Шесть километров. Два курса – мой и Ровера, не только уверенно пересекались в одной точке, но и делали это с идеальным наложением по времени.
Система пищала, предупреждая о полном захвате сканерами, машина охраны порядка плотно сидела на хвосте, сиреной распугивая не только тех, кто летел рядом, но и невольно освобождая мне коридор.
Умница, Странник! Учел даже это!
Валанд вошел в контрольный квадрат. Разрыв сорок секунд… А Валенси уверяла, что у меня будет лучший кар на Зерхане!
Видела бы она меня сейчас…
Лучше не видеть! Избавиться от хищной улыбки мне никак не удавалось.
Вызов. Второй канал, опознаватель Марка.
Наивный!
Соединение длилось всего секунду. Как раз успеть оценить его мнимую расслабленность и задорно подмигнуть. Благодарить за доставленное удовольствие буду позже. И при свидетелях.
Им не хватило лишь нескольких мгновений. Машина Ровера пронеслась надо мной, чтобы тут же, став двойником, увести всех за собой. А я, сменив идентификаторы, сбросив скорость и испуганно убравшись с пути несущегося Валанда, направила кар к Большому Дому.
Меня там уже ждали.
* * *Меня действительно ждали.
Машина мягко легла на стапель, дверца плавно ушла вверх. Деактивировав управление – на стоянку кар отправится через автоматизированный приемник, – с нежной улыбкой подала руку Левицкому, который невозмутимо оттер спешившего ко мне служащего.
– Рада тебя видеть, Станислав!
На его лице особой радости от встречи я не заметила.
Вот тебе и тень! Наше счастье было таким недолгим.
– Зачем? – Вопрос прозвучал глухо и… обиженно.
Отвечать я не собиралась, Иштван только и ждал моего появления.
– Элизабет! – раздалось снизу. Посадочные столы располагались выше уровня аллей. – Неужели это все-таки ты! Господин губернатор, это та самая Элизабет, о которой я вам столько рассказывал.
Левицкому ничего не оставалось, как помочь мне выйти и отступить на шаг, давая возможность подойти к хозяину Зерхана.
Изящным движением, которому меня научила леди Джессика Уэлри, подруга матери Валенси, приподняла край платья, спустилась вниз по ступенькам.
Не успела оказаться на площадке, выложенной похожим на мрамор камнем, где так «вовремя» оказался виновник торжества и мой новоявленный знакомый, как Руми порывисто перехватил мою ладонь, с нежностью поднес ее к губам.
Когда с подчеркнутым сожалением отстранился, представил:
– Господин губернатор, позвольте вам представить сверкающий бриллиант журналистики, прекрасную Элизабет Мирайя.
Стоявший напротив меня мужчина, немного обрюзгший, но не потерявший от этого своей харизматичности, благосклонно улыбнулся.
– Мне безумно приятно видеть столь ослепительную женщину на моем празднике. Да и Иштван сумел заинтриговать, рассказывая о ваших талантах. – Когда я ответила взглядом, в котором достаточно было и снисходительности к незатейливому комплименту, и женского лукавства, чуть склонил голову. – Шамир Эйран, к вашим услугам, госпожа Мирайя. Если вас это не оскорбит, то просто Шамир.
Оскорбит?! Прикрытие первым лицом Зерхана?
Жаль, я не могла видеть выражения лица Левицкого. Он так и остался у меня за спиной.
– Разве я могу отказать такому человеку, как вы?! – не без тени надменности, но мило проворковала я. – Но только в том случае, если я для вас стану просто Лиззи, – продолжила уже обольстительно, кладя свою руку на сгиб его.
– Не надейтесь, что я откажусь, – поддержал мою игру губернатор, направляясь к величественному четырехэтажному зданию, в архитектуре которого были заметно влияние Самаринии.
Черты трех богинь, почитаемых самаринянами, прослеживались и в статуях, выставленных вдоль аллеи. Настолько «живых», что обознаться было совсем несложно.
– Ты надолго к нам? – Иштван, идущий рядом со мной, на мгновение обернулся, опустил ресницы.
Левицкий следовал за нами.
– Задержусь, пока не выгоните, – усмехнулась я. – Приехала скорее отдыхать, чем работать. Пообещала Валенси цикл статей о женах ссыльных с Шираша и сбежала ото всех.
– Неужели эта тема еще кого-то интересует? – искренне удивился Шамир. Очень похоже на Левицкого не так давно.
Еще один персонаж нашей пьесы. Ищи, кому выгодно!
В данном конкретном случае интерпретаций вопроса, на который хотелось бы получить ответ, было немного.
Кому выгодны беспорядки на Зерхане?
Или… кому здесь настолько не нужен губернатор, что от него готовы избавиться столь замысловатым способом?
Или… что лично ему могли дать реки крови, которые обязательно прольются, если мои прогнозы окажутся точными?
– Тема женской верности и способности к самопожертвованию? – Я не без осуждения пожала плечами. Их единодушие мне было понятно. – Этот мир принадлежит мужчинам. Меняется ваше представление о нас, мы начинаем меняться в соответствии с ним.
Иштван от души засмеялся, Шамир резко остановился, отпустив мою руку, посмотрел на меня с любопытством.
Воспользовавшись моментом, я бросила быстрый взгляд на Станислава.
Нас с Левицким разделяло метра три. Он не мог не услышать того, что я сказала, но в отличие от этих двоих восторга не испытывал. Кажется, догадывался, чем закончится разговор.
Вряд ли командование базы откажет губернатору, если он вежливо попросит допустить знакомую ему журналистку в их архив.
– Я предупреждал вас, – оборвав смех, но продолжая открыто улыбаться, заявил Иштван, – что эта женщина не только красива, но и умна. Опасное сочетание.
– Тем приятнее знать, что эта жемчужина украсит сегодня мое празднество, – не скрывая довольства, отозвался губернатор.
– Вы с Земли? – я тут же вскинулась, отметив его сравнение.
– А еще вы умеете делать правильные выводы, – вместо ответа произнес Шамир и жестом предложил следовать дальше, прочь от своей ошибки.
Зря он рассчитывал, что я пропущу сей попахивающий жареным факт.
– Всего лишь издержки журналистской профессии, – с нарочитой скромностью опустила я взгляд, дав ему заметить мелькнувшее в нем удовлетворение. Вновь оперлась на его руку, позволяя вести себя, и мысленно дала себе подзатыльник. Не один Шамир здесь опростоволосился.
Про городские притоны я не забыла, но пропустила подноготную губернатора. Это была оплошность, которую требовалось срочно исправлять.
Увы, задействовать полевой интерфейс я не торопилась. Рискованно, пока не разобралась с контуром системы защиты.
По пути к резиденции успели обсудить последние сплетни о неожиданно обнаружившихся общих знакомых. Таких оказалось немало. Наличие в их списке лорда Уэлри заставляло отбросить некоторые из возникших версий. Такие, как лорд, умели разбираться в людях.
Разговор пришлось закончить, когда приблизились к увитой нитями неизвестного мне растения террасе. Губернатор извинился, что вынужден нас покинуть, и направился к группе гостей, появившейся на другой аллее, ну а мы с Иштваном вошли внутрь.
Первым из охотившейся за мной парочки, с кем столкнулась, был Валанд. Стоял в окружении тех же трех офицеров, которых я видела с ним в столовой крейсера. Парадная форма Шаевского и Левицкого была белой, у этого – черной. Соответствующее сочетание.
Заметив меня, осуждающе качнул головой. Вины я за собой не чувствовала, но почему-то стало стыдно. Пришлось немедленно брать себя в руки и делать вид, что не заметила, продолжая идти рядом с Иштваном, «знакомившим» меня с местным обществом. Показывал взглядом, похоже, выбирая самых колоритных, давал короткие, но емкие характеристики. Я пыталась не смеяться, с каждой новой репликой это становилось все труднее.
– А вот от этого тебе лучше держаться подальше! – Остановившись, словно давая возможность рассмотреть открывающийся из окна вид, он загородил меня собой от статного мужчины, который в одиночестве продефилировал мимо. – Очень неприятный тип. Самаринянин, жрец высшего посвящения. Во внутренние сектора Союза их не пускают, вот они и открыли свое посольство на Зерхане. Это еще до Шамира. Он пытался избавиться от такого счастья, но вопрос стоит так: кто же, если не вы?
– А он симпатичный, – задумчиво протянула я, говоря совсем не то, что думала. Подавляющую волю властность я успела ощутить еще до того, как Руми меня предупредил.
– На это он женщин и ловит, – тяжело вздохнул Иштван, оглядываясь. – За последний год Зерхан покинуло более сотни. Все молодые, красивые, с идеальным здоровьем и поразительно схожей генной картой. Все отказались от подданства, разорвав связи с Союзом.
Впору было вздыхать вслед за ним. К тем проблемам, которые уже были, еще и эта… Она не имела ко мне никакого отношения, но я была уверена, что если я не возьмусь за нее, то это сделает она, взявшись за меня.
– И никто ничего?
Иштван посмотрел на меня настороженно, словно догадываясь, о чем я только что подумала.
Я с предположением не ошиблась.
– Только не вздумай ввязываться! – произнес он неожиданно жестко. Да что ж мне так везет в последнее время на «заботливых» мужчин?! – Из журналистов похоронили четверых. Никто не сомневается, что их рук дело, но никаких доказательств. Про службу порядка и говорить не стоит, там счет идет уже на десятки.
– Связи с криминалом? – пропустив его предупреждения, поинтересовалась я.
Иштван нахмурился, но ответил:
– Есть такие сведения. Сотня женщин – официальные данные. По некоторым оценкам, их на порядок больше. Остальные идут через теневые структуры. Пропадают бесследно.
– Весело у вас здесь, – философски заметила я, просчитывая, какое это отношение может иметь к моему заданию. На первый взгляд, совершенно никакого. Только почему тогда на душе так неспокойно? – А пригласи меня танцевать!
Руми, как недавно Валанд, недовольно качнул головой, но руку, предлагая мне опереться на нее, согнул.
Он был прав, мое предложение не предполагало развлечения. Сопровождая молодую женщину, в зал, из которого доносилась музыка, направился лже-Смолин. Райзер, насколько я успела отметить его передвижения, уже был где-то там.
Вряд ли это значило что-то серьезное – бал только начинался, но я предпочитала не упускать их из вида.
* * *Нас перехватили буквально сразу. Подошедший служащий извинился, склонив голову, и передал приглашение губернатора присоединиться к нему и его семье. Насколько я поняла, для меня на этом мероприятии была заготовлена роль главного блюда.
Противиться такой удаче даже не думала, но и согласиться так легко не могла. Помнила про Валанда и Шаевского, которые намеревались вывести меня из игры.
Зачем? Ответов на этот вопрос было несколько. Ни один из них не учитывал их заботу о моем душевном или физическом здоровье.
Бросив взгляд на Иштвана, задумчиво посмотрела на стоявшего напротив посыльного. Тот правильно расценил затянувшуюся паузу.
– Господин губернатор приглашает вас обоих, – бесстрастно уточнил тот, затянутой в перчатку ладонью указав, куда именно нам следует идти.
Идти пришлось в другую сторону, так оказалось ближе.
Большой Дом был выстроен буквой «П», два более длинных крыла соединялись между собой по первому этажу широким стеклянным проходом, превращенным в подобие зимнего сада.
Нас ждали в большом холле, примыкавшем к входу с террасы, но с противоположной стороны к той, в которую двигались до этого мы с Руми. Народу там было значительно меньше, видно, самые сливки, без которых ни одной власти не обойтись.
Сам факт меня нисколько не удивил, если только присутствие того самого жреца самаринян – дипломата, от встречи с которым меня предостерегал Иштван. Правда, стоял он в стороне и в гордом одиночестве, но для определенных выводов уже и этого оказалось достаточно.
– Моя дорогая, – завидев нас, произнес губернатор, обращаясь к миловидной, но с налетом душевной усталости женщине рядом с собой, – позволь тебе представить нашу гостью с Земли, журналистку Элизабет Мирайя.
Я доброжелательно улыбнулась, остановившись так, чтобы держать в поле зрения и вход, и, что мне казалось более важным, самаринянина.
– Очень приятно, госпожа Мирайя, – ответила та низким, грудным голосом. Интуиция взвилась растревоженной птицей. Сильный, глубокий, ярко вибрирующий голос и потухший взгляд. Мне стоило присмотреться к этой женщине. И не только к ней. Я буквально кожей ощущала, на кого именно направлено внимание жреца. – Таисия Эйран.
– Я тоже рада нашему знакомству, госпожа Эйран. – Протянула ей руку, признав в ней уроженку Зерхана. Рукопожатие при знакомстве здесь использовали не только мужчины.
Шамир довольно ухмыльнулся, когда его жена ответила на мое приветствие.
– Говорил тебе, что госпоже Элизабет есть чем нас удивить. – И уже обращаясь ко мне, спросил: – А как вы догадались насчет Таисии?
Я продемонстрировала легкую смущенность – изображать из себя стерву смысла пока что не имело, взглядом указала на хрупкую, напоминающую нераскрытый бутон девушку, которая робко пристроилась за спиной первой леди планеты.
– Ваш дочь слишком юна, – я использовала весьма обтекаемую формулировку, чтобы намекнуть на невинность очень похожей на мать особы, – ее глаза еще не отцвели.
Кадык губернатора дернулся, выдав его волнение, но это было единственное доказательство того, что мой ответ вызвал в нем болезненные эмоции.
Еще одна загадка к тем, от которых у меня уже распухала голова.
Что же здесь творилось, если не несущая двусмысленности фраза заставила явно умеющего держать себя в руках мужчину реагировать столь остро?!
Я была уверена, что, пока не раскрою все, Зерхан не покину. Что бы ни думал об этом Ровер и все остальные.
– Вы очень наблюдательны, – тем не менее добродушно заметил он, но за этой фразой я услышала другую: «И слишком хорошо подготовлены для отдыха!»
Он был прав, но знать ему об этом пока не стоило.
Моя улыбка была довольной:
– Это – профессия, господин губернатор. – Называть его по имени в присутствии семьи не стоило. – Спросите у Иштвана, он подтвердит.
Руми и на этот раз оправдал мое доверие, тут же вклинился в разговор. Здороваться с Таисией он не стал, видно, уже успели пообщаться.
– Это так, Шамир, – мелькнувший в интонации намек я не пропустила. Было чувство, что я сдала определенный экзамен, но экзаменатор все еще сомневался, ставить ли мне «отлично». – У журналистов такого уровня, как Элизабет, потребность докапываться до сути уже вбита в подкорку. Она делает это, не задумываясь.
А еще я, не задумываясь, ощущала, как сгущалось вокруг меня напряжение…
Как я там говорила: «Во что это я еще впуталась?!»
С этим вопросом было так же, как и со всеми предыдущими. Не до них!
Наше общение надолго не затянулось. Мне представили еще с десяток близких к семейству деятелей с их женами, детьми и подругами, и распорядитель банкета пригласил всех пройти в главный зал, где должна была состояться торжественная часть. Поздравления и ответное слово.
Я какое-то время держалась рядом, потом, воспользовавшись тем, что Иштван начал увлеченно спорить с кем-то из местных министров – его имени я не запомнила, незаметно отстала. Вручить свой подарок я всегда успею, а вот осмотреться – вряд ли.
Передвигалась я со всеми предосторожностями. Пару раз едва не столкнулась с Валандом, успевала укрыться за чужими спинами буквально в последнее мгновение. Один раз почти пересеклась с Шаевским – тот двигался по весьма замысловатой траектории, то ускоряя, то замедляя шаг. Смешно не было, избежать его внимания оказалось весьма сложно.
А вот Левицкий на глаза мне не попадался, что сильно напрягало. Уязвленное самолюбие – достаточный аргумент, чтобы сделать попытку отыграться.
Видела Райзера. Тот, заметив, сдержанно улыбнулся. Жаль, был далеко, чтобы заметить то, что он пытался скрыть от меня, резко отвернувшись.
Это было интересно, но на данный момент не столь важно. Капитаном занимался Марк, я не собиралась отнимать у него хлеб. Мне нужен был Смолин.
Инженера я нашла в курительном зале. Занесло меня туда случайно, я просто свернула не в тот коридор. Не без умысла, конечно, мои не активированные маячки стояли теперь везде, где я побывала, но как объяснение вполне могло сойти.
Тот откровенно флиртовал с двумя девицами, одаривая их не самыми изысканными комплиментами. Я была уверена, что в его лексиконе присутствовали и другие, но, судя по реакции восторженных особ, хватало и этих.
Неторопливо осмотрелась.
Довольно большая комната, темные ковры на полу, в тех же тонах чуть приоткрытые тяжелые шторы на окнах. Свет разрезал помещение почти на ровные квадраты.
Шесть круглых столиков, по три кресла рядом с каждым. На отдельном – деревянные коробки с сигарами и сигаретами. В другом углу еще один, на подносах расставлены кофейные чашки, кофемашина… За портьерой, похоже, была скрыта дверь. Вряд ли грязную посуду уносили на виду у гостей.
Смолин не мог меня не увидеть, но ничем не дал понять, что мы знакомы. Продолжал рассказывать что-то веселое, по крайней мере, его спутницы смеялись.
Мне нужен был повод, чтобы остаться. Кофе?
Взгляд зацепился за висевшую на стене чеканку. Весьма далекий от современных сюжет, едва заметный налет на металле… Даже не будучи специалистом, я могла сказать, что вещь уникальная. И таких, как она, здесь было не меньше дюжины.
– Интересуетесь?
Я оборачивалась медленно, успев заметить, как ладонь Смолина потянулась к виску. Значит, и тогда, в столовой крейсера, я была права, приняв этот жест за предупреждение.