- Зачем я пять лет читал тебе Евангелие?
Бачана не ответил. Он стоял понурившись и вытирал о штанины потные ладони.
- Кого ты убил? - нарушил молчание Ломкаца и весь напрягся в ожидании ответа.
- Я убил убийцу Глахуны Керкадзе, дед!
У Ломкацы от удивления расширились зрачки. Он хотел встать, по колени подвели старика.
- Ты убил... Манучара Киквадзе? - переспросил он шепотом.
- Манучара!
Ломкаца, кряхтя, насилу поднялся, подошел к двери, плотно прикрыл ее, потом вернулся к внуку и прижал его голову к груди.
- Знает кто об этом? - прошептал он.
Внук покачал головой.
- Два божества было у меня, - тихо произнес он, - ты и Глахуна. Один погиб от руки Манучара... - Бачана дотронулся горячей рукой до мозолистой руки деда. Рука была холодной как лед. - Подумай, мой мальчик, как следует... Не бери на себя пролитую другим кровь... Тяжелое это дело... сказал в задумчивости Ломкаца и вдруг почувствовал, как в его старые жилы из раскаленной руки внука стала вливаться кипучая кровь, как она горячей волной проникла сперва в грудь, потом в виски. Ломкаца долго, долго всматривался в глаза внука, и понял старик, что нет больше больного пятнадцатилетнего Бачаны. Ломкаца не вынес жгучего взгляда внука и отвел глаза. Он угадал немой вопрос, затаившийся в огненных очах этого преобразившегося человека, и понял, что от того, как он сейчас ответит на этот вопрос, будет зависеть вся будущая жизнь его внука. - Правильно, сынок! Я поступил бы так же! - сказал он и крепко обнял внука. Бачана вдруг расслабился, обмяк, выскользнул из объятий деда и сел на пол. - Боже всесильный, зачем твоя месть явилась в образе этого ребенка! - простонал Ломкаца, опускаясь рядом с внуком.
Когда на рассвете ошалевший от волнений Сипито Гудавадзе ворвался в дом Ломкацы, дед и внук по-прежнему сидели на полу и плакали: Бачана громко, навзрыд, Ломкаца - безмолвно...
5
Профессор Антелава вошел в палату в сопровождении лечащего врача и фельдшерицы. Бачана лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к биению своего сердца. Он был доволен: сердце билось сильно, теперь оно неустанно гнало кровь по всему организму. Бачана чувствовал, как с каждым днем набирается сил его измотанное сердце, яснеет разум. Он услышал, что пришел профессор, но, охваченный сладостным ощущением возвращения к жизни, притворился спящим.
- Здравствуйте! - поздоровался профессор.
- Уважаемому профессору наше почтение! - привстал Булика.
- Здравия желаю! - ответил отец Иорам.
- Ну, как наши дела? - задал профессор общий вопрос, внимательно просматривая истории болезни. - Скоро переведем вас в реабилитационное отделение! - удовлетворенно произнес он.
- Меня больше устраивает амнистия! Чувствую себя хорошо, третий день хожу в туалет на своих на двоих, так что, если вы не возражаете, хоть сегодня мог бы отправиться домой! - заявил Булика и, как бы демонстрируя свое выздоровление, выставил из-под одеяла голые ноги.
- Я ведь предупреждал! - обратился профессор к врачу.
- Не могу же я привязать его к кровати! - развел тот руками.
- Именно привязать! Вам нельзя вставать, понимаете? Вас не устраивает судно? - пошутил профессор и легким толчком уложил Булику на постель.
- Что вы, профессор! Просто неудобно беспокоить уважаемое общество... - осклабился Булика.
- Ничего! - успокоил его профессор.
- Кроме того, совесть меня мучит: из-за меня половина Ваке, наверно, ходит босиком!
- А вам очень хочется, чтобы босиком ходило все Ваке?
- Мм... Извините, уважаемый профессор, я умолкаю! - Булика понял смысл сказанного и прилег с такой осторожностью, словно действительно население Ваке только и ждало, что его выздоровления.
- Сегодня звонил католикос, справлялся о вас. Что ему передать, отец Иорам? - обратился профессор к настоятелю Ортачальской церкви святой троицы.
Глаза священника, тронутого вниманием католикоса, наполнились слезами.
- Не принимает всевышний грешную мою душу благодаря его молитве, так и передайте владыке, - ответил он.
- А мы, значит, тут ни при чем? - притворно обиделся профессор.
- Вам, врачам, доверены врата ада, католикос же стережет райские ворота, - оправдался Иорам и перекрестился.
- Нет, батюшка, дорога на тот свет ведет к одним общим воротам - к тем, у которых поставлены мы, врачи. Рай и ад - лишь подразделения того света, и куда бог определит человека, это уж его дело. Нам велено не открывать людям ворота того света раньше времени. Так-то!
Иорам неловко кашлянул и промолчал.
- Все спит? - спросил профессор, нащупывая пульс Бачаны.
- Спит все двадцать четыре часа! - ответил врач.
- Тем лучше! - Профессор снял висевшую у изголовья Бачаны историю болезни. - РОЭ замедляется, холестерина меньше, это хорошо! - отметил он удовлетворенно. - О, экстрасистолы продолжаются? Какие принимаете меры?
- Эральдин. Наиболее эффективно...
- Боли?
- Слабые.
- Периодичность?
- Примерно раз в полчаса, когда не спит.
- Продолжайте пантопон!
Профессор осторожно откинул одеяло, долго пристально разглядывал грудь Бачаны, потом облегченно вздохнул:
- Какое счастье, что удалось избежать аневризмы!
Бачана открыл глаза.
- Здравствуйте, уважаемый профессор!
- Вы не спите? - удивился профессор.
- Я вообще не сплю.
- Как так?
- Так. Наяву вижу сны.
- Какие же это сны?
- То приятные, то неприятные.
- Постарайтесь перед сном думать о приятных вещах, тогда и сны будут приятные.
- Как вы полагаете, профессор, я спасся? - спросил Бачана.
- Именно об этом я хотел спросить вас!
Бачана растерялся.
- Мне кажется... Как будто... По-моему, мне лучше...
- Тогда все отлично! - Профессор приложил к сердцу Бачаны фонендоскоп.
- Ну как? - спросил Бачана дрогнувшим голосом.
- Слышу хорошо. Вчера было хуже.
Профессор собрался уходить.
- Если я выживу, закажу два ваших золотых бюста! - улыбнулся Бачана.
- Почему два?
- Один преподнесу вам, другой поставлю на своем письменном столе и буду на него молиться.
- Гогилашвили практичнее вас, он обещал только один!
- И две бриллиантовые серьги для вашей супруги. А кроме того, бесплатный ремонт обуви на всю жизнь! - добавил Булика.
- Дай бог вам здоровья! А теперь я пойду, предупрежу жену - пусть прокалывает себе уши... А что обещаете вы, отец Иорам?
- Свечу величиной с вас и вечные мои благословения!
- Знаете, после инфаркта у людей развивается забывчивость, так что... - рассмеялся профессор. - Ну а в остальном жалобы есть?
- Да вот, хотели сказать по поводу крыс... Но ваш приход так нас обрадовал, что мы и забыли про них... - Булика покосился на фельдшерицу.
- Какие крысы? - поразился профессор.
- Это ему от хронического алкоголизма мерещится, уважаемый профессор! - пролепетала фельдшерица.
- Ладно, у меня белая горячка, а ему? Ему тоже мерещится? Оскорбленный Булика указал рукой на Иорама.
- Вообще-то они безвредные... - произнес батюшка примирительно. - Ну, выйдут, погуляют, сахарком побалуются...
- Вызвать завхоза! - распорядился профессор.
- Он пошел за мышиным сахаром, - ответил врач.
- Что это еще за чертовщина - мышиный сахар?! В республиканской больнице развелось столько мышей, что у них свой собственный рацион?! рассвирепел профессор.
- Это яд, профессор! - объяснил врач.
- Мышьяк! - уточнила фельдшерица.
- Безобразие! - воскликнул профессор и, не попрощавшись, покинул палату.
- Может, не следовало говорить? - забеспокоился Булика.
- Говори не говори - факт налицо. Подождал бы немного, убедился бы собственными глазами, - ответил Иорам. - На! - И он бросил кусок сахара выползшей из-под кровати Булики крысе.
Спустя час в палату вошли главный врач больницы, заведующий хозяйственной частью, дезинфектор, два санитара, лечащий врач и фельдшерица Женя.
- Где крыса? - строго спросил дезинфектор.
- Здесь! - ответил Булика, выворачивая пальцем правое веко.
- Провокацией занимаетесь, да?
- А этот сахар я, что ли, жрал?! - Булика показал на валявшийся на полу обгрызенный кусок сахара.
Санитары бросились под кровать, потом обошли палату, забили мышьяком все щели.
- Мышьяк немного устарел, но это ничего. Подождем до завтра, если не подействует, приведем кошку, - успокоил больных дезинфектор, потом обернулся к санитарам. - Посыпьте и в моем кабинете, все ножки у шкафа обгрызли проклятые!.. На что еще жалуетесь? - обратился он снова к больным.
- Почему Америка не выводит свои войска из Южной Кореи?! - заявил Булика.
- Интриган! Анонимщик несчастный! - проговорил дезинфектор и вышел, в сердцах хлопнув дверью.
- Интриган и анонимщик - твой отец, а ты сам - крыса! - крикнул вдогонку ему Булика.
Вскоре в палату вернулась Женя со шприцем в руке. Она подошла к кровати Бачаны, откинула одеяло и проговорила про себя:
- Следовало бы впрыскивать кое-кому пантопон в язык, чтоб он не болтал лишнего!
- Следовало бы впрыскивать кое-кому пантопон в язык, чтоб он не болтал лишнего!
- Если это сказано про меня, то для пантопона у меня найдется другое место! - откликнулся Булика.
Женя не удостоила его ответом. Она сделала укол Бачане, помассировала место укола и молча вышла.
Спустя минуту она вернулась.
- Вас спрашивает какой-то мужчина, - сказала она Бачане.
- Кто такой?
- Говорит, близкий родственник.
- Если вы не возражаете, пусть войдет.
Женя вышла и вернулась в сопровождении невысокого веснушчатого блондина с короткими руками.
- Только пять минут! - предупредила Женя.
- Одно мгновение! - ответил вошедший и, не ожидая приглашения, сел на стоявший у кровати Бачаны стул.
- Здравствуйте, уважаемый Бачана! - Он слегка хлопнул Бачану по колену.
- Здравствуйте! - ответил удивленный Бачана.
- Не узнаете?
Бачана напряг память, но блондина не узнал.
- А теперь? - блондин повернулся в профиль. Бачана неловко улыбнулся.
- Вспомните: Сухуми, Чернявка, Венецианский мост, тринадцатая школа, ваши тети - Маро, Нина, Тамара, двоюродные сестры - Нелли, Зулейка, Додо, двоюродный брат Кока... - стал загибать пальцы блондин.
- Напомните, пожалуйста, о себе, своих родственников я помню хорошо, - подсказал Бачана.
- Я Нугзар, Нугзар Дарахвелидзе! Помните, тетя Нина крестила мою сестру, назвала ее Луизой...
- Хоть убейте... - смутился Бачана.
- С тех пор так ее и зовут Луизой.
- Очень приятно!
- Так вот, я брат Луизы, Нугзар Дарахвелидзе! - внес блондин окончательную ясность в дело.
- Что же вам нужно? - спросил Бачана.
- Как вы себя чувствуете, уважаемый Бачана? Народ беспокоится...
- Да так...
- Выглядите отлично, дай бог вам здоровья! Цвет лица прекрасный. Похудели малость, это да... Недавно по телевизору видели ваше выступление... Ну, знаете, весь наш актив хохотал!.. Язык же у вас!.. Ха-ха!.. Особенно когда вы говорили про антиподов!.. Да, тогда вы показались полнее... Но и теперь, - тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, - вид у вас отличный, на радость друзьям, назло врагам! - Блондин снова похлопал Бачану по колену.
- А как вы, сестра ваша Луиза? - вежливо поинтересовался Бачана.
- Ох, не говорите! Плохо, уважаемый Бачана, хуже некуда! Дарахвелидзе вытер пот со лба.
- Что такое? - забеспокоился Бачана.
- Да вот... Неудобно как-то перед посторонними...
- Вставать им нельзя, мне и подавно... Так что, если у вас есть что сказать, говорите в их присутствии...
- Ради бога! Мы мигом! - Булика натянул одеяло на голову и отвернулся к стене. То же самое сделал отец Иорам.
Дарахвелидзе с минуту колебался, наконец решился:
- Да ничего особенного, уважаемый Бачана, одна лишь ваша красивая подпись...
- Знаете, мне недавно сделали пантопон, говорите сразу, а то я засну.
Дарахвелидзе еще раз взглянул на укрывшихся с головой соседей и начал:
- Ну, вам, конечно, известно... положение в республике несколько того... напряженное... Тут, понимаете, оперу спалили, там универмаг подожгли... Тот, говорят, застрелился, этот вены себе перерезал... Нервная, одним словом, обстановка в связи с этим... С вопросом подбора кадров... Да и мяса на базаре... не очень-то... того...
- А как с сыром? - улыбнулся Бачана.
- Вы шутите, уважаемый Бачана, я понимаю, это, конечно, ваша профессия... А мясо и сыр, сами понимаете, нам дает корова.
- Вы вывели новую породу коровы? - спросил серьезно Бачана.
Дарахвелидзе пристально взглянул на него, ожидая подвоха, но Бачана и глазом не моргнул. Блондин успокоился.
- Нет, я пришел по другому поводу, - продолжал он.
- Может, у вас имеется проект огнестойкого здания оперы?
Дарахвелидзе вспотел. Он подозрительно посмотрел в сторону лежавших без движения Булики и Иорама, помялся, потом решительно извлек из кармана два конверта.
- Я прошу вас, уважаемый Бачана, походатайствовать перед руководством или написать письмо секретарю нашего райкома...
- При чем тут я? - искренне удивился Бачана.
- Как же! Вы гуманный писатель, депутат, член Центрального Комитета! К кому же мне обращаться, как не к вам? - так же искренне удивился Дарахвелидзе.
- А где вы работаете?
- В Абхазии, по линии заготовки табака.
- О чем же мне писать руководству?
- Всем известно: вы и наш секретарь - неразлучные друзья, в школе учились вместе...
- Кто вас направил ко мне?
- Тот, кто желает добра нашему секретарю... Один конверт ваш, другой передайте по вашему усмотрению... - Дарахвелидзе ловко подсунул оба конверта под подушку.
- А что, вас сняли с работы?
- Снять меня не так-то просто, уважаемый Бачана... Но небольшая поддержка никогда не мешает... И даже тому, кто сейчас хочет столкнуть меня!..
Пантопон начал действовать, у Бачаны отяжелели веки, говорить ему не хотелось, тем более расспрашивать свалившегося с неба родственничка.
- Объясните толком: что происходит? - спросил он блондина, закрывая глаза. Тот, понял, что надо спешить, и заторопился:
- А то, что он прислал ревизию!..
В дверь просунулась голова Жени.
- Между прочим, прошло уже двадцать минут!
- Ничего, ничего, дорогая Женя, пусть побудет еще, он рассказывает интересные вещи! - попросил Бачана.
- Да... - продолжал Дарахвелидзе. - Ревизию прислал!.. Двадцать лет я работаю по заготовкам, и никто никогда не осмеливался присылать ко мне ревизию!.. Сперва я думал, что он шутит!..
- А что ревизия? - вставил вопрос Бачана.
- Что! Стали, сволочи, поштучно подсчитывать, сколько папирос и сигарет выкурено в Абхазии и Грузии... Потом заявили, что в нынешнем году к тремстам тоннам табака мы якобы добавили сто тонн сушеной травы!.. И кто это говорит?! Люди, не высовывающие носа из кабинетов! Да знают ли они, где растет табак? Табак растет в поле, и что удивительного, если к нему пристанет немного травы? И потом, разве трава отрава? Вы видели убитого травой человека? В чем здесь вредительство? Корова всю жизнь жрет траву, и что же, умирает от этого? Чем же прикажете кормить ее, табаком? Вредительство как раз в том, что пичкают и морят никотином людей вроде вас!.. Это еще ничего! Потом они заявили, что мы, видите ли, ту траву загоняем по цене табака и на этом зарабатываем миллионы!.. Гм, тонна травы стоит десять рублей, не больше, какие же тут миллионы?! И еще договорились до того, что мы, оказывается, смачиваем табак, отчего он якобы увеличивается в весе почти вдвое!.. Умники!..
- Сколько же всего миллионов?
- Реализации или приписок?
- Всего вместе.
- Много.
- А все же?
- Да вы не поверите... - стал выкручиваться Дарахвелидзе.
- Что еще сказала ревизия?
- Мало ли что!.. Пожаловали, видите ли, ко мне домой... Почему, говорят, у вас двухэтажный дом!.. Суются прямо в комнаты! А что такое два этажа? Норма высоты этажа - два с половиной метра, в моем первом этаже всего два сорок восемь...
- Какое имеют значение два сантиметра? - рассмеялся Бачана.
- Что вы, уважаемый Бачана! Пуля - всего два сантиметра, а бьет наповал буйвола! И та пуля, что свалила в прошлом году одного человека, не буду называть фамилии, тоже была не больше двух сантиметров... Об этом не нужно говорить вашему другу, это я просто так, к слову... Потом насчитали восемь комнат на верхнем этаже! Тьфу, плевал я на такого грузина, который залу считает за комнату! Хорошо еще, не приплюсовали к ним лоджию и бильярдную! И на том спасибо!.. Уважаемый Бачана, я чист как кристалл! Пусть ваш друг секретарь оставит меня в покое... Ваше слово для него закон!.. Очернить меня - значит оскорбить и вас...
- Почему же меня? - открыл глаза Бачана.
- А как же! Если вдруг скажут про вас, про моего близкого родственника, что-либо нехорошее, разве я не почувствую себя оскорбленным?! - вскрикнул Дарахвелидзе.
Бачана стал перебирать в памяти всех своих близких и, не обнаружив среди них никого, похожего на Дарахвелидзе, успокоился.
- Сукин сын! - вспылил вдруг блондин. - Из-за червонца людей арестовывает, а мое место хочет продать за миллион!
- За сколько? - переспросил Бачана.
- За полмиллиона! - сбавил Дарахвелидзе.
- А вы действительно так здорово зарабатываете?
- Какое там! Что вы!.. Какие наши капиталы...
Бачана нащупал конверты под своей подушкой. Дарахвелидзе отвел глаза.
- Вот выздоровею, тогда и поговорим! - сказал Бачана.
- Как же, ждите! - вырвалось у Дарахвелидзе, но он тут же поправился: - То есть вы встанете не так скоро, а мой вопрос послезавтра выносят на бюро... И может статься, там же и возьмут меня... Два слова, написанных вашей рукой... Два слова!..
Бачана достал из-под подушки оба конверта и положил их себе на грудь.
- Сколько здесь?
Дарахвелидзе просиял.
- Полтора лимона! На сберкнижках! Без доли!
Бачана задумался. Дарахвелидзе нетерпеливо ерзал на стуле.
- Уважаемый Нугзар, - заговорил после продолжительного молчания Бачана, - здесь, под моей кроватью, стоит судно. Окажите любезность, подайте его... Невтерпеж, уж извините... - Дарахвелидзе заколебался. - Да вы не бойтесь, оно чистое...