Николай Дмитриевич Наволочкин Лена Пустякова в странном городе
В четвертом классе кто-то разбил стекло.
Прибежали ребята с перемены, а в окне дырка, и в дырку ветер дует.
Староста Леночка Пустякова протолкалась вперёд, брови нахмурила и спрашивает у дежурного:
— Ты, Бутылкин, конечно, не знаешь, кто раз бил стекло?
Дежурный Миша Бутылкин осколки с подоконника в газету сметал, растерялся и ответил:
— Я не знаю. Я не разбивал.
Леночка Пустякова считалась примерной девочкой, поэтому ребята и выбрали её старостой. Её даже Леной никто не называл, а все звали только Леночкой — вот она какая была примерная. А раз она была примерная, то стёкол никогда не разбивала и поэтому сразу напустилась на дежурного:
— Как же ты, Бутылкин, не знаешь? Где же ты был?
— Я тряпку мыть ходил, — отвечает Миша. Прихожу в класс, а в классе ребята, и стекло выбито…
Покричала Леночка на ребят, покричала на Мишу, а потом говорит:
— Это твои дружки-приятели и разбили. И ты, Бутылкин, лучше скажи, кто? А не скажешь, я сейчас же пойду к Валентине Ивановне, тогда будешь знать.
— Не знаю я, — упёрся Миша. — Что у них, на лбу написано, кто разбил?
— На лбах никогда не пишут, — ответила Леночка. — Для этого есть тетради. А ты и дежурить как следует не умеешь. Если бы я дежурила, у меня бы стёкла целы были. Весь класс на мне одной держится!
— Не знаю я, — опять повторил Бутылкин.
Кое в чём Миша был прав, а кое в чём и нет.
Конечно, ни у кого из мальчишек не было на лбу надписи: «Он разбил стекло», здесь Миша сказал правду. Но неловкого человека, нечаянно стукнувшего указкой по стеклу, дежурный четвёртого класса знал отлично — это был его друг Юра Толстиков.
Юра Толстиков открывал указкой форточку. Форточка что-то не поддавалась, Юра нажал посильнее, указка соскользнула и попала в стекло. Нерасторопный Юра на этот раз засуетился, схватил самый большой осколок и приставил его к дыре. Однако сразу понял, что так беде не поможешь, и, побледнев, посмотрел на Мишу.
Миша испугался не меньше Юры, но, увидев растерянное лицо друга, сказал:
— Ничего, Юрка. Сейчас я соберу осколки, и мы пойдём к Валентине Ивановне. Пойдём и расскажем. Мы же нечаянно.
То, что Миша сказал: «Мы же нечаянно», ободрило Юру: значит, друг берёт часть вины на себя. Да тут, услышав звон, в класс ворвались мальчишки, за ними девчонки, а вместе с ними и Леночка Пустякова. Вот тогда-то она и спросила ледяным тоном: «Ты, Бутылкин, конечно, не знаешь, кто разбил стекло?»
Ну что можно ответить на такой вопрос? Тут хоть и знаешь, а скажешь «не знаю». Миша так и сказал. Пока староста доказывала, что он обязан знать, а Миша с ней спорил, в класс вошла Валентина Ивановна. В школе Валентина Ивановна работала первый год, но она уже разучилась удивляться и сказала:
— Ну вот, я давно ожидала чего-нибудь такого.
Леночка Пустякова сразу выступила вперёд и объявила, что во всём виноват дежурный.
Ребят Валентина Ивановна усадила, а дежурного поставила у доски. Юра Толстиков сидел бледный и умоляющим взглядом смотрел на Мишу. И Миша решил ничего не говорить.
Ровно пятнадцать минут Валентина Ивановна допрашивала невинного дежурного, и все пятнадцать минут Миша молчал, а сам исподтишка показывал Юрке кулак: «вот, мол, за тебя страдаю». На шестнадцатой минуте учительница рассердилась.
— Ну вот что, Бутылкин, — сказала она. — Молчать нам некогда. Бери свой портфель, иди домой и не приходи в школу, пока к тебе не вернётся дар речи.
— А как же дежурство? — спросил Миша.
— Ничего, как-нибудь додежурим без тебя.
Что оставалось делать Мише? Он собрал книжки и тетради и ушёл.
Валентина Ивановна стала объяснять новый материал и с досадой увидела, что Юра Толстиков поднял руку. Она посмотрела на Толстикова строгим взглядом, и Юра опустил руку. Валентина Ивановна принялась рассказывать дальше, а Юра опять поднял руку.
— В чём дело, Толстиков? — спросила учительница.
Тогда Юрка поднялся и, запинаясь, рассказал, что Мишу отправили домой зря, стекло разбил указкой он — Юра Толстиков.
— Я так и знала! — крикнула с места Пустякова.
— Что же ты раньше не сказал? — спросила Валентина Ивановна.
— Скажешь тут, — ответил Юрка. — Мы с Мишей хотели собрать стёкла и идти к вам, а тут налетела староста и стала на нас кричать, а тут вы пришли.
— Садись, Толстиков. Ты правильно сделал, что нам всё рассказал, — сказала Валентина Ивановна и посмотрела на старосту.
А Леночка решила, что учительница оценила её старание.
Урок пошёл дальше. Но это был очень короткий урок, потому что на нём долго говорили про разбитое стекло и мало занимались.
Когда ребята шли домой, Леночка заявила подругам:
— Видите, видите! Я же сразу сказала, что стекло разбили Мишины друзья. А Юра Толстиков кто? Дружок-приятель Миши Бутылкина.
Таня Травкина заспорила со старостой. Стала говорить, что мальчики сами собирались пойти к Валентине Ивановне. Но Леночка закричала, что все они заодно и за дисциплиной в классе просто некому смотреть. И если бы не было её, Леночки, то и порядка в классе не было бы.
— Ты всё кричишь да командуешь, — сказала Таня, — а, по-моему, кричать не надо…
Но Леночка не дала ей договорить.
— Вот когда тебя выберут старостой, посмотрю я, как ты будешь руководить, — сказала она, а сама подумала, что Таня просто ей завидует, поэтому и спорит.
Дома Леночка сделала уроки, а потом вспомнила, что она примерная девочка, к тому же ещё и староста. Вспомнив это, она решила сходить к Мише Бутылкину и сказать ему, что он может завтра приходить в школу. Она даже приготовила речь, которая начиналась такими словами: «Бутылкин, как ты ни запирался, а мы узнали, кто разбил стекло. Стекло разбил твой приятель Юрка».
Однако речь свою Леночке произнести не удалось. Сколько она ни стучалась в квартиру к Бутылкиным, сколько ни нажимала кнопку звонка, — ни кто не отозвался.
Вечером Леночка долго звонила Бутылкину по телефону, и всё зря. Мишин телефон молчал.
Когда Леночка легла спать, она вдруг подумала что, пожалуй, в чём-то виновата перед Мишей. Но Леночка сразу прогнала эту мысль.
Ночью луна заглянула в окно Леночкиной спальни. Кошка Маргаритка, очень культурная кошка с бантиком, разыгралась и стала катать мяч по лунной дорожке на полу. От её беготни Леночка проснулась и опять вспомнила про Мишу. Но она, как вы знаете, была примерная девочка и знала, что ночью, надо не думать, а спать, и поэтому сразу уснула.
Спала она, спала — и вдруг опять проснулась. Смотрит, уже светло. «Нужно всё-таки сказать Бутылкину, что он может идти в школу», — и Леночка соскочила с кровати, оделась и побежала к Мише.
Вот Мишин подъезд, вот Мишина дверь. А на двери-то висит замок. Большой замок, величиной с пионерский барабан. Леночка очень удивилась: вчера никакого замка не было, а сегодня висит, да ещё такой огромный. Идёт она по улице и всё думает — то про этот большущий замок, то про Мишу.
Шла, шла Леночка, а потом взглянула вокруг и говорит:
— Куда это я зашла?
И действительно: улица совсем незнакомая, прохожих на ней нет, даже спросить не у кого. Прямо перед Леночкой большие ворота, а на них написано: «ЗАХОДИ! ЗАХОДИ!»
Почему не зайти на минутку? Леночка взяла и прошла в ворота.
За воротами тянулась обыкновенная улица, только по ней шли одни мальчики и девочки. А мимо Леночки, взявшись за руки, маршировали два мальчика в школьной форме и пели:
«Иностранцы», — подумала староста четвёртого класса и, как примерная девочка, поздоровалась.
— Тевирп! Тевирп! — улыбаясь во весь рот, ответили мальчишки, и оба разом надвинули до самых глаз козырьки своих фуражек.
— Вы не знаете, как пройти на Пионерскую улицу? — на всякий случай спросила Пустякова.
— Знаем! Знаем! — ответили мальчишки.
— Вот хорошо! — обрадовалась Леночка. — Покажите, пожалуйста, мне дорогу.
Тогда мальчишки переглянулись, пожали плечами, потом один показал в одну сторону, а второй в другую.
«Иностранцы, — окончательно решила Леночка. — Они меня просто не понимают». Решив так, она пошла дальше, а мальчишки, обнявшись, зашагали своей дорогой, весело распевая: «Бум-муб! Бум-муб!»
Остальные мальчики и девочки на этой улице говорили на русском языке, но это были какие-то странные люди…
Навстречу Леночке шёл невысокий полный мальчик со свёртком под мышкой. Он всё время доставал что-то из свёртка и жевал. Леночка собралась было спросить у него, как пройти на Пионерскую улицу к себе домой, но тут к жующему мальчику подошёл второй. Если сказать точнее, то он не подошёл, а «подпятился». Ещё за несколько шагов до полного мальчишки он повернулся к нему спиной и стал так приближаться. Полный мальчишка, увидев приятеля, остановился и тоже повернулся к нему спиной. Затылок к затылку они стали друг против друга и весело заговорили:
— Мишка! — воскликнул первый, перестав жевать. — Ты куда идёшь?
— Да понимаешь, — отозвался Мишка, — я у кого-то из ребят забыл свою арифметику. У тебя ее случайно нет?
— Да вроде нет. А ты к Сергею заходил?
— Заходил…
Спрашивать у этих странных мальчишек про дорогу Пустякова не решилась и пошла дальше.
Не прошла она и нескольких шагов, как повстречала девочку. С первого взгляда девочка эта была как девочка, роста такого же, как и Леночка, и училась она, наверно, тоже в четвёртом классе. Но, к удивлению Пустяковой, на лбу у девочки довольно крупными буквами было написано: «Болтушка». Пустякова подумала, что девочка ничего об этом не знает, и воскликнула:
— Ой, посмотрите скорее в зеркало. У вас на лбу кто-то написал… — Тут Леночка запнулась: неудобно же было сказать, что именно написано на лбу незнакомой девочки. Но та нисколько не удивилась.
— Что же тут такого? — сказала она. — У нас в городе у всех что-нибудь на лбу написано. Если двойку получаешь, сразу надпись появляется: «Двоечник». Кто работать не любит, у тех так и написано: «Лентяй». А кто на уроке спокойно сидеть не может, вертится, у того на лбу «Вертун» написано. У нас хорошо. Сразу видно, с кем имеешь дело.
Леночка стояла, расширив от удивления глаза, а девочка вздохнула и пожаловалась:
— Одной мне не везёт. У всех правильно написано, только меня неправильно. Какая я болтушка, никакая я не болтушка. Я и говорить-то много не люблю. Вот когда ты меня встретила, я же шла и молчала. И не я первая заговорила, а ты. А у меня написано «Болтушка». Смешно, правда?
— Не знаете ли вы, — перебила её Леночка, — как пройти на Пионерскую улицу?
— Так ты с Пионерской! — обрадовалась девочка. — Вот чудеса! Я тоже с Пионерской. А как домой вернуться — не знаю. Мы же здесь временно живем. У нас в городе так: пока свой недостаток не исправишь — дорогу домой не найдёшь. Все могут свои недостатки исправить, одна я не могу. Если бы я действительно была болтушка, я бы перестала болтать — и всё. Но я не болтушка, ты же сама видишь. А ты давно в нашем городе? — вдруг спросила она и посмотрела Леночке на лоб.
— Я недавно… сегодня утром, — ответила Леночка и поскорее надвинула берет до самых бровей.
«Неужели и у меня что-нибудь на лбу написано? — подумала Леночка. — Нет, — решила она, — у меня не может быть недостатков, я же примерная. На мне весь четвёртый класс держится».
Однако она поскорее простилась с разговорчивой девочкой и пошла дальше. Ей хотелось проверить, чистый у неё лоб или с надписью. Спрашивать об этом у кого-нибудь, конечно, было смешно, и Леночка стала искать зеркало. Она заходила в магазины готового платья, в магазины головных уборов, заглядывала в парикмахерские, но даже и там зеркал не оказалось.
«И чего я боюсь? — наконец подумала староста четвёртого класса. — У меня же нет недостатков». Успокоившись, Леночка стала приглядываться к прохожим.
Действительно, в этом городе у всех жителей красовались на лбу надписи. На перекрёстке улиц, например, стояла девочка. Она никак не решалась перейти дорогу. Когда загорелся зелёный огонек светофора, она сделала несколько шагов вперёд, а потом быстро вернулась на тротуар. Зелёный свет погорел-погорел и сменился жёлтым. Все, кому надо было перейти на другую сторону улицы, — перешли. Вспыхнул красный свет, потом опять зелёный, а она всё топталась на месте.
«Наверно не знает правил уличного движения», — подумала Леночка. Но когда она подошла к девочке и взглянула ей на лоб, то увидела, что у неё на лбу написано: «Трусиха».
В скверике, возле киоска с газированной водой, стоял мальчишка. Леночка решила выпить стакан воды и спросила у мальчишки:
— Вы последний?
— Тебе-то не всё равно?! — огрызнулся мальчишка.
Леночка растерялась и сказала:
— Я хотела выпить стакан воды.
— Пей хоть целое ведро! — отрезал мальчишка.
Леночка посмотрела на лоб своему не очень вежливому собеседнику и увидела надпись: «Грубиян». А ведь если с ним не разговаривать, смотреть на него со стороны, то он казался вполне приличным мальчиком.
Больше всего Леночку удивил один паренёк. Надпись на лбу у него нельзя было разобрать. Мелькали какие-то буквы, а слово никак не получалось. «Какой же у него недостаток?» — подумала Леночка. Но догадаться не могла.
Потом она услышала шум и оглянулась. На углу улицы стояли три девочки и, перебивая друг друга, тараторили. Когда Леночка подошла к ним, то узнала свою знакомую, ту самую, у которой на лбу было написано «Болтушка». Все три девочки, не слушая друг друга, доказывали, что они вовсе не болтушки, а Леночкина знакомая кричала об этом громче всех.
Ходила Пустякова, ходила. Видела мальчишку с надписью «Грязнуля». Вот уж кому не стоило делать надпись. И так видно, что он за человек. Встретила девочку, у которой на лбу красовалось: «Плакса». Некоторые ребята не обращали внимания на свои лбы, другие же их старательно закрывали. При встрече со знакомыми многие поворачивались к ним спиной. Такое поведение считалось в этом городе вполне нормальным. Стесняется человек своего недостатка, что поделаешь.
И вдруг Леночка увидела будку с надписью: «Справочное бюро». «Вот здесь-то я узнаю, как мне пройти домой», — обрадовалась она и заглянула в окошко. За окошечком сидели мальчик и девочка, и — странное дело — никаких надписей на лбу у них не было. Леночка откашлялась и спросила:
— Скажите, пожалуйста, как мне пройти на Пионерскую улицу?
— А, Лена! — сказала девочка из «Справочного бюро». — А мы тебя ждем.
Вы, конечно, не обратили внимания, что она назвала Пустякову просто Леной. А Леночка сразу это заметила. Её ведь все называли только Леночкой. Лена так привыкла к этому, что у себя в школе он бы обиделась, если бы её кто-нибудь назвал просто Леной. Но здесь приходилось терпеть.
— Да, мы тебя ждём, — подтвердил мальчик. — И мы, конечно, знаем, как пройти на Пионерскую улицу. На то мы и «Справочное бюро». Но… — тут он развёл руками, — сказать тебе этого пока не можем.
— Не имеем права, — уточнила девочка.
В это время мимо справочного бюро, обнявшись, прошли те самые мальчики, что распевали странную песенку. Они и сейчас пели:
Но звучала песенка без задора, не так, как утром. Казалось даже, что ребятам не хочется ее петь, а надо.
— Вот и им, Васе и Ване, хочется домой, — сказала девочка, — но пока нельзя.
— Да почему же?! — воскликнула Леночка.
— Видишь ли, Лена… У Васи и Вани на лбу написано: «Наоборот». Когда ещё они жили дома, им нравилось всё делать не так, как другие. Ребята учили уроки, а они гоняли футбол. Учитель говорил: «Тише!», а Вася преспокойно беседовал с Ваней. Некоторым мальчишкам это нравилось. Вот, мол, какие герои! А Вася с Ваней про себя даже песню сочинили, — слышишь, распевают. Вот они и попали к нам в город и не выйдут, пока не исправятся.
— А я? Я почему к вам попала?
Мальчик с девочкой переглянулись, вздохнули, и мальчик сказал:
— А ты… зазналась. Когда-то ты была действительно примерной. Ребята второй год избирают тебя старостой, и ты стала думать лишь о том, что ты примерная, а другие ребята — нет. И правильно Таня тебе сказала, что ты только кричишь и командуешь.
— Вот у вас Юра Толстиков разбил стекло, — вмешалась девочка. — Миша Бутылкин и Юра хотели сами всё рассказать. И они бы рассказали. Но помешала им ты.
— Я? — обиделась Леночка. — Да я первая у них спросила, кто разбил стекло!
— Ты не подумай, Лена, что мы защищаем ребят, которые разбивают стёкла. Нет. Но если бы ты по-хорошему спросила. А ты налетела на Мишу и принялась кричать. Он растерялся, а потом обиделся: стекло-то ведь разбил не он. Вот так… — Мальчик замолчал, а девочка сказала:
— Мы считаем, что зазналась ты пока совсем немного. У тебя даже на лбу написано: «Начинающий зазнайка». Поэтому мы испытание тебе даём нетрудное.
Мальчик и девочка встали и произнесли:
— Лена Пустякова, для того, чтобы вернуться домой, ты должна помочь исправиться одному из жителей нашего города. Все! — И окошко «Справочного бюро» захлопнулось.
Сначала Леночке показалось, что исправить кого-нибудь — дело нехитрое. Она шла и приглядывалась к ребятам, думая, за кого бы взяться.
У раскрытого окна одного из домов сидела девочка и читала. «Какой же у неё недостаток?» — подумала Леночка. Она подошла к окну, но девочка закрыла лицо книгой. За девочкой виднелась кое-как застеленная кровать. На столе валялись в беспорядке книги, тетради, конфетные фантики, портфель, пяльцы с начатой вышивкой, надкушенный пряник и ещё что-то — кажется, тапочка. Посредине комнаты лежали веник и куча мусора.
— Что это вы читаете? — спросила Леночка, чтобы начать разговор.