– Тогда уж лучше сардельки, – вздохнул Вовка, – типа шпикачки!
– Так сардельки или шпикачки? – уточнила я.
Но Костин уже ушел на кухню.
– Прихвати мне компот из черешни, – попросила Юлечка.
– И бутылочку пива, – встрял Сережка, – светлого.
Я закивала и унеслась в супермаркет, тихо радуясь, что нашелся достойный повод для эвакуации из дома.
Разозленные заключением собаки набезобразничали во всех комнатах, пусть уж домашние без меня обнаружат беспорядок. Члены нашей семьи принадлежат к категории людей-спичек, сначала сердито вспыхивают, потом короткое время горят сильным огнем злости, но вскоре затухают, забывая о том, что вывело их из себя. Главное, не попасться под горячую руку, я очень удачно убежала за покупками, когда вернусь, все уже откричатся, отшумятся и забудут о предмете негодования.
В магазине оказалось почти пусто, схватив тележку, я быстро пошвыряла в нее необходимые упаковки и порулила к кассе, путь лежал мимо стеллажей с минералкой. Моментально захотелось пить, я притормозила и стала осматривать выставленный товар.
В свое время мы, сделав ремонт, купили на трубы очень хорошие фильтры. Затея влетела нам в копеечку, зато теперь мы экономим, потому что не покупаем бутилированный напиток, наливаем воду прямо из-под крана. Согласитесь, это выгодно и удобно.
– Вам помочь? – спросила миловидная продавщица.
– Могу я выпить минералки прямо в торговом зале? Сейчас скончаюсь от жажды.
– Пожалуйста, только у нас ведется видеонаблюдение.
– Не поняла.
– Вы потом не забудьте пустую бутылочку на кассе показать, а то охрана вас задержит, – улыбнулась девушка.
– Да, конечно, обязательно, – закивала я, – а какая вода лучше?
– На вкус и цвет товарищей нет!
– Верно, но все же!
– «Дуар», вон она, в стеклянных бутылочках.
Я протянула было руку к полке, но тут же отдернула ее назад, думается, большинство из вас поступило бы точно так же, увидев несуразно высокую цену.
– Ага, – кивнула девушка, – дорого до жути!
Возьмите «Речную», стоит копейки.
Я с сомнением покосилась на пластиковые емкости, водица с названием «Речная», да еще по цене рубль за бочку вызывает нехорошие подозрения, никак ее и впрямь начерпали из ближайшей речки [5].
Продавщица правильно поняла мои колебания.
– Не сомневайтесь, это нормальный напиток, делают его в местечке Речное, от слова «речь».
– Не слишком подходящее название для такого товара, – бормотнула я и тут же вспомнила, что именно сей напиток стоял на тумбочке за кулисами театра, это его я налила в чашку.
Продавщица заговорщицки подмигнула мне:
– Вода, она и есть вода, чего на «Дуар» тратиться, ну поверьте мне, вкус-то одинаковый.
Пить мне захотелось еще больше, я схватила «Речную», попыталась отвинтить крышечку. Куда там, она была прикручена насмерть.
– Вася! – заорала девушка.
Из-за длинного ряда стеллажей выплыл здоровенный охранник.
– Что случилось? – настороженно поинтересовался он.
– Открой!
Секьюрити с видимым усилием отвинтил пробку и, подавая мне бутылочку, сказал:
– Завернут, как запаяют.
Я сделала пару больших глотков и спросила у продавщицы:
– «Речная» всегда так плотно закрыта?
– Да, – кивнула та. – Многие покупатели жалуются, мы даже на фирму сообщали, сказали им: "Ну придумайте другую крышку, а то прибыль теряете, пожилые люди и одинокие женщины «Речную» покупать перестали.
Забыв поблагодарить милую девушку, я поволокла тележку к кассе. Очень хорошо знаю, что мне часто не под силу открыть всякие емкости. Кстати, могу поделиться личным опытом с теми, кто, как и я, обладает слабыми пальцами и ватными мышцами: держите на кухне щелкунчик, такое приспособление для колки орехов, с длинными ручками. Поверьте, с его помощью элементарно скрутите «голову» любой бутылке. Зажмете крышечку там, куда полагается класть орешек, и повернете в сторону без всяких усилий.
Но вчера, стоя за кулисами, я очень легко, просто играючи, вскрыла «Речную», понимаете? Кто-то до меня потрудился над крышечкой! Бутылочку уже открывали!
Я повисла на ручке тележки, пытаясь выстроить в уме цепь событий. Значит, так. Некая особа, великолепно знающая, что по ходу пьесы Тине предстоит выпить воду, покупает «Речную», открывает бутылку, насыпает в нее сильный быстродействующий яд, потом преспокойно уносит «Дуар» и ставит на столик свою.
Убийца хорошо ориентируется за кулисами, «Дуар» он стащил за несколько секунд до выхода горничной на сцену, понимая, что Алиса, причитая, кинется за новой бутылкой. Реквизитор и впрямь убежала прочь, и тогда на столике появляется «Речная». Расчет был прост: Жанна, боясь опоздать на сцену, сама наплескает воды в чашку и пойдет к баронессе. Так и случилось. Только убийца не знал, что Тина пьет лишь «Дуар», и водрузил около подноса «Речную».
Затея удалась великолепно, и мне теперь предстоит найти режиссера сей замечательной драмы, потому Что я хоть и зря, но ощущаю свою вину перед Жанной. И потом, если девушку все же найдут и прижмут к стенке, она мигом расскажет про меня, и кого засунут в тюрьму?
В общем, киллера надо вычислить как можно скорей. Милиция абсолютно уверена, что главное действующее лицо трагедии – Жанна, и сейчас все силы брошены на розыск Кулаковой, лишь я одна точно знаю: девушка тут ни при чем. Она просто должна была послужить слепым орудием убийства.
Внезапно меня осенило: все-таки Жанна, дурочка, боится, что Арнольский уволит ее, решает скрыть от главрежа правду и.., скрывается в неизвестном направлении. Отчего Кулаковой не пришла в голову простая мысль – ее выкинут из труппы за прогул. Хотя, если я сумею установить истину, Арнольский вынужден будет вновь взять Жанну – девушка-то жертва, пешка в чужой игре. И ведь как здорово продумано убийство, у Жанны имелся железный повод, она ненавидела Бурскую из-за Павлика, небось о любовном треугольнике: стареющая дива – альфонс – юная красавица – судачил весь театр. Нет, убийца кто-то из своих, искать его следует за кулисами «Лео», чужой человек не сумел бы задумать и совершить сие преступление. Интересно, кому так досадила Тина?
Алиса очень хорошо отзывалась о покойной, она, правда, упомянула о некоторой капризности примы, но рассказала и о ее бескорыстной помощи людям.
Так кого смертельно обидела Бурская?
* * *– Вам двух одинаковых зайцев? – услышала я высокий недовольный голос.
Я вздрогнула и обнаружила себя стоящей у кассы за мужчиной, одетым в серое длинное пальто.
– Специально взяли идентичный товар? – вопрошала кассирша, тыча пальцем в резиновую ленту, на которой виднелись плюшевые игрушки.
– Да, да, – закивал дядька, – именно так, не дай бог, детям разные купить, передерутся и ныть начнут:
«Папа, у нее лучше, хочу такую же!»
По моей спине пробежал озноб. Заяц! Красный, жуткий, плюшевый! Что это за странная история с сериалом «Загробные тайны» и длинноухим? Господи, ничего не понимаю!
– Вы будете платить? – поторопила меня кассирша.
Я вытащила кошелек, ладно, сейчас побегу домой, и вообще утро вечера мудренее.
* * *Войдя в квартиру, я весело закричала:
– Кто заказывал сардельки и компот? Еда прибыла.
Но в ответ отчего-то не раздалось ни звука. Встревоженная, я прошла на кухню и обнаружила там всех членов семьи, сидящих с самым мрачным видом.
– Здравствуйте, – выпалила я от неожиданности, уж очень странно выглядели родичи, молчат, не шевелятся, лишь едят меня взглядами. – Здрассти, – снова повторила я, – вот и сарделечки, сейчас…
– Лиза и Кирилл, – гаркнул Костин, – немедленно покиньте помещение!
И тут я перепугалась еще сильнее. Вечно спорящие со взрослыми, постоянно отстаивающие где надо и не надо свои права подростки разом вскочили с диванчика и опрометью бросились вон из кухни. Было отчего обалдеть, по идее они должны начать препираться, ругаться, топать ногами…
– Сарделечки, – заблеяла я, – компотик из черешни…
– Сядь, Евлампия, – трагическим голосом заявил Костин, – нет, туда, на стул.
Я повиновалась, плюхнулась на сиденье и почувствовала себя не слишком комфортно, свет от настольной лампы бил прямо в лицо.
– Скажи, чем ты занимаешься день-деньской? – вопросил Вовка.
Я перепугалась еще сильней, ну каким образом Костин узнал об убийстве Тины?
– Э.., ерундой всякой.
– Подробней, пожалуйста.
– В основном по хозяйству.
– Не ври, – вскипела Юлечка, – дома грязь, продуктов нет, тебе пришлось сейчас за сардельками в магазин бежать.
– Погоди, Юль, – остановил жену Сережка, – Лампудель, мы ведь одна семья, так?
– Конечно, – осторожно ответила я, не понимая, куда он клонит.
– И нам не безразлично, с кем ты проводишь время!
Я окинула взглядом злую Юлю, красного Костина, слишком сладко улыбающегося Сережку и воскликнула:
Я окинула взглядом злую Юлю, красного Костина, слишком сладко улыбающегося Сережку и воскликнула:
– Вы о чем?
– Где ты сегодня побывала? – протянул Вовка.
– Ну.., обед делала.
– Его нет, кастрюли пустые!
– Ой, я совсем забыла! Бегала по городу в поисках работы, «Бум» – то перешел в другие руки.
– Знаю, – отмахнулся Костин, – так в какие организации ты наведывалась?
– А.., а.., а, во всякие, их много…
– Хватит лгать! – заорала Юля. – Кошмар!
– Тише, тише, – замахал руками Сережа. – Лампудель, я уважаю твое право на личную жизнь, но…
– Нам не нужен неизвестный человек, – рявкнул Костин.
– Кого ты приводишь сюда днем, когда мы на службе? – вскочила Юля. – Сейчас же отвечай!
– Назови имя, фамилию, отчество, место работы, – потребовал Сережка.
– Тебя обдурить, как у младенца конфету отнять!
– Колись, голуба!
– Хотим все про него знать!
– Ребята, – потрясла я головой, – вы никак белены объелись. Объясните нормально, чего от меня хотите?
Юля и Сережка переглянулись, а Костин, покраснев еще больше, подошел к мойке, раскрыл дверцы и ткнул пальцем в помойку.
– Вот смотри! Их тут очень много!
Я уставилась на пустые обертки из-под презервативов.
– Тридцать штук, – прозвенела Юлечка, – я очень аккуратно пересчитала Из коридора донеслось тихое хихиканье, стало понятно, что Лиза и Кирюша далеко не ушли, дети, навострив уши, стоят в коридоре.
– Конечно, – с легким раздражением воскликнул Сережка, – тебе на жизненном пути попался какой-то мешок с тестостероном, снимаю шляпу перед субъектом, способным на столь могучий сексуальный подвиг, но мы, твои родственники, желаем знать имечко кадра и его паспортные данные!
Я на секунду онемела, потом стала чесаться.
Юля нахмурилась.
– Прекрати дергаться.
– Эй, Лампудель, – попятился Сережка, – ты что подцепила?
И как бы вы поступили на моем месте? Естественно, ни малейшего желания говорить про чесотку я не имела, но иного выхода просто не было.
Горько вздохнув, я встала со стула, открыла балконную дверь, приволокла в кухню мешок, развязала его, высыпала на пол игрушки собак и сказала:
– Вот на что пошли презервативы.
– Просто офигеть! – подскочила Юлечка. – Час от часу не легче! Что за идея пришла тебе в голову!
Костин потер подбородок.
– Мне кажется, что беспорядочная половая жизнь все же лучше психического заболевания, – ляпнул майор.
Я топнула ногой:
– Замолчите и слушайте спокойно.
Глава 11
Узнав правду, Сережка взвизгнул:
– Ужас!
– Чесотка, – подхватила Юлечка, – какая гадость.
– У меня нос свербит, – сообщил Костин.
Сережка сморщился и принялся скрести шею, а мои руки потянулись к голове.
Лиза влетела в кухню и затарахтела:
– Кто-нибудь, поводите ногтями по моей спине, эй, Кирюха, иди сюда!
– Не могу, – донеслось из коридора, – нога зудит.
Воцарилось молчание, во время которого все домашние принялись сладострастно чесаться.
– Лампудель, – взвыл наконец Сережа, – немедленно говори, как избавиться от заразы.
– Натереться специальным гелем, обработать поверхности…
– Давай сюда баллончик, – заорал Сергей, – у меня завтра встреча с крупным заказчиком, не могу же я дергаться, словно вшивый бомж!
Юлечка взяла протянутую мной упаковку и вдруг громко сказала:
– Все не так просто.
– Ты о чем? – взвизгнул муж.
– Тут написано: обработать тело, удалив с него все волосы!
Домашние замерли.
– Это чего? – завозмущалась Лизавета. – Наголо бриться?
– Похоже, да, – задумчиво пробормотала Юлечка, – клещи откладывают яйца. Это я вам листовку читаю. Тело спокойно обрабатывается, а на волосистых частях кладка остается, и новенькие дряни вылупляются.
– Ни за что, – в один голос заявили Костин и Лиза.
Потом они переглянулись и начали чесаться.
– Так вот почему собаки как масляные! – догадалась Юля. – Ты их обработала.
– Ага, – ответила я.
– Нет слов, – прошипел Костин, – чесотка! Жуткая зараза! Я отлично про нее знаю, в СИЗО порой вспыхивает, вот беда, все тогда – и заключенные, и контролеры, и адвокаты – трястись начинают!
Сережка почесал шею, ноги, руки, уши, спину, потом сказал:
– Давайте гель, я первым в ванную пойду!
Ночь прошла без сна. Сначала мы с Юлечкой и Лизаветой продезинфицировали все, что попалось на глаза, и вымыли полы. В квартире прочно поселился едкий запах, не лучший аромат исходил и от людей, Сережка побрил голову.
– А ничего, – сообщил он, рассматривая себя в зеркало, – просто Брюс Уиллис, даже модно. Давай, Кирюха, теперь твоя очередь.
Но больше никто не согласился расстаться с волосами, мы просто тщательно промыли их особым шампунем, на этикетке которого было нарисовано непонятное насекомое с большим количеством ног.
– Он для блох или от блох? – хихикнул Кирюшка, увидав бутылочку.
– Не умничай! – рявкнула Юля и взбила на голове у мальчика обильную пену.
Угомонились мы лишь в шесть утра, Сережка, Вовка и Юлечка, злые, невыспавшиеся, уехали на работу, а мы с детьми расползлись по кроватям. Лизавета и Кирюшка не преминули воспользоваться возможностью пропустить школу, а я, провертевшись под одеялом, встала в десять.
* * *Около полудня я вошла в «Лео» и обнаружила бабу Лену за стойкой.
– Привет тебе, – сказала старуха.
Я выложила перед ней пару купленных по дороге журналов.
– Вот, читайте на здоровье!
– Ну спасибо, – обрадовалась бабка, – дорогие какие! Наверное, интересные. А ты чего приперлась?
– Так на работу!
Баба Лена усмехнулась:
– Выходной севодни, спектакля нет и репетиции тоже.
– Да ну? Разве в театре такое возможно?
Старуха кивнула.
– Редко, но случается, последний раз все отдыхали, когда Петр Исаакович преставился. Похороны севодни, али не знала? На третий день принято погребать!
– Так Бурская позавчера скончалась, – растерянно ответила я.
– Во! Верно! Это первым днем считается, второй был вчерась, ща третий пошел. Панихида тута, в театре, в фойе, в тринадцать ноль-ноль, гроб уже привезли.
Я вздрогнула.
– Там покойница?
– Не боись, – мрачно ответила баба Лена, – чего мертвого опасаться, весь вред от живых! Ежели не по себе, лучше уходи, тебя никто не заметит, улепетывай спокойненько!
Но я пошла в глубь театра, скорей всего, этот Павлуша, любовник Тины, обязательно явится на скорбную церемонию, посмотрю хоть издали на парня, а может, удастся еще и поговорить с ним.
Ни в гримерных, ни в кулисах никого не было, я спустилась в подвал и добралась до буфета.
– Кофе сегодня отпускаю только сотрудникам театра, – ледяным тоном заявила худенькая, ярко накрашенная тетка за прилавком, – имейте совесть! Надоели!
Я улыбнулась:
– Меня зовут Евлампия Романова, теперь я у вас гримером работать буду.
Буфетчица мгновенно заулыбалась в ответ:
– Нюся, рада познакомиться. Чего хочешь?
– Чай, если можно.
– Вот, бери пакетик, чайник сбоку, булочку не желаешь? Свежее некуда. Ты извини, что я окрысилась, тут в двух шагах от нас перекресток, и милиционеры на нем дежурят, нас обязали их в туалет пускать. Ясное дело, не в актерский, а в общий в подвале, придут, натопают, нагваздают, да еще поесть забесплатно норовят. Возьмут бутерброд и уйдут. Я, конечно, Батурину пожаловалась, а он даже не вздрогнул. «Давай, – говорит, – им все так, а то они в отместку наши машины на эвакуаторах увозить станут». Вот ловко придумано! У меня автомобиля нет, пешком хожу, а кому стаканы мыть и грязь за гаишниками убирать? Пусть тот, кто за свои тачки трясется, их кофеем и поит! Верно? И, представляешь, там женщины работают! Пару раз приходили! Бабы, а неаккуратные, хотя всяко случается, иная тетка грязнее мужика. Я и подумала, может, ты из этих, только без формы, уж извини.
– Ерунда! – кивнула я. – Не знаешь, где поминки устроят, в буфете?
Нюся повертела пальцем у лба.
– Ты че! Ясно дело, в доме ихнем богатом, не тут же.
Внезапно из репродуктора полилась печальная музыка, и раздался торжественный голос:
– Сегодня мы прощаемся…
Нюся перекрестилась, я глянула на большие настенные часы.
– Уже началось?
– Нет, репетируют, – пояснила буфетчица.
Мелодия стихла, затем зазвучала вновь.
– Мы прощаемся…
– Второй час подряд слова подбирают, – вздохнула Нюся. – Ну, Жанна! Мразь.
– Ты ее не любишь?
– Кулакову? Фу! Одна спесь, – скривилась Нюся, – есть у нас такие, ничего собой не представляют, а уж гонору! Мама родная! Вот Тина другая была, подойдет, поговорит нормально. Наши тут из-за ее брюликов бесились, а я считаю, что актрисе положено хорошо выглядеть, кстати. Тина своим богатством не кичилась и возраст свой не скрывала. Ой, цирк!
– Ты о чем?
Нюся захихикала:
– Есть у нас Софья Сергеевна…
– Щепкина?
– Да, знаешь ее?