При сайте действовал форум, позволявший новичкам представиться и сообщить кое-что о себе накануне реальной встречи в каком-либо общественном месте. Действительно, в комментах люди рассуждали о знакомствах в «офлайне».
Нарцисс быстро загрузил сайт.
Стоило ему вбить несколько первых слов, как он понял, что возвращается к своей предыдущей личности.
«Это Ноно: —). Я вернулся».
IV Ноно
— Шатле. К тебе пришли.
Анаис не откликнулась. Она лежала на кровати, тупо уставившись на свой тюремный номер, одна в девятиметровой камере. Само это одиночество было роскошью, хотя она о ней и не просила. Кровать, стол и стул здесь можно передвигать. И это тоже роскошь: ее не перевели в блок для особо опасных преступников, где все намертво прикручено к полу.
Накануне все развлечения свелись к поездке в автозаке и беседе с социальной служащей, а затем и с начальником СИЗО, объяснившим ей правила внутреннего распорядка. Кроме того, ей пришлось раздеться догола и подвергнуться медицинскому осмотру, в ходе которого у нее взяли мазок. Ничего особенного у нее не нашли, разве что докторша сделала пометку о ее израненных руках.
— Эй, ты что, оглохла?
Анаис оторвалась от двухъярусной кровати — она лежала на верхней полке. Окоченевшая от холода, она взглянула на часы: их ей оставили. Еще одна поблажка. Всего-то девять утра. Казалось, ее мозг вылит из бетона, того самого, из которого построены гигантские корпуса тюрьмы Флери-Мерожис.
Она послушно последовала за тюремщицей. В коридор выходили запертые двери камер. В рассеянном свете глаза скользили по стенам, полу, потолку. В женском следственном изоляторе все было серым, бежевым, бесцветным. И повсюду — стойкий запах дезинфекции.
Снова щелчок.
Еще одна дверь.
В такое время посетителем мог оказаться только полицейский или адвокат.
Официальные лица.
Еще один коридор.
И снова — замок.
Из-за закрытых дверей доносится бормотание телевизоров, застарелые тюремные запахи. Кое-кто из заключенных уже в мастерских. А некоторые свободно разгуливают по коридорам — такое разрешено только в женском СИЗО. Охранницы в белых халатах подкатывают коляски к яслям. Во Франции женщины, родившие в тюрьме, вправе оставить ребенка при себе до полуторагодовалого возраста.
Электронный замок. Рамка металлоискателя. Проверка тюремного номера. Анаис очутилась в коридоре, состоящем из застекленных и зарешеченных отсеков. В каждой кабине стоял стол и два стула. Двери из многослойного стекла.
За одним из стекол Анаис разглядела своего посетителя.
Солина в поднятых на лысую голову очках.
— Ну вы и наглец, — сказала она, оказавшись перед ним. За спиной у нее захлопнулась дверь.
Солина открыл стоявший у его ног портфель.
— Мы могли бы говорить друг другу «ты».
— Чего тебе надо, ублюдок?
Солина улыбнулся и положил на стол зеленую папку.
— Сразу видно, как здорово мы с тобой ладим. Присаживайся.
— Ты не ответил.
Он накрыл папку ладонью:
— Вот мой ответ.
Анаис взяла стул и уселась.
— Что это?
— Клиент, которого ты ищешь. Оскопленный бродяга, найденный третьего сентября две тысячи девятого года под Йенским мостом.
Тут же все всплыло у нее в памяти. Рисунки Нарцисса. Перекошенное лицо. Кремневый топор. Изуродованный труп. Она неважно знала Париж, но почти не промахнулась, опознавая мост.
— Зачем мне это?
Он перевернул папку и подтолкнул к ней:
— Взгляни.
Она открыла папку. Полный отчет по делу. Фотографии, планы, отчет о вскрытии, протокол осмотра места происшествия… Сначала она проглядела пачку цветных фотографий размером с почтовую открытку. Голый мужчина лежал под темным сводом моста, между ног у него что-то чернело. Тело казалось непропорционально длинным. Белая кожа по контрасту с грязной землей будто светилась. Она подумала, не говорит ли эта бледность о том, что из него выпустили кровь. Лица, зажатого под камнями мостового пролета, не разглядеть.
— Вы его опознали? — спросила она едва слышно.
— Уг Ферне, тридцать четыре года. Хорошо известен нашим службам. В две тысячи восьмом — две тысячи девятом участвовал в манифестациях «Детей Дон Кихота».[36] Горлопан каких мало. В жизни палец о палец не ударил и еще боролся за свое право бездельничать.
Анаис не поддалась на провокацию. Легавому только того и надо.
— Есть зацепки?
— Никаких. Ни следов, ни свидетелей. На рассвете его обнаружила водная полиция. Едва успели убрать труп до того, как появятся речные трамвайчики с туристами.
Рана крупным планом. Низ живота буквально искромсан. Каким-то варварским орудием. Топором, который нарисовал Нарцисс. Орудие явно играет роль в ритуале преступника. Наверняка здесь замешан какой-то мифологический сюжет. Тут же ей вспомнился второй рисунок. Тот, где убийца с перекошенным лицом швыряет в Сену гениталии. Жест, наделенный сакральным смыслом. Откуда Нарцисс знал такие подробности? Он и есть убийца?
— Кто ведет расследование? Уголовка?
— Смерти бомжа? Держи карман шире. Дело передано третьему подразделению судебной полиции.
— Что они нарыли?
— Говорю тебе — черта лысого. Работают дознаватели. Опрос в окрестностях, осмотр местности, лабораторные исследования, да еще проформы ради допросят пару бродяг — и все. Спишут на сведение счетов и закроют дело.
— Характер увечий не вызвал подозрений?
— Бомжи на все способны. Чему тут удивляться?
— А как насчет нехватки крови в трупе?
— Рана порядком кровоточила.
— Да нет. Я спрашиваю, не выкачали ли из него нарочно литр-другой крови?
— Ни о чем таком я не слышал.
Анаис листала документы. В углу папки она заметила имя следственного судьи: Пьер Воллатре. Ей вспомнились два других убийства. В Марселе — Икар, следственный судья Паскаль Андре. В Бордо — Минотавр, следственный судья Филипп Ле-Галь. Это уже не уголовное дело, а какое-то сборище судей.
— И что теперь? Возобновите расследование?
— Сначала придется уломать прокуратуру. Им надо разобраться в этом бардаке. Хорошо бы доказать им, что это убийство может входить в серию Икар — Минотавр.
— То есть отыскать миф, к которому оно отсылает?
— В точку. Ну а пока двух картинок маловато, чтобы машина снова заработала.
Анаис поняла намек.
— И тебе нужна я, чтобы найти этот миф?
— Я тут подумал, тебе ведь все равно здесь нечем больше заняться. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Я не откажусь от твоего предложения только из-за того, что ты угодила за решетку.
— Предложения?
— Работать вместе.
— Здесь?
— Работа на земле тебе пока не светит, красотка. А вот чтобы пораскинуть мозгами, лучше тюряги ничего не придумаешь.
Анаис поняла, что у нее есть козырь.
— Что там с моим делом?
— Следственный судья скоро тебя вызовет.
Она резко наклонилась вперед. Солина отпрянул. Он еще не забыл вчерашний плевок.
— Вытащи меня отсюда, — прошипела она.
— Отыщи мне миф.
Торги завершены. Цена заявлена.
— У кого мое дело?
— У ОБОП, то есть у меня. Нас интересует перестрелка на Монталамбер.
Она схватила несколько фотографий:
— А это?
Солина улыбнулся:
— Если удастся доказать связь между тремя убийствами, привлечь уголовку мы всегда успеем. Ну а вдруг мы и без них найдем убийц? Я просто прусь от мысли, что мы их обставим, красотка. Беда в том, что отдел розыска беглых преступников вот-вот начнет поиски Януша.
Солина выдавал желаемое за действительное. Дело у него в любом случае отберут. Ему оставалось надеяться на сенсационный успех. Вот зачем она ему понадобилась. Не для того, чтобы копаться в греческой античности, а чтобы анализировать каждую деталь, складывать фрагменты головоломки, продолжить расследование, которое она начала в Бордо.
Она склонилась над снимками. Кое-что бросилось ей в глаза.
— Этот тип был очень высокий, верно?
— Примерно два метра пятнадцать сантиметров. И член у него небось с добрую саблю. Просто чудовище. Так что корыстный мотив можно исключить — вряд ли кому-то подошли бы его причиндалы, разве что убийца собирался спрятать их в ножны.
— В крови обнаружили следы героина?
— От тебя ничего не скроешь.
— Нарик?
— Скорее алкаш.
Последние сомнения отпали. Третий в списке убийцы с Олимпа. И еще одно ее предположение вновь подтвердилось. У убийцы есть дар убеждения: он уговорил великана сделать себе роковой укол. По ассоциации она вспомнила, что Филипп Дюрюи упоминал человека с закрытым лицом, прокаженного. Тут же ее кольнула мысль об асимметричной физиономии на рисунке. Больше похоже на этническую раскраску, чем на маску из греческой трагедии.
Она закрыла папку, вновь ощутив между всеми этими фактами смутную связь, которую ей никак не удавалось сформулировать.
— По рукам, — сказала она. — Вечером я тебе перезвоню.
Солина тяжело поднялся со стула и взял свой портфель.
— Завтра ты встретишься со следственным судьей.
* * *Он проснулся на оранжевом одеяле. На нем все еще были спортивные брюки и куртка с капюшоном. Чувствовал он себя прекрасно. Здесь он в безопасности. Под защитой этих стен, которых он не знал, зато они знали его наизусть. Он открыл глаза и увидел у себя над головой поддерживающую потолок металлическую конструкцию. Ему вспомнилась Эйфелева башня. Вспомнились книжки Золя: названия он забыл, но там люди жили, спали и работали в таких вот мастерских. На несколько дней он станет одним из них.
Он сел среди разбросанных, исписанных от руки листков. И тут же вспомнил. Его ночные заметки. Всю ночь напролет он зависал в Интернете. Sasha.com и другие сайты знакомств. Последние соединения Шаплена. Имена — сплошь вымышленные — и свидания. Все без толку. Он обшарил лофт в поисках записной или адресной книжки, но так ничего и не нашел. Заснул около четырех утра.
Блуждания по чатам укрепили его уверенность. Ноно не был виртуальным пикапером, он не помешался на сексе, не изголодался по женской ласке. Нет, он вел расследование. Все то же проклятие пассажира без багажа. По пока неясной причине его персонаж выбрал целью matchmaking.[37] Гипотеза: в лабиринте Всемирной паутины он искал какую-то женщину.
Еще бы знать, какую именно. Всю ночь перед ним мелькали ники. Nora33, Tinette, Betty14, Catwoman, Sissi, Stef, Anna, Barbie, Aphrodite, Nico6, Finou, Kenny… Он перечитал дурацкие диалоги: игривые намеки, нежные словечки… Любовь во всех видах, от самого примитивного желания до самых несбыточных надежд.
В целом впечатление было неоднозначным. Ноно показался ему настоящим треплом, никогда не переходившим от слов к делу. Нередко после первого знакомства женщины снова пытались с ним связаться, но он не удостаивал их ответом. Шаплен даже не был уверен, что он вообще где-то бывал. За одним-единственным исключением: Sasha.com, сайт speed-dating. Каждый вечер, или почти каждый, Ноно ходил на вечеринки к Саша. В бары. Рестораны. Ночные клубы. По сообщениям с адресами мест встречи «избранных» можно было проследить весь путь охотника. Вот только он понятия не имел, что же происходило в «real life».[38]
Оставались сообщения на его автоответчике. Он мог перезвонить этим женщинам, встретиться, расспросить. Вдруг, поговорив с ними, он поймет и природу собственных поисков? Но ему не хотелось возобновлять эти одноразовые свидания.
Его интересовала лишь одна женщина. Та, что звонила 29 августа.
«Арно, это я. Встречаемся дома…»
Ему придется начать все с нуля. Пойти на вечеринки Sasha.com. Еще раз проделать весь путь своей тени. Понять, что разыскивал его двойник, и продолжить его поиски…
Вчера ночью он оставил на форуме сообщения. Он проверил почту. Вечером его приглашали на датинг в «Питкэрн», бар в квартале Марэ. Вряд ли многие из участников знают, что такое «Питкэрн», а вот он знал: остров в Тихом океане, где обосновались мятежники с «Баунти».[39] И по сей день там существует колония, члены которой считают себя их потомками. Он уже воображал островную, тропическую атмосферу этого места…
Ванная. Нос вроде подживает. Отек спадает. Раны затягиваются. И все-таки, чтобы клеить девочек, он не в лучшей форме. Ладно, по сравнению с прежними изысканиями внутри самого себя эти поиски будут погламурнее. После бродяг и чокнутых художников он окажется среди одиноких женщин.
Он пытался шутить, смотреть на вещи проще, но сейчас ему вспоминались убийство Жан-Пьера Корто, перестрелка на улице Монталамбер, то, как он расквасил себе лицо о раковину.
Он спустился и приготовил кофе. 10 часов утра. С чашкой в руках он собрал почту, которую оставил на кухонной стойке, и устроился на диване в гостиной. Отодвинул в сторону рекламные проспекты, подписки и прочий мусор и занялся официальными извещениями. Особых потрясений его отлучка не вызвала. Банк посылал ему выписку из текущего счета. Домовладельцы напоминали о том, что пора бы внести квартплату — 2200 евро в месяц, — впрочем, без особого нажима. И еще он задержал страховые взносы. За все остальное средства взимались непосредственно с его банковского счета, более чем достаточного.
Судя по последней выписке, на его счете оставалось 23 000 евро. Сумма внушительная. Пошарив в мастерской, он нашел предыдущие выписки. Этот счет в HSBC он открыл в мае месяце. И с тех пор цифра существенно не изменилась. Между тем Шаплен не получал переводов и не депонировал чеки. Тогда откуда бабки? Очевидно, он сам клал на свой счет наличные. 2000 евро. 3000 евро. 1700 евро. 4200 евро… Чем бы он ни занимался, платили ему черным налом.
У него промелькнула мысль: а не жиголо ли он? Но, судя по тону сообщений, по манере обращения его собеседниц, о платных услугах речи не шло. Одно не вызывало сомнений: он не рекламный дизайнер и вообще не художник. Этот его кульман, сама его студия — лишь декорации, как коробки, сложенные в доме у Фрера. Кем же он был на самом деле? Чем зарабатывал себе на жизнь?
Ему вспомнилась одна деталь. Его разговор с коммерческим директором фирмы «RTEP». Он литрами закупал у них осветленную олифу. Для отвода глаз или он действительно использовал этот продукт? Шаплену эти запасы были нужны для какого-то другого дела. Тайного. Прибыльного. Связанного с химией. Уж не готовил ли он наркоту в подвале?
Чем бы он ни занимался, это давало надежду на то, что где-то в лофте припрятаны наличные.
Прежде всего он поднялся на галерею — самое дорогое всегда прячут среди личных вещей, поближе к себе. В поисках сейфа он переставил рамы. Приподнял кровать. Порылся в платяном шкафу. Обшарил письменный стол. Ничего.
Он остановился на флотилии макетов, стоявших по краю галереи. Длина каждой модели — 70–100 сантиметров. Тут же у него возникла уверенность, что деньги спрятаны в одном из корпусов… Осторожно взяв в руки первое судно, «America’s Cup J-class sloop»,[40] если верить гравированной латунной табличке на подставке, он приподнял палубу. Корпус был пуст. Он поставил корабль на место и взялся за следующий — двенадцатиметровую яхту «Columbia».[41] И здесь ничего. Настала очередь «Gretel» Royal Sydney Yacht Squadron, «Southern Cross» Royal Perth Yacht Club, «Courageous» New York Yacht Club.[42] Но и они оказались пустыми.
Он успел усомниться в своей догадке, когда переворачивал палубу «Pen Duick-I», первого парусника Эрика Табарли.[43] Внутри лежали пачки банкнот по пятьсот евро. Шаплен подавил радостный возглас. Запустив руку в эту манну небесную, он торопливо набил карманы. Все его мысли вытеснило одно слово: наркота…
Возможно, Ноно назначал столько свиданий, чтобы легче сбывать свой товар… Вдруг ему вспомнился почерк убийцы — тот вводил в вены своих жертв чистый героин. Но и это совпадение он отбросил.
Прихватив еще несколько банкнот, он наткнулся на что-то другое. Пластиковая карточка. Он извлек ее в полной уверенности, что нашел «Визу» или «Америкен экспресс» Шаплена, но это оказался медицинский полис с номером социального страхования. Еще он откопал удостоверение личности, водительские права и паспорт. Всё — на имя Арно Шаплена, родившегося 17 июля 1967 года в Ле-Мане, департамент Сарта.
Он опустился на пол. Последние сомнения в его преступном прошлом отпали. Он знался с подонками. Купил себе поддельные документы. В глубине души он даже не удивился. У него на роду написано быть самозванцем, лжецом, отщепенцем.
Он поднялся и решил принять душ. Потом он купит себе мобильный и с помощью специалистов попробует установить на нем свой прежний номер, который узнал из счетов. Он не сомневался, что это поможет выяснить, кто такие его клиенты и в чем состоит его бизнес. Он перезвонит им. Станет торговаться. Поймет, чего им от него нужно. Затем отправится на сегодняшний датинг.
Механизм Ноно снова заработает.
* * *— Я потерял мобильный.
— Да неужели?
Шаплен положил на прилавок последний счет за телефон, не обращая внимания на сухой тон продавца.
— И я забыл, что нужно сделать, чтобы проверить голосовую почту.
Не отвечая, тот схватил счет, зажав подбородок большим и указательным пальцами. Эксперт во всей своей красе.
— С вашим оператором это проще простого. Вы звоните по своему номеру. Получив сообщение, набираете кодовое слово и нажимаете на «звездочку».
Этого следовало ожидать. Никакого кода он не знал.
— Отлично, — невозмутимо продолжал он. — Я хотел бы купить новый телефон. И заключить новый договор.
Продавец, вместо того чтобы повернуться к витрине, заставленной новыми моделями, застучал по клавишам компьютера, проверяя счет Шаплена.