. На улице холодно.
– Зачем?
– Быстро!
Дана тряхнула головой и бросилась в спальню за одеждой. Когда она вернулась, Матвей стоял у окна и смотрел на ночной двор.
Он глянул на нее, одобрительно кивнул, смахнул со стола початую бутылку и направился на кухню. Увы, Алик все еще лежал там.
– Это наш друг. Он нажрался как свинья. Мы должны отвезти его домой. – Матвей смотрел на Дану и говорил, заставлял ее впитать в себя каждое слово. – Поехали!
– Поехали! – согласилась она.
– Будет трудно.
– Будет трудно, – эхом отозвалась девчонка.
– Если что, не теряйся. Он живой. Просто пьяный.
Он с силой оторвал Алика от пола, уложил его правую руку себе на плечо, обнял за талию. Роста Матвей не самого высокого, да и сложения не атлетического, но он без особого труда вытянул Алика из кухни в межквартирный холл.
Дана шмыгнула за ним, быстро закрыла дверь. На лестничной площадке она уложила себе на плечи вторую руку покойника. Основная тяжесть досталась Матвею, но все равно у нее прогнулись ноги.
Дверь лифта уже распахивалась, когда из холла к ним кто-то вышел. Краем глаза Дана увидела мужчину и даже узнала его. Любовник соседки из восемьдесят девятой квартиры. Точнее сказать, папик. Он и квартиру Любе купил, и содержал ее. Видно, навестил, а теперь собрался домой, к жене.
Дана схватила Алика за пальцы и отбросила его руку в сторону. Как будто со своей груди сняла.
– А лапать меня не надо! – Она дернула правым плечом и сконфуженно глянула на мужчину.
Тот брезгливо поморщился, качая головой, шагнул к лестнице и стал спускаться пешком с девятого этажа. Лишь бы не в компании с этим алкашом.
Они втолкнули тело в кабину, Матвей нажал на кнопку.
– В гараж? – удивленно спросила Дана.
Матвей оставил машину на платной стоянке неподалеку от дома.
Но кроссовер Даны был в гараже, стоял на чужом месте, у самого входа. Им не пришлось далеко идти. Они уже запихнули покойника на заднее сиденье, когда к ним подошел костлявый паренек в униформе.
– Зачем вы машину сюда поставили? – возмущенно спросил он.
– Братан мой нажрался, далеко тащить. – Матвей кивнул в сторону Алика. – Я тачку поближе подогнал.
– Как-то очень уж сильно он нажрался. – Охранник вплотную подступил к машине.
Матвей мог оттолкнуть его, но вместо этого открыл дверцу, приглашая заглянуть в салон. Парень так и сделал. Трогать тело он не стал, хотя нога покойника была совсем рядом.
– Спит как убитый, – закрывая дверцу, сказал Матвей.
– Как убитый?.. – Охранник косо глянул на него.
– Ничего, дома отойдет. Нам уже пора. – Матвей открыл водительскую дверцу, занес ногу в салон.
Дана торопливым шагом обогнула машину, села вперед. Когда Матвей завел двигатель, она заблокировала дверцы.
Они выезжали из гаража, а охранник стоял и подозрительно смотрел им вслед.
– А если он догадался?
Матвей промолчал.
Машина остановилась возле шлагбаума, который не торопился подниматься. Матвей быстро вынул из ящичка пропуск, приготовился отдать его охраннику, но тот не появлялся. Тогда Дана сама пошла к нему.
Охранник сидел в сторожке и щелкал мышкой, с открытым ртом глядя в маленький монитор нетбука.
– Порнуху потом разглядывать будешь!
Парень встрепенулся, вскочил со своего места, схватил протянутый пропуск.
На столе у него зазвонил телефон, он потянул к нему руку, но Дана осадила его:
– Сначала открой!
Он кивнул, нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Шлагбаум еще не поднялся, а Дана уже была в машине.
Только они пересекли черту, как охранник выскочил из своей сторожки. Он замахал рукой, пытаясь остановить их, но было уже поздно.
– Тревогу подняли, – в мрачном предчувствии сказала Дана. – Сейчас ментам позвонят.
– Зачем? – не отрывая взгляд от дороги, спросил Матвей.
– Труп в машине…
– Я же сказал, что это наш пьяный друг.
Дана попыталась расслабиться, но нервное напряжение не отпускало. Она сидела как на иголках, в страшном ожидании глядя на обочину дороги, где мог стоять гаишник. Время позднее, второй час ночи, но в Москве на ДПС можно нарваться в любое время суток.
– А если нас поймают, что делать будем? – спросила она.
– А что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы я взял вину на себя? Договорились. Я в тюрьму сяду. Ты будешь меня ждать?
– Да! – вмиг согласилась она.
– Мне много дадут.
– Все равно.
Из груди девчонки вдруг вырвался вздох облегчения. Матвей сильный, он в тюрьме не пропадет. А она будет его ждать. А почему нет? Он такой хороший!..
В сумраке, разбавленном фонарями, мелькнул полосатый жезл. Дана в ужасе сползла с кресла, как будто это могло ей помочь.
Матвей проехал мимо гаишника, остановился и сказал:
– Сядь нормально и пьяно улыбайся.
– Ладно!
Блестящая идея сорвала ее с места, перебросила через спинку сиденья. Она легла на покойника, обняла его и закрыла глаза, как будто спала.
Гаишник подошел, представился.
Матвей предъявил документы.
– А хозяйка где?
Самойлов повернулся к ней, тронул за руку.
– Вот ее права. Богдана Павловна!
Дана открыла глаза, приподнялась и глянула на гаишника, который внимательно смотрел на нее из окна.
– Что такое?
– Богдана Павловна, ваше личико нужно! – весело, с издевательскими нотками сказал Матвей.
Дана высунулась из-за сиденья, насколько могла, приблизилась к гаишнику, показала ему язык и рухнула обратно на мертвеца.
– Что это с ней?
– Барыня гулять изволит.
– А там кто с ней?
– Барин.
– Тоже пьяный?
– Не то слово!
– А ты?
– Готов дыхнуть.
Гаишник молча вернул документы, Матвей неторопливо стронул машину с места. Дана застонала, сжимая пальцы, сплетенные в замок. Пронесло!
– У вас там что, любовь? – спросил Матвей.
Только тогда она вспомнила, на ком лежит, и в ужасе перескочила на свое место. Девчонка яростно подула на растопыренные пальцы, как будто сгоняла с них нечистую силу.
– А у тебя хорошо получается. В театральный поступать не пробовала?
– Нет, мне и на истфаке хорошо. Блин, а если снова остановят? – Дана с ужасом представила, как опять ляжет на коченеющее тело.
– Мы на внешней стороне МКАДа. Здесь гайцев быть не должно.
– Я думала, у меня сердце от страха остановится. А у тебя лопата есть?
– Хорошо поставленный вопрос – это уже половина дела. – Матвей усмехнулся. – А вырыть яму и закопать – вторая. Если есть лопата. А ее нет. Даже если вопрос стоит остро, инструмент им не заменишь.