Как выяснилось, лимонный вклад мистера Кадама в оформление интерьера дома не ограничился кухней. Туалетная комната на первом этаже была выдержана в полынно-зеленой и ярко-желтой гамме. Даже жидкое мыло в дозаторе оказалось с ароматом цитрусовых.
Я бросила свои кеды в плетеную корзину, стоявшую на плиточном полу закутка для стирки, рядом с ультрасовременной стиральной машиной фронтальной загрузки и сушильным автоматом, и перешла в небольшой кабинет.
Мой древний компьютер стоял посреди письменного стола, но рядом с ним красовался новехонький ноутбук. Кожаное кресло, картотечные ящики и стеллаж с запасом бумаги и прочих канцелярских принадлежностей завершали убранство комнаты.
Подхватив с пола рюкзак, я устремилась наверх, чтобы оценить свою новую спальню. Возле стены стояла роскошная двуспальная кровать, на которой запросто можно было растянуться по диагонали, укрытая толстым пуховым покрывалом цвета слоновой кости с россыпью подушек нежного персикового оттенка и со старинным деревянным сундуком в изножии. Перед большим окном, выходившим на лес, разместились уютные бежевые кресла для чтения.
На кровати лежала записка, которая сразу же подняла мне настроение.
Привет, Келси.
С возвращением. Позвони нам сразу же, как только сможешь!
Ждем не дождемся рассказа о твоем путешествии!
Все твои вещи в целости и сохранности.
Мы просто влюбились в твой новый дом!
С любовью,
Майк и СараЗаписка от Майка и Сары и возвращение в Орегон вернули мне ощущение твердой почвы под ногами. Мои приемные родители жили самой нормальной жизнью. И моя жизнь с ними была совершенно нормальной, так что будет просто замечательно вновь обрести нормальную семью и пожить нормальной человеческой жизнью. Просто так, ради разнообразия. Спать на земле в джунглях, беседовать с индуистскими богинями, влюбляться в… в тигра! – нет-нет, все это было абсолютно ненормально. Категорически.
Я открыла шкаф, в котором обнаружила свою коллекцию лент для волос и всю одежду, очевидно, перевезенную сюда из дома Сары и Майка. Рассеянно перебрала вешалки с вещами, которые не видела несколько месяцев. За другой створкой шкафа оказалась вся новая одежда, купленная для меня в Индии, и несколько совсем новых вещей в платяных мешках.
«Ума не приложу, как мистер Кадам сумел доставить все это сюда до моего приезда? Ведь я оставила все эти вещи в Индии, в шкафу!»
Я с грохотом захлопнула в шкафу свою одежду вместе с воспоминаниями, решив никогда больше не открывать эту секцию.
Перейдя к комоду, я выдвинула верхний ящик. Заботливая Сара разложила мои носки именно так, как мне нравилось. Пары черных, белых и цветных носков, скатанных аккуратными мячиками, были рассортированы ровными рядами по цветам. Но стоило мне открыть следующий ящик, как улыбка тут же сползла у меня с лица. Там лежала моя шелковая пижама, которую я нарочно бросила в Индии.
Я провела рукой по нежной ткани, и в груди сразу стало так горячо, что пришлось поспешно захлопнуть ящик и перейти в ванную комнату – глянцево-кафельную, белую с пыльно-голубым. Повернувшись к выходу из этой нарядной, полной света и воздуха комнаты, я вдруг поняла одну вещь, от которой у меня предательски вспыхнули щеки.
Моя спальня была оформлена в сливочно-персиковых тонах.
«Должно быть, он сам выбрал этот цвет, – догадалась я. – Когда-то он сказал, что я пахну персиками и сливками. Получается, он нашел способ напомнить мне о себе даже с другого континента! Как будто я могу его забыть…»
Я с досадой шмякнула рюкзак на кровать, но тут же пожалела об этом, вспомнив о лежавшей внутри Фаниндре. Бережно вытащив золотую змею, я извинилась перед ней и поудобнее устроила на белой подушке с персиковой вышивкой. С минуту я поглаживала ее по золотой головке, а потом принялась разбирать дорожную одежду.
Когда с этим было покончено, я растянулась лицом вверх на кровати и вытащила из кармана джинсов свой новый мобильный телефон. Как и все остальное, он был очередным дорогим излишеством. Дизайн «Прада», скажите пожалуйста! Я включила телефон, не сомневаясь, что первым высветится его номер, но ошиблась. Текстовых сообщений тоже не было. Там вообще в памяти не было никаких номеров, кроме телефонов мистера Кадама и моих приемных родителей.
Самые разные чувства пронеслись у меня в душе. Сначала я испытала облегчение. Потом растерялась. Следом почувствовала разочарование. При этом какая-то часть меня недоумевала: «Между прочим, мог бы и позвонить! Просто чтобы убедиться, что я добралась благополучно».
Разозлившись на саму себя за эти мысли, я позвонила приемным родителям и сказала, что прилетела, очень устала и заеду к ним на ужин завтра вечером. Отсоединившись, я скорчила гримасу, гадая, какое блюдо из тофу будет ждать меня завтра. Впрочем, какой бы разновидностью здоровой пищи меня ни собирались потчевать, я знала, что с радостью проглочу все, лишь бы поскорее повидаться с семьей.
Спустившись вниз, я включила стереосистему, приготовила себе сэндвич из яблочных ломтиков и арахисового масла и перебрала пачку документов, лежавшую на комоде. Оказалось, что мистер Кадам выбрал для меня профилирующим курсом международные отношения, а дополнительным – историю искусств.
Я проглядела расписание. Каким-то чудом мистер Кадам сумел определить меня, первокурсницу, в группы третьей и четвертой уровней сложности. Более того, он умудрился закрепить за мной места на осенний и зимний семестры, несмотря на то, что запись на зиму еще даже не началась!
«Судя по всему, ЗОУ получил нехилое пожертвование из Индии, – решила я, понимающе ухмыляясь. – Не удивлюсь, если в этом же году начнется строительство нового кампуса!»
КЕЛСИ ХАЙЕС, УЧАЩАЯСЯ, СТУДЕНЧЕСКИЙ БИЛЕТ № 69428L7
ЗАПАДНЫЙ ОРЕГОНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ОСЕННИЙ СЕМЕСТР
Учебная письменная речь 115 (4 зачетных балла). Начальный курс написания учебных работ.
Латынь, первый год обучения 101 (4 зачетных балла). Начальный курс латыни.
Антропология 476Д: Религия и ритуалы (4 зачетных балла). Изучение мировых религиозных практик. Обзор религиозных обрядов через призму антропологии, особое внимание уделяется таким аспектам, как одержимость, мистицизм, анимизм, колдовство, чародейство, культ предков и магия. Рассмотрение проблемы синтеза большинства мировых религий с местными традициями и верованиями.
География 315: Полуостров Индостан (4 зачетных балла). Изучение Южной Азии и ее географии, особое внимание уделяется Индии. Экономические связи Индии с другими странами; рассмотрение особенностей, проблем и аспектов, имеющих отношение к географии; изучение этнического, религиозного и лингвистического разнообразия населения региона в прошлом и настоящем.
ЗИМНИЙ СЕМЕСТР
История искусств 204А: От первобытности до романского периода (4 зачетных балла). Изучение всех видов изобразительного искусства данного периода с учетом исторических и культурных особенностей.
История 470: Женщины в индийском обществе (4 зачетных балла). Изучение положения женщин в Индии, их системы взглядов, культурного места в обществе, а также связанной с этим мифологии, как прошлой, так и настоящей.
Учебная письменная речь-2 135 (4 зачетных балла). Второй год обучения, правила и способы написания научной работы, основанной на результатах исследования.
Политология 203Д: Международные отношения (3 зачетных балла). Сравнительный анализ мировых проблем и политики мировых групп, обладающих сходными и (или) конкурирующими интересами.
«Это все совершенно официально! Значит, я теперь полноправная студентка университета. То есть студентка университета, а в свободное от учебы время – разрушительница древнего индийского проклятия», – поправилась я, вспомнив о продолжающемся исследовании мистера Кадама. После всего, что случилось в Индии, мне было не так-то просто сосредоточиться на занятиях, преподавателях и книгах. Но особенно тяжело было поверить в то, что я могу вот так просто вернуться и продолжить свою старую жизнь в Орегоне. Странно, но эта старая жизнь почему-то перестала меня удовлетворять.
К счастью, все перечисленные предметы в ЗОУ казались весьма интересными, особенно религия и магия. Мистер Кадам записал меня на дисциплины, которые я наверняка выбрала бы сама – кроме, разве что, латыни. Я сморщила нос. «Языки мне никогда не давались, – стала думать я. – Жаль, что в ЗОУ не предлагалось изучение индийского! Я бы не отказалась выучить хинди, особенно если мне придется когда-нибудь вернуться туда, чтобы выполнить три оставшихся задания, которые, если верить пророчеству Дурги, позволят снять проклятие тигра. Возможно…»
К счастью, все перечисленные предметы в ЗОУ казались весьма интересными, особенно религия и магия. Мистер Кадам записал меня на дисциплины, которые я наверняка выбрала бы сама – кроме, разве что, латыни. Я сморщила нос. «Языки мне никогда не давались, – стала думать я. – Жаль, что в ЗОУ не предлагалось изучение индийского! Я бы не отказалась выучить хинди, особенно если мне придется когда-нибудь вернуться туда, чтобы выполнить три оставшихся задания, которые, если верить пророчеству Дурги, позволят снять проклятие тигра. Возможно…»
И тут по радио заиграла песня «I told you so» в исполнении Кэрри Андервуд. Текст этой песни заставил меня расплакаться. Вытерев слезы, я твердо сказала себе, что он, наверное, в самом деле очень скоро найдет себе другую. Я бы на его месте ни за что не простила себя! Но думать о нем, даже недолго, было слишком мучительно. Я поспешно скомкала свои воспоминания и заперла их в самом тесном уголке сердца. И призвала на место болезненных мыслей целую стаю жизнеутверждающих. Я стала думать о школе, о своей приемной семье и о возвращении в Орегон. Я складывала эти мысли, как книги, одну на другую, чтобы придавить тяжестью стопки все остальное.
Думать о других проблемах и людях оказалось довольно эффективным средством отвлечься. Но я все равно чувствовала, что его призрак обитает в тихом и темном тайнике моего сердца, ожидая, когда я ослаблю бдительность или почувствую себя одинокой, чтобы вновь обрушить на меня запретные мысли.
«Значит, нужно постоянно занимать себя чем-то, – решила я. – В этом мое спасение. Я буду учиться как сумасшедшая, буду ходить в гости и… и встречаться с другими молодыми людьми! Да! Вот что я сделаю. Буду бегать на свидания и ни минуты не сидеть без дела, чтобы некогда было даже думать о нем. Жизнь продолжается. Что ей еще остается?»
Когда пришло время ложиться спать, было уже поздно, и я валилась с ног от усталости. Погладив Фаниндру, я забралась под одеяло и тут же уснула.
На следующий день раздался телефонный звонок. Это оказался мистер Кадам, что меня искренне обрадовало и столь же искренне разочаровало.
– Здравствуйте, мисс Келси! – жизнерадостно воскликнул он. – Я был очень рад узнать, что вы благополучно добрались домой. Надеюсь, все устроено, как нужно, и вы всем довольны?
– Это все стало для меня полной неожиданностью, – призналась я. – Теперь мне страшно неудобно – и за дом, и за машину, и за кредитку, и за университет.
– Даже не думайте об этом! Мне доставило огромное удовольствие сделать это для вас.
Любопытство, как всегда, оказалось сильнее меня, поэтому я спросила:
– Как продвигаются дела с пророчеством? Еще не разгадали его?
– Я пытаюсь перевести надписи на оставшихся гранях монолита, мисс Келси. Когда вы уехали из Индии, я вернулся в храм Дурги и сделал фотографии трех других обелисков. Рискну высказать предположение, что каждая из четырех колонн символизирует определенную стихию: землю, воздух, воду и огонь.
– Вполне может быть, – согласилась я, вспомнив пророчество Дурги. – Тот обелиск, который мы открыли, скорее всего, имел отношение к земле, потому что на нем были изображения крестьян, подносящих богине фрукты и злаки. Кроме того, Кишкиндха находится под землей, и первый дар, который Дурга попросила нас отыскать, оказался плодом, хоть и золотым.
– Да, конечно, но теперь выясняется, что некогда существовал пятый обелиск, уничтоженный в глубокой древности. Он олицетворял собой стихию пространства, характерную для индийских верований…
– Знаете, если кто-то и может в этом разобраться, то только вы, мистер Кадам! Спасибо, что позвонили, – выпалила я, прежде чем мы пообещали друг другу как-нибудь созвониться или списаться.
Следующие пять часов я провела за новыми учебниками, а потом отправилась в магазин игрушек, чтобы купить парочку оранжево-полосатых плюшевых тигров для Ребекки и Сэмми, раз уж я не удосужилась привести им какие-нибудь подарки из Индии. Не знаю, где был мой разум, когда в том же магазине я неожиданно для самой себя приобрела гигантского, безумно дорогого, белоснежного плюшевого тигра.
Вернувшись домой, я вытащила тигра из пакета и зарылась лицом в его плюшевую шерсть. Тигр был мягкий, но пах неправильно… А вот он пах волшебно – водопадами и сандаловым деревом. Плюшевый зверь был всего лишь жалкой подделкой с блестящими и пустыми голубыми пластмассовыми глазами. А у него глаза были густо-синего цвета. Даже полоски у плюшевого тигра оказались не такие, как надо.
«Да что это со мной такое? Зачем я вообще его купила? Теперь мне будет еще труднее забыть его!»
Отогнав ненужные чувства, я пошла переодеваться для поездки в приемную семью.
По дороге я нарочно сделала огромный крюк, чтобы подальше объехать ярмарку графства Полк и связанные с ней мучительные воспоминания. Не успела я припарковаться перед домом Майка и Сары, как дверь широко распахнулась. Майк бросился было ко мне… но, ослепленный красотой «порше», пронесся мимо меня к машине.
– Келси! Можно? – вкрадчиво попросил он.
– Валяй, развлекайся, – со смехом ответила я. «Узнаю старину Майка!» – подумала я про себя, протягивая ему ключи, чтобы он мог несколько раз объехать вокруг квартала.
Сара обняла меня за талию и повела в дом.
– Мы так рады тебя видеть! Мы оба, разумеется! – прокричала она, бросив грозный взгляд на Майка, который радостно помахал нам рукой и был таков. – Когда ты улетела в Индию, мы поначалу страшно волновались, ведь ты не баловала нас звонками, но потом мистер Кадам стал звонить нам через день и рассказывать, чем ты занимаешься и как страшно занята.
– Вот как? И что же именно он вам рассказал? – поинтересовалась я, мне было любопытно узнать, какую историю сочинил для них мистер Кадам.
– Послушай, это все так чудесно, правда? Так, дай-ка вспомнить, что же он говорил… Рассказывал о твоей новой работе и о том, что ты каждое лето будешь проходить у него практику, чтобы трудиться над разными проектами. Я и не знала, что тебя интересуют международные отношения! Восхитительная специализация! Просто сказочная. Еще мистер Кадам сказал, что когда ты закончишь университет, то сможешь получить постоянную работу в его компании. Это же потрясающая возможность!
Я улыбнулась ей.
– Да, мистер Кадам замечательный человек. Лучшего босса и пожелать нельзя. Он относился ко мне скорее как к внучке, чем как к служащей, и боюсь, страшно меня избаловал. Ну, ты же видела дом, машину, а теперь еще университет.
– Он тоже очень тепло отзывался о тебе по телефону. Даже признался, что стал полностью зависеть от тебя, представляешь? Прекрасный человек, и такой любезный! Представляешь, он уверял нас, что ты… как же он выразился… «инвестиция, которая стократно окупится в будущем», вот как!
Я с большим сомнением покосилась на Сару.
– Будем надеяться, что он во мне не ошибся.
Она рассмеялась, потом посерьезнела.
– Мы прекрасно знаем, что ты особенная, Келси, и заслуживаешь всего самого лучшего! Может быть, таким образом мироздание компенсирует тебе потерю родителей. Хотя я понимаю, что ничто и никогда их не заменит.
Я кивнула. Сара была искренне рада за меня. Не говоря уже о том, что уверенность в моей полной финансовой независимости наверняка стала огромным облегчением для них с Майком.
Сара еще раз порывисто обняла меня и бросилась вытаскивать из духовки какое-то подозрительно пахнущее блюдо. Водрузив его на стол, она объявила:
– Ну, а теперь давайте поедим!
Я изобразила полный восторг и спросила:
– Хм… а что у нас на ужин?
– Лазанья из органической муки, тофу и шпината, с соевым сыром и льняным семенем!
– Ням-ням, объедение! – сказала я, выдавив кривую улыбку. При этом я с тоской подумала о Золотом плоде, оставшемся в Индии. Этот волшебный артефакт мог наколдовать любую еду, какую захочешь. Кто знает, попади он в руки Сары, может быть, даже здоровая еда стала бы съедобной. Я украдкой отщипнула кусочек органической лазаньи. «Нет, пожалуй, вряд ли…»
Шестилетняя Ребекка и четырехлетний Сэмюель ворвались в комнату и запрыгали передо мной, пытаясь привлечь к себе внимание. Я обняла их обоих и отвела к столу. Потом подошла к окну, чтобы посмотреть, не вернулся ли Майк. Оказалось, он только что вышел из «порше» и теперь пятился спиной к двери, не в силах отвести глаз от машины.
Я открыла ему дверь.
– Хм, Майк, пора ужинать.
Он машинально отозвался, не глядя на меня:
– Да-да, конечно… Уже иду.
Усевшись между детьми, я положила каждому из них по огромному ломтю лазаньи, а потом взяла крохотный кусочек для себя. Сара вопросительно подняла брови, но я объяснила, что недавно плотно пообедала. Майк, наконец-то занявший свое место, принялся с жаром расхваливать «порше». Он попросил у меня разрешения одолжить машину на вечер пятницы, чтобы свозить Сару на свидание.