Истории из ее жизни
Дмитрий Шостакович подарил Раневской фото с надписью: «Фаине Раневской – самому искусству».
Познакомил их Михаил Ромм. Было это в 1967 году, когда Шостакович, переживший и годы травли, и вынужденное вступление в партию, был уже признанным гением и корифеем советской музыки. Раневская ужасно стеснялась, чувствуя себя неловко рядом с таким великим человеком, и решилась только сказать ему, что ее потряс его восьмой квартет. На следующий день Шостакович прислал ей пластинки с записями всех своих квартетов. А она записала в дневнике: «Маленький, величественный, простой, скорбный. Ужасно понравился. Скромный, знает ли, что он – гений? Нет, наверное».
Снова они встретились в больнице, куда Раневскую положили с диабетом. Разговорились, нашли общие интересы и постепенно подружились. Беседовали о музыке, о Пушкине, вспоминали войну… Раневская потом написала: «…Я рассказала ему, как мы с Ахматовой слушали знаменитую «Ленинградку» в Ташкенте, в эвакуации, как дрожали обе, слушая его гениальную музыку. В ней было все: было время наше, время войны, бед, горя. Мы плакали…»
Любопытные эпизодыНа роль Розы Скороход Раневскую пригласил лично Михаил Ромм, несмотря на возражения автора сценария Евгения Габриловича. Впрочем, спорил тот недолго – стоило ему немного пообщаться с Раневской, и он тоже был вынужден согласиться, что она и впрямь создана для этой роли.
РазговорыЕвгений Габрилович вспоминал: «Я в первый момент не одобрил его выбор, но, чуть поговорив с ней, понял, что Ромм не ошибся в выборе… Как только сценарий был написан, Ромм познакомил меня с Фаиной Георгиевной Раневской, которую он пригласил на роль мадам Скороход – владелицы меблирашек «Мечта» и мелкой лавчонки в том же подъезде. Уже тогда популярность Раневской была всеобщей: невозможно было пройти по улице без того, чтобы девчушки и мальчуганы не обступали ее со всех сторон (она незадолго до этого сыграла в «Подкидыше»), повторяя на все лады ее фразу из этой картины: «Муля, не нервируй меня!» Мы так и звали ее в те дни: «Не нервируй меня!..» Я редко встречал человека, столь интересного в личном общении. Чего только актерски не воспроизводила она вот так, ненароком, вскользь, по пути! И мимоходные встречи на улице, в магазине, в автобусе, на собрании, и вдруг, нечаянно, сразу что-то совсем другое, давно прошедшее, из жизни актерской провинции, и вмиг – из юности, какой-то каток, и снег, и бегущие санки, и тут же о прачке, с которой вчера считала белье…
Это была игра, десятки быстро сверкавших, быстро мелькавших миниатюр, где Фаина Георгиевна была то кондуктором, то продавщицей, то старухой на передней скамье автобуса, то младенцем рядом, на той же скамье; была прогоревшим антрепренером, восторженной гимназисткой, пьяным суфлером, милиционером, продавцом пирожков, адвокатом и каким-то юнкером или подпоручиком, в которого она была в юности влюблена и для которого зажарила как-то индейку, украсив ее серпантином и бумажным венком. Игра переполняла ее, актерское естество бушевало в ней, билось наружу, не утихая ни на мгновение.
Ее крылатые фразы
О МУДРОСТИ. – Чем умный отличается от мудрого? – спросили у Раневской.
– Умный знает, как выпутаться из трудного положения, а мудрый никогда в него не попадает.
Вот уж актриса не по обязанности, не по должности, не по часам! Такой она была тогда, в те довоенные годы, такая она и сейчас. Я слушал ее тогда и думал:
«Бог ты мой, но почему же не напишут для этой актрисы десятки пьес – малых, больших, комедий, трагедий, скетчей, эксцентриад и психологических драм? Все в силах ее, все поднимет, поймет и найдет!»
Сама же актриса буквально «влюбилась» в свою героиню. Она сумела сыграть ее так, что неприятная, жадная и жестокая мадам Скороход вызывает не злость и негодование, а жалость и сожаление.
«Объясни мне ты, инженер, зачем пропала моя жизнь?» – говорит Роза сыну, и именно об этом же думают и зрители, глядя на нее. В том мире, где живут герои «Мечты», несчастны не только бедные батрачки Ганки – Розе Скороход не приносят счастья ни деньги, ни место в приличном обществе, и она остается у «разбитого корыта», с горечью понимая, что растратила жизнь впустую.
Роза Скороход и впрямь была написана для Раневской. Классическая еврейская мама, без памяти любящая своего сына, была блистательно сыграна актрисой, у которой никогда не было своих детей. И ни одна героиня, сыгранная Раневской в кино и на сцене, столь не созвучна образу актрисы, как Роза Скороход.
Ростислав Плятт, сыгравший в «Мечте» эпизодическую роль, писал: «Старая мать, потрясенная эгоизмом и черствостью своих детей… Мне кажется, что эта тема берет начало в грандиозной ее киноработе – роли Розы Скороход в замечательном фильме Михайла Ромма «Мечта». Вот тут мы встретились впервые как партнеры; у нее была главная роль, у меня– эпизодическая, но я был свидетелем того, как рождалась у Раневской ее Роза, властная хозяйка меблированных комнат. Фаина Георгиевна в то время была еще сравнительно молодой женщиной, лет сорока, с худой и гибкой фигурой. Это ей мешало: она видела свою Розу более массивной, ей хотелось, так сказать, «утяжелить» роль.
Истории из ее жизни
Вскоре после окончания войны Фаина Раневская приехала в Тбилиси, где познакомилась с маршалом Федором Ивановичем Толбухиным. Это был кадровый военный, бывший еще в царской армии штабс-капитаном, а потом сделавший карьеру уже при советской власти. После Великой Отечественной войны он был главнокомандующим Южной группой войск на территории Румынии и Болгарии, но потом почему-то впал в немилость и был отправлен командовать не слишком значительным Закавказским военным округом. Там они с Раневской и познакомились.
Они сразу почувствовали очень сильную взаимную симпатию, ну а потом у них нашлось много общих интересов, и приятельские отношения скоро переросли в крепкую дружбу, а может быть и не только… Раневская говорила о нем: «Я никогда не влюблялась в военных, но Федор Иванович был офицер той, старой закалки…»
Из Тбилиси она скоро уехала, но ее отношения с Толбухиным продолжались – они периодически встречались то в Москве, то в Грузии. Дружба их связывала или любовь? Кто знает…
И наконец она нашла «слоновьи ноги» и тяжелую поступь, для чего каждый раз перед съемкой обматывала ноги от ступней до колен какими-то бинтами. Ощущение точной внешности играемой роли всегда питало ее, а уж нутро ей было не занимать: эмоциональная возбудимость, взрывной темперамент, моментами поднимавший Розу до трагических высот, – все было при ней. «Мечта» вышла на экраны в 1941 году, и с тех пор – не долговато ли? – Раневская жила в поисках роли себе по плечу, роли, которая смогла бы до дна утолить ее неуемную творческую жажду…»
«Мечта» стала одной из любимых картин Михаила Ромма и Фаины Раневской. Михаил Ильич вспоминал: «В своих воспоминаниях он (Габрилович) пишет, что видел эти маленькие гостиничные номера, хозяев и жильцов, которые потом появились в «Мечте». Я тоже видел их, и они произвели на меня сильное впечатление. Только назывались они не «Мечта», а «Комнаты с пансионом». Внизу находилась лавка, вверху огромная комната с длинным столом, за которым всегда сидели пять-шесть человек».
Ее крылатые фразы
ПРО СТАРОСТЬ. Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
Актер Театра имени Моссовета Константин Константинович Михайлов, друживший с Раневской, писал: «…Самой главной работой актрисы в кино стала
Роза Скороход в замечательной картине Ромма «Мечта». Хозяйка захудалого пансиона в панской Польше.
Алчная, грубая, властная и в то же время ничтожная, жалкая в своей безмерной любви к сыну – подлецу и пустышке. Нельзя забыть сцену ее свидания с ним через тюремную решетку, ее взгляда, полного тоски (да, снова тоски!) по его погубленной судьбе, по ее обманутым надеждам, взгляда, в котором был весь ее человеческий крах, падение. Нельзя забыть ее отечных, тяжелых ног, ее рук, ищущих деньги в тряпках комода, ее резкого голоса хозяйки, когда она говорит со своими постояльцами, ее слез… Надо сказать, что это был фильм блистательного актерского ансамбля. И пусть это не прозвучит обидой для других артистов, но я ходил смотреть его ради Раневской.
Было ли в роли то, что мы называем «смешным»? Да, и там были нотки знаменитого юмора актрисы, комедийные краски, но в той мере, в той прекрасной пропорции, которая необходима, чтобы оттенить страшное, злое, сильное… Да, она была сильна, жестока и вместе с тем драматична. Роза Скороход – один из шедевров Раневской».
Истории из ее жизни
Раневская дружила с Еленой Булгаковой, вдовой Михаила Булгакова. Познакомились они в Москве, но сдружились уже в Ташкенте, где Елена Сергеевна тоже была в эвакуации. Раневская познакомила Булгакову и с Ахматовой, с которой та тоже подружилась, и потом, по возвращении в Ленинград, именно в квартире Булгаковой устраивались литературные вечера, где Ахматова читала свои стихи. В той же квартире они с Раневской прочли рукопись «Мастера и Маргариты», тайком полученную от Елены Сергеевны.
Истории из ее жизни
Раневская дружила с Еленой Булгаковой, вдовой Михаила Булгакова. Познакомились они в Москве, но сдружились уже в Ташкенте, где Елена Сергеевна тоже была в эвакуации. Раневская познакомила Булгакову и с Ахматовой, с которой та тоже подружилась, и потом, по возвращении в Ленинград, именно в квартире Булгаковой устраивались литературные вечера, где Ахматова читала свои стихи. В той же квартире они с Раневской прочли рукопись «Мастера и Маргариты», тайком полученную от Елены Сергеевны.
Фаина Георгиевна очень возмущалась, слушая о препятствиях, которые власти чинили изданию произведений Булгакова. Еще когда она только вернулась в Москву из Ташкента, она сразу обратилась к нескольким известным писателям и артистам с просьбой помочь вдове Булгакова издать его про изведения. И ей даже удалось привлечь к этому делу Святослава Рихтера, Арама Хачатуряна, Галину Уланову и Романа Кармена. А вот Ахматова в ходатайстве не участвовала – после постановления 1946 года она сама попала в «черный список» и уже никому не – . могла помочь.
Роль Розы Скороход в «Мечте» принесла Раневской известность далеко за пределами Советского Союза.
В широкий прокат за рубежом он, конечно, не вышел – слишком советский, слишком чуждый идеологически, да еще и поднимающий столь болезненный «еврейский вопрос». Но на закрытых показах для избранных его смотрели политики, артисты, писатели.
Президент США Франклин Рузвельт, посмотрев этот фильм, сказал: «На мой взгляд, это один из самых великих фильмов земного шара. Раневская – блестящая трагическая актриса».
Элен Драйзер, жена Теодора Драйзера, автора «Американской трагедии», вспоминала потом: «Теодор был очень болен. Ему не хотелось писать, не хотелось читать, не хотелось ни с кем разговаривать. И однажды днем нам была прислана машина с приглашением приехать в Белый дом. Советский посол устроил специальный просмотр фильма «Мечта». В одном из рядов я увидела улыбающегося Чаплина, Мэри Пикфорд, Михаила Чехова, Рокуэлла Кента, Поля Робсона. Кончилась картина. Я не узнала своего мужа. Он снова стал жизнерадостным, разговорчивым, деятельным. Вечером дома он мне сказал: ««Мечта» и знакомство с Розой Скороход для меня – величайший праздник».
Ее крылатые фразы
ПРО ПАСПОРТ. Паспорт человека – это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать лет, а паспорт лишь напоминает, что ты не можешь жить, как восемнадцатилетний человек!
Кстати, Михаил Ромм взял с Раневской слово, что она никогда не будет смотреть его фильм «Обыкновенный фашизм».
Эта картина далась ему очень тяжело – закончив ее, он заболел и попал в больницу, где в очередной раз и встретился с Фаиной Георгиевной. В последние годы его жизни они с ней чаще всего виделись именно там – здоровье у обоих все больше ухудшалось. Раневская написала в своем дневнике после этой встречи: «Увидев его, я глубоко опечалилась, поняла, что он болен серьезно. Был он мрачен. Помню его слова о том, что человек не может жить после увиденного неимоверного количества метров пленки о зверствах фашистов. Он мне сказал тогда: «Дайте слово, что вы не будете смотреть мой фильм „Обыкновенный фашизм”, хотя там нет и тысячной доли того, что делали эти нечеловеки».
Об этом обещании знали и некоторые их общие друзья, тоже понимавшие, каким тяжелым испытанием может стать «Обыкновенный фашизм» для чувствительной и слабой здоровьем Раневской. Поэтому, когда она была в гостях у Иосифу Прута и в это время выяснилось, что там планируется просмотр этой картины, киновед Майя Туровская под благовидным предлогом увела Раневскую к себе и заняла другим делом.
Вскоре после смерти Михаила Ильича в 1971 году Фаина Георгиевна записала в своем дневнике: «Скучаю без Михаила Ромма. Он говорил, что фильмы свои его не радуют, но когда смотрел «Мечту» – плакал. В этом фильме он очень помогал мне как режиссер, как педагог. Доброжелательный, чуткий с актерами, он был очень любим всеми, кто с ним работал… Не так давно видела в телевизоре немую «Пышку». Как же был талантлив Михаил Ромм, если в немой «Пышке» послышался мне голос Мопассана, гневный голос его о людской подлости!»
Истории из ее жизни
На съемках «Мечты» Ромма на Западной Украине хозяйка квартиры, где жила Раневская, говорила:
– Пани Ранецкая, эта революция таки стоила мне полздоровья.
Тип женщины: Рабочая лошадка
Психологический портретХлопотливая и озабоченная дамочка с повышенным чувством ответственности за судьбу Родины. Ее рабочий день начинается с момента, когда она открывает глаза: через минуту она уже гладит, парит, готовит завтрак, кормит мужа, детей, собаку (кошку, попугая и прочую домашнюю живность), не забыв все это выгулять и за всеми убрать.
На работе она выкладывается по полной программе за себя и остальных сотрудников, которые, зная ее безотказность, без особых угрызений совести вешают на «лошадку» свои обязанности. Вечером она опять на посту у плиты, раковины, гладильной доски и т. д. На отдых и себя у таких особ времени почти нет. Несмотря на неблагодарность окружающих как на работе, так и в семье (таким дамам чаще всего изменяют мужья), они уверены, что без их жертв все перевернется и разрушится. Женщины этого склада наивны, доверчивы, добродушны. Самооценка у этого типа занижена, представительницы неуверены в себе и мало привлекательны.
В обществе она играет роль «работающей женщины». Внешне она выглядит изможденной и постоянно усталой. Выглядит старше своих лет.
Лицо неухоженное, небрежный макияж на ходу.
Свой гардероб обновляет крайне редко, одежду покупает по принципу «дешево и сердито», а потом носит ее десятилетиями и до дыр.
В руках у нее обычно набитые хозяйственные сумки.
Фильм«Три гвардейца».
РольДиректор провинциального музея.
Истории из ее жизни
Раневская обожала Василия Качалова и, встретив его впервые на улице, даже упала в обморок.
«Из всех театров на особом месте у меня стоял МХАТ, – писала она потом. – Его спектакли смотрела по нескольку раз. Однако причиной тому стало одно непредвиденное обстоятельство: я влюбилась в Качалова, влюбилась на тяжкую муку себе, ибо в него влюблены были все, и не только женщины».
Однажды, еще до революции, она гуляла по Столешникову переулку, неожиданно встретила Качалова и упала в обморок. Ее перенесли в ближайшую булочную, Качалов уверился, что с ней все в порядке, и ушел.
Спустя несколько лет Раневская вновь приехала в Москву и, расхрабрившись, написала ему: «Пишет Вам та, которая в Столешниковом переулке, услышав Ваш голос, упала в обморок. Я уже начинающая актриса. Приехала в Москву с единственной целью – попасть в театр, когда Вы будете играть. Другой цели в жизни у меня теперь нет и не будет». К ее радости и изумлению вскоре пришел ответ: «Дорогая Фаина, пожалуйста, обратитесь к администратору, у которого на ваше имя два билета. Ваш В. Качалов».
С этой, уже второй их встречи между ними вспыхнула дружба, продолжавшаяся до самой смерти Качалова.
История фильмаВ короткометражке Владимира Брауна 1943 года «Три гвардейца» Раневская сыграла директора провинциального музея. Фильм чем-то не угодил властям и много лет пролежал на полке. А жаль, потому что, хотя он ничего особенного из себя не представляет, роль Раневской там очень яркая. И она наверняка бы пополнила коллекцию ее крылатых выражений несколькими фразами. Например: «Там, в семнадцатом веке, трое. Они спят!» Так она предупреждала гвардейцев о том, что в соседнем зале музея спят фашисты.
Или еще одна ее фраза: «Пожалуйста, огонь!» Ее она произносит шепотом, сидя на лестнице и зажимая уши руками, когда начинается бой.
Или интеллигентно интересуется: «Что, мы убили его или взяли в плен?» – имея в виду немецкого солдата, с которым она помогает расправиться гвардейцам. Старая, но боевая женщина даже хватается голыми руками за штык.
Наверняка если бы зрители увидели эту картину в то тяжелое время, то они точно не остались бы равнодушными.
Бытовало мнение, что это случилось из-за того, что в картине ни разу не упомянут товарищ Сталин. По другой версии, на полку фильм попал как раз из-за Фаины Раневской. Точнее, не из-за нее самой, она на тот момент уже была признанной актрисой, единственной из всех снявшихся в новелле имевшей звание заслуженной, а из-за ее героини – Софьи Ивановны.
Ее крылатые фразы
ПРО СВИНСТВО. Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирма – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!