Ройс, добившийся задуманного эффекта, с довольным видом закрыл дверь.
— Я хочу познакомить вас со своим другом, — сказал он. — Его зовут Роберт Редфорд.
Гости засмеялись. С тем же успехом Ройс мог бы познакомить их с президентом Соединенных Штатов.
— Моего друга действительно зовут Роберт Редфорд, но он даже не родственник знаменитого киноактера. Если хотите знать, он торговый агент по продаже собачьих будок.
Мыкликлулн с приветливой улыбкой появился в гостиной и стал пожимать руки гостям.
— Он смахивает на араба, — шепнула одна из женщин.
— Или на еврея, — прошептал в ответ ее муж. — Кто их там разберет.
Ройс лучезарно улыбнулся и похлопал Мыкликлулна по спине.
— Таких гениальных торговых агентов, как Редфорд, я еще не встречал.
— Да уж наверняка, раз он умудрился продать вам собачью будку, хотя у вас нет собаки, — отозвался мистер Детвилер, член команды по боулингу.
Мистер Детвилер всегда разговаривал покровительственно-снисходительным тоном, поскольку был единственным приличным игроком в местной спортивной лиге.
— Тем не менее, как любил каркать ворон у старика По,[3] давайте посмотрим на мою собачью будку.
Чтобы попасть на задний двор, нужно было пройти через кухню. Там, как и в гостиной, горели все лампы, а дверца холодильника была приоткрыта.
— Ройс, да у тебя холодильник открыт! — воскликнули гости.
— Наверное, кто-то из детей забыл закрыть.
— Попробовали бы мои оставить дверцу открытой. Да я бы их прибила!
Но что там — открытый холодильник! На кухне Джекобсонов происходило нечто покруче: там работали одновременно электроплита, микроволновая печь, миксер и водонагреватель. Некоторые гости были уже на грани обморока.
Когда Ройс открыл дверь на задний двор, все попытались протиснуться в нее всем скопом, поскольку привыкли беречь электроэнергию.
— Послушайте, зачем устраивать толчею? У нас в доме что, пожар? — попытался образумить их Ройс.
Но могучая привычка беречь электроэнергию оказалась сильнее.
На пути к собачьей будке, стоящей в самом глухом углу заднего двора, Детвилер отвел Ройса в сторонку.
— Слушай, дружище, у тебя никак появилась своя рука в этой жмотной электрокомпании? Как тебе удалось выбить такую щедрую квоту?
Ройс лишь улыбнулся и покачал головой.
— Нет, Детвилер, моя квота осталась прежней.
Затем он добавил уже громче, чтобы слышали остальные:
— Я честно плачу им пятнадцать баксов в месяц.
— Гав-гав! — тоненько тявкнул щенок, сидящий у будки на цепи.
— Откуда эта собака? — шепотом спросил Ройс Мыкликлулна.
— Соседи отдали. Собирались его утопить, — ответил Мыкликлулн. — К тому же, если у вас будет будка без собаки, это вызовет подозрения. Считайте пса своим прикрытием.
Ройс понимающе кивнул.
— Отлично придумано, Редфорд. Надеюсь, с сегодняшней вечеринкой все тоже пройдет гладко. Но… вы не боитесь, что кто-нибудь из гостей проболтается?
— Никто не проболтается, — убежденно ответил Мыкликлулн.
После чего стал демонстрировать гостям Ройса, что именно находится внутри собачьей будки.
Когда гости разошлись, Мыкликлулн подвел итоги. Он получил двадцать три приглашения, поэтому ближайшие две недели обещали быть очень хлопотливыми. У него появилось много новых друзей, а в кармане лежали выписанные гостями чеки на сумму 221 доллар 23 цента каждый. Именно столько (с учетом налогов) стоила чудо-конура. Даже мистер Детвилер вручил Мыкликлулну свой чек. Лучший игрок в боулинг широко улыбался, хотя щенок успел обмочить ему ботинок.
— Вот ваши комиссионные, — сказал Мыкликлулн, выписывая Ройсу чек на триста долларов. — Больше, чем мы договаривались, но вы честно заработали эти деньги.
— У меня какое-то странное ощущение, — признался Ройс— Как будто я участвую в заговоре…
— Направленном на подрыв существующих законов? — договорил за него Мыкликлулн. — Пустяки. Считайте это чем-то вроде «тапперуэрской вечеринки».[4]
— А ведь и в самом деле похоже, — подумав, согласился Ройс. — Я сегодня и пальцем не пошевелил, чтобы лично продать хоть одну собачью будку.
Однако не прошло и недели, как Ройс, Детвилер и еще четверо жителей городка Манхэттен отправились в дальний путь по городам Соединенных Штатов. У каждого из них был с собой чемоданчик, на котором красовалась надпись: «Собачьи будки. Продажа в неограниченном количестве».
Не прошло и месяца, как собачьи будки продавались уже в семи штатах, а число работающих на Мыкликлулна человек выросло до трехсот. У каждой из будок весело тявкал игривый щенок.
«На всю операцию уйдет не больше года, — мысленно прикидывал Мыкликлулн. — Всего один год, и я смогу пригласить моих собратьев на их новую родину».
— Что творится с потреблением электроэнергии в Манхэттене? — вопросил напористый молодой начальник отдела статистического анализа.
Разговор этот происходил в Управлении объединенных электрических сетей Канзаса, в той самой компании, которую люд называл «жмотной».
— Потребление электроэнергии там значительно снизилось, — ответила Кэй Блок, работавшая здесь еще со времени программ позитивных действий.[5]
Прежде чем правительство успело отменить поправку о равных правах,[6] Кэй Блок сумела дослужиться до старшего ревизора.
Билл Уилсон презрительно хмыкнул, словно говоря: «Это, милая дамочка, я и сам вижу». А Кэй Блок ответила ему улыбкой «синего чулка»: «А у мальчика, оказывается, есть интеллект».
Но они сумели-таки поладить и углубились в работу. Спустя час перед ними лежали столбцы тревожных статистических данных. Суммарное потребление электроэнергии в Манхэттене упало на сорок процентов.
— А как обстояло дело в прошлом квартале? — спросил Уилсон.
Они проверили статистику за прошлый квартал. Все было в норме.
— Откуда взялись эти сорок процентов? — гремел взбешенный Уилсон.
— Нечего срывать на мне злость, — рассердилась Кэй, которая терпеть не могла, когда на нее повышают голос. — Отправляйтесь в Манхэттен и кричите на тех, кто выключил там свои холодильники!
— Нет, — возразил Билл, — это вы отправитесь в Манхэттен и будете кричать на тех, кто выключил там свои холодильники. Я не верю, чтобы в этом городе разом сломались все счетчики. Значит, налицо мошенничество со счетами за электричество. Вот и выясните, в чем дело.
Две недели спустя Кэй Блок сидела в одном из офисов административного здания университета штата Канзас и тупо смотрела в стену. Яркий плакат напоминал о значительной победе, одержанной в прошлом сезоне университетской футбольной командой. С плакатом мирно соседствовал флажок научной конференции с броским названием «Равнины 98». Кэй Блок не интересовалась ни американским футболом, ни наукой. Ее интересовали лишь результаты ее исследований, а они были равны большому жирному нулю.
Выборочная проверка тридцати восьми университетских счетчиков показала, что все они в полной исправности. Пломбы оказались целы, никаких признаков того, что счетчики вскрывали, Кэй не обнаружила. Всесторонняя проверка учетных документов в местном отделении корпорации опять-таки не выявила махинаций. Но потребление электроэнергии ощутимо упало. Кэй Блок чувствовала, что всему этому должно быть простое логическое объяснение. Оставалось только его найти.
— Потребление электроэнергии не может упасть ни с того ни с сего, — заявила Кэй блондинке из университетской администрации, которую дали ей в помощь. — Вряд ли на вашем стадионе вдруг начали играть в футбол впотьмах. Значит, надо искать где-то еще. Например, в лабораториях.
На мгновение Кэй показалось, что она нашла причину.
— Вам известно о сворачивании исследовательских программ в вашем университете?
Блондинка покачала головой.
— Тогда как вы объясните эти цифры?
— Цифры, мисс Блок, это уж по вашей части. — Блондинке успела изрядно надоесть назойливая гостья. — Вы сами убедились, что мы не вскрываем счетчики и не подделываем их показания. Университет аккуратно оплачивает счета за электричество. Остальное нас не касается.
Кэй вздохнула и посмотрела в окно, за которым виднелась крыша недавно построенного здания ботанического факультета. Кэй разглядывала крышу, а сама искала хотя бы малюсенькую зацепку — кто и каким образом так ловко дурачит ее родную корпорацию?
Заметив на крыше ботанического факультета собачью будку, Кэй сразу обрушила на блондинку вопрос:
— А зачем на крыше поставили собачью будку?
— Наверное, там живет собака, — последовал невозмутимый ответ.
— На крыше?
— Собаки тоже любят свежий воздух, — улыбнулась блондинка.
— А зачем на крыше поставили собачью будку?
— Наверное, там живет собака, — последовал невозмутимый ответ.
— На крыше?
— Собаки тоже любят свежий воздух, — улыбнулась блондинка.
Кэй продолжала смотреть на будку, мысленно повторяя, что ей сгодится любое, даже самое из ряда вон выходящее объяснение причин, по которым в Манхэттене столь резко упало потребление электроэнергии.
— Я хочу осмотреть эту будку, — заявила Кэй Блок.
— Зачем? — удивилась блондинка. — Уж не думаете ли вы, что кто-то спрятал в небольшой конуре генератор или солнечные батареи? Насколько я знаю, солнечные батареи заняли бы всю крышу.
Кэй смерила собеседницу пристальным взглядом — протесты показались ей подозрительными.
— Я настаиваю на своей просьбе, — повторила старший ревизор.
Блондинка снова улыбнулась.
— Как вам будет угодно, мисс Блок. Сейчас позвоню смотрителю факультета и попрошу его открыть дверь на крышу.
И вот обе женщины спустились вниз, пересекли лужайку, вошли в здание ботанического факультета и зашагали вверх по ступенькам. С непривычки Кэй быстро запыхалась.
— Что у вас случилось с лифтами? — недовольно спросила она.
— Мы больше не пользуемся лифтами, — ответила блондинка. — Они потребляют слишком много энергии. Такую роскошь нынче может себе позволить только ваша компания.
Смотритель с виноватым видом уже ждал их на крыше.
— Что, старина Ровер вас допек? Вы уж простите. Я держу его здесь с прошлой весны. С тех пор как двое молодцов попытались взломать эту дверь и через крышу проникнуть в здание. А после того, как появился пес, все стало тихо и спокойно.
— Гав, — подал голос Ровер, похожий на гибрид слона и ньюфаундленда.
Псу явно хотелось познакомиться с дамами поближе.
— Привет, привет, старина, — сказал ему смотритель. — Только не вздумай никого кусать.
— Гав, — пообещал пес, стремясь продемонстрировать дружелюбие. — Р-рр-гав!
Кэй внимательно осмотрела дверь, ведущую с крыши на чердак.
— Что-то я не вижу никаких следов взлома, — сказала она.
— Ничего удивительного. Взломщиков заметили из окон административного корпуса и успели задержать.
— Тогда зачем вам на крыше собака? — не унималась Кэй.
— А если бы их не заметили? И потом, здесь люди заняты работой, им некогда то и дело глазеть из окон на крышу.
Тон смотрителя показывал, что только круглая дура может задавать подобные вопросы.
Кэй стала осматривать собачью будку. Будка как будка, таких миллионы. Самое заурядное сооружение: полукруглое отверстие, крутобокая крыша с обязательными фронтонами и карнизами. Не хватало только миски с водой, груды обглоданных костей и иных атрибутов собачьей жизни.
— Надо же, какой отшельник, — сказала Кэй. — И что, его никогда не тянет побегать?
— Нет, — ответил смотритель. — Заядлый домосед. Я чуть ли не силком вытаскиваю его на лужайку. Правда, Ровер?
Кэй оглядела стену, где была дверь, через которую они вышли на крышу.
— Странно. Ваш Ровер даже не метит стены.
— Он не только домосед. Ровер — пес аккуратный. Ему и в голову не взбредет нагадить на крыше.
— Гав, — согласился Ровер и тут же помочился на дверь, после чего сделал аккуратную кучку возле самых ног Кэй. — Гав-гав-гав, — сказал он, весьма гордый собой.
— Вот и все ваше хваленое воспитание, — язвительно бросила Кэй и направилась к выходу.
Ее не интересовало, что ответит смотритель. Кэй и так поняла: пес на крыше не живет, а собачья будка используется совсем для иных целей. Осталось лишь выяснить — для каких именно?
«Жмотная электрокомпания» подала гражданский иск против города Манхэттена с требованием отсоединить от всех собачьих будок любые электрические провода и кабели. Городские власти подали встречный иск против «жмотной электрокомпании», намереваясь обжаловать ее требование в судебном порядке. Этот шаг властей был горячо поддержан горожанами.
Тогда «жмотная электрокомпания» попросту отключила город Манхэттен от энергосетей штата Канзас.
В Манхэттене этого не заметил никто, кроме местного отделения «жмотной электрокомпании» — единственного здания в городе, оставшегося без электричества.
«Война против собачьих будок» становилась все более заметной. Ведущие журналы помещали пространные статьи о загадочной компании «Собачьи будки. Продажа в неограниченном количестве» и ее таинственном основателе Роберте Редфорде, который категорически отказывался давать интервью и вообще куда-то исчез. По всем пяти общенациональным телеканалам шли передачи о новом источнике дешевой энергии. Опросы общественного мнения и статистические данные показывали, что у семи процентов населения Соединенных Штатов уже имелись собачьи будки, а из числа тех, у кого их еще не было, желали обзавестись чудо-конурами 99,8 процента. В число оставшихся жалких 0,2 процента входили, само собой разумеется, держатели акций энергетических компаний и управляющие высшего звена. Политикам и их помощникам приходилось держать нос по ветру: до выборов оставалось меньше года, и отношение к проблеме собачьих будок приобретало особое значение.
Закон, запрещающий использование солнечных батарей и аналогичных устройств, был, наконец, отменен. Акции энергетических компаний стремительно падали. Начался самый незаметный из мировых экономических кризисов.
Экономические системы, сориентированные на дорогостоящие виды энергии, разваливались с пугающей быстротой. Еще недавно казавшаяся монолитной Организация стран-экспортеров нефти удивительно быстро распалась. Не прошло и пяти месяцев, как цена нефти снизилась до тридцати восьми центов за баррель. Применение нефтепродуктов свелось к производству из них пластмасс и смазочных масел, и нефтедобывающие страны во много раз перекрывали потребности мирового рынка в этих продуктах.
Человечество не замечало разразившегося кризиса по одной простой причине: компания «Собачьи будки. Продажа в неограниченном количестве» легко удовлетворяла спрос на свой товар. Правительство Соединенных Штатов не захотело остаться в стороне от прибылей и ввело солидный налог на экспорт собачьих будок с утилизаторами солнечной энергии. Компания Мыкликлулна нанесла ответный удар, опубликовав схемы устройства утилизатора и заявив, что в таком случае она будет производить собачьи будки за границей. Американское правительство тут же пошло на попятную и отменило налог. Компания «Собачьи будки. Продажа в неограниченном количестве» сообщила, что опубликовала лишь часть схем, не раскрыв главного секрета утилизатора, и Мыкликлулн продолжал не спеша монополизировать мировой рынок.
Компания Мыкликлулна завоевывала одну страну за другой, действуя где с помощью тонкой дипломатии, где — с помощью грубого подкупа, а в некоторых случаях даже свергая упрямое правительство. Слава создателя чудо-конуры Роберта Редфорда затмила славу его тезки и однофамильца, в недавнем прошлом популярного киноактера. О Редфорде начали рассказывать легенды. Народная молва охотно приписывала ему все то, что раньше приписывалось Куан Ю,[7] Полу Баньяну[8] или Гаутаме Будде.
Свершилось! Теперь каждый человек в мире имел дешевый неиссякаемый источник энергии. Бесплатной энергии, которую можно было тратить по своему усмотрению. Неудивительно, что все люди были счастливы. Настолько счастливы, что делились неожиданным изобилием с другими божьими тварями — подкармливали птиц зимой, оставляли на улице миски с молоком для бездомных кошек, а в чудо-будках, чтобы те не пустовали, селили собак.
Мыкликлулн подпер ладонью подбородок.
«Какая странная ирония судьбы», — подумал он.
Он ведь даже не собирался столь разительным образом менять жизнь доминирующей расы двуногих. Дешевая электроэнергия была побочным продуктом его миссии, призванной обеспечить каждую собаку теплым и удобным домиком. Однако от положительных результатов нельзя было отмахнуться, и разумные существа, будь то его соплеменники или здешние двуногие, вряд ли станут строго судить его за убийство арабского политзаключенного, совершенное около года назад.
— Интересно, что будет, когда вы окажетесь здесь? — вслух спросил он своих соплеменников.
Вопрос был риторическим, ибо соплеменники не слышали и не могли его слышать.
— Я спас этот мир. Но когда раса двуногих, при всех ее незаурядных умственных задатках, войдет в контакт с нашим куда более развитым разумом, не приведет ли это к непоправимым последствиям? Не будут ли люди страдать и чувствовать себя униженными, узнав, что мы могущественнее их? Что мы способны передвигаться по галактике со скоростью света и общаться телепатически? Что мы можем отделить разум от гибнущего тела, сохранив свою информационную копию, а потом, повинуясь простому сигналу, можем мгновенно переместиться на громадное расстояние и проникнуть в тело животного, абсолютно не похожее на наше прежнее тело?