А потом пусть их хватают! перехватывают! упрятывают! признайтесь, что я ее выстрадал!.. Кроме того, еще пеллагра и всяческие заботы! а еще и Хорек,[292] который разрушает мне стену! меня балуют! К тому же еще и налоговая, и Поместье, и еще и конфискации «ко всему прочему»! и объявление вне закона! И грабеж, и плагиат! и Арлетт, и мои моральные обязательства… А если я на все на это наплюю, развяжу себе руки? Я занимаюсь другим делом! но тут, потому что я слеп, парализован, обманут, обосран всеми, меня подстерегают, чтоб порвать на куски…
О, но я залаю в десять раз громче!
Не только на надзирателей или на тюремные стены! Первым делом на Классиков, на Мыслителей! прекраснодушных пустозвонов, среди которых: Петрарка, Данте! Гомер! Прут-Тпрусь!*[293] и хрусть-хрусь! они будоражат нас, из глубины веков! Они воображали себе ад, а ад вот он, здесь! и демонов в их «адах» была самая малость! у нас здесь орды, толпы, мириады! высасывающие кровь из страдальцев! пусть сдохнут, захлебнутся в дерьме все крысы!.. несчастные бедняжки!.. вот как это происходит в клоаках!.. а мы – в клоаке, я, Робиньоль*[294] и тысячи других несчастных, и тысячи еще более несчастных, с которыми никто не осмеливается разговаривать, они подыхают в застенках, они тысячу раз искупили преступления, которых не совершали! От этих мыслей у меня едет крыша! Бомба, зачем? Наплевать! До чего вы дойдете? Пустые люди! Жизнь превратилась в карнавальное шествие, где ничего серьезного не происходит! Демоны разгулялись вовсю! Небеса больше не извергают молнии!
О, я забыл, я забыл об этом! А фальсификаторы, а вредители, «горе-переводчики»?*[295] Их тоже чертовы орды! Обдиралы читателей!*[296] Мерликанский роман на стольких-то страницах! Бедствие, принесенное Хаосом! коварная вещь! вы не верите? сплавляющие хлам Золя просвещенным янки! скверная кухня! а поглядите на «Дайджест»!*[297] Это отравляющее умы надувательство!.. все наши забитые прогнившей трухой литературные waffle-tomate!..*[298] Европа-Простофиля! Пожирающая, глотающая, облизываясь, все дерьмо оттуда! перечитайте с наслаждением хотя бы Мопассана, идиоты! Благородный гангстер и жевательная резинка! Святая Женевьева, вамп за рулем, и ее овечки – у Аттилы, коктейли и гунны! Мы еще не то увидим!.. даже ее исподнее!.. Насилие! Манон и Жанна д'Арк – домохозяйки, закомплексованные, психоанализованные, поджариваемые Кошоном[299] на медленном огне…
Вы еще разинете рты!.. готовьте брюхо для жратвы! великие уродцы! все в святом Иоанне!*[300] Киргизские библиотекари исподволь готовят вам всяческие коварства! всякие фокусы! Они их вывалят с гордостью перед вами! Вас повесят за ваш аттестат зрелости! будете знать, образованные, ренегаты и перебежчики… горе-читатели русских романов, длинных, бессвязных, списанных с других, антивысших! вам станет отвратительно собственное предательство!
Послужи Данденам!*[301]
Французский язык – королевский! ныне проклятый, искалеченный! заговорщицкий, хромой, горбатый, дерьмовый!.. вы хотите этого, вам это нравится? Тогда, о черт! вы сдохнете! Я не хочу больше вас уговаривать! Каждому преступлению свое время! Завтра! Завтра! Каждой глупости свой час! Сначала моя вилла! мои личные потребности! название известно, не так ли? «Бордель»! вызов небесам!.. Бог не терпит насмешки!.. Ни единой минуты! Я здесь влачу жалкое существование, я мешкаю! Возраст меня догоняет! я все время что-то теряю… не только деньги, нет больше моей виллы! все накрылось медным тазом, все! Идет погоня за людьми и не только!.. За временем, если его транжирят!.. Месяцы кормления!..*[302] признаюсь, иногда меня гложет тоска… моя бедная Арлетт дрожит на улице, никто не хочет ее приютить!.. в городе, где более миллиона душ!.. Я уже сказал!.. она проклята, я проклят!.. Она нашла только угол на чердаке, кладовку рамочника…*[303] ледяной закуток… я бы разбил голову о притолоку! Бум! Господи, как он орет, этот, что никак не размозжит себе башку!.. я бы не промахнулся!.. Он не хочет подыхать! Хорек! Он сотрясает стену! сдирает с себя шкуру, истекает кровью, но не вкладывает в это душу!.. если бы все по-настоящему, его сердце бы лопнуло!.. я врач, понимаете, и я не глуп… я бы пробил свою башку, а не разбивал бы по два раза на день кирпичи! Один удар и плюх! я знаю, что значит размозжить себе черепушку! Привет, куманек! Да, есть герои! а есть и лжецы!
Я реву!.. Прибалт, ему наплевать! Непонимание языка друг друга – разделяет сильнее, чем стены! Я найду его в «скорой помощи»…*[305] Я скажу ему правду! Он жалуется? У меня все страшнее!.. Статья 75-я, вот так приятель!.. Вот это борьба!.. Статья предателей!.. Они мне ее зачитали в «Канцелярии Прево» и список моих преступлений, которые были подчеркнуты «красным»… Сколько городов я сдал! а флотов! генералов! батальонов!.. рейд Тулона!.. Па-де-Кале! часть Пюи-де-Дом!.. Они протащат меня в наручниках через всю столицу, через всю Бальтавию! как много больших площадей!.. а сколько народа! в тюремном катафалке, запертый на пять… десять замков! чтобы услышать оскорбления… Все, что я совершил, действительно ужасно… я продавал газеты врагам!.. сто пятьдесят!.. сто двадцать!.. уже не помню!.. и дом Деноэля!.. и убийство Робера и госпожи Терезы Амираль, хозяйки гостиницы, злой фурии Бульвара Инвалидов…*[306] Ах, при третьем, четвертом превращении я уже не отличаю белое от черного, автоматные очереди напоминают букет цветов! всех оттенков! тутти-фрутти!.. вас охватывает чувство неудобства… «Что он сказал?… что я сказал?» Вы сплошной комок угрызений совести, который раздувается!.. разрастается! угрызений чьей совести? из-за чего?… вы уже забыли… не знаете… «Что он сказал? что я сказал?…» сидя на поломанном табурете или притаившись в закрытом шарабане, терзаемый беспричинными угрызениями совести… «Что он сказал? что я сказал?…» это неизбежно вас сделает славянофилом, славянский процесс! Подержите меня в тюрьме еще немного, растерянного, сконфуженного, с клеящимся задом, и япокончу с собой из-за беспричинных угрызений совести!.. и из-за того, другого, что в окошке, Гортензиа! Который поносит меня от имени Людовика XV!.. это невыносимо!.. Когда они убивают в 11 – 12-й, я чувствую себя почти утешенным… в «камерах смертников!», я говорил уже… это действительно страшно, последние крики умирающих!.. и сирены, и уханье совы, и непроходящий гул в ушах… а мои ягодицы, которые постепенно превращаются в бифштексы, с позеленевшей, гниющей кожей… на что это похоже?… а неврома моей левой руки? а глаза, залитые кровью… конец ли это?… Они посадили в тюрьму Арлетт…*[307] «Давай! в тюрягу ее! шлюха предателя!»…
Как они посмели! Невероятно! Ангела!.. Ангела!.. вся их сволочная полиция! «Пусть признается!..»
В чем? В чем? В чем признается?
– Не знаете?… линия Мажино?… Пюи-де-Дом?… Тулонский рейд!..
Они насмехались над ней, а она в наручниках.
– Ваш муж сказал это! написал! ваш муж, случаем, не содержит подпольный абортарий?…*[308] он педераст?… сутенер?…
Пусть признается!
В чем? в чем? Не знаете?… он продал немцам чертежи!
– Чертежи чего?
Другой, более хитрый:
– Он сдал Францию! Подписывайте! Подписывайте! Он взорвал дамбу!
– Какую дамбу?
– Казино! Динар! Сен-Мало! Вы были в Динаре? Вы отрицаете? Вы все отрицаете?
До изнеможения, она уже больше не понимает ничего, не знает, что отвечать!
– Да нет же! Нет! Нет!
Никаких сомнений!
– А эти шприцы? вот эти? вы отрицаете? отрицаете?
Он раскладывает инструменты на паркете… мой медицинский саквояж!
Как в театре.
– Это морфий? это кокаин?
Он торжествует.
Ну естественно, у меня был морфий! и белладонна, и все остальное! и зонды! и скальпели! А как бы я иначе врачевал в Бларингеме, идиот?
К счастью, Арлетт – дама рассудительная! никакой нервозности, никакой истерики, никогда!.. Полностью гармоничная натура… танцовщица и душой и телом, настоящее старинное достоинство! она лучше двадцать раз умрет, чем покажет им свои чувства… классика… когда она танцует, в ней присутствует героизм, элегантность, мягкость… Выдержка на высшем уровне… Она не колеблется, она следует велению своего сердца…
Они ничего не добились от нее, недоумки!
Когда после двадцати допросов и десяти месяцев в камере они удостоверились, что я не продавал Альпы, Эйфелеву башню, горы Валерьен, не убивал деток и не производил слезоточивый газ: «На улицу! – сказали они… пошел вон! иди и вешайся сам!»
Представляете себе мое затруднение!.. Ну и положеньице! ситуация!.. никто с тобой не разговаривает, никто не приглашает в дом… совсем один в мире, вот… в целом мире!.. теперь я в яме!.. Будь она проклята!.. проклята, как и я! законный супруг!.. свидетели, вся 16-я Артиллерийская!.. я, так мечтавший об оперетте! Плохи мои дела!.. Она нашла уголок на чердаке… Бебер кашляет, она кашляет… они ждут вторника, день посещений… она приходит навестить меня с Бебером… семь минут… Бебер в сумке… Ах, пусть он не двигается!.. полная неподвижность… стражник следит за ней… и вообще, мы с Арлетт не должны говорить по-французски!.. только по-английски!.. французский запрещен!.. Мы, по-английски?… Да она же коренная француженка, француженка, француженка с улицы Сен-Луи-ан-л'Иль!.. а я – с Рамп-дю Пон, 11, Курбвуа!.. Бебер-Самаритянин!.. заставлять нас говорить по-английски!.. терпеть не могу иностранные языки!.. искажающие смысл сказанного, невнятные, немощные!.. это же полное унижение! Для нас, рожденных на берегах Сены!..
Монмартр в порядке!.. но английский!.. прежде всего, Арлетт не говорит по-английски!.. и трех слов не свяжет… а У меня эти свистящие, булькающие и мяукающие звуки вызывают отвращение!.. Такое у меня состояние!.. По-английски, по-немецки, по-китайски и на всякой тарабарщине говорят только предатели!.. Язык Голливоев!.. почему уж тогда не бальтавский?… Значит, не будем разговаривать, будем объясняться на пальцах… К счастью, Арлетт это умеет… настоящие прирожденные танцовщицы сотканы из переливающихся волн, из вибраций, если можно так выразиться!.. не только кожа, румянец, пируэты!.. их руки, вибрирующие пальцы… понимаете!.. это помогает в трудный час! без слов!.. слов больше нет! только руки! пальцы… жест, грациозный поворот… это все… Цветок бытия… Ваше сердце бьется, вы переживаете!.. Глухой? Немой? Скованный? Тогда… Танцовщица вас спасет! Доказательство! Тысячи доказательств!.. и фактов! но, может быть, вы непробиваемый? и вас злят нежные всплески волн… и вам больше нравятся завывания сумасшедшего из 14-й… и бумс!головой о стенку? вокруг только крикуны!.. и крикуньи!.. Вы из той же компании, без сомнения?… Я-то не ору!.. я лаю!.. я открываю вам тайну! только вам! я никогда не допрошусь клизмы без этого «гав»! В каком-то смысле я подражаю сторожевым псам! Я вам уже рассказывал про основной контингент! собачья свора, это стража! На всех этажах башни! пять переходов!.. ураганный шквал свистков! скатываясь вниз, они толпятся, кучкуются… они толпятся у подножия лестницы! стражники и псы! Да что же это такое? «Гав! Га-ав!» Тревога! сирены! Эхо разносится по всем окрестностям, перекатывается через насыпь! докатывается до железной дороги!.. дежурные, пожарные… «скорая»… кладбищенские колокола…
Я тут развлекаю вас… а время поджимает! Несчастья старят людей… убивают их… я хочу умереть на своей вилле!.. мой разум, конечно, угасает, но не чувство национального самосознания! ни задание Реконструкции… «Бордель»!.. Сен-Мало-берег-волны!.. что, не так? Плевать на пустяки! за работу! я хочу вас покорить! вы мне сделаете широкую рекламу!
Ах, пожарные! чертовы пожарные! Я сам был пожарным, и вот они тут! тут как тут! моя голова! рассказывая вам, оживляю свое прошлое, «гав! гав!», во имя Господа! всеобщая тревога! А я лаю! не думая ни о чем, я в смятении… Вот!
На них нужно лаять, это уж точно! но не громко! не слишком громко! просто орать недостаточно! никто не слушает! Здесь все кричат! на всех этажах, во всех камерах! Всеобщая глухота стражи! Непривычно это – лаять… Стражники удивляются: там, в камере, сторожевой пес, что ли?… они идут взглянуть… Только не надо перегибать палку! Раз в неделю! не чаще! я неосторожен! так хотелось вам рассказать!.. я им кричу: Nix! Nix!.. если все испорчу, я пропал!.. мне больше никогда не поставят клизму!.. только раз в неделю!.. кладбище, «скорая», я выиграл!.. я их оставляю в покое до конца своих дней… Я творю!.. представьте себе, как я, там, пялюсь на планшет, на карандаш… я не теряю ни дня, ни минуты… уже пролетело четверть суток, отблеск солнца на грязной воде… летом… нет, лета не бывает… в этой вонючей яме лето никогда не наступает! только по стенам струится больше или меньше воды! из своей камеры я не вижу неба, только решетку, дождь, снег… редко лучик солнца… это произошло… одинокая чайка где-то очень-очень высоко… и два маленьких воробышка, точно, ищут чего-нибудь поклевать… это запрещено… крошки хлеба!.. но все равно все кормят… надзиратель на вышке злится… это рефлекторно, они обучены в вас целиться!.. «нарушение дисциплины!»… он мне снится, преследует меня, во сне вышкарь поганый!.. в своей смрадной дыре я думаю о нем, но потом больше ни о чем не думаю… Я творю… творю! Сибуар сказал бы так: я творю! и бросился бы к иконам!.. я его таким и вижу, коленопреклоненным! Сибуар – это сила!.. бьет себя в грудь! «Я им больше не сделаю! мяу! мяу!» А кстати, как у него со стулом? Вот что главное: хорошо посрать… положим, я его встречаю, спрашиваю об этом!.. О, ну хватит задрачивать себя! хватит чужих огорчений! У меня полно своих неприятностей? Я лаю!.. я подохну здесь… с меня шкура слезает… мясо на заднице отваливается кусками… теряю зубы… у меня больше нет мускулов, тряпки… я уже не могу самостоятельно опорожниться… но я еще жив, смотрите… вам нужны доказательства?
Вы запомнили?
И тут на дне ямы зазвучала музыка!.. честное слово, я бы с удовольствием потанцевал!.. я не споткнусь… Я не такой герой, как Арлетт, но тоже не лишен наглости:
Ах, карандаш! Ах! царапаю карандашом! и так мелко… и я царапаю, черкаю!
– Ноты! ноты в придачу! Ключ ко всему!.. напеваю!
Я пробую договориться с Хорьком! чертов лжец – стенковышибала! он никак не разнесет себе башку!
– Ты мухлюешь, кляча!.. ты мухлюешь!.. – кричу я ему…
Я его урезониваю в «скорой помощи»!.. Я не хочу, чтоб он размозжил себе голову! Да он и не собирался! Я сам это сделаю, сам! только такой герой, как я!
Он может реветь, трепло! blood! blood! пусть вопит: кровь! Я найду его в «скорой помощи»! Я ему скажу правду!.. у меня 75-я статья!.. впору чокнуться… статья предателей!.. роковая статья! список всех и вся, проданных мной! Посольства продадим оптом! флот стоит на якоре! крепости неприступны! А вот города открыты – бери не хочу!.. Ну и дурак же я! капитуляция еще не завершена! полным-полно генералов с их кухнями! и самолетами! и фортепьянами! надо бы мне разбить себе голову! груз преступлений, который я несу, непосилен! и хлоп и хлоп! но только после него! после Хорька…
Хорек! Мне хочется, чтоб сначала он разбил себе голову! Мне надоело все время быть первым! Везде! Во всем! Он бы позабавился, если б я покончил с собой первым! Пятьдесят лет я – first! Сейчас схитрю! сначала он! Я подстрекаю его! оскорбляю!
– Давай, сволочь! Круши себя!
Но он себе только царапает лоб! Голова не разбита!.. он только орет и скандалит, вот и все, что он делает! Он мне мешает собраться, он убивает мое вдохновение!.. У меня настоящая революция в голове! А у него голова пуста, как расколотый орех! Так пусть и расколет ее! А он этого не делает! Я же переполнен блестящими мыслями, смехом, остротами!
– Хам, пьянь! – вот, что я ему ору…
Бумс! он начинает все сначала! Мой кошмар – это он! я не заскучаю, со слипшейся задницей, я сочиняю музыку к своим книгам! Считайте, что я медитирую! Хватит с меня прозы! повсюду песни! я стану, как Роланд! как Аристид!*[309] победа поэзии и музыки!
Замечу, есть такая маленькая улочка Аристида!.. Аристид Бриан![310] a улицы Роланда нет!.. Это меня беспокоит!.. я обожаю улицы! проспекты, скверы!.. несправедливость! причуды славы? Почему Аристид, а не Роланд? Может быть, дело в тюрьме?… но ни тот, ни другой не сидели в тюрьме… Я этим займусь! я подумаю! обмозгую! Ах, если бы еще этот не вопил, этот Хорек! Клоун-Потрясатель-Стен! И как у него башка не треснет! И барабанные перепонки не лопаются! Проклятый тупица! Он думает обо мне в последнюю очередь! Он хочет выйти! не умереть! Его крики меня не впечатляют! Я – Врач! Я знаю все виды истерии! Он использует не «все»! Я бы все уладил с ним… двух раз мне бы не понадобилось! На его месте я бы не оббивал стену! «прежде всего – главное!»… Я снова думаю о Роланде… его предали, они, эти предатели его убили!.. Он трубил в рог, умирая… Если я сейчас не вы-срусь, я залаю! Я вам сказал! Вот мой способ! Здесь никто не трубит в рог, здесь только сирены воют! и то не очень часто!.. вот свистки, это да! Вот это и днем, и ночью! Залпы! Шквалы! и колокола с колокольчиками! и ухающие совы… и кладбище вокруг! Какое кладбище? Я не нарочно!.. Фантастическое звуковое сопровождение!.. А какое было у Роланда? Ущелье Ронсеваль!.. Неистовый Роланд!.. Он ударил своим Дюрандалем! Удар был таким ужасным, что Пиренеи задрожали! и полетели головы предателей! Ганелон, Тюрпен, их преданные слуги! Это везде описано!*[311] Вот Роланд! Рыцарь высокого звания! Арьергард Карла Великого в 768 году, растерзанный васконцами!*[312]
А этот рядом, морда, что ему сделается! Хорек!
О, нет, так и не успокоился! Еще не конец!.. Ни улочки его имени, ни сквера!.. ничтожные, неблагодарные франки!.. героев наших дней тоже не отблагодарили? Кого они восхваляют? Кого они низвергают? Что они воспевают?… Франсуа? Рауль? Андрэ? Каналь? великие личности! они превозносят «Суэц»! Они восхваляют «Бирс»! «Сен-Гобен»!*[314] Они воспевают швейцарские банки! Они танцуют и поют! Великие личности! Франсуа, Рудольф! Андрэ! Каналь! Хотелось бы мне увидеть их в этой дыре!.. Франсуа, Андрэ, Рудольф, Каналь! обменяться «Облигациями»!.. Я бы их отхлестал по задницам, громко смеясь при этом!.. тоже мне, исторические личности! Бессмертные, Агенты обмена, важнейшие члены всего и вся! Я б заставил их вспомнить свои компромиссы и заигрывания с властями, любыми! Я б тоже мог договориться, как они!.. треуголка с пером, шпага! все, как у них! У них получилось, у меня тоже выйдет! Искусство преуспевать? Я преуспею! я им надаю по шее! они переплыли Всемирный Потоп и выбрались на берег во всем своем величии! Тузы из колоды, буревестники, украшенные орденами, стригущие купоны… сутенеры, продающие фей на Пигаль! Вас позабавит, если я их выдеру?… Нужно, чтобы вы зашлись от смеха!.. Вам не смешно? Я подыхаю! Праздник окончен!