— У вас договоренность?
Вот ведь прилип! Пришлось признать:
— Нет, договоренности нет.
Тут подключился тот, что постарше.
— А по какому вопросу?
— По поводу аренды площадей. — Врать, так с размахом. Главное, — прорваться. А там видно будет.
С сомнением глядя на меня, старший поднял трубку и что-то спросил. Потом повернул турникет и приглашающе взмахнул рукой.
— Третий этаж, кабинет триста второй. Менеджер по связям с общественностью. Только сначала запишитесь, пожалуйста.
Если бы только записаться, а то пришлось показать и паспорт и удостоверение. Хорошо, профком в свое время не поскупился и всему составу дворца сделал вполне приличные удостоверения личности. Так что моя начальственная должность — заведующая — на этот раз принесла некоторую пользу.
В триста втором сидел важный господин в черном траурном костюме и с такой же физиономией. Мне сразу стало ясно, что здесь мне ничего не отломится. Нечего и время терять. Но я упрямо, раз уж пришла, изложила свою просьбу. И лишний раз убедилась в своих способностях физиономиста. Он раздраженно сказал:
— Такие вещи, милая дама, — это прозвучало у него на редкость неприятно, — так не делаются. Сначала надо написать письмо, мы его рассмотрим, учтем все обстоятельства, потом пошлем официальный ответ.
Конечно, с отказом, в этом у меня сомнений не было. Попыталась объяснить еще раз — время истекает, и не по моей вине. Но до господина ничего не дошло. С брезгливым выражением лица, ясно обозначавшим: много-вас-таких-здесь-ходит, он поднялся и стал вытеснять меня из кабинета. Мне ничего не оставалось, как выйти. Он вышел тоже, намереваясь выпроводить меня из здания и, как водится, сделать втык охранникам, которые здесь были вовсе ни при чем. Настроение упало, да и отношение к себе, хотя и не раз уже испытанное, коробило.
Мы молча шли по коридору, когда открылась дверь приемной, и из нее вышел высокий импозантный мужчина с Владом. Я заметалась, пытаясь спрятаться, но поздно. Влад меня уже увидел и, перерезав дорогу, обрадованно спросил:
— Яна! Какими судьбами?
Кисло поздоровавшись, попыталась отвертеться от разговора, заявив, что спешу и мне ничего не надо. Почтительно изогнувшись перед начальством, траурный господин тут же меня заложил:
— Она у меня деньги пыталась выманить на какие-то газеты. — Выговорил он это так, будто при этом я ему угрожала по меньшей мере пистолетом.
Почему он решил, что подписка на периодику криминал, не знаю. Наверное, подумал, что я многих таким образом облапошила. Но вместо ожидаемого возмущения услышал:
— И сколько?
Я хмуро признала:
— Почти пятьдесят тысяч.
Влад посмотрел на господина.
— Дали?
Он гордо отринул обвинение в бесхозяйственности:
— Нет, конечно. К тому же ей прямо сейчас надо, немедленно.
Влад обернулся к мужчине, судя по тому, как подобострастно здоровались с ним все пробегавшие мимо сотрудники, директору этой конторы, и требовательно спросил:
— Дашь?
Тот, не выказывая ни грана удивления, согласился:
— Если надо.
Влад кивнул головой:
— Надо, Виктор, надо. Будем спасать отечественную культуру от падения.
При этих словах они укоризненно посмотрели на меня, отождествляя с этой самой безнравственно — упадочной культурой, и я сконфужено покраснела. Вполне насладившись пурпурным цветом моего лица, директор дал распоряжение несколько увядшему от такого поворота сотруднику:
— Александр Васильевич, возьмите у дамы счет и примите меры для его срочной оплаты. — Мне очень понравилось, что он подчеркнул слово «срочной», от которого у траурного господина лицо вытянулось еще больше. — Можете взять наличные в кассе и лично оплатить счета на почтамте. Не забудьте проследить, чтобы бухгалтеры оформили налоговый вычет.
Тот с недоуменным выражением лица, но не пытаясь протестовать, довольно вежливо попросил у меня счета. Протянув их ему, я сконфуженно проговорила:
— Давайте я с вами, а то неудобно…
Он счел мое предложение вполне справедливым, но Владу это не понравилось. Втиснувшись между мной и господином, он подхватил меня под руку и твердо заявил:
— Э, нет, не выйдет! Мы сейчас идем обедать, а то у меня с утра в животе голодный бунт. — И, кивнув на прощанье мужчинам, повлек меня к лифту.
У траурного господина взгляд затуманился еще больше. Ситуация сложилась загадочная. На родственницу я явно не тянула, у Влада таких бедноватых родственников в принципе быть не может, к тому же с родственницей он вряд ли бы обращался так по-панибратски. На любовницу тоже, старовата, да и одета опять-таки не подобающим образом. Так кто же я? Вот вопрос, который явно будет мучить его весь сегодняшний день.
Влад завел меня в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Я не отказала себе в удовольствии его слегка подколоть:
— Что, ножки болят, пройтись один этаж невмочь?
Он неожиданно согласился:
— Ага, и еще как. Перетренировался вчера на тренажерах. Из-за тебя, между прочим.
Я поперхнулась от неожиданного укора.
— Почему это из-за меня?
Он доверительно склонился ко мне.
— Напряжение сбросить хотел. Под холодным душем стоять надоело.
От такой откровенности меня прошиб озноб и я отвернулась, стараясь скрыть вновь запылавшее лицо.
Приблизился ко мне и нежно провел ладонью по щеке.
— Как же я соскучился. Думал, пройдет и забудется, ан нет…
Мне показалось, что сейчас он начнет меня целовать, и я испуганно отшатнулась к противоположной стороне просторного лифта. Он хмуро проследил за моими рывками, потом взял за руку и извлек из остановившейся кабины. Охранники при его появлении подтянулись, были бы на них фуражки, непременно отдали бы нам честь. Но на бесстрастных физиономиях не отразилось ничего. Я была уверена, что и после нашего ухода они ни слова не скажут друг другу о нашей странной парочке, по армейским законам начальство не обсуждается, это правило любого приличного военного.
Мне вовсе не стоило бы с ним идти, но я не могла с собой справиться. Меня так тянуло к нему, что я решила хоть немножко отпустить вожжи и просто с ним поболтать. Ведь ничего дурного от этого не случится.
Напротив офиса холодным алмазным блеском сверкал большой ресторан. Поскольку в ресторанах я не бывала лет сто, то оказалась полностью деморализована, едва зашла под его величественные своды. Огромный холл устилали красно — зеленые дорожки, ведущие в затемненный зал. Чувствуя себя даже не белой вороной, а недостойной серой мышью среди больших важных котов, я позволила усадить себя на уютное местечко у окна. Очнулась от приступа самоуничижения после того, как официант, учтиво склонившись ко мне, спросил:
— Что будете заказывать?
С изумлением заметив, что держу в руках глянцевый лист картона в серебряно — золотых разводах, сунула его в руки Владу, выжидающе глядящему на меня, и скованно попросила:
— Закажи сам.
Слегка усмехнувшись, он стал перечислять незнакомые мне названия. Дойдя до горячего, запнулся и повернулся ко мне.
— Как ты относишься к рыбе, дорогая?
В деморализованном состоянии я спустила на тормозах многообещающее «дорогая» и сумрачно ответила:
— Хорошо отношусь, если в ней костей нет.
Официант испуганно, как будто его обвинили в каком-то непотребстве, заявил:
— У нас нет рыбных блюд с костями, что вы!
Влад ни с того ни с сего успокаивающе пожал мне руку и продолжил:
— Стерлядь в белом вине с соусом…
Название соуса было таким, что я даже и не пыталась его запомнить. Дальше он начал перечислять столько блюд, что я устрашилась.
— Мне это не съесть! И, вообще, я на диете!
Он хмыкнул и закруглился:
— Ну ладно, пока всё.
Официант умчался, а я укоризненно покачала головой:
— Зачем ты столько заказал? Что, ты всегда так обедаешь?
Вальяжно откинувшись на спинку кресла, он поймал мой взгляд в капкан. Мне стало не по себе, но я просто физически не могла опустить глаза.
— Нет, я обычно не так придирчив в еде. Просто хотелось доставить удовольствие тебе. Ты же не так часто бываешь в ресторанах?
Вот еще доказательство наших чрезвычайно разных возможностей.
— Вернее, я вообще в них не бываю.
Он не поверил.
— Что, совсем? Но бывают же значительные события, свадьбы, например.
Я всей кожей ощутила лежащую между нами пропасть.
— Когда этой весной замуж выходила моя двоюродная сестра, свадьбу играли у нее дома. Тесновато, конечно, было, но весело. Правда, пришлось всех соседей приглашать, чтобы не жаловались. Но дом старый, и соседи уже как родня.
В ответ он только озадаченно покачал головой.
Несмотря на овладевшую мной непривычную робость, аппетит я не потеряла и с огромным удовольствием съела всё, что подали. Запив еду очень приятным кисловатым свежевыжатым соком из экзотических фруктов, заметила про себя, что к такому пиршеству можно очень быстро привыкнуть. Ведь к хорошему быстро привыкаешь, это отвыкать сложно. Вспомнила свое намерение предупредить Влада, что мы с ним друг другу не подходим, но сказать об этом не решилась. Ведь, по сути, сегодня я возникла на его пути, он-то встречи не искал. Пришлось признать, что он был на высоте, впрочем, как всегда. Если бы не он, не видать нам периодики, как своих ушей.
Пока мы шли к выходу, неловко попыталась поблагодарить:
— Я так благодарна, Влад…
Дальше он продолжить он мне не дал.
— И насколько далеко будет простираться твоя благодарность? — он со значением посмотрел в мое лицо, которое немедля загорелось от откровенного выражения его глаз.
— Не дальше спасибо! Я меня приглашать в ресторан не просила! — пусть это и не вежливо, но пусть не рассчитывает на какую-то там особую благодарность!
Он рассмеялся во всё горло.
— Чудненько! Да уж, тебя не подкупишь! Но вообще-то это я для того, чтоб ты ожила. А то уж очень на тебя подействовал этот антураж.
Выйдя на улицу, он простился, разглядывая мое лицо с каким-то непонятным мне ожиданием.
— Ну ладно, мне пора, как ни жаль. Увидимся! Да, кстати, — он полез в нагрудный карман и достал маленький прямоугольник картона, — вот моя визитка. Здесь мои личные телефоны. Звони, ежели что! — и отчалил.
Я не стала смотреть ему вслед, как он наверняка рассчитывал, а повернулась и пошла на остановку, прекрасно понимая, что он пытается играть со мной, как с жалким мышонком.
Приехав на работу, сообщила радостную весть своим сотрудницам, естественно, уже знающим, что же произошло в профкоме. Чтобы проверить, всё ли в порядке, прошла по библиотеке. И, конечно, убедилась, что везде разговоры идут исключительно о моей великолепной персоне. На абонементе Людмила при моем внезапном появлении не успела вовремя притормозить, споткнулась на середине фразы, прикусила язык и жутко покраснела. Понятненько! Ничего приятного для меня, значит, не звучало. Похоже, что мне надо сверхлюбящий меня коллектив предупреждать о своем приближении громким кашлем, чтобы не травмировать бедняжек.
В пятницу провела встречу ветеранов механического цеха. Меня всегда умиляли наши старички, веселые такие, оптимистичные. А ведь и пенсии маленькие, и жить трудно. Многие вообще остались в одиночестве. Но всё равно смеются, песни поют, не плачутся и не ворчат, как некоторые.
Закончилось всё, как обычно, уже в десятом часу. Вспомнив, что дома нечего есть, я пошла к универсаму. Подходя к рекламному щиту, внезапно нос к носу столкнулась с бывшим мужем и его очередной подружкой. Невольно вспомнила Надежду и с некоторым злорадством подумала: вот пришел и ее час переживать. Нынешняя его пассия была маленькая, невзрачненькая, и являлась общественным достоянием всех окрестных мужиков, нуждающихся в бесплатных секс-услугах.
При виде меня у Михаила что-то мелькнуло в мутных глазках, не до конца еще залитых алкогольным нектаром. Он подтянулся, обхватил спутницу за плечи и торжественно ее представил, явно считая, что заставляет меня ревновать:
— Это моя Ольга!
Пожав плечами, я хотела поскорее миновать ветром колеблемую пару, но девица не дала мне спокойно пройти мимо. Воинственно подбоченясь, она перегородила мне дорогу и с издевкой меня оглядела. Потом с пьяным чванством произнесла:
— Теперь я понимаю, почему Мишка тебя бросил! Ты старая женщина!
Вопросительно посмотрев на Михаила, заметила, что тот чуток смутился, но отрицать ничего не стал. Вот ведь скотина! Еще на прошлой неделе донимал меня клятвами в вечной любви и каялся. Как хорошо, что я давно уже не верю его пустым обещаниям. Хотела идти дальше, но эта дурочка еще не закончила свою обличительную речь. С размаху поправив неслушающейся рукой прядь белобрысых, плохо подстриженных волос, чуть не заехав при этом в собственный глаз, самоуверенно добавила:
— И кому ты такая нужна?
Эти слова очень понравились эксу, и он скривил губы в пренебрежительную ухмылку. На душе у меня стало так погано, что захотелось оскорбить и бывшего мужа и эту дурынду, считающую, что ей всё позволено. Я с трудом сдержала этот вполне естественный порыв, чем только порадовала эту парочку, пьяно захихикавшую и пригласившую полюбоваться на свой триумф такую же слабостоящую троицу.
И тут за меня вступилось провидение. Из-за угла внезапно выехала роскошная иномарка и резко затормозила рядом с нами. Из машины выпрыгнул Влад, высокий, красивый, хорошо одетый, и быстро подошел ко мне. Наверное, заподозрил, что эта дурная компания вздумала меня побить.
— Яна, что здесь происходит? — его голос прозвучал так сурово, что экс даже малость очухался и изумленно уставился на вмешавшегося. — Кто это такие? — он так брезгливо смотрел на алкашей, что те вмиг почувствовали себя жалкими отбросами общества.
Ольга, до этого жавшаяся к Михаилу, внезапно выпустила его ручонку, льстиво заулыбалась и сделала шаг в сторону Влада, непристойно вертя бедрами, явно решив сменить жизненные приоритеты.
Я с невольным смешком пояснила:
— А это мой бывший муж с нынешней подругой. Не знаю, правда, какой по счету.
Та оскорбилась и что-то пьяно пискнула, явно рассчитывая на мужское заступничество, но Влад даже не посмотрел в ее сторону. С угрозой спросил у Михаила:
— Ну и что вам надо? — и при этом так по-хозяйски обхватил меня за плечи, что всё стало ясно без слов.
Экс выпучил глазенки и неестественно затрясся, взмахивая руками, будто задыхался от приступа астмы. Потом вдруг завопил странным высоким голосом, которого мне от него еще слышать не доводилось:
— Это моя жена! Я ее одну всю жизнь любил! Если б она меня не прогоняла, я бы на этих запойных шлюх и не посмотрел! Убирайся! — и кинулся с кулаками на Влада.
Тот слегка развернулся, и, не снимая своей руки с моего плеча, встретил нападавшего мощным апперкотом в нижнюю челюсть, наглядно доказав, что не зря считается одним из лучших спортсменов клуба боевых искусств. Экс, пролетев пару метров, тяжело растянулся поперек газона, основательно стукнувшись головой об землю. Я инстинктивно рванулась к нему, ведь нужно же помочь человеку, но Влад рассерженно меня удержал.
— Не волнуйся! О нем есть кому позаботиться! — и указал подбородком в сторону Ольги, по-козьи прыгающей вокруг отдыхающего на зеленеющей травке дружка.
Та смотрела на меня во все глаза, не в состоянии уразуметь, что во мне, такой старой, нашел такой потрясающий мужик. Влад не стал больше проводить воспитательных мероприятий, сочтя свою миссию полностью выполненной. Крепко ухватив меня за локоть, повлек к машине, не обращая внимания на мои слабые протесты. Усадил в салон и рванул с места. Я повернула голову. Михаил сидел на мокрой земле, даже не пытаясь встать, и смотрел нам вслед таким мрачным и обреченным взглядом, что мне вновь стало не по себе. Но тут к нему подскочила подруга, и что-то залопотала, размахивая руками. Корила за измену? В сердце поднялось непривычное, но очень сладкое чувство справедливого возмездия, но быстро перешло в непонятный тоскливый гул.
Влад с сумрачным видом всё поглядывал на меня, хмуря правую бровь. Чтобы успокоить его, я с искренним чувством поблагодарила:
— Ты меня просто спас. Я тебе очень благодарна!
Он сердито заметил:
— Почему ты ходишь по ночам? У тебя же рабочий день в шесть часов кончается! Повезло, что я ехал мимо и заметил тебя среди этой алкашни. А если бы не заметил?
Говорить, что просто так ехать мимо он никак не мог, ведь наш дворец совсем в другой стороне, я не стала, чтобы не провоцировать еще большего недовольства. Стараясь его утихомирить, принялась неумело оправдываться:
— Да я постоянно хожу в это время, и всё в порядке. У нас же массовые мероприятия, сам понимаешь…
Без навыков эффект получился обратный. Влад по-настоящему разозлился:
— Почему ты постоянно проводишь эти свои массовые мероприятия в одиночку? Вас же пятеро?!
Мне не понравился его злой тон, но я сдержалась, понимая, что он искренне беспокоится обо мне. А что касается массовых мероприятий, то в нашем коллективе только Люда может перед аудиторией выступать, да и то перед детской, с взрослыми она работать боится. А остальные не могут, не все ведь на это способны. А сидеть и меня караулить просто глупо.
Сказала ему об этом, и он безапелляционно заявил:
— Менять таких работников надо! Они только и умеют, что на твоей шее ездить!
В этом он был не прав, сотрудники у меня хорошие. Мы же не массовики-затейники, а библиотекари. Мы с книгами должны работать, а уж потом всё остальное. Но он, почему-то здорово обозлившись, обозвал меня героиней сотруда, что вышло у него на редкость саркастично и, довезя меня до дома, уехал, кинув сквозь зубы:
— Скоро увидимся!
Пожав плечами, я укоризненно посмотрела ему вслед. Ох уж эти мужчины! Как они злятся, если в жизни что-то получается не так, как они хотят.
Глава шестая
Утром на работе зазвонил телефон. Я опасливо покосилась на него, но трубку подняла. Какое я имею право игнорировать служебный телефон? И тут же убедилась, что зря соблюдаю деловой этикет. Голос Влада мрачно скомандовал: