«Вот, гады… Нашли секретный путь отхода, паразиты. И разрядили ловушку. Теперь нам реальный кирдык — отступать некуда…»
Через пару минут из кустарника, растущего у подножия пулемётного холма, нетвёрдой походкой, в обнимку, вышли два круто навороченных тяжёлых боевых дрона моделей «бизон» и «зубр». И остановились в пяти шагах от него. У «бизона» был насквозь пробит бок корпуса, оттуда тянул сизый дымок горелой изоляции, и время от времени в дырке посверкивали искорки короткого замыкания. «Бизона» передёрнуло, он пошатнулся, теряя равновесие, и «зубр» немедленно попытался поддержать его за руку. Но не преуспел в своём порыве, промазал и весьма сильно толкнул соратника манипуляторами в грудь, ещё больше ускорив его падение. Растерялся, засуетился и попробовал подхватить уже почти упавшее тело, вскинул руки и… врезал партнёру раскрытой ладонью прямо в декоративную челюсть. Получив дополнительный разгонный импульс, тот шумно рухнул на мокрую землю, подняв тучу грязных брызг. Оба от души злобно выругались. Причина неловкости «зубра» выяснилась сразу, как только он повернул возмущённую физиономию дроновской головы к Константину. Пулемётная пуля оставила длинный аккуратный штрих на макушке невезучего бойца, срезала одну антенну из двух, деформировала лицевой каркас и нарушила симметрию глазных окуляров. В результате оператор видел не цельное стереоизображение, а две не совмещающиеся картинки, разнесённые пространственно. И из-за этого вряд ли уже представлял собой серьёзного противника.
— Ты к… где стрелку устроил, г-гад? Ты что, специально так сделал, к-козёл?
— За «козла» ответишь, — меланхолично сказал Константин и перехватил клевец поудобней. — Где переговорщики?
— Здесь мы, братка, здесь…
Константин резко обернулся. Сзади стояли три средних бойца. Три почти одинаковых «барса». Очень престижная модель с высокими тактико-техническими показателями, опасный противник. Неброско, но хорошо экипированные пираты насмешливо смотрели на него, как показалось, с наивно-весёлым выражением пластико-силиконовых лиц, оснащённых дорогой псевдо-мимикой. Говорил средний «барс».
— С вами, недоумки, мы позже разберёмся, — с презрением процедил он покоцаным боевикам и, поворотившись к Константину, ласково вопросил:
— А что, братка, мамка ещё не подошла?
— Нет, братка, не подошла. Но скоро обещалась, — в тон ему ответил тот.
— Ага. А ты пока тут развлекаешься — весь наш охранный наряд из строя вывел. Нехорошо. Нелюбезно с твоей стороны! Настоящие братки так не поступают. А, братка?
— Нет, братка, — спокойно возразил Константин, — это вы нелюбезно себя ведёте. Хотели обложить нас сзади, да сдуру влетели под пули. Я здесь совершенно не причём. Может, объясните, зачем нас скрадывали?
— Так ить… — бандит с ухмылкой пожал плечами дрона, — всякое в жизни бывает, братка. И на «я» бывает, и на «ё» бывает… Такие уж у нас в семье правила — обычная страховка от случайностей. Сами-то вы тоже не от балды место встречи выбирали, не так ли? И сюрпризик тоже вы сочинили, да? Ну, ладно-ладно, вопрос о взаимной нелюбезности отложим пока. Как основное дело решим, так и к нему вернёмся. Как, братка, — лады?
— Не знаю, не знаю… — «затупил» Константин, — я тут не главный. Вот придёт старшая, она и решит, что и как. Братка.
— Угу, угу, — согласно покивал тот. — Мы особо не торопимся, можем немного обождать. Но только немного.
— Я здесь, господа, ждать никого не надо, — на ходу разминая застывшие суставы своего дрона, выбралась из-под сосенки Бриза. — Давайте, говорите, чего хотели. И, кстати, который тут из вас Усатый Ли?
— Хорошо выглядите, мадам, просто блестяще! — любезно проворковал средний бандюк. — Чем, позвольте полюбопытствовать, вы корпус натираете? Полироль «Титаник»? Нет?
— Нет, — презрительно скривилась Бриза, — обычный «Осидол». Кончайте флуд и давайте ближе к делу.
— Ну что вы так сразу — «к делу»? — очень натурально оскорбился переговорщик. — Неужели же вам не приятно просто так поговорить с хорошими людьми…
— Не выламывайтесь, — к презрению Бриза добавила море ледяного холода. — Хорошие тут не ходят. Кто из вас Ли? С кем я буду говорить?
— Вообще-то короля не зовут просто «король». А Усатого Ли не зовут ни просто «Ли», ни просто «Усатый». Только Усатый Ли, и никак иначе. Это такой элемент вежливости и уважения, — ласково разъяснил переговорщик.
— Кто из вас Усатый Ли? — деревянным голосом спросила Бриза.
— Да, да. Ах, как вы правы! Именно «из нас»! Простой парень из простой крестьянской семьи, из среды, так сказать сермяжной, добился всего своими трудами… Вышел во влиятельные, уважаемые люди…
— Хватит гнать, — сверкнула глазами атаманша. — Это вы, что ли? Говорите тогда, зачем звали?
— Понимаете ли, девушка, — вступил в разговор «барс», стоящий по правую руку от среднего, — не надо забывать, что мы все, находящиеся здесь, участники одной большой Игры. Конечно, каждый играет, как хочет, но ваши неразумные действия… Существуют ведь определённые правила… А вы, походя, разрушаете стабильность устоявшегося положения вещей. И, главное, никто не понимает — зачем?
— Да нам плевать на тех лохов, которых ты здесь потрошила, как и на всех остальных лохов вообще, — левосторонний «барс» перехватил инициативу, — но ты, коза, пакостишь на нашей территории. А на это нам уже не плевать. Мы тебе сейчас за это…
— Тихо-тихо-тихо… — быстро прервал его правый. — Всё по порядку, всему своё время. Барышня, давайте разберёмся. Есть определённая система отношений между игровыми социумами — разбойников, властей и простых юзеров. А вы…
— Чего «тихо-тихо»?! — резко возмутился левый. — Она тут нам лыбы строит, а ты всё «тихо-тихо». Давайте уже решать, нафиг, чего с ней делать — сдать рейнджерам, или самим пришить на месте…
— Погоди, не спеши… Пришить не проблема. А польза от этого, какая? Пусть лучше платит нам налог на разбой, норму нападений не превышает и льготников не трогает, — гнул свою линию «правосторонний».
— Да стойте вы, не шумите! — шикнул на них первый переговорщик. — Не это главное, братки. Нам важно отвести от себя подозрение в некорректной игре! Не дай бог, руководство Удела или командование рейнджеров решат, что эти супчики наш проект и тогда нам будет трудно вести свой бизнес в дальнейшем. Реально не удержимся у кормушки, братки. Их надо вычислить — забрать флешки и сдать администрации с потрохами, пусть те сами голову ломают, что с ними делать и куда их девать.
— А имидж? — вскричал правый. — А об имидже вы подумали? Если общественности станет известно, что мы напрямую сотрудничаем с администрацией, что мы кого-то сдали, за здорово живёшь… Да у нас развалится всё, что мы с такими трудами поднимали. Все связи рухнут! Ни один реальный пацан с нами дела иметь не захочет. Так что не стоит сдавать админам. Имидж — всё! Не забывайте об этом.
— А как, братка, на имидж повлияет тот факт, что эти супчики наше охранение из строя вывели? — повернулся к нему первый. — Походя и запросто. И ничего за это от нас не поимели. Теперь надо не допустить утечки такого неприятного факта и наказать их примерно в назидание, чтобы другим неповадно было и ништяки наши не пострадали. Выхода вижу два — либо сдать с концами админам, либо так их у… И то и другое надо делать максимально скрытно, ибо история сия уже большой резонанс имеет в общественном сознании.
— Что вы тут, как хлюпики дохлые?! — взвыл левый. — Мочить. Мочить. Адназначна мочить. И пофигу скрытно или как.
— Фу, какой ты грубый, браток, — первый быстро развернулся к нему, — что за выражения у тебя: «мочить», «пришить»? Нельзя что ли сказать простым интеллигентным языком — уконрапупить нафиг. Ну, сам подумай, вот замо… э…..чим мы их, и что? И что, браток? Станет нам легче, да? Они новый аккаунт создадут и снова нам бяки чинить станут и везде раструбят о своей победе над нами. Не-ет, братки, если контрапупить, то надо так, чтобы следов не осталось ни от них, ни от их аккаунтов. Чтобы ни слуху, ни духу…
— Сам ты, «контрапупить», — грубо прервал левый. — Пришить и замочить. Очень мне хочется ка-азлов этих в кислотную яму спихнуть, и посмотреть, как они там плавать станут, брасом. Гы-ы… Есть у меня одна такая на примете…
— Ишь, ты — «трое из ларца одинаковых лица», — Бриза расхохоталась. — «Контрапупить», «пришить», «сдать». Разберитесь сначала в своих желаниях, а потом стрелку заказывайте. Пошли, Костыч. Нечего нам здесь больше делать.
— Мадам, вы что, совсем охамели, что ли? Что ли не въедете с кем базар ведёте? Да мы сейчас только усом шевельнём, и всей вашей пляске с саблями капец полный придёт.
Константин даже и не разобрал, кто из «усатых» произнёс эту длинную тираду, очень уж они похоже выглядели — одинаковые рожи вытянулись в одинаковые обиженно-удивлённые гримасы.
Константин даже и не разобрал, кто из «усатых» произнёс эту длинную тираду, очень уж они похоже выглядели — одинаковые рожи вытянулись в одинаковые обиженно-удивлённые гримасы.
— Всякая тут… шваль мелкая будет нам нагло грубить! Да я тебя, курва…
А вот этого Константин разобрал очень отчётливо и не раздумывая, влепил ему клевцом прямо в середину тупого лба. И далее понеслось. Причём очень быстро.
Получивший удар левый из пиратов рухнул наземь как подкошенный. Клевец застрял у него в голове и извлекаться не захотел, поэтому следующего по очереди, правого, пришлось атаковать пустым кулаком в такой же пустой лоб. И сразу получить в ответ встречный удар раскрытой ладонью в грудь. Типа, «лапа тигра». Бриза взметнула вверх свою дубинку с железным набалдашником, но опустить не смогла — средний из «усачей» перехватил её руку и теперь они вместе с большим напряжением танцевали сложный в исполнении танец «самба у пулемёта под мокрым небом». Константин и правый «усач», после обмена первыми ударами так же крепко сцепились друг с другом в совсем не братских объятиях и, за неимением свободных манипуляторов, неистово пинались всеми не занятыми в данный момент поддержкой корпусов, ногами. Зона переговоров высоких сторон мгновенно окуталась облаком поднятой резкими движениями мокрой и грязной взвеси, в котором неясно мелькали различные части плотно переплетённых тел сражающихся бойцов. Руки, ноги, торсы и корпуса образовали странную пространственно-объёмную фигуру, живо напоминающую знаменитую скульптуру эпического Лаокоона с сыновьями, спелёнатых морскими змеями. Только в отличие от застывшего мрамора, реальная фигура жила — все, перечисленные выше, части тел находились в постоянном изменении и активном движении. Мелькали манипуляторы, крутились головы, топтались ноги, вертелись торсы. А ещё живая скульптура звучала. Глухие и звонкие удары, скрип выворачиваемых сочленений, треск пластика и завывания перенапряжённых маршевых двигателей — создавали неповторимую симфонию битвы боевых дронов. А какие звуки воспроизводили встроенные акустические системы, вообще трудно поддаётся описанию! И большинство из этих звуков явно не предназначалось для восприятия женскими ушами.
Лишь только началась битва, со всех сторон набежали, скрытно сидевшие доселе в засаде боевики «усачей». С десяток, или около того. Но толку от них оказалось немного — вмешаться в образовавшийся борцовский «пазл» без риска навредить боссам они никак не решались. Тем более что кто-то из шефов проорал:
— Не лезьте! Мы сами…
Единственное, что сделали охранники, так это оттащили в сторону не подающего признаков жизни одного из «усачей» (того самого, у которого торчал изо лба Константинов клевец) и освободили его от вражеского оружия. Что, впрочем, не вернуло того в строй.
А самому Константину приходилось в данный момент очень плохо — «барс» передавливал. Более мощная машина, да ещё под управлением достойного противника, медленно и верно ломала сопротивление его не слишком дорогого «кентавра». Бриза, всё никак не могущая вырвать руку с дубиной из железного захвата своего визави, находилась на грани истерики. Ещё миг и судьба сражения будет решена не в пользу наших героев. Однако господин Случай кардинально переменил положение дел, когда проштрафившийся «зубр» решил всё-таки оказать посильную помощь шефу и этим хоть как-то реабилитировать своё реноме.
Приблизившись к сражающемуся с «барсом» Константину, он долго всматривался в него, шевелил окулярами и вертел головой, очевидно пытаясь совместить несовместимое и добиться устойчивого стереоизображения. И очевидно решив, что это ему удалось, внезапно взметнул свою мощную дубину и со всего маху хрястнул по голове. Как ему думалось Константина, но как оказалось наоборот. Несчастный дрон невезучего шефа от удара дёрнулся, отпустил противника, резко отскочил в сторону, упал набок и завертелся волчком, на мокрой и склизкой земле суматошно перебирая ногами, истерично визжа маршевым мотором и исторгая в пространство рулады отборных матюгов. Перепуганный «зубр» сначала тоже отскочил, затем бросил дубину и суетливо кинулся на помощь раненому командиру, всей своей массой наступил тому на манипулятор, который, естественно, с хрустом переломился.
— Уберите дурака!!!
Истошно заорал бьющийся с Бризой «усач» и вся толпа охранения бестолково, но резво кинулась выполнять приказ. При этом кто-то с набегу зацепил последнего оставшегося в бою шефа за ногу. Шеф упал. Бриза тут же вырвала у него свою руку с дубиной и с неистовым ожесточением начала охаживать противника, почём попало, пока тот не перестал шевелиться. Константин быстро подхватил свой валяющийся на земле клевец, подскочил к подруге и они замерли бок о бок с поднятым оружием, готовые к новой битве.
Как только последний из трёх шефов был выбит с поля боя, их старательно исполнительные, но не слишком расторопные подчинённые ошеломлённо замерли, растерянно озираясь по сторонам. Так что теперь стало возможным пересчитать их точно — десять хорошо прокачанных бойцов. Три тяжёлых, включая косоглазого калеку, и семеро средних.
Немая сцена кино. Тихо так, что слышно, как звонко шлёпают в лужу капли дождевой влаги с воронёного носа автоматического пулемёта с неуважительной кличкой «Чеканутый». Под серым сырым небосводом, посередине небольшого острова, омываемого волнами неглубокого серого моря, в окружении промокших кустарников, на истоптанной, раскисшей, хлюпающей под ногами грязно-серой земле, в суровом напряжении застыли странные существа. Размерами, не превышающими собаку дворовой породы, с нелепыми дубинками в механических руках, с человеческими страстями, втиснутыми в электронные рамки нанотехнологических процессоров и с горячими живыми сердцами, бьющимися за многие сотни километров от места текущих событий…
«Вот теперь-то мы точно пропали, подумал Константин, нам абсолютный и полный капец».
Немая сцена длилась бесконечно долгую минуту, затем из толпы бандитов выступили трое — два средних и один тяжёлый. И этот тяжёлый театрально захлопал в ладоши и голосом первого переговорщика ласково пропел:
— Браво, братки, браво! Не ожидал. Нет, честно! Никак не ожидал от вас такой прыти. Мы-то думали, вы так, фити-мити, а вы ого-го! Это же надо — завалили нас троих. Да ещё в присутствии наших подчинённых. При таком раскладе потерянный наряд можно уже и не считать. Фортуна в битве явно была на вашей стороне. А, братки? Фартит вам нипадецки, говорю. Ну и, что теперь скажете, коллеги?
— Твою мать… — проникновенный голос одного из средних явно принадлежал «правостороннему» Усачу. — Ты сари, эта падла уделал моего лучшего коня какой-то колотушкой прямо в лоб! Тварь! Па-арву, как собаку!
— Тихо-тихо, братка! Погодь пока претензии предъявлять. Никуда они уже не денутся…
— Друзья, а ведь такого конфуза у нас ещё не было ни разу, не так ли? — с ледяным спокойствием произнёс «левый» переговорщик. — Ну что, голубчики, ваш счёт в нашем банке стремительно растёт. И этот счёт отрицательный. И его надо будет непременно погашать. Ваших жалких аппаратов для этого явно недостаточно. Их не хватит даже на покрытие ремонта. А ведь вам ещё предстоит компенсировать наши моральные издержки…
— Парву, парву! Твари! Дай сюда свою дурацкую колотушку! — взвыл правый, протягивая к Константину трясущийся от бешенства манипулятор.
— «Семён Семёныч»! — укоризненно сказал тяжёлый шеф, подражая голосу известного артиста. — Довольно строить из себя матёрого жигана. Тут у нас серьёзные дела складываются. Братков, похоже, придётся ставить на счётчик. С выходом в реал. Что молчите, мадам? Есть у вас ещё аргументы в своё оправдание?
— Пошёл на…! — веско сказала тяжело дышащая Бриза.
— Фу, какой грубый аргумент! — улыбнулся тяжеловес. — Но понимаю — это вы от безысходности. Итак, братки, по данному вопросу, в связи с вновь сложившимися обстоятельствами, я предлагаю…
Осталось загадкой, что хотела предложить одна из триединой сущности знаменитого бандита, потому, что к месту бойни неожиданно приблизился посторонний. Маленький, невзрачный разведчик, такой грязный, что и не разобрать, то ли это «кузнечик», то ли «сверчок», негромко шлёпающий тонкими ногами по раскисшей тропе. Он подошёл сзади и небрежно отпихнул одного из матёрых головорезов:
— Подвинься, не видно.
Тот машинально посторонился, но затем взревел удивлённым голосом:
— Э-э! Это не наш!
На что пришлый изобразил улыбку и похлопал его по мощному крупу:
— У-ти, голосистый какой!
И спокойно проследовал в центр круга. Всеобщее замешательство в очередной раз породило недоумённую тишину. Опять стало слышно, как микроскопические капли мороси оседают на ржавую крышку башни «Чеканутого» пулемёта.