– Что с тобой, Алеша? – спросила она.
– Ты – змея, колдунья, ведьма! Я смотрел на тебя и боялся. Понимаешь, я впервые испугался тебя, твоего тела, живота, волос, губ, всего-всего, – сказал Алексей.
Родин сердито отвернулся от нее, лег на бок и подсунул руку себе под голову. Ему больше не хотелось смотреть на Галину. Он устал. Алексей смертельно устал от любви и желания, неутолимое влечение измучило Родина, отняло способность мыслить. Он мог лишь чувствовать.
– Алеша, что с тобой, ты в порядке? – ласково произнесла Галина, она обняла Родина и нежно поцеловала в пылающее плечо.
Алексей раздраженно оттолкнул Ермолину. В этот миг он ненавидел себя, Галину, любовь, желание. Весь мир. Все вокруг вдруг стало противным, муторным, нудным. Галина обиделась. Она натянула на себя одеяло и задумалась. Что оттолкнуло Алексея? Она украдкой посмотрела на себя, поднырнув головой под одеяло. Все в порядке. Ничто не изменилось за десять минут короткого сна. Она осталась прежней. Мир стоял на месте. Комната не прибавилась в размерах. Родин неожиданно резко вскочил и оделся. Ушел, не попрощался. В сердцах хлопнул дверью. Галина лежала на кровати, укрытая с головой одеялом. Она боялась вылезти из норки. Ей было страшно.
– Все пусто, – вдруг сказал кто-то, и легкое эхо разнесло обрывки слов в пространстве. Слова повисли в воздухе, будто этот «кто-то» привязал их на ниточку. Алексей Родин провел ладонью по лицу, очнулся, будто долго находился в летаргии, сделав попытку избавиться от наваждения. Видение растаяло, уплыло в открытую форточку вместе с сигаретным дымом.
– Такие вот дела, брат, – сказал грузный мужчина, перебирая на столе цветные фотографии, черно-белые снимки, какие-то записи, записки, бумажки с непонятными цифрами.
– Какие дела? – спросил Родин.
– В Москве я провел две недели по твоему поручению, избегался по разным местам, где хоть однажды ступала нога твоей красавицы. Вытянул пустышку. Ноль. Подругам ничего не известно о местонахождении гражданки Ермолиной. Друзей у нее мало, и они тоже ничего не знают. Пропала и пропала. Тогда я отправился к матери Галины. А там, – грузный мужчина взмахнул рукой, что явно означало полную безнадегу, – а там беда в чистом виде. Отец с матерью получили за все время два письма и один перевод на небольшую сумму. Место отправления установить не представилось возможным. И все. Уже несколько месяцев никаких известий. Другими сведениями о собственной дочери родители не располагают. Они, понятное дело, подали в розыск. А московские опера ничего не нарыли. Пропал человек, с концами, будто его и не было.
Мужчина уныло забарабанил по квитанциям, Алексей бросил беглый взгляд, телефонные счета, много счетов. Родин протянул пухлый конверт.
– Здесь вполне достаточно денег для покрытия расходов, – сказал Алексей.
– Вот спасибо, хорошо, – пробормотал смущенный сыщик, пряча конверт в нагрудном кармане куртки.
– Вы мне скажите, у меня есть хоть какая-то надежда? – спросил Родин.
– Да надежда всегда имеется, как же без надежды-то, – частушечным голосом зачастил детектив со стажем, – но ведь, милый мой, в стране пропадает ежедневно сотни тысяч, и это все люди, они тоже чьи-то невесты, сестры, матери, сыновья и братья. И все числятся без вести пропавшими.
– И что, никого не находят? – произнес, будто прочитал приговор, Алексей Родин.
– Иногда находят, – склоняя голову куда-то вбок, уклончиво и осторожно ответил бывший опер.
– То есть вы хотите сказать?.. – задал ровно половину вопроса Родин.
Сыщик медлил с ответом, он не хотел мучить Алексея. Нельзя же сказать и без того расстроенному клиенту, что вместо его возлюбленной когда-нибудь отыщется развалившийся на части труп.
– Хочу заметить, что надежда всегда есть, надо ждать, может, когда-нибудь выплывет, – сказал, наконец, частный детектив и, спохватившись, добавил: – Не тело выплывет, конечно же, а информация. Вот что я имею в виду.
– Ясно, – сказал Родин и вышел из узкой комнаты.
Надежды больше не было. Она умерла. Последняя надежда умерла. Никаких эмоций и чувств не было. Внутри царствовали лишь пустота и холод, будто кто-то вмонтировал в тело Родина морозильную камеру, нещадно расточавшую по всему организму ледяную мглу. Жизнь утратила смысл. Можно было тупо работать ради денег, но даже деньги не радовали, они стали пустыми и мятыми бумажками, напоминавшими оплаченные квитанции за бесполезные телефонные переговоры. Родин вернулся в офис. Он долго смотрел на кипу документов, не понимая, что перед ним находится. Кажется, что-то живое, одушевленное. Алексей потрогал пухлую стопку руками, ощутил пальцами мягкую податливость бумажного, шелковистого глянца, вгляделся в буквы, цифры, строчки. Смысла не было. Его вообще не было. Нигде, никогда, ни в чем. Изначально. Алексей Родин стал живым мертвецом. Он посмотрел на свои руки, лежавшие на стопке договоров. Руки как руки, обычные, мужские, с редкими волосками на тыльной стороне ладони. Длинные, узкие пальцы, тонкие сочленения, круглые ногти. И вдруг руки словно отделились от организма. Они превратились в отдельные части, живущие сами по себе вполне самостоятельной жизнью. И Алексей Родин наконец понял, что такое истинное страдание – это тот самый миг, существующий в пространстве, в вечности, безжалостно раздирающий единое целое на мелкие кусочки.
– Алеша, тебе надо отдохнуть, – раздалось за спиной.
Алексей Родин услышал чей-то голос, но не отвел взгляда от рук, они по-прежнему лежали на столе, как два лишних предмета, отделенных разбитым разумом от всего организма.
– Брат, ты устал, поезжай-ка домой, отдохни как следует, – сказал преданный товарищ.
И Родину вдруг захотелось уткнуться ему в плечо, расплакаться, горько и сладко одновременно, как в детстве, когда здорово болела ушибленная коленка. Ведь когда-то можно было прижаться к матери и долго и молча плакать, тычась сопливым носом в родное и теплое плечо, пытаясь рассказать о несовершенстве окружающего мира. И мать успокаивала, она ласково гладила хрупкие детские плечики, понимая без слов, да, мир несовершенен. Он часто дробит сознание на части. Но надо уметь собрать разбитое целое воедино, сжать кулак, напрячь волю. Но Родин лишь молча кивнул. Нельзя терять чувство собственного достоинства. Мужчина не должен показывать свою слабость никому, даже самому верному другу. И даже в тот миг, когда мужчина не способен собрать волю в твердую пружину, а кулак слабо распадается на пять безвольных частей.
* * *В агентстве «Плюс» Галину уже не ждали. Сотрудницы окружили Ермолину, пытаясь привлечь к себе внимание. Каждая хотела стать первой. Главной. Незаменимой. Галина пыталась уделить внимание всем одновременно, но ничего не вышло. Хор женских голосов заглушал даже громко орущий приемник. И Галина взмолилась: «Девочки, замолчите, сейчас я вам все расскажу, по порядку, только не визжите, пожалуйста!» И никто не обиделся. Все уселись вокруг Галины, поставив стулья кружком, как в хороводе. В центре стояла Галина. Женщины пристально смотрели ей в глаза, ждали, когда начнется сказка. В руках сотрудницы держали кружки с чаем, бутерброды, салаты в пластиковой упаковке, но никто не ел, не до этого было.
– Ну вот, а я замуж выхожу, – сказала Галина, немного смущаясь от прицельных взглядов женских пытливых глаз.
– Про принца расскажи, – послышалось со всех сторон.
Ермолина улыбнулась. В эту минуту она понимала всех женщин на планете. Сладкая мечта будоражит умы не только юных девушек, ведь женщины навсегда, до самой смерти остаются маленькими девочками, мечтающими о сказочном принце.
– Принц как принц, ничего особенного, – сказал Ермолина, впервые осознав, что не в состоянии описать Виктора.
Какой он? Красивый, ухоженный, уверенный. Сильный, настоящий. Пожалуй, и все, больше нечего сказать. Таким должен быть мужчина.
– Не томи душу, рассказывай, – потребовала Алина.
Она встала и вышла из кружка с грозным видом, дескать, не скрывай, Галина, от народа правду. Говори, как есть, чистую правду. Ермолина округлила глаза, она попалась, любопытные женщины не выпустят из офиса, пока не убедятся в том, что детские мечты иногда сбываются.
– Его зовут Виктором, он красивый, похож на француза, и машина у него из Франции, но он предупредил меня, что не очень богатый, но и не бедный, – начала свой рассказ Галина.
– А откуда у него деньги? – строгим голосом спросила Алина.
– Сам заработал, работать пошел рано, создал свое дело, теперь руководит фирмой, – сказала Галина и замолчала.
Ермолина мысленно ужаснулась, ведь она не спросила Виктора, не поинтересовалась, собственно говоря, а чем фирма-то занимается?
– Чем фирма-то занимается? – спросила Алина, она будто прочитала тайные мысли Ермолиной.
– Не томи душу, рассказывай, – потребовала Алина.
Она встала и вышла из кружка с грозным видом, дескать, не скрывай, Галина, от народа правду. Говори, как есть, чистую правду. Ермолина округлила глаза, она попалась, любопытные женщины не выпустят из офиса, пока не убедятся в том, что детские мечты иногда сбываются.
– Его зовут Виктором, он красивый, похож на француза, и машина у него из Франции, но он предупредил меня, что не очень богатый, но и не бедный, – начала свой рассказ Галина.
– А откуда у него деньги? – строгим голосом спросила Алина.
– Сам заработал, работать пошел рано, создал свое дело, теперь руководит фирмой, – сказала Галина и замолчала.
Ермолина мысленно ужаснулась, ведь она не спросила Виктора, не поинтересовалась, собственно говоря, а чем фирма-то занимается?
– Чем фирма-то занимается? – спросила Алина, она будто прочитала тайные мысли Ермолиной.
– Не зна-а-ю-ю, – растерялась Галина.
– Ну ты даешь! – восхитилась какая-то женщина. Галина не запомнила ее имени, а спросить было неловко. – Нашла принца, а чем он занимается, не выяснила. А вдруг он – банкрот, мошенник, вор и бандит? И все это в одном флаконе.
– Нет, Виктор – не бандит и не мошенник. Он – настоящий мужчина. Принц. Король королей. И вообще, я люблю его! – воскликнула Галина и осеклась.
Галина неожиданно для себя сделала признание, она отправила его в космос, как телеграмму. Сообщила всему миру о своей любви. Виктор был уверен, что Ермолина согласилась жить с ним вместе от отчаяния, от изводящего безденежья. А она уже любила его и была счастлива, и не почти счастлива, а целиком и полностью.
– Девушки, надо же, бывает на свете такое, – мечтательно закатывая глаза, сказала Алина, обращаясь прежде всего к себе, а уже затем ко всем остальным. – Явился принц на белом коне, в данном варианте на автомобиле французской марки. В дорогом пальто, то есть в пурпурной мантии, с короной на голове.
– Короны у него нет, девочки, Виктор постоянно ходит без шапки, я ему уже сделала внушение, ведь такая мерзкая погода установилась, запросто можно простудиться, – сказала Галина и засмеялась.
Ермолина мысленно считала себя женой Виктора. И уже говорила, как настоящая жена. И интонации были супружескими. Девушки заметили перемену в Галине. И подступили ближе.
– Ну, это, а как у вас насчет самого главного? – наперебой сыпались вопросы.
Алина от избытка любопытства обеими руками схватила Ермолину за плечо. Она крепко притиснула Галину к себе, дескать, моя подруга, никому не отдам.
– Не-е-ет, с этим не следует торопиться, вот когда мы съедемся, оформим наши отношения, и уже тогда, – сказала Ермолина, но она не договорила.
Галина не успела ничего сказать, стыд сковал губы, замкнул рот на замок, не выпустил слова на волю. Ермолина вновь поймала себя на мысли, что она безумно хочет свершения этого «самого главного». Хочет до исступления, чтобы они с Виктором как можно быстрее соединились, стали родными, близкими, неразделимыми.
– Девушки, а сейчас вы мне должны помочь, нам с Виктором нужно найти квартиру, не очень дорогую, но просторную, но это временно, всего лишь на полгода, Виктор строит мансарду, скоро мы будем смотреть на город с высоты птичьего полета, – сказала Галина. И вновь Ермолина покраснела. Она уже говорила словами Виктора, думала, как он, строила фразу, как у него. Вся жизнь пополам, вместе, на двоих.
– Галь, конечно, поможем, сейчас мы найдем дворец для принца и его принцессы, в Питере разных дворцов хватает, – крикнули сотрудницы и бросились мониторам.
Вскоре появились первые распечатки, горячие, будто из печки. Компьютерный поиск дал отличные результаты, вариантов было много. Разные квартиры, апартаменты, особняки, распашонки, комнаты. Всего хватало. На любой вкус. Ермолина едва успевала вычеркивать, отчеркивать, зачеркивать. На пол падали листы бумаги. И когда повсюду забелело, будто в офисе снесло крышу и в помещении выпал первый снег, Галина вскричала: «Все, отбой, девочки! Нашла, что надо. Есть. Готово. Здорово. Супер. Класс. Шик. Блеск. Красота!»
– В каком районе? – закричали хором сотрудницы.
Сегодня они все делали сообща, единым коллективом. Воплощение мечты в жизнь сплотило женский коллектив. Каждая хотела встретить своего принца. На белом коне. Можно и без короны.
– Рядом с фирмой Виктора, в Приморском, – сказал Галина.
Ермолина подчеркнула номер дома, имена хозяев, количество квадратных метров и цену. Набрала номер телефона.
– Виктор, поедем смотреть, я нашла приличную квартиру в Приморском, – сказала Галина, а сотрудницы затаили дыхание.
– Посмотри сама, я очень занят, – ответил Виктор.
Он произнес это без вызова, без раздражения, без спешки. И это был ответ мужа, супруга, но не любовника. Ермолина зарделась от счастья, от всепоглощающего личного счастья. Виктор погрузил Галину в счастливое состояние, будто окунул в бурлящее джакузи.
– Я поеду с тобой на просмотр, – сказала красавица Алина, скорее всего, она выразила горячее желание приобщиться к красивой жизни. Взглянуть хотя бы одним глазком на чужое счастье.
– Нет, Алинка, я поеду одна, а ты потом приедешь в гости, договорились? – сказала Ермолина, получив молчаливую поддержку Натальи Юрьевны.
Директор изо всех сил старалась удержать трудовую дисциплину на надлежащей высоте в разбушевавшемся не на шутку дамском коллективе. Затем оставила бесплодные попытки, коллектив отказывался подчиняться. И Наталья Юрьевна махнула рукой, пусть помечтают. Не грешно.
Первая же квартира понравилась Галине, и в другие она не поехала. Три комнаты. Светлые, просторные, чистые. Уютно. Тепло. Жалюзи на окнах. Новый паркет. Цветы. Все новенькое, сияет, блестит.
– Сколько? – спросила Галина, обращаясь к хозяину.
– Недорого, всего тридцатка, – ответил угрюмый человек по имени Игорь.
На вид этому Игорю было далеко за семьдесят, но отчества он не назвал, и Галина продолжала называть его по имени.
– Игорь, а мы можем оформить договор вечером? – спросила Галина.
– Не можем, – обиделся Игорь, – вам квартиру за полцены предлагают, а вы на вечер откладываете. Берите, пока дают. До вечера она уйдет. Безвозвратно.
– Уйдет, безвозвратно, – согласилась Галина.
Ермолина вновь набрала номер. Главным съемщиком будет Виктор. Он должен поставить свою подпись на договоре.
– Виктор, я нашла нам квартиру, – сказал Галина.
– Нравится? – спросил он.
– Очень! – воскликнула Ермолина.
– Тогда берем, я сейчас приеду, – сказал Виктор.
Ермолина ласково посмотрела на сотовый, не подвел, родной. Виктор бросил свои дела, не сослался на занятость, сейчас приедет. Он делает все разумно, по-деловому, осмысленно. Галина даже уронила слезу от нахлынувшего умиления. Виктор долго ходил по квартире, разглядывал цветы, исследовал состояние сантехники, пропустил сквозь руку шелк шторы. Отдал деньги Игорю, поставил подпись на договоре.
– Сейчас поедем за твоими вещами, – сказал он, обращаясь к Галине.
– А у меня… а я… а нет… – пробормотала Галина, смущаясь от присутствия хозяина квартиры.
– Понятно, личного имущества нет в наличии, – сказал Виктор, – тогда мы поедем за другими вещами. Вместе. Где ключи?
Виктор взял ключи, торжественно вручил одну связку Галине, вторую оставил себе. После ухода семидесятилетнего Игоря они немного посидели в широком кресле, тихо поцеловались, помолчали. Вдруг Виктор вскочил, схватил Галину за руку.
– Едем-едем-едем, время – деньги, – крикнул он, и они побежали по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Виктор повез Ермолину сначала в магазин, в один, второй, третий, заставил выбрать одежду, всякую и разную, на все случаи жизни. Галина путалась в рукавах, подолах, воротах, она взмокла, покраснела, ей стало нестерпимо жарко.
– Виктор, – взмолилась Галина, – неужели одежда не может подождать? Не к спеху же. Потом купим. Куда нам спешить?
– К спеху, к спеху, не бывает никакого «потом», – сказал Виктор.
Он внимательно рассматривал разгоряченное лицо любимой женщины. Как могло так случиться, что совершенно незнакомая девушка стала для него самым родным человеком на свете? Виктор влюбился в Галину с первого взгляда, едва увидев хрупкую фигурку, дрожавшую от холода в тонкой куртке на рыбьем меху. Джинсы, острые коленки, печальные глаза. Ничего привлекательного, немного смешная, неуклюжая, вся синяя от холода. А ведь Виктору всегда нравились стервы, резкие, решительные, воинственные. А Галина – полная противоположность, маленькая девочка, испуганная и одинокая, с дикой болью во взгляде, она сразу привлекла его внимание, внушила ему любовь, привязала к себе жизнь Виктора. И сейчас он смотрел на нее и любил, любил всем сердцем, всей душой, всей сутью. Он не представлял без нее будущего. Виктор уже не сможет жить без Галины. Он знал это и был рад, что все так случилось. Жизнь изменилась. Появился смысл. Теперь у него есть та, ради которой стоит жить и работать, зарабатывать деньги, строить мансарды и дома, покупать квартиры и автомобили. Как он мог обходиться без этой девчушки до сих пор? Он вдруг поморщился от резкой боли. Она пришла откуда-то изнутри, и это был страх, Виктор боялся потерять обретенную любовь.