Третий удар. Четвертый. Что-то острое царапнуло по руке, но боли Конан не почувствовал. Поднялась страшная вонь, и все заволокло бурым. Кровь, понял киммериец. А воняет потому, что рассечен кишечник.
Варвар испустил победный вопль и тотчас пожалел об этом — его рот заполнился отвратительной жидкостью. Отплевываясь и откашливаясь, он поскорее поплыл прочь. Вскоре вода вокруг снова стала прозрачной. Оглянувшись, Конан увидел, как вдали клубится что-то темное, неприятное. То и дело из этой" бесформенной массы показывалось нечто длинное. Конан не мог разобрать, что это было, — хвост или лапы, а может быть, усы? Во всяком случае, там бился в агонии огромный морской монстр. Теперь, по крайней мере, рыбки вздохнут спокойно, подумал Конан и сам улыбнулся этой неуместной шутке.
Гирадо оказался цел и невредим. Он невозмутимо плыл рядом с варваром. На лице молодого стигийца бродила улыбка. Конан вдруг понял, что этот паренек на полном серьезе считает победителем морской твари себя. Что ж, оставим его в этом убеждении, подумал Конан. Какая разница! Когда их пути разойдутся, каждый будет рассказывать свою версию этой истории, и никто не будет внакладе.
Подводный город открылся им вскоре. Это было совсем небольшое поселение, но каждое здание в нем представляло собой истинное произведение искусства. Возведенные из тонких полупрозрачных камней разного цвета, — красных, синих, желтых, фиолетовых, — они обладали причудливой формой, какую можно иногда видеть у коралловых зарослей. Одни здания были похожи на актиний, цилиндрические, с тонкими башенками на крыше. Другие напоминали кораллы — круглые или древовидные. Комнаты-сферы крепились к «веткам» этих подводных «деревьев», точно плоды, и внутри можно было разглядеть миниатюрную мебель, картины, светильники — эти были живыми и медленно плавали по всему помещению.
Обитатели подводного города, крошечные тритоны с человеческими личиками, даже не заметили пришельцев. Те были слишком велики для них, так что тритоны замечали только руку или прядь волос, но никак не целую фигуру проплывающих мимо Конана и Гирадо.
— Они не нападут? — спросил Конан, стараясь булькать потише. Ему не хотелось убивать этих крошек. Одно дело — свирепый морской змей с пастью, которая была больше размаха рук, совсем другое — малютки-тритоны, которых он мог передушить двумя пальцами.
— Нет, — ответил Гирадо. — Они нас даже не заметят. Если; конечно, мы не начнем крушить их дома. А нам придется это сделать.
Он показал на одно здание, которое было крупнее остальных. По форме оно напоминало многогранник. Внутри его что-то светилось голубым светом.
— Это их хранилище. Не знаю, много ли их живет здесь, но водная часть талисмана хранится именно здесь.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотри. Она светится. Разве это непонятно? — Гирадо повернул к Конану лицо, и киммериец увидел, что его спутник улыбается.
— Что тут смешного? — буркнул варвар.
— Я не смеюсь, — ответил Гирадо. — Я улыбаюсь. Здесь очень красиво. С тех пор, как я узнал о существовании Оссы, я мечтал побывать здесь и увидеть ее собственными глазами. — Как будем добывать эту стекляшку? — грубо спросил варвар, — Своротим дом?
— Может быть, попробуем его приподнять? — предложил Гирадо, — Мне не хотелось, бы разрушать здесь ничего,
— Мне тоже, — проворчал Конан, — Я приподниму дом, а ты бери талисман. Раз, два. Начали!
Они спустились еще ниже, и Конан почувствовал под ногами дно. Снова поднялся ил. Дно было мягким, упираться в него оказалось неудобно.
Тем не менее, Конан наклонился, обхватил обеими руками сферу и понял, что ранит ладони об острые края, хотя боли опять не почувствовал. Под водой все было иначе, чем на воздухе, и это сбивало с толку.
— Давай! — выдохнул Конан, Огромный воздушный пузырь вздулся у него над головой и лопнул.
Он приподнял здание. Но талисман поднялся вместе со сферой. Он находился внутри. Здание было цельным и замкнутым.
— Что будем делать? — спросил Конан.
— Заберем его наверх, — сказал Гирадо. — Разобьем на берегу. Ничего не попишешь. Они рисковали, когда брали на хранение этот талисман. Теперь кое-какие из их опасений сбудутся. Такие вот дела.
— Плывем, — сказал Конан. — Предчувствие у меня какое-то нехорошее. Надо бы нам поскорее выбираться отсюда.
Гирадо принял сферу из рук Конана — под водой она казалась совсем легкой. А киммериец обнажил меч и, озираясь по сторонам, поплыл сбоку. Ему постоянно казалось теперь, когда они прикоснулись к сфере с заточенным внутри талисманом, что за ними наблюдают. Он не мог бы сказать определенно, откуда взялось это чувство. Кто-нибудь более «цивилизованный» отнес бы его на счет варварского инстинкта и пустился бы в рассуждения о том, что северянин в своем развитии недалеко ушел от дикого животного. Что ж, возможно, он был бы прав, этот умник. Хорошо только, что его не было рядом с Конаном в этот миг.
Потому что почти сразу худшие опасения киммерийца оправдались. Сильный всплеск послышался у них за спиной, едва оба спутника покинули подводный город Оссу.
— Плыви! — крикнул Конан стигийцу. — Я разберусь с ними. Не вырони сферу, понял? Не вздумай тут колдовать. Мне кажется, скоро закончится воздух…
С этими словами он повернулся навстречу всплеску.
Несколько морских змеев, чуть меньше того, что до сих пор бился в агонии в клубке крови, ила и разлитых магических зелий, настигали похитителей сферы. Конан сделал вдох поглубже, и тут его легкие наполнились водой. Он закашлялся и понял, что задыхается.
Гирадо неловко дернулся, как будто кто-то схватил его за горло. С выпученными глазами, уже теряя сознание, он сдавил пальцами какой-то пузырек, болтавшийся у него на поясе…
И тут произошло нечто неожиданное. Вода с громом расступилась. Образовалась большая сфера, полная воздуха. На дне этой сферы извивались и стучали хвостами морские змеи — они задыхались, оказавшись в чуждой им воздушной стихии. А Конан и Гирадо с трудом переводили дыхание. За шаткими стенами воздушной сферы было видно, как проплывают мимо водоросли и изумленные рыбки. Внизу, под полом, исчезал подводный город.
Над головой сияло солнце. Оно становилось все ближе. Внутри делалось все жарче и светлее.
— Мы поднимаемся! — хрипло крикнул Гирадо. — Держись, сейчас нас выбросит на поверхность!
Но сфера лопнула прежде, чем они оказались над водой. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения: Конан и Гирадо с хрустальным шаром в руках доплыли без труда до берега и вывалились на песок, глотая воздух. Трупы морских змеев, вяло извиваясь, ушли на глубину.
— Что это было? — спросил Конан.
— Видимо, у сферы имелось несколько охранников. Самого большого ты зарубил мечом; но прочие, поняв, что враг проник в Оссу и завладел талисманом, решили подкараулить нас на обратном пути, — пустился в объяснения Гирадо, но Конан прервал его, махнув рукой:
— Я не об этом. Что это была за воздушная сфера? Откуда она взялась?
— Это… — Гирадо помрачнел. — Это было мое заклинание для левитации.
— Левитации? — Конан нахмурился. — Боги, сколько же у тебя заклинаний?
— Много, — скромно отозвался молодой стигиец. — Впрочем, я никогда не пробовал левитировать. Купил эту штуку у странствующего мага в одном маленьком стигийском городке. Хотелось полетать, но вот все как-то не доводилось…
— Ловко ты придумал воспользоваться этой штукой под водой! — не мог не восхититься киммериец. — Откуда ты узнал, что левитация создает дополнительный воздух? Клянусь грудями Белит, иногда от твоей глупой площадной магии бывает толк.
Гирадо потупился и покраснел.
— На самом деле я понятия не имел, что все получится именно так, — признался он. — Я раздавил этот пузырек случайно. Когда уже задыхался под водой. Но все получилось как нельзя более удачно.
И Конан не мог с ним не согласиться.
Некоторое время они просто лежали на берегу и переводили дыхание. Их лошади спокойно паслись, выщипывая остатки травы с лужка. Небо над головой казалось особенно ярким и веселым, а облака, пронизанные светом, выглядели приветливыми, словно подушки.
— Человек не создан для подводной жизни, — изрек Конан. — Человек создан для твердой земли, доброй женщины, звонкой стали и хмельного вина.
— И сытного хлеба, — добавил Гирадо. — У меня в суме лежит краюха… Только встать не могу. Ноги болят.
Они стали осматривать себя и обнаружили немало ран и ушибов, которых не почувствовали под водой. Кое-как перевязав ладонь, чтобы не кровоточила, Конан отправился к седельным сумкам. С фляжкой и краюхой он вернулся к своему спутнику. Они перекусили. И хлеб, и вода показались им особенно вкусными.
— Хорошо, жить и дышать, — не уставал радоваться Гирадо.
— Гляжу я на тебя, Гирадо, — сказал киммериец, — и начинаю верить в твои слова.
— Хорошо, жить и дышать, — не уставал радоваться Гирадо.
— Гляжу я на тебя, Гирадо, — сказал киммериец, — и начинаю верить в твои слова.
— Какие? — Гирадо блаженно вытянулся на берегу, подставляя солнцу смуглое лицо.
— Насчет того, что в Стигии живут не одни только зловредные маги. Ты — совсем нормальный человек. Если не считать того, что свихнулся на заклинаниях и зельях.
— Мы сражаемся с монстрами, — строго молвил Гирадо. — Нам не обойтись без заклинаний. Давай попробуем вскрыть сферу.
На воздухе сфера сверкала и переливалась всеми цветами, от желтого до фиолетового. Она выглядела такой красивой, что Конан невольно прикинул ее цену на рынках Аренджуна или Ианты и даже застонал сквозь зубы.
Водный талисман болтался внутри. Там булькала вода и видно было перепуганное лицо маленького тритона, который, видимо, охранял талисман — а может быть, пришел ему помолиться.
Конан поднял хрустальную сферу над головой и с силой ударил ее о камень. Раздался звон, осколки разлетелись во все стороны.
Тритон выпал вместе с талисманом на песок и отчаянно забился там. Конан подхватил его в прыжке и положил на ладонь. Существо смотрело на него страдающими глазами. Расширив рот, оно глотало воздух. Конан осторожно положил его в воду.
Несколько секунд тритон лежал неподвижно, а потом вдруг забил перепончатыми лапами, испустил какой-то странный горловой звук и исчез в глубине.
Хмыкнув, Конан повернулся к талисману. Это был обломок широкого кольца с неровными краями, довольно безобразный, на взгляд киммерийца. У талисмана имелось только одно достоинство, он был совсем маленьким. Гирадо положил его в одну из своих многочисленных сумочек и подвесил к поясу.
— Давай проведем здесь остаток дня и переночуем, — предложил Конан. — Я чувствую себя усталым. Наверное, ты тоже.
Стигиец не стал ему возражать.
Дорога вела под уклон, но от этого не была более легкой. Кони то и дело оступались. В конце концов оба путника спешились и повели лошадей в поводу, опасаясь, как бы те не повредили себе ноги.
Оба молчали. Смуглый стигиец посерел и осунулся. Конан, отличавшийся железным здоровьем, но никогда не любивший болтать попусту, не нарушал безмолвия.
Окружающие горы мало напоминали ему родную Киммерию, но все же были хороши — высокие, с острыми пиками. Кое-где вдалеке даже виден был вечный снег. Над головами, пронзительно и зловеще крича, кружил ястреб.
В конце концов Гирадо заговорил:
— Честно сказать, не знаю я, где обитает Мемфис. Я читал о нем в одной книге, но там не говорилось ничего конкретного.
— Иными словами, мы заблудились? — уточнил варвар.
— Не совсем, — возразил Гирадо. — Дракон где-то поблизости, Только непонятно, здесь или там.
— Я не верю в драконов, — сказал Конан. — Бывают, конечно, разные отвратительные твари, но чтобы дракон, да еще серебряный…
— Написано, что он приветливый и в принципе любит людей, — добавил Гирадо.
— Да, И поэтому хоронится от них в непроходимых горах, так, чтобы никто не мог его отыскать при всем желании.
— Может быть, он предпочитает одиночество. Многие мудрецы любят людей, но предпочитают одиночество, — заявил Гирадо.
Конан не нашел, что возразить.
После долгого дня утомительного пути они остановились было на ночлег, под открытым небом, прямо на камнях, — ничего другого негостеприимные горы предоставить путникам не могли, И вдруг Гирадо, поднявшийся на гору чуть выше, чтобы собрать там хворост для костра, воскликнул:
— Смотри, Конан!
— Что там? — Конан выронил охапку сухих веток, которую только что принес к месту стоянки, и выпрямился во весь свой внушительный рост. — Дракона увидел?
— Там кто-то есть, — сказал Гирадо. — Гляди, горит огонь.
Конан пригляделся.
Действительно, впереди мелькал огонек. Точнее, огонек стоял на месте — шевелилась под ветром ветка дерева, перегораживающая маленькое желтое пятнышко света.
— Похоже на окно, — сказал Конан. — Пойдем. Наверное, там дом. Живет там какой-нибудь мудрец, из тех, кому нравится сидеть сычом в одиночестве и размышлять о том, как бы сделать человечество счастливее.
— Стоит ли беспокоить его, в таком случае? — засомневался Гирадо.
— Если его не беспокоить, на нем вырастут бледные грибы, — сказал Конан. — Я одного такого видел. Кстати, в Стигии.
Гирадо сжал губы и промолчал. Иногда шутки варвара казались ему излишне грубыми, хотя сам Конан находил их вполне добродушными и забавными.
Домик оказался ближе, чем они думали. Перед единственным, его окном действительно росло дерево с длинными тонкими мягкими колючками вместо листьев. Ветра и непогода как будто нарочно навязали узлов на длинных ветках, которые изгибались под самыми неожиданными углами, создавая причудливый узор. Гирадо предположил, что это дерево служит одинокому мудрецу собеседником и предметом для размышлений.
Однако молодой стигиец ошибся. Обитателей уединенного домика в горах оказалось двое, причем оба мало походили на мудрецов-созерцателей: один — черноволосый, загорелый, вечно всклокоченный, с выпученными глазами; второй — сонный с виду, бледный и рыхлый, однако добросердечный и всегда готовый услужить. Черноволосый назвал свое имя — Бульнес; на сонного он только махнул рукой и сказал, чтобы не обращали на того много внимания.
Путники привязали лошадей и последовали приглашению хозяина разделить с ним небогатый ужин, состоявший из тушеных овощей и очень тощего копченого зайца.
Сонный прислуживал за столом, но видно было, что куда охотнее он свалился бы под лавку и там задремал.
За трапезой Гирадо завязал вежливую беседу с гостеприимным хозяином. Конан чувствовал себя усталым. Ему неинтересно было слушать, как Бульнес рассказывает о годах учебы в колдовских школах и еще о годах, проведенных в качестве подмастерья при видных магах Стигии. Этого мага — точнее, «недомага» — убивать не следовало; а любой маг — если он не являлся предполагаемой жертвой киммерийца, — был для Конана попросту скучен.
Между тем послушать рассказы Бульнеса стоило, и Гирадо, никогда не упускавший возможности поучиться чему-либо новому, жадно внимал каждому слову хозяина.
А тот, горестно ероша волосы И ТО И дело дергая их обеими руками от избытка чувств, повествовал о своей странной жизни, полной неудач.
— Я хотел стать некромантом, — рассказывал Бульнес. — Многие мои приятели по школе магии мечтали обрести власть над давно умершими людьми, чтобы те ПОМОГЛИ им стать могущественными в нынешнем мире. Заклинания некромантии выглядят очень несложными, но пользоваться ими следует с очень большой осторожностью. Никогда не знаешь, кого вызовешь к жизни. Если это окажется, предположим, великий владыка былых времен или опытный жрец Сета, — все, можешь распрощаться со свободой. Вернувшись из небытия, такой сильный дух запросто завладеет тобой. Словом, пока все наперебой экспериментировали, издеваясь над душами покойных своих родственников (один, я помню, пытался отомстить тетушке, которая при жизни страшно мучила его поцелуями, нотациями и нравоучительными примерами), я готовился к серьезному делу. Мне нужен был не слуга, не раб из потустороннего мира, но друг, союзник и помощник. Следовало очень тщательно обдумывать кандидатуру на оживление. Чем я и занимался.
— Поведай, Бульнес, — обратился к некроманту Гирадо с видом крайнего почтения, — каковы были твои конечные цели при оживлении мертвеца?
— Самые скромные, — твердо ответил Бульнес. — Ни завоевания царства, ни обретение власти над умами — ничего такого. Это было бы слишком опасно, Нет, я желал при помощи потустороннего помощника предсказывать будущее, открывать прошлое и объяснять настоящее. Слушай же, насколько мне это удалось.
Многие мои приятели, недоучившиеся маги, сделались тем временем шарлатанами. Они бойко предсказывали то, что произойдет через двести, триста лет, а также вещали о событиях тысячелетней давности. Естественно, никто не мог уличить их в обмане. Легковерные люди давали им деньги. Какое жалкое извращение магического искусства! Я и помыслить не мог, чтобы заняться чем-либо подобным.
Нет, я вознамерился завладеть телом одного из усопших мудрецов древности и вернуть его на землю. Большинство таких усопших в Стигии, как известно, служили в свое время Сету, божеству свирепому и любящему кровь. Не было смысла возвращать их на землю. Поэтому я обратился к усопшим мудрецам Дарфара. Мне пришлось потратить немало средств и времени, чтобы свести знакомство с. нужными людьми. Наконец несколько жуликоватых персон взялись выполнить мое опасное поручение,
Я продал дом, который достался мне от родителей, и расстался с большинством моих книг, чтобы оплатить услуги грабителей гробниц, В убогой лачуге, перебиваясь только водой и заплесневелым хлебом, я ждал. Прошло не менее месяца, когда оба негодяя вернулись ИЗ Дарфара и привезли мне желаемое в длинном грубом мешке. Они не пожелали даже взглянуть вместе со мной на мумию, такой ужас наводили на них древние гробницы, Не знаю, что они пережили там. Сами они ни словом об этом не обмолвились.