Меня впечатлила ее непоколебимая решимость. Когда у вас есть такое страстное желание свободы и когда вы отказываетесь от всего в жизни, чтобы обрести ее, сами боги приходят к вам и служат вам.
Она поняла, что я могу кое-что ей предложить, потому что спросила, могу ли я помочь ей открыть ум.
«Да, – ответил я, – но это произойдет в нужный момент».
Я регулярно навещал ее, водил ее поесть в некоторые местные ресторанчики и приглашал ее на прогулки по ближайшим холмам. Несколько недель мы приятно проводили время, кушая и гуляя вместе.
Через некоторое время я выяснил, что ее родители даже не знают, где она находится. Она даже не писала им с того момента, как приехала в Индию. Я заставил ее сесть и написать письмо, и сам тоже написал им письмо, в котором сообщил, что им не нужно волноваться о ней, потому что она в хорошем месте и о ней заботятся. В течение нескольких недель я обращался с ней так, словно она была моей внучкой.
В конце концов она получила прямой опыт, которого искала. После того как это произошло, я сказал ей: «Тебе больше не нужно оставаться здесь. Ты получила то, ради чего приехала сюда. Теперь ты можешь вернуться домой и осчастливить своих родителей».
Она последовала моему совету и вскоре уехала. Такая жажда свободы встречается очень редко. Это чудо – видеть ее на лицах молодых людей.
Некоторые из тех, кого я встречал медитирующими в Ришикеше, были такими юными, что мне приходилось спрашивать у них, как им удалось добыть денег на поездку в Индию. Некоторые из них зарабатывали сами, некоторым деньги давали родители. Одна девочка-подросток, которую я встретил, заработала деньги очень легко и быстро. Она, похоже, жила очень неплохо. Когда я спросил ее, откуда она взяла столько денег, она ответила: «Я снялась полуобнаженной для мужского журнала. Денег, которые я получила за один этот снимок, хватит на то, чтобы прожить в Индии несколько лет».
Примерно в то же время ко мне пришла девушка из Бразилии, которая выглядела немного постарше. Ей было, может быть, около двадцати. Она подошла ко мне, когда я сидел возле Ганги, угостила меня фруктами и рассказала мне свою историю на ломаном английском.
«Я из богатой семьи, живу в Бразилии. Я приехала в Индию, чтобы медитировать, и остановилась в ашраме Вед Никетан, потому что ни один из остальных ашрамов не принимал иностранцев. Тамошний свами дал мне комнату. Я здесь уже шесть месяцев, и хотя свами очень хорошо относится ко мне, я больше не считаю его просветленным. Он заботится обо мне, но ничему меня не учит и не помогает мне в моих медитациях. Я приехала в Индию за просветлением, но теперь я знаю, что этот человек не поможет мне в этом. Один парень, который раньше жил там, ушел оттуда и пришел к вам. Я недавно встретила его на рынке и он сказал, что очень доволен своим решением. Я тоже хочу регулярно приходить к вам, но у меня есть одна проблема. Мой свами не позволит мне посещать другого учителя или ашрам. Чтобы прийти к вам сегодня, мне пришлось сказать ему, что я иду на рынок, чтобы купить фруктов. Он хранит мои дорожные чеки и паспорт под замком, поэтому мне трудно куда-либо уйти. Мне немного жалко его, и я очень хочу помочь ему. Если вы можете помочь мне достичь просветления, я хочу вернуться назад и помочь ему обрести его. Он меня отпускает только на один час в день, поэтому я не могу остаться с вами надолго».
Я много повидал в жизни, но это было что-то новое для меня: ученица, которая хочет просветлить своего гуру! В прошлом были гуру, которые даровали просветление своим ученикам. Теперь, в Кали Югу [в текущую эпоху], все встало с ног на голову, и ученики должны просветлять своих гуру.
Я сказал ей: «Ты сделала плохой выбор, остановившись в том месте. Ты была чужой в Индии, и ты остановилась в единственном месте, в котором тебя приняли. Поезди немного по таким местам, как Варанаси, изучи получше страну, прежде чем доверять свое духовное развитие кому-либо».
«Но свами забрал все мои деньги, – сказала она. – Как же я могу уехать?»
«Ты сказала, что ты из богатой семьи. Напиши домой и попроси выслать еще денег. Как только они придут, потребуй назад свой паспорт и уходи».
Многие ашрамы стараются держать своих учеников под контролем, запрещая им посещать других учителей или духовные общества. За те годы, что я прожил в Ришикеше, я встречал нескольких людей, которые фактически находились под домашним арестом того или иного свами.
Женщина по имени Сюзан из Южной Франции узнала мое имя от Ливана Амара, французского юноши, который много времени провел со мной. Ей также дали имя свами Чандры, учителя, у которого был ашрам в Харидваре. Она сначала отправилась туда и получила от него посвящение. Сюзан хотела посетить меня, но, поскольку она знала, что свами Чандра не любит, когда члены его ашрама ходят ко мне, она вынуждена была осуществлять свои планы тайком. В Харидваре, в отеле, где я иногда останавливался в то время, она выяснила, что я в Лакнау. Кто-то дал ей мой адрес в Лакнау, но ей нужен был предлог, чтобы поехать ко мне.
Она сказала свами Чандре: «Мне надо поехать в Дели, чтобы купить обратный билет на самолет. Я вернусь через несколько дней».
Она поехала в Лакнау на поезде Дун Экспресс и была у моих дверей уже в 9 утра. У нас была очень приятная встреча. Мы проговорили целый день, до одиннадцати вечера. Я позволил ей остаться в нашем доме на ночь, потому что ей некуда было больше идти.
На следующее утро я принес ей чашечку кофе и поинтересовался, как она себя чувствует. Я спросил об этом, потому что видел, что она выглядит очень счастливой.
«После того как вы ушли вчера вечером, я была невероятно счастлива, меня переполняли блаженство и безмолвие. Теперь в моем уме совсем не осталось никаких мыслей, только тишина и покой. Не это ли вы называете свободой?»
В этот же день она уехала обратно в Харидвар, так как пообещала своему свами, что ее не будет только два дня. Она, наверное, сказала нескольким своим знакомым, что планирует тайную поездку в Лакнау, потому что, вернувшись, обнаружила, что ее комната пуста. Ее сумка была собрана и выставлена внизу лестницы.
Не все те, кто приходил ко мне, приходили по причинам духовного характера. Многие приходили, потому что находились в депрессии, в смятении или даже были сумасшедшими.
Один мужчина из Нью-Йорка пришел ко мне, потому что его, как он уверял, многие годы преследовал призрак. Он сам был психиатром, но ни один из его коллег не мог ему помочь. В конце концов, после многих лет лечения, кто-то, кто знал меня, предположил, что я могу ему помочь. Я жил тогда не очень высоко в горах недалеко от Ришикеша, в доме с тремя комнатами. Он приехал туда на такси и сразу же начал рассказывать мне о своей проблеме.
«Меня преследует призрак женщины. Я не могу от нее избавиться. Когда я ложусь, я вижу, как она садится ко мне на грудь с кинжалом в руке. Когда она не пытается проткнуть меня кинжалом, она старается меня задушить. Когда я сажусь за стол, она садится рядом и пытается стащить всю еду. Куда бы я ни пошел, она идет за мной. Она последовала за мной даже в Индию. Когда я пошел покупать билет, она стояла в соседней очереди. Она купила билет на этот же самолет. И когда я вошел в самолет и занял свое место, она села рядом и сидела в течение всего полета. Она исчезла только тогда, когда я подошел к вашему дому. Здесь есть что-то такое, что ей не нравится. Можно мне остаться здесь с вами? Я чувствую себя гораздо лучше, когда нахожусь в том месте, про которое точно знаю, что она здесь не появится».
Я разрешил ему остаться и разместить вещи в одной из пустующих комнат.
«Пока вы можете здесь остаться, – сказал я ему. – Сегодня спите тут, а завтра мы еще поговорим о вашей проблеме».
В час ночи он постучал ко мне в дверь и сказал: «Она снова пришла! Когда я лежал в своей комнате, она села мне на грудь! Я больше не хочу там оставаться. Можно я буду спать с вами?»
Я разрешил ему, потому что он был слишком напуган, чтобы спать одному.
В течение следующих нескольких дней я пытался выяснить, что вызвало эту проблему. Он определенно видел этот призрак, и один только вид его приводил этого человека в ужас. Он несколько раз рассказал мне эту основную историю, и при этом ни разу не упомянул, что привело его в это состояние. В конце концов я решил провести небольшое расследование. Я попросил его сходить в город и купить немного фруктов, зная, что это поручение займет у него около двух часов. Пока его не было в доме, я осмотрел его вещи, чтобы выяснить, нет ли среди них разгадки.
На дне его сумки, аккуратно завернутая в шелковую ткань, лежала фотография девушки и кольцо, похожее на обручальное. Оно было сделано из золота, и в него был вставлен бриллиант. Я задавал ему множество вопросов о его личной жизни в надежде получить хоть какую-то информацию, касающуюся этой проблемы, но он ни разу не упоминал об этой девушке. Я решил, что эта девушка, должно быть, как-то связана с этой проблемой.
В следующий раз, когда мы говорили об этом наваждении, я спросил его, чей, по его мнению, это мог бы быть призрак. Может, это призрак бывшей жены или бывшей возлюбленной? Он сказал, что не знает. Я также спросил его, женат ли он или живет с подругой. Он сказал, что женат, но когда я попросил его рассказать о его жене, я понял, что она не может быть той женщиной, чья фотография была в его сумке. В конце концов, когда я понял, что вывести его на разговор об этой загадочной женщине невозможно, я вытащил фотографию из его сумки, пока он не видел, показал ее ему и спросил, кто это.
«Я прошу прощения за то, что сделал это, – сказал я. – Я хотел изучить вас, но вы мне не позволили, и мне пришлось вместо этого изучить ваш багаж. Я думаю, что это и есть ваш призрак. Почему вы не хотите рассказать мне про нее?»
Когда я показал ему эту фотографию, он в конце концов признал, что это и есть та самая девушка, которая преследует его. Это была его первая жена. Много лет назад он убил ее во время совместной поездки, потому что влюбился в другую женщину. Он подсыпал яд ей в кофе и выбросил ее тело в реку. Он хорошо замел следы, так как ему удалось убедить всех ее друзей, родственников и даже полицию в том, что она просто бесследно исчезла. С тех пор образ этой женщины преследовал его. Он никогда до этого не признавался никому, что эта женщина и была тем самым призраком, который не давал ему покоя.
Я видел, что он готов избавиться от своей ноши.
«Настала пора отпустить ее, – сказал я. – Отнеси фотографию и кольцо к реке, и мы проведем надлежащий ритуал погребения для нее».
Я дал ему цветы в качестве подношения реке и сказал ему, чтобы он попросил прощения у призрака своей жены. После этой краткой церемонии я предложил ему посидеть в молчании полчаса и помедитировать на дух усопшей.
«Пожелай ей всего хорошего, – сказал я ему, – и отпусти ее. Она, наверное, так же устала от тебя, как и ты от нее. Ей пора уходить. Отпусти ее с любовью».
Когда прошло полчаса, я сказал ему, чтобы он бросил кольцо и фотографию в реку. Это было настоящее испытание: если он сделает это охотно и радостно, это будет означать, что он избавился от своего наваждения. Он, ни секунды не медля, бросил их в реку. Следующие полгода он провел со мной, и когда он вернулся в Америку, то был полностью здоров. Он написал мне, что счастливо живет со своей второй женой и дочерью от второго брака.
Это плохо – носить в себе такую тяжелую ношу. Тайная вина отравляет сердце и разум. Лучше признаться в содеянном, попросить прощения, принять все последствия и идти дальше. Тянуть за собой подобные истории из прошлого – значит вредить своему рассудку.
Другие люди приходили ко мне с таким же поврежденным рассудком. Одного парня из Канады прислал ко мне миссионер в конце 1960-х гг. Ему было около девятнадцати лет, но его разум и тело были разрушены наркотиками и чрезмерным сексом. Когда он рассказал мне о своем образе жизни, мне было трудно поверить, что такой молодой человек может настолько себя разрушить такой развратной жизнью. Кто-то посоветовал ему как последнее средство провести какое-то время со мной, потому что он, по всей видимости, шел прямиком к ранней гибели. Молодые люди обычно полны жизненных сил, но этот мальчик был полностью опустошен. Он намеренно разрушал себя, потому что, как мне кажется, у него было скрытое извращенное влечение к смерти. Он и вправду говорил мне, что несколько раз помышлял о самоубийстве. Я регулярно виделся с ним в течение нескольких недель, но он всегда казался сонным и безразличным. Он не хотел ничего делать и иногда даже не хотел есть. Его тело было ослаблено, и он страдал от приступов депрессии.
Этот парень хотел бросить свои старые привычки, так как видел, что происходит с его жизнью, но я не очень много мог для него сделать. Ему нужен был здоровый образ жизни, хорошая компания и много физических упражнений. Я предложил ему пойти на какое-то время поработать к Матери Терезе в Калькутту, но он полагал, что она не примет его. В то время ее мало кто знал за пределами Индии. Я отправил его туда с рекомендательным письмом и она приняла его, даже несмотря на то что он выглядел очень сомнительно. Он написал мне несколько недель спустя и сообщил, что счастлив работать там.
И психиатр из Америки, и этот парень из Канады навлекли на себя эти беды своим безответственным поведением. Другие душевно неблагополучные люди, которых я встречал, были жертвами чьих-то злодеяний. Одна девушка пришла ко мне после того, как услышала обо мне в Бирманском Вихаре в Бодх Гайе. Она была буддисткой и проводила много времени в медитациях в Таиланде и Бодх Гайе. Несмотря на то что она была очень искренней и много медитировала, ее душевное состояние показалось мне не совсем благополучным. Я чувствовал в ней большое горе и страх, о которых она не хотела говорить. В конце концов я узнал ее историю от одной француженки, которая жила вместе с ней в Гонконге и подружилась с ней.
Когда девочке было примерно тринадцать лет, она спросила свою мать: «Почему я не похожа на вас? У меня светлые волосы и кожа, а вы с папой оба темноволосые и кожа у вас темнее».
Ее мать решила, что пришло время рассказать ей правду. «Мы удочерили тебя, когда ты была совсем маленькой. Никто не знает, кто твоя настоящая мать. В агентстве по усыновлению нам сказали, что тебя нашли на улице в полиэтиленовом мешке. Мы заботимся о тебе с тех пор, как ты была малышкой нескольких месяцев от роду».
Это открытие больно ранило ее. Она стала чувствовать себя нежеланным и нелюбимым ребенком и в конце концов сбежала от своих приемных родителей, даже несмотря на то что они хорошо о ней заботились. Она нашла прибежище в буддизме и стала медитировать по многу часов ежедневно. Эти медитации заглушали болезненные воспоминания, но не решали основную проблему. Ей нужны были любовь и ласка, ей необходимо было знать, что люди, которые окружают ее, нуждаются в ней и заботятся о ней.
У нее была душевная травма. Она не могла сначала открыться мне, потому что ей казалось, что ее лишили любви ее настоящих родителей. Ее прошлое и навязчивые мысли о нем делали ее душевно нездоровой. Эта проблема довольно широко распространена на Западе. Я был во многих странах и разговаривал с тысячами искателей об их прошлом. Я не перестаю изумляться количеству западных людей, которые рассказывают мне о том, как они страдали от того, что родители плохо обращались с ними. Похоже, никому из них не повезло родиться в хорошей, любящей семье на Западе.
Когда я встретил ее во второй раз, она вела более социально активную жизнь. Вместо того чтобы позволить ей прятаться в своих медитациях, я целыми днями занимал ее разными делами. Мы вместе ходили плавать в Ганге, я брал ее с собой в долгие прогулки по лесу. Я побуждал ее к тому, чтобы она рассказывала мне о своем прошлом в спокойной манере, потому что я не хотел, чтобы она считала это своей тайной виной, которую нужно скрывать. Любовь, которую она получила за эти несколько недель, сделали ее более счастливой, чем все эти часы насильственной медитации.
Когда она уезжала, она была в хорошей форме. Я сказал ей: «Тебе не нужно носить с собой свое прошлое. Это не твоя проблема. Твоя мать поступила плохо, бросив тебя, и из-за этого она когда-нибудь будет страдать. Но тебя это больше не касается. У нас в Индии есть традиция, которая утверждает, что, если ты достиг свободы, все предыдущие поколения в твоей семье получают благословение, где бы они ни были. Вместо того чтобы испытывать противоречивые чувства к своей матери, благослови ее своим просветлением. Возможно, она нуждается в помощи точно так же, как нуждалась и ты, когда пришла сюда».
Я по своей природе веселый человек, и мне нравится видеть людей вокруг меня счастливыми. Большинство людей, которых я встречаю, даже те из них, кто всерьез добивается свободы, умеют смеяться и получать удовольствие, но некоторые непоправимо лишены чувства юмора. Ничего, что я могу сделать или сказать, неспособно даже вызвать улыбку на их лицах. Я встречал несколько таких людей в те годы, когда жил в Ришикеше.
Один такой человек был из Милл Вэлли, Калифорния. Он приехал специально, чтобы встретиться со мной, и я повел его по Ришикешу, чтобы показать ему важные места. В тот день я был в приподнятом настроении и в полной мере наслаждался красотами, которые дарила природа. Я указывал ему на все, что, по моему мнению, могло его заинтересовать, и разъяснял некоторые местные обычаи, чтобы он мог понять, что происходит вокруг. Когда приезжаешь в незнакомую страну, все, чем люди занимаются там, кажется интересным и удивительным, но этот человек оставался мрачным в течение всей прогулки. В конце концов мы оказались на берегу Ганги. Плеск волн и пение птиц вызвали у меня такое хорошее чувство, что я начал смеяться. Мой спутник явно счел мое поведение очень странным, хотя и был слишком вежлив, чтобы сказать это вслух.