– Знаешь, между домохозяйками и Железным Человеком[42] существует некоторая разница, – огрызнулась Анджела.
Что ж, вот в этом что-то есть. Даже если физически у нее не получится, то, может быть, морально ей удастся сровнять Большого Плохиша Джима с землей.
Она добралась до противоположного конца бассейна и без разрешения Джей Ти ухватилась за бортик. Ее плечи дрожали. Щекой она прислонилась к стенке, как будто это была подушка.
Анджела была похожа на измученного ребенка. Казалось, она ждет, что кто-то возьмет ее на руки, обнимет и убаюкает, гладя по волосам.
Джей Ти быстро отошел от нее.
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– Нет, но у каждого, кажется, есть по этому поводу своя теория, – на ее губах появилась та самая старушечья улыбка, которая говорила о том, что она в данный момент думает о своем бывшем муже и тех секретах, которыми ни с кем и никогда не поделится.
– Ты слишком много думаешь.
– Мне об этом уже говорили.
– Нет, правда. Ты вцепилась в бортик и думаешь: как я устала. Ты думаешь: у меня болят ноги. Или я не прав, Анджела?
– Ну, хорошо, я устала и мои ноги болят, – сказала она, раскрыв, наконец, глаза. Ее ресницы слиплись от воды.
– Тебе надо найти второе дыхание.
– Второе дыхание?
– Вот именно. Ты спортом когда-нибудь занималась?
– Спортом?
– Ну да, спортом, Анджела. Я не знаю – футболом, хоккеем, баскетболом, плаванием, на худой конец…
– Я… я была чирлидером нашей футбольной команды.
– Ну, конечно… И как это я сразу не догадался.
– Это совсем не так просто, как думают люди, – мгновенно огрызнулась Анджела. – Для этого нужны хорошая гибкость и дисциплина. Ты когда-нибудь поднимал ноги выше плеч? Не думаю. А мы тренировались каждый день – нашим коленкам здорово доставалось.
– Да я не спорю. И сила здесь тоже нужна. Строить все эти пирамиды и так далее…
– Да. Но я была одной из самых маленьких, поэтому всегда была наверху, а не в основании пирамиды.
– Падала когда-нибудь?
– Очень часто.
– И опять взбиралась наверх?
– Обязательно.
– А почему?
– Потому что этого от меня ждали.
– Вот именно. То есть ты об этом не думала. Ты не говорила себе: мне очень больно. Или: мне страшно. Или: она меня опять уронит. Ты просто забиралась наверх, потому что этого от тебя ждали… Здесь то же самое, Анджела. Ты плывешь и продолжаешь плыть, ни на минуту не задумываясь, просто потому, что ты должна плыть. И ты отжимаешься и бегаешь, и делаешь все эти вещи на пределе своих возможностей – просто потому, что должна. А потом, в один прекрасный день, у тебя откроется второе дыхание, и ты перестанешь чувствовать свои ноги и руки. Ты будешь существовать только в движении. А это и есть второе дыхание – и тогда ты сможешь делать все, что угодно.
Было видно, что Анджела потрясена этими откровениями и испытывает перед ним какое-то благоговение. Под этим ее взглядом ему было не очень комфортно. Ведь он просто рассказал ей факты, а совсем не раскрывал перед ней тайны вселенной.
Люди считают, что солдаты и спортсмены – люди звероподобные, но это не так. Множество «морских котиков», или «зеленых беретов»[43], или бойцов разведывательных десантных подразделений больше похожи на бухгалтеров. Некоторые из них настолько маленькие, что им часто дают прозвище «мышонок». Другие могут быть ростом шесть футов и четыре дюйма[44], но при этом такими худыми, что кажется, их снесет первый же сильный порыв ветра. Их действия за гранью физических возможностей связаны не с физической мощью, а с психологическим настроем. Сосредоточенность и концентрация на конкретной задаче. Основное – найти именно то второе дыхание, при котором вселенная превращается в единственное движение, действо, цель. Ты можешь ползти по болоту под проливным дождем, потому что не думаешь о весе своего рюкзака у тебя за спиной, или холодных струях дождя, барабанящего тебе по спине, или вкусе грязи у тебя во рту. Ты не думаешь о двух часах сна, которые выпали тебе сегодня ночью, или о двенадцати милях, которые ты пробежал сегодня утром, или о двух сотнях подтягиваний и отжиманий, которые ты закончил минуту назад. Ты думаешь только о следующем дюйме, который тебе надо преодолеть, а потом о следующем. И мир становится очень простым и понятным.
И в этот момент ты готов на все.
Сверхлюди, которые служат в войсках спецназначения, совсем не Арнольды Шварценеггеры. Они скорее похожи на буддийских монахов. А разведчики-десантники, которые, как Джей Ти, вышли в отставку, – это люди, которые смогли понять, что второе дыхание не может длиться вечно. Рано или поздно кончаются тренировки, заканчиваются войны, заканчивается все. И ты оказываешься обыкновенным мужиком, который лежит на спине с подрагивающими от напряжения плечами и совершенно ненужными воспоминаниями, которые сверлят твой мозг.
И тогда ты наливаешь себе первую порцию…
– Я проплыву еще раз, – заявила Анджела. Ее глаза сузились – видно, его духоподъемная речь подействовала, и женщина разозлилась.
– Давай.
Она оттолкнулась, и в ее движении было больше силы, чем изящества. У женщины не оказалось с собою купальника, поэтому она надела майку, которая была ей велика, и шорты. Лишний материал действовал как тормоз и сильно замедлял ее движения, но она все равно медленно продвигалась вперед.
В самом конце Анджела вдруг с головой ушла под воду, и Джей Ти решил, что пора ее вытаскивать за шею, чтобы она не утонула. Ее беспорядочно двигающиеся руки нашли бортик как раз в тот момент, когда он сделал первый шаг в ее направлении.
– Никакого второго дыхания, – с трудом выдохнула она. – Боже, как же это ужасно.
Джей Ти уселся на бортике рядом с Анджелой и опустил ноги в воду.
– Ты хочешь, чтобы все было просто? Не получится.
– Да ты-то откуда знаешь? Посмотри сам на себя! – Анджела махнула на него рукой. – Ты, наверное, ловишь голыми руками гремучих змей. Разве тебе когда-нибудь было трудно? И как трудно?
– Не очень, – спокойно согласился десантник. – Ведь я был рожден для всего этого дерьма.
– Я тебя ненавижу, – произнесла женщина, прислонившись лбом к плитке бассейна.
Диллон разрешил ей минутку пожалеть саму себя. А почему бы и нет? Между ними существовала колоссальная разница. Полковник был гнусным и жестким сукиным сыном и благополучно передал все свои таланты своим детям. Анджела, напротив, была изящной, хрупкой женщиной с не очень хорошей координацией. Ей придется биться за каждый ярд, который она проплывет, сражаться за каждый выстрел, который сделает. Но никто ведь и не говорит, что жизнь – справедливая штука…
– А у тебя действительно есть дочь?
По тому, как Анджела мгновенно напряглась, Джей Ти понял, что попал в точку.
– Тогда думай о ней. Не думай о себе, а сконцентрируйся на ней.
– А как ты думаешь, почему я еще жива?
– Понятно. – Какое-то время они сидели молча. – Сколько ей лет?
Было видно, что Анджела никак не может решить, сколько ему можно рассказать.
– Четыре, – ответила она, немного подумав.
– Она в безопасном месте?
– Безопаснее не бывает.
– Понятно.
– Ладно, я поплыла.
– Chiquita, да ты разваливаешься на части, – мужчина был явно удивлен.
– Я должна научиться. Если я слабая, значит, надо стать сильной. Еще один раз туда и обратно, хорошо?
– А ты упрямая.
– Совсем нет, – на лице у Анджелы появилось удивление.
– Конечно, упрямая. Ты же добралась сюда, нет? И как еще ты это назовешь?
– Отчаяние, – честно ответила женщина.
– Нет, поверь мне – ты упрямая, – покачал головой Джей Ти.
– Правда? – Было видно, что ей это приятно. – Хорошо, упрямая. Отлично. Упрямство мне точно понадобится.
Анджела оттолкнулась от бортика, а он остался сидеть, провожая ее глазами и размышляя, сможет ли когда-нибудь понять ее. У этой женщины есть внутренний стержень. Хотел бы он встретить ее до того, как жизнь прошлась по ней паровым катком… Наверное, она была красива. Изящная, улыбчивая женщина с длинными светлыми волосами…
Боже, Джей Ти, заканчивай.
Он услышал, как за спиной открылась раздвижная дверь.
– И где же этот таинственный посетитель?
Джей Ти махнул в сторону бассейна.
– Великий Боже, – сказала Марион, подойдя к кромке. – Она выглядит так, как будто вот-вот утонет.
– Это ее вариант плавания по-собачьи.
– Ты шутишь.
– Вовсе нет. Все еще думаешь, что она беглая?
Первый раз на лице Марион появились сомнения.
– Не знаю, – уклончиво ответила она. – Вроде не похожа, но, принимая во внимание то, с кем ты обычно водишь компанию…
– Спасибо, Марион. Очень мило с твоей стороны.
– Спасибо, Марион. Очень мило с твоей стороны.
Они смотрели, как Анджела добралась до противоположного конца бассейна и повернула назад. Для всех них это был длительный и болезненный процесс.
– Боюсь, что одного месяца нам не хватит, – покачал головой Диллон.
Наконец, Анджела с сильно покрасневшим лицом добралась до Марион и Джей Ти. Пока последний представлял их друг другу, она цеплялась за край бассейна. Знакомство не вызвало у женщин никакого энтузиазма.
– Вы можете называть меня просто Эл Бэ, – предложила Анджела.
– Эл Бэ?
– Лиззи Борден.
– Ах, вот как… – Марион хватило такта слегка покраснеть. – Признаюсь, я ожидала несколько другого.
– Я не преступница, – Анджела попыталась выбраться из воды, но от усталости руки ее не слушались. Джей Ти наклонился и вытащил ее из бассейна, как будто она ничего не весила; после этого женщина снова повернулась к Марион. – Дело в том, что у меня уже были контакты с ФБР.
– Если у вас есть какие-то проблемы, я уверена, что могу посоветовать вам соответствующее правоохранительное учреждение…
– Нет, не сможете. Я была во всех них. И работала со всеми. И я точно знаю, что правоохранительные органы ничем не могут мне помочь. Именно поэтому мне нужен кто-то вроде вашего брата. Джей Ти поможет.
– Секундочку, – мужчина быстро отступил, подняв руки в защитном жесте. – Я тебя просто тренирую!
– Вот именно. И мне больше ничего не надо. Поэтому, сэнсэй, что там у нас дальше?
Несколько секунд Диллон молча смотрел на нее, а потом перевел взгляд на Марион. На лице сестры было написано осуждение и несогласие. Единственным спокойным человеком среди них была Анджела.
– Как вас зовут? – спросила Марион. – Если вам нечего скрывать, то вы не будете скрывать от меня свое имя.
– Скрывать мне нечего, но имени своего я вам не скажу. Вас это не касается. Насколько я помню, вы сказали Джей Ти, что приехали сюда как его сестра, а не как агент ФБР.
– Не обращай на нее внимания, Анджела. Марион не в состоянии помочь самой себе.
– Но я предлагаю помощь.
– Тогда спасибо, не надо. А теперь прошу прощения, но я могу позволить себе только один месяц времени Джей Ти, а научиться мне надо многому. Пора завтракать. Я приготовлю овсянку. Джей Ти и половник – это слишком опасная комбинация.
Анджела направилась в дом, не произнеся больше не слова. Марион медленно, с шипением, выдохнула.
– Боже мой, Джей Ти, во что ты влип на этот раз?
– Я просто учу ее самозащите, Марион. Кому от этого хуже?
– Прежде всего тебе. Но бог с этим. Я останусь при своем мнении… Почему бы тебе не пойти и налить себе кружечку пивка?
– Не могу.
– Не можешь?
– Я согласился не пить в течение месяца, – осклабился десантник.
– Ну конечно, Джей Ти, – Марион приподняла одну бровь.
– Черт побери, я не алкоголик!
– Ну конечно, Джей Ти.
Нежно улыбнувшись ему, сестра ушла.
Джей Ти выжал Анджеле стакан свежего апельсинового сока. Это оказался первый шанс Марион. Стакан с холодным напитком покрывался конденсатом, который разрушал отпечатки пальцев. С горячим напитком было то же самое, только теперь из-за пара. Стакан же комнатной температуры был идеален. Она присоединилась к ним в конце завтрака, была очень мила, поддерживала светскую беседу, а потом предложила вымыть посуду. Позже, когда Джей Ти и Анджела вышли из дома, Марион достала свой рабочий несессер и принялась за дело. У нее оказался очень хороший отпечаток большого пальца и два похуже – указательных. Марион позвонила в лабораторию.
– Позже вы получите факс с отпечатками пальцев из Ногалеса. Я хочу, чтобы вы немедленно проверили их для меня. Позвоните мне сразу же, как только закончите. И говорите только со мной. Это понятно? Нет, нет, мне придется переслать их через полицию, здесь у меня нет факса. Не волнуйтесь, полицейские здесь сделают то, что я им скажу. В этом на них можно положиться.
Глава 9
Сумерки. Возле барбекю стоит Джей Ти в фартуке, на котором нарисованы стручки острого красного перца. Марион режет салат и поглощает пиво с такой скоростью, будто решила посоревноваться с Джей Ти.
Тесс не готовила ничего. Она совершенно не помогала, но Марион и Джей Ти не обращали на это никакого внимания. Последний раз, когда кто-то готовил для нее, было семь лет назад. Тесс поняла, что она никак не может избавиться от воспоминаний. Женщина сжала пальцами бедра, в животе у нее росла тревога. Для обеда она всегда должна была выглядеть идеально: с прической, макияжем и безукоризненно одетой. В таких случаях Саманту надо было кормить раньше времени, чтобы девочка спокойно играла в прихожей, где Джим мог наслаждаться ее видом. В этом случае дочка его не беспокоила. Стол должен был быть накрыт определенным образом: со свежими цветами, зажженными свечами, вилками слева от тарелки, десертной ложечкой над ней, а ножом и ложкой – справа. Дом с тремя спальнями должен быть идеально отдраен, деревянный пол – пахнуть лимонным воском, а ковры – пропылесосенными и свободными от детских игрушек.
Джим выбрал этот дом из-за великолепных резных деревянных наличников на окнах и камине. В других старых домах такие наличники обычно закрашивались в белый, оливковый или кремовый цвета. Прекрасная текстура старого дерева исчезала – но не в их доме. Джим вручил ей эти изумительные узоры как драгоценные камни. Они существовали уже сто двадцать лет. Эти узоры наделяли их дом классом и элегантностью, достойными всеми уважаемого полицейского офицера. И она должна была внимательно следить, чтобы не дай бог ничего с ними не случилось.
Когда Саманте был годик, ей в руки попалась лопатка, покрытая соусом для спагетти. Ребенок стал радостно размахивать ею – и мгновенно покрыл красным веществом не только всю себя, но и стены, и дубовый подоконник. Две капли попали на стодвадцатилетний узор, и Тереза никак не могла убрать их оттуда. Она перепробовала все, что было возможно, но безрезультатно. Наконец Тесс поставила там горшок с цветком на кружевной салфетке в надежде, что Джим не заметит, что она не смогла сохранить узор в неприкосновенности.
Через две недели Джим вытащил ее из постели в два часа ночи и притащил на кухню. Там он вручил ей наждачную бумагу и морилку. Он простоял над нею до семи утра, наблюдая, как она наждачной бумагой оттирает пятна, а потом прокрашивает узор морилкой. Лицо его было угрюмым, а руки он держал сложенными на груди. Саманта плакала на втором этаже.
Джим заставил ее работать до тех пор, пока от усталости у нее не стали отваливаться руки, глаза – закрываться, а ее дочь – захлебываться в плаче, выкрикивая ее имя у себя в спаленке…
Тесс вцепилась пальцами в диванную подушку, чтобы руки прекратили трястись. Те дни остались в далеком прошлом. Теперь она может отдыхать, если хочет. Может одеться к обеду в старую майку и шорты. Может играть со своей дочерью на полу в гостиной и не бояться, что кубик «Лего» закатится под диван и вызовет позже настоящий скандал. Она может забыть о косметике и просто быть самой собой.
Если бы она еще могла понять, какая она…
Тесс перекатилась на живот и осторожно вытянула спину. Та болела. Джей Ти устроил ей жесткую тренировку по плаванию и поднятию тяжестей. Женщина подумала, что у нее все же есть какие-то мускулы, потому что кости не могут так болеть.
Большинство упражнений Джей Ти выполнял вместе с ней. Он растягивался. Он делал пятьдесят отжиманий и двести наклонов для пресса. Потом он встал на голову, прислонившись спиной к стене, и стал доставать пальцами ног до земли, не сгибая колен. Вверх-вниз, вверх-вниз. Ее пресс болел, когда она просто наблюдала за ним.
– Прежде чем ляжешь, прими пару таблеток Адвила[45], – посоветовал Джей Ти от мангала. – Завтра утром скажешь мне спасибо.
– Если доживу до завтра, – пробормотала Тесс. Она повернулась на бок. Ребра у нее тоже болели. Она и не думала, что на них тоже есть мускулы.
– Еда готова. Садись, ешь. После обеда прогуляемся. Главное, чтобы у тебя не начались судороги.
– А-а-а-а, – простонала женщина.
– Никакого нытья, не забывай.
– Ради бога, Джей Ти, налей женщине бокал вина и расслабься, пока ты ее окончательно не убил.
Тесс посмотрела на Марион сначала с удивлением, а потом с благодарностью. Бóльшую часть дня сестра Джей Ти никуда не выходила. Тесс могла определить ее месторасположение по запаху бесконечных сигарет, которые она курила не переставая. Сейчас агент была одета в легкие льняные брюки и классическую блузку кремового цвета с рукавами свободного кроя и изящными манжетами. Волосы ее были убраны вверх на французский манер, тонкие золотые сережки покачивались в ушах, пояс тоже был отделан золотом. Она выглядела как светская дама на дачной вечеринке в высшем обществе. Однако ее лицо нарушало всю гармонию. Его тонкие черты были как неподвижная маска, а голубые глаза разглядывали окружающих жестким, подозрительным взглядом. Когда она двигалась, ее походка напоминала движение бульдозера, который впечатает вас в землю, если вы вовремя не отойдете в сторону.