— Это было божественно, мисс Уорд, — сказала мисс Гарнетт.
— О, сыграйте еще, — убеждала леди Флоренс. — У вас прекрасная манера исполнения.
Клэр продолжила игру, улыбаясь про себя тому, что дамы немедленно возобновили прерванную беседу. Она не возражала против игры, как и против того, что на нее не обращают внимание. В действительности, там, где она находилась, она чувствовала себя наиболее спокойно, особенно после того, как из столовой вышли господа. И в безопасности. Присутствие такого числа незнакомцев несколько пугало ее, и она презирала себя за эту слабость. Один из джентльменов даже был герцогом – герцог Лэнгфорд.
Она не знала, с чего это вдруг должна бояться взять неправильную ноту только потому, что вспомнила, что в комнате находится герцог. Он настолько же человек, насколько и она, напомнила себе Клэр. Кроме того, никто не слушал ее исполнение, и поэтому совершенно не стоило нервничать.
Когда она окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, что на нее по-прежнему не обращают внимание, то обнаружила, что смотрит прямо в темные, полуприкрытые глаза его светлости. Клэр поспешно опустила глаза и действительно сбилась. Она скривилась и продолжила игру.
Сначала она подумала, что этот мужчина мог бы заставить ее нервничать, даже если бы не обладал столь высоким титулом. Но потом решила, что именно титул делает его таким отстраненным и горделивым. Его смуглое привлекательное лицо просто усиливало это ощущение, хотя серебристые волосы на висках свидетельствовали о том, что время расцвета его молодости уже прошло. Он смотрел вокруг себя ленивыми темными глазами, изредка поднося к ним лорнет. Клэр внезапно ощутила приступ паники и, подняв глаза, обнаружила лорнет, направленный на нее. Она играла, не осознавая, путаются ли снова ее пальцы или нет.
Он мало говорил и за обедом, и за чаем. И все же он был явным фаворитом у всех дам. И те не делали из этого тайны, что весьма поразило Клэр. Она осознала, какой замкнутой была ее жизнь. Она ничего не знала о манерах светского общества.
— Мисс Уорд, — голос леди Флоренс заставил руки Клэр замереть над клавишами. – Конечно же, вы должны присоединиться к нам, прежде чем я расскажу всем, что предусмотрено на этот Валентинов праздник. Я так наслаждалась вашей музыкой, что почти забыла позвать вас, пока Джерард не напомнил.
Клэр не знала, кого из джентльменов звали Джерардом. Но она ощутила миг сожаления, когда была вынуждена прекратить игру. Все глаза были устремлены на нее, когда она встала с табурета и прошла через комнату, чтобы занять свободный стул у камина. Она с досадой подумала, что ощущает себя нескладной, застенчивой и неуклюжей девочкой.
Леди Флоренс стояла напротив камина и явно была в восторге от себя. Ее красное вечернее шелковое платье подчеркивало румянец на ее щеках. Клэр заинтересовано смотрела на этот румянец. Был ли он натуральным?
— Завтра утром, — продолжила хозяйка, — мы намерены соблюсти обычай, когда джентльмены тянут по жребию своих валентин.
— На два дня раньше? – удивился лорд Майнгей.
— Зачем же ждать? – ответила она, — Я приготовила шесть одинаковых валентинок. Завтра утром каждая леди напишет на обороте одной из них свое имя и положит ее на стол именем вниз. Каждый джентльмен выберет одно сердечко, добавит свое имя, приколет его к корсажу дамы и та будет его валентиной до конца приема.
Щеки Клэр пылали огнем. Должно быть, она сидела слишком близко к пламени
— Подумать только! – мистер Такер оглядел присутствующих, — Неужели случайный выбор, Флоренс? Полагаемся на волю случая? И никакого обмана?
— А почему вы спрашиваете, Руфус? — спросила леди Поллард, стукнув его костяшками веера. – Кого из леди вы надеетесь избежать?
— Или к кому особенно благосклонны? – поинтересовалась леди Гарнетт.
Руфус Такер медленно обвел дам взглядом.
— Я-то нет, — ответил он, — Нет на оба вопроса. – Итак, завтра утром, Флоренс, мы будем поделены на пары?
— Какая блестящая идея, Флоренс, — восхитилась миссис Тэйт, — В течение трех дней каждой из нас будет безраздельно принадлежать внимание джентльмена? Это будет такое удовольствие!
— У меня много чего запланировано, чтобы развлечь всех в эти три дня, — самодовольно сказала леди Флоренс.
— Сколько хлопот! – рассмеялась Люси Стернз.
Леди Флоренс подняла руку:
— Со множеством благоприятных возможностей для tête-à-têtes, — добавила она.
— Это уже интереснее, — заметила Люси Стеренз.
Сэр Чарльз Хорсфилд присел на подлокотник кресла леди Поллард.
— Ваши слуги тоже извлекут выгоду, Флоренс, — сказал он, — С завтрашнего дня им по утрам придется приводить в порядок на шесть постелей меньше.
— Чарльз, несносный вы человек, — возмутилась леди Поллард, шлепнув его по колену под общий смех остальных, – Вы заставляете меня краснеть.
— Что ж, Милдред, значит я сделал то, чего не удалось никому в течение последних десяти лет, — усмехнулся он под новый взрыв смеха и под ее новые вопли.
Вдобавок к тому, что она сидит слишком близко к огню, подумала Клэр, она оказалась слишком далеко от двери. Ей не хватало воздуха. Ей было трудно дышать. Могла ли она неправильно истолковать то, что услышала? Конечно же, могла. Все смеялись так, словно услышали нечто очень забавное. Безусловно, они шутили. По ее мерке, шутки были дурного вкуса, но что она знала о Лондонских вкусах. Разумеется, все дело в том, что леди Флоренс пыталась организовать романтичный прием, в истинном духе дня Святого Валентина, и ее друзья беззаботно подтрунивали над ее планами.
И все же, думала Клэр, это будет немыслимо смущать ее. Завтра утром она станет чьей-то валентиной на целых три дня. Кому-то из джентльменов достанется невозможно скучная компаньонка. Она все еще была посторонней в их компании. Она не имела представления, как смеяться и как поддерживать остроумную беседу, подобно этим людям. Она задалась вопросом, кто из джентльменов достанется ей. Сердце ее колотилось, трудно было дышать. И она не знала, что было тому причиной – паника или волнение.
Она взглянула на герцога Лэнгфорда, который все еще стоял, лениво опираясь на угол каминной доски. Он повернул голову и бросил на нее взгляд из-под тяжелых век, праздно покачивая лорнетом на ленточке. Клэр облизнула губы и вновь потупилась.
— Но как досадно, что ты заставляешь ждать нас до завтрашнего утра, Флоренс, сказала миссис Тэйт. — Как мы сможем сегодня уснуть? Право, снова чувствуешь себя ребенком, ждущим Святки.
— Но, Фрэнсис, — подмигивая, заметил мистер Шимптон, — Флоренс любезно дает нам возможность хорошенько выспаться хотя бы одну ночь.
И снова все дружно рассмеялись, а Клэр убедилась, что так же, как и прежде, не может к ним присоединиться. Она не могла ошибиться относительно смысла последнего замечания мистера Шимптона. Конечно же, с его стороны это была только шутка. Безусловно, шутка. У леди Флоренс была репутация легкомысленной особы. Клэр это знала. Но, само собой разумеется, быть легкомысленной вовсе не значит быть настолько безнравственной. И это всего лишь говорит о некоторой степени вульгарности и неприличных манерах.
Все зашевелились, когда открылась дверь и вошли двое слуг с чайным подносом, и Клэр задалась вопросом, можно ли будет следующим утром вернуться домой. Это означало, что ей придется послать за каретой Родерика, которая, как предполагалось, прибудет за ней не ранее пятнадцатого. Но карета все равно не приедет до полудня, даже если она пошлет за ней совсем рано.
Нет, она не пошлет за каретой. Она не вынесет, когда Родерик и Мирт, и, несомненно, преподобный Кларквел, заявят, что они же предупреждали. Кроме того, ей было любопытно. И сейчас еще больше, чем до того, как она сюда приехала. Ей был любопытен этот, совсем другой, мир, в котором она оказалась в свои почтенные двадцать восемь лет. И она немного волновалась. Да, она согласится, хотя и неохотно.
Она никогда не была ничьей валентиной. Тем более, целых три дня.
У герцога Лэнгфорда было преимущество перед другими гостями, если, конечно, это можно было назвать преимуществом. Леди Флоренс сразу по прибытии раскрыла ему часть своих планов. Он знал, что утром все гости, включая хозяйку, должны быть разбиты на пары. Тогда он подумал, что этот может быть интересным. Компаньонка и партнерша в постели на несколько дней без малейших усилий с его стороны, чтобы соблазнить или принудить.
Февраль был самым унылым месяцем в году – уже не зима, но еще не весна, Рождественские празднества уже в прошлом, а до Сезона еще далеко. Валентинов день был блестящей выдумкой того, кто хорошо знал, что такое скука.
Обед и остаток дня после него он потратил, рассматривая возможности. Не то, чтобы выбор был за ним... Это должно было быть лотереей. По сути дела, он был расположен ко всем дамам, кроме, конечно, мисс Клэр Уорд. Со слов Флоренс, она была деревенской мышью. Сама Флоренс, слыла сластолюбивой бабенкой и имела большой опыт в искусстве любви. Милдред, леди Поллард, отличалась грубоватым юмором и своеобразной красотой. Люси Стернз пустилась во все тяжкие после ограничений, налагавшихся на нее в бытность любовницей лорда Хендриксона. Ольга Гарнетт — белокурые локоны и кремовая кожа, — без сомнения, была самой красивой из дам. Что же касается Фрэнсис Тэйт – он очень надеялся, что она не окажется его валентиной. Он избегал затаскивать в постель чужих жен, как бы желанны они не были.
Обед и остаток дня после него он потратил, рассматривая возможности. Не то, чтобы выбор был за ним... Это должно было быть лотереей. По сути дела, он был расположен ко всем дамам, кроме, конечно, мисс Клэр Уорд. Со слов Флоренс, она была деревенской мышью. Сама Флоренс, слыла сластолюбивой бабенкой и имела большой опыт в искусстве любви. Милдред, леди Поллард, отличалась грубоватым юмором и своеобразной красотой. Люси Стернз пустилась во все тяжкие после ограничений, налагавшихся на нее в бытность любовницей лорда Хендриксона. Ольга Гарнетт — белокурые локоны и кремовая кожа, — без сомнения, была самой красивой из дам. Что же касается Фрэнсис Тэйт – он очень надеялся, что она не окажется его валентиной. Он избегал затаскивать в постель чужих жен, как бы желанны они не были.
Герцог нашел, что он слегка заинтересован возможностями следующих дней, но ничуть не взволнован ими. Он мог заранее предсказать, что неприятности, связанные с любой из четырех незамужних леди, заключаются в том, что они будут надеяться, что короткая любовная связь в деревне превратится в долгую связь в городе. А это означало, что он должен будет отсутствовать в Лондоне именно тогда, когда перед Сезоном начнутся приемы.
Наверное, праздно размышлял он во время обеда, в конце концов, его бы больше устроило предвкушение того, что он окажется в паре с заменой Хетти. Это могло бы быть весьма забавным – и, конечно же, это будет новым опытом, — попытаться обольстить деревенскую мышь. И он в первый раз стал действительно рассматривать мисс Клэр Уорд.
Тонкая, сидевшая подчеркнуто прямо, ни разу не коснувшаяся спиной спинки стула, вышколенная, она являла собой картину увядающей старой девы. Каковой, в сущности, и была, за исключением того, что ей на семь, восемь лет меньше его тридцати четырех, а также того, что она могла бы быть очень симпатичной, если бы хоть раз расслабилась и улыбнулась, и если бы причесывалась не так строго.
Она почти не разговаривала, если к ней не обращались. Он ни разу не слышал ее голос. И еще она казалась спокойной и безмятежной. Его взгляд стал особенно заинтересованным, когда кто-то сделал чрезвычайно язвительные замечания об общих «друзьях», и он дважды обнаружил вспышку веселья в ее глазах. Мисс Уорд могла быть скромницей, а он не сомневался, что она ею была, но он также подозревал, что она, определенно, умна.
После обеда, в гостиной, он снова наблюдал за ней, обособленно сидевшей за фортепьяно, и что-то игравшей по просьбе Флоренс, хотя никто ее не слушал. Похоже, это обстоятельство ее совсем не смущало. Казалось, что она на самом деле наслаждается игрой, — а играла она чрезвычайно хорошо, — пока она не подняла глаза и не поймала его взгляд, а затем снова в замешательстве потупилась.
Классическая девственница, подумал он. Чуть позже он наблюдал, как она совладала с потрясением и испугом, когда Флоренс посвятила гостей в свой план Валентиновых развлечений и все стали отпускать комментарии, иногда достаточно фривольные. Этого могло бы хватить, чтобы вызвать у праведной старой девы приступ сильной депрессии, которая продолжалась бы до конца месяца, подумал он. И все же мисс Уорд по-прежнему сидела очень прямо, тихая и спокойная, и с пылающим лицом. Даже будучи скованной и неулыбчивой, с немодной прической, она выглядела симпатичной.
Герцог Лэнгфорд, раскачивая на ленточке свой лорнет как маятник, вежливо отказался от чая. У него возникла идея относительно того, что могло бы развлечь его намного больше, чем любая из этих пяти опытных кокеток и респектабельных куртизанок.
Позже он в сопровождении леди Флоренс поднялся наверх. Сговориться было нетрудно, поскольку оба замыслили склонить обстоятельства в свою пользу.
— Итак, — спросил он, — Ваша завтрашняя лотерея будет делом случая. И, все же вы намерены устроить так, чтобы Майлз получил мисс Уорд?
Она одарила его ослепительной улыбкой.
— Это именно то, что надо, вы не находите, Джерард? Он ужасно скучен. Мне ненавистна мысль, что он вытащит мою валентинку. А она, конечно же, совершенно невозможна. Мне бы и во сне не привиделось пригласить ее, если бы нашлась иная возможность быстрого решения проблемы с нечетным количеством гостей.
— Что ж, тогда будет весьма благоразумно соединить их, — согласился он, — Но как, скажите, это устроить, если никакого обмана быть не должно?
Ее улыбка стала шире.
— Можно слегка схитрить, Джарерд. Я прослежу за этой мисс. Валентинка мисс Уорд находится на левом конце стола, — настолько далеко от моей, насколько это возможно. И я предупрежу всех джентльменов, кроме Перси, о том, где она будет лежать.
— Понятно, — сказал он, — И я полагаю, Майлз будет делать выбор последним?
— Ну конечно, — ответила она, состроив глазки, – А вы будете первым, —дань вашему высшему рангу.
— Ах, — сказал он.
Она улыбнулась. Они миновали его комнату и остановились напротив двери в ее покои.
— Три дня и три ночи, — сказала она, — Хотя для одной из пар это могли бы быть три дня и четыре ночи.
— Ах, Флоренс, — снова сказал он, — Но это было бы нечестно по отношению к другим участникам этого приема. Разве вы не согласны?
Он взял ее руку и поднес ее к своим губам.
Она скривилась.
— Что такое честность по сравнению со всем остальным? — спросила она его.
— Все, — он опустил ее руку, прежде чем освободить, — Для человека чести.
Она продолжала улыбаться, когда он повернулся, чтобы уйти. И, прежде чем герцог дошел до собственной комнаты, он услышал как открылась и закрылась дверь ее спальни.
*****
Валентинки представляли собой красные шелковые сердечки, отделанные двумя слоями кружева. Леди решили, что они очень изящны. В утренней гостиной царила волнующая атмосфера, когда каждая тщательно выписала свое имя на одном из сердечек, оставив для имени джентльмена место пониже. Джентльмены все еще были в утренней столовой.
Более чем когда-либо Клэр жалела, что не послала за каретой. Ночь, которую она провела в причудливых сновидениях, беспокойно метаясь и ворочаясь в постели с боку на бок, лишний раз заставила ее утвердиться в сомнениях относительно того, что целью приема леди Флоренс были невинные романтические отношения. А размышляя, кого из этих шести джентльменов она бы хотела выбрать своим валентином, она не могла отметить никого, с кем бы могла чувствовать себя свободно. Как, впрочем, и представить того, кто будет рад вытянуть ее имя.
Когда они закончили писать и чернила высохли, леди Флоренс собрала все шесть сердечек.
— А теперь прошу всех отойти к огню, — смеясь, сказала она, — И не подглядывать! Я разложу сердечки на столе так, чтобы никто не знал, какое из них подписано вами. Таким образом, не будет никакого обмана, никаких секретных подсказок тому джентльмену, которого вы, возможно, предпочитаете.
Дамы, оживленно переговариваясь, послушно отошли к камину.
— На самом деле, — мисс Тейт призналась Клэр, — У меня нет фаворита. Ну, возможно, один есть, но кто не будет благосклонен к нему в любой компании? Следует признать, что Флоренс сделала прекрасный выбор гостей-мужчин, вы согласны, мисс Уорд? Все они очень представительны.
— Да, — подтвердила Клэр.
— Можно только надеяться, Фрэнсис, — хихикнула мисс Гарнетт, — Что джентльмены такого же мнения и о нас.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответила миссис Тэйт, окинув взглядом дам. – Полагаю, что Флоренс отбирала нас не менее тщательно, уж простите мне мое тщеславие.
— Бедняжка Хетти, — сказала леди Поллард, — Позор, что в самый последний момент она пошла на попятную. Уж кто-то, а она бы в полной мере насладилась этим небольшим развлечением, устроенным Флоренс, — Тут ее взгляд взор упал на Клэр и она сконфузилась. Протянув к пламени руки, унизанные тяжелыми кольцами, она продолжила, – Ничто не делает гостиную столь уютной, как огонь в камине, не правда ли?
Клэр улыбнулась про себя. Итак, она оказалась заменой бедняжке Хэтти. Что ж, она это знала, вернее, знала все, кроме имени не приехавшей гостьи.
Леди Флоренс уже послала слугу пригласить джентльменов, и у Клэр не оставалось времени, чтобы обдумать этот факт. Ее сердце колотилось. И она с отвращением подумала, что ощущает себя так, будто только что покинула классную комнату и впервые в жизни встретила мужчин.
— Каждый по очереди выберет на столе одну валентинку, — сказала леди Флоренс джентльменам, когда те появились. Ее щеки пылали, она прижимала руки к груди и была совершенно счастлива. – Вы не должны переворачивать их, пока все не сделают выбор. Затем, вы все вместе перевернете валентинки, добавите свое имя ниже имени леди и прикрепите валентинку к ее груди, как я объясняла вам вчера вечером. Булавки на столе. Вопросы есть?
Вопросов не было. Клэр села на стул, который только освободила леди Поллард. Она всем сердцем жалела, что не может сгинуть с глаз долой.