– Машины в гараже?..
– Проверяем, – кивнул Сэнфорд. – Там на выезде есть камера. В течение десяти минут после стрельбы никто не выезжал, а потом автомобили не выпускали. Скорее всего, преступник оставил машину где-то недалеко от отеля.
Недосыпание Джули сыграло с ней злую шутку. Она забыла об осторожности.
– У вас есть видеосъемка, которая велась в тот день в холле отеля?
– Мы просмотрели пленку уже несколько раз, – ей ответил Сэнфорд.
– Крейгтона Уиллера на ней нет?
– Нет.
Кимбалл сказала это явно автоматически. Джули была уверена, что они не искали его специально.
Мисс Рутледж поблагодарила детективов и попрощалась. Натиска репортеров у здания полицейского управления она не ожидала.
– Мне нечего вам сказать, – сказала молодая женщина всем сразу и попыталась протиснуться сквозь толпу.
– У полиции есть какие-нибудь ниточки, мисс Рутледж?
– Это вопрос не ко мне.
– Они хотя бы кого-нибудь подозревают?
– Насколько мне известно, нет.
– Вы полагаете, грабитель, то есть убийца мистера Уиллера, действовал в одиночку?
Вопрос ее озадачил. Его еще никто не задавал. Теперь, когда Джули видела эту сцену по телевизору, она поняла, что, когда наклонилась к микрофону и сказала: «Нет, и я также не считаю, что это было ограбление», это прозвучало очень категорично.
На экране снова появилась ведущая:
– Хотя наш собственный корреспондент Крис де ла Круз попросил мисс Рутледж уточнить кое-какие детали, она отказалась это сделать.
Джули выключила телевизор и настольную лампу.
Скорее всего, детективы припомнят ей это высказывание, но сие ее совсем не волновало. Со дня, когда все это случилось, прошло почти две недели. Теперь у полиции в дополнение к убийству Пола наверняка есть дюжина других тяжких преступлений. Каждый раз, когда она звонит Сэнфорду или Кимбалл или встречается с ними, детективы уверяют ее в том, что убийца непременно будет найден и отдан под суд, но поверить в это все труднее. Новые дела заставят их отодвинуть происшествие в «Молтри» на задний план и заняться чем-то более актуальным.
Может быть, это ее заявление репортерам несколько взбудоражит сыщиков, хотя бы на пару дней? Все возможно. И за два дня может произойти многое.
Через день или два ты можешь сделать под облаками нечто такое, чего от себя меньше всего ожидала.
Крейгтон коснулся окошечка на видеомониторе, которое служило ему пультом дистанционного управления, и увеличил звук огромного телевизора в своем домашнем кинотеатре.
Девушка подняла голову с его коленей и с некоторой обидой спросила:
– Я тебе надоела?
– Если бы надоела, ты бы тут же об этом узнала.
Он положил ладонь ей на затылок и толкнул голову вниз. Она вернулась к прерванному занятию. На самом деле, у нее это здорово получалось. Крейгтон был постоянным клиентом, поэтому в агентстве знали его предпочтения и направляли к нему самых лучших девушек. Сегодня все было как обычно. Он сказал только два слова:
– В кинотеатре.
Как только Крейгтон сел в кресло, девушка принялась за работу. У нее были красивые прямые светлые волосы. Он лениво запустил в них пальцы, наблюдая за началом последних новостей.
Великолепная система даже обыденные передачи делала отменными. Молодой мистер Уиллер никогда не смотрел телевизор где-то в другом месте. Что касается фильмов, он предпочитал просмотр в своем личном кинотеатре, а не в залах, большинство из которых располагалось в вульгарных пассажах. Там всякие уроды жрали попкорн, шептались, лягали спинку твоего кресла – и куда только катится этот мир? – посылали и получали сообщения на мобильный телефон.
Крейгтон дорожил своей коллекцией кассет и дисков так, будто это было национальное сокровище. За температурой и влажностью в помещении, которые должны быть постоянными, тщательно следили, потому что это требовалось для сохранности старых фильмов. Каждый экспонат его коллекции был занесен в компьютерный реестр и снабжен сносками, которые Уиллер часто – практически ежедневно – обновлял. За всей электроникой бережно ухаживали. Здесь не должно было быть ни одной пылинки, но прислуге категорически запрещалось даже входить в эту комнату. Он вытирал пыль сам.
Разрешение на экране было настолько высоким, что можно было различить поры на лице ведущей, рассказывающей мрачную историю о слюнявых, засранных стариках в богадельне. Господи, почему эти родственники, которые сейчас жалуются, не дадут им просто умереть?
Крейгтон не стал бы тратить время на эту передачу, если бы не хотел узнать, нет ли чего-нибудь нового относительно убийства его дядюшки Пола. С того дня, когда детективы приезжали в последний раз и спрашивали, помнит ли он ту самую ссору с дядей в центральном офисе, прошла уже неделя.
Тогда, сообразив, что сию тайну им, скорее всего, открыла эта дядина помощница с кислой мордой, он решил, что лучше сказать правду, чем соврать и быть уличенным во лжи.
– Разумеется, помню. Он меня едва не загрыз.
Полицейские захотели узнать, из-за чего именно случился скандал.
– Из-за того, что я совершенно бесполезен, – Крейгтон улыбнулся сначала черному мужику, а затем безвкусно одетой женщине с огромной задницей. – Это не совсем соответствует действительности. Я напомнил дяде Полу, что далеко не бесполезен, раз трастовый фонд, завещанный мне родителями матери, вырос до семидесяти миллионов долларов, что, как на это ни посмотри, совсем неплохой результат. Мне этот ответ показался остроумным, но дядя Пол юмора не уловил.
У обоих детективов был явно разочарованный вид: они не ожидали, что Крейгтон признается, что поссорился с дядей. Неужели они надеялись что-то на него повесить? Если так, их ждет большое, просто огромное, разочарование. Его папаша нанял ловкого адвоката, который теперь будет говорить за него, но в этом вряд ли возникнет необходимость. Дело остывало и скоро станет совсем холодным. Совсем как бедный дядя Пол.
Девушка нашла языком самое чувствительное место… Крейгтон в ожидании откинул голову назад и закрыл глаза, но они почти сразу открылись, потому что из динамиков до него донесся знакомый голос.
Мне нечего вам сказать.
На экране была Джули Рутледж. Крейгтон с удовольствием отметил, что она растрепанная, выглядит усталой и слегка раздраженной, особенно когда ей пришлось отвечать на вопрос, есть ли у полиции успехи в деле расследования убийства Пола Уиллера.
– Насколько мне известно, нет, – ответила Джули.
Как же все круто! Такой отличный минет и одновременно созерцание лица возлюбленной своего покойного дяди по телевизору. Жаль, что она не знает… Может быть, позвонить ей попозже и сказать:
– Джули, видел тебя в новостях. Смотрел прямо в глаза, когда кончал.
Этой замечательной мысли помешала шлюха, которая снова подняла голову:
– Слушай, ты выдернешь мне все волосы!
Крейгтон ослабил хватку, но удовольствию это не помешало. Джули его не любила, в этом можно было не сомневаться, и все из-за той чепухи, которую ей наговорил про него дядя Пол. Он сказал что-то такое, из-за чего Джули стала относиться к нему холодно и настороженно.
Глядя прямо в камеру, Джули сказала:
– …и я также не считаю, что это было ограбление.
У Крейгтона это заявление совпало с оргазмом.
Девушка опять подняла голову и обиженно спросила:
– Что такого смешного?
Видимо, она удивилась тому, что есть мужчины, которые на пике блаженства громко смеются.
– Ничего.
Он застегнул молнию, затем взял ее за руки и поднял со своих коленей:
– Тебе пора уходить.
– Куда спешить? – Она провела рукой по его рубашке и проворковала: – Я не тороплюсь.
Крейгтон показал на дверь:
– Пока.
Девушка взяла свою сумку и вышла из этого шикарного домашнего кинотеатра. Уиллер последовал за ней, чтобы убедиться, что по дороге к двери мисс «Любой каприз» ничего не прихватила. Она бросила на него злобный взгляд через плечо:
– Девочки были правы. Ты грубый.
– Ты разбиваешь мое сердце.
– Если хочешь знать, я вообще думаю, что ты с большим приветом.
Крейгтон мог придумать десяток язвительных ответов, но тратить на нее свое остроумие не стоило. Он молча вытолкал девушку за дверь и с силой захлопнул ее.
Возвращаясь в кинозал, Крейгтон задержался в гостиной, чтобы полюбоваться из окон своего пентхауса на Атланту. Он провел ладонью по мягкой коже дивана, проходя мимо него, и с удовольствием посмотрел на двойные двери в стиле ар деко{ Течение в декоративном искусстве первой половины ХХ века, проявившееся в архитектуре, моде и живописи. Представляет собой синтез модерна и неоклассицизма.}, которые спас при сносе старого кинотеатра. Теперь они украшают его собственное кинематографическое царство.
Вернувшись в мягкое, сделанное на заказ кресло, которое он сам сконструировал, Крейг еще раз проглядел появление Джули около полицейского управления, однако повторный просмотр его не позабавил. Он скорее разозлился. Как раз когда детективы уже почти потеряли всякий интерес к делу и были готовы задвинуть его куда подальше, Джули выступила с новой версией. Теперь Сэнфорд и Кимбалл будут снова проверять, действительно ли это простой грабеж.
Вернувшись в мягкое, сделанное на заказ кресло, которое он сам сконструировал, Крейг еще раз проглядел появление Джули около полицейского управления, однако повторный просмотр его не позабавил. Он скорее разозлился. Как раз когда детективы уже почти потеряли всякий интерес к делу и были готовы задвинуть его куда подальше, Джули выступила с новой версией. Теперь Сэнфорд и Кимбалл будут снова проверять, действительно ли это простой грабеж.
После убийства своего дяди Крейгтон отошел в тень отца. Дуглас выступал от имени семьи, а молодой Уиллер всячески избегал внимания прессы. Он обожал зрелища, но только на пленке. На самом деле свет софитов привлекает внимание к красоте и физической форме человека, а Крейгтон не страдал ложной скромностью. Но, красуясь на подмостках, человек становится уязвимым. У анонимности есть свои преимущества. Если держишься в тени, есть простор для маневра…
Теперь, когда Джули раскрыла пасть, у детективов снова мог возникнуть интерес к нему. Значит, этому ловкому адвокату, Дереку Митчеллу, придется отрабатывать аванс.
Крейгтону Уиллеру не нужны лишние заботы.
7
Джули нравилось, как выглядит ее галерея. Она была стильной и прекрасно вписывалась в отрезок Пичтри-стрит, где все бутики, антикварные магазины, ателье и рестораны были ориентированы на богатую клиентуру.
По обеим сторонам черной блестящей двери стояли апельсиновые деревья в кадках, а над окнами протянулся навес с бахромой, который очень нравился приверженцам современного искусства и одновременно подчеркивал сдержанно-респектабельный облик, рассчитанный на серьезных покупателей.
Она свернула в аллею и объехала здание сзади, припарковала там машину, а затем вошла в галерею через дверь со двора. Бросила сумку и охапку каталогов, привезенных из Франции, на свой стол. Он всегда оставался захламленным, вне зависимости от того, старалась в данный момент Джули поддерживать на нем порядок или нет. Сейчас, после ее недолгого отсутствия, на столе скопились счета и почта. Кейт положила несколько посланий, записанных по телефону, так, чтобы хозяйка галереи их непременно заметила. Она перебрала бумажки, но решила, что все звонки могут подождать.
Офис и склад за главным залом разделял широкий длинный коридор. Здесь они выставляли картины похуже и подешевле. Сейчас Джули шла мимо и сделала мысленную заметку, что некоторые из них нужно перевесить. Она считала, что экспозицию следует постоянно менять, чередуя имеющиеся полотна. Картина или другой предмет искусства, который раньше не привлекал внимания, если его перевесить или перенести в другое место, мог неожиданно возбудить у посетителей интерес.
Толстый ковер и музыка Бетховена из скрытых динамиков заглушали ее шаги, так что Кейт не видела и не слышала Джули, пока она не вошла в главный зал. В эту минуту ее помощница весело воскликнула:
– А вот и она!
Мужчина, с которым разговаривала Кейт, повернулся, и сердце Джули остановилось.
Дерек Митчелл с улыбкой, показывающей, как он доволен, что ему удалось выдернуть коврик из-под ее ног, любезно сказал:
– Доброе утро.
Она все-таки сумела ответить на приветствие.
Кейт за его спиной скорчила рожицу. Джули практически слышала, как она говорит: «Какой красавчик!»
На мистере Митчелле были летний костюм, рубашка и галстук из одной ткани и не бросающиеся в глаза запонки. Нарядный… Не то что во время полета. Костюм дорогой. Сидит идеально.
От Дерека исходили уверенность и грубоватая мужская сила, которые слегка диссонировали с его одеянием. Как будто вещи выбирали, чтобы произвести обманчивое впечатление. Джули с трудом отвела от него глаза и опустила их на лежавшую у ног адвоката собаку.
– Это Мэгги, – представил Митчелл свою лабрадоршу.
– Я знаю, что мы, как правило, возражаем против присутствия в галерее домашних питомцев, – заторопилась Кейт, – но мистер Митчелл заверил меня, что его Мэгги очень благовоспитанна. Это скорее человек, чем собака. Правда, она чудесная?
Как будто сообразив, что речь идет о ней, собака подняла голову, посмотрела на Джули и широко зевнула. Потом она снова положила свою голову на итальянские туфли хозяина.
Джули смотрела, как эти туфли выскользнули из-под головы псины и двинулись к ней. Когда они оказались совсем близко, молодая женщина подняла голову и посмотрела Дереку Митчеллу в глаза.
– Мисс Рутледж.
Он протянул правую руку. Понимая, что вынуждена играть в эту игру ради Кейт, Джули пожала ее.
– Добро пожаловать в галерею «У Жана», мистер Митчелл. Откуда вы о нас узнали?
– Проделал некоторую работу на дому.
Дерек задержал ее руку на секунду дольше, чем это было необходимо.
– Мистер Митчелл ищет что-нибудь особенное, – подсказала Кейт.
– Например? – Джули повернулась к любителю «особенного».
– Пока сам не знаю.
– Для дома или для офиса?
– Для спальни, – опять вмешалась Кейт.
Она снова отступила за спину потенциального заказчика и скорчила рожу. Джули сделала вид, что ничего не замечает.
– По тому, что я уже о вас знаю, можно сделать вывод, что вы всегда стараетесь удовлетворить клиента, – улыбнулся Митчелл.
Джули покраснела, но ради Кейт сказала спокойно:
– Да. Мы стараемся.
– О, я уверен, что вы больше чем стараетесь. Вы выкладываетесь полностью, – Дерек выдержал небольшую паузу и добавил: – Я тысячу раз проезжал мимо вашей галереи и всегда восхищался работами, выставленными в витрине, но у меня не было повода остановиться.
– А теперь есть?
– Теперь есть.
Джули наконец взяла себя в руки:
– Я уверена, что Кэтрин подберет вам что-нибудь подходящее. Она прекрасно разбирается в искусстве.
– Мистер Митчелл приехал к тебе, – сказала предательница.
– Совершенно верно, мисс Рутледж. Разумеется, мисс Филдс очень любезна и, я уверен, прекрасно знает дело, которым занимается.
Он улыбнулся Кейт, и она засияла в ответ улыбкой. Затем Дерек снова повернулся к Джули:
– Я хочу отдать себя в ваши очень умелые руки.
Ей этот намек был более чем понятен. В голове промелькнул калейдоскоп запомнившихся картинок – одна другой интереснее. Горло от смущения пересохло, и Джули потребовалась вся ее сила воли, чтобы не показать то, что она вспомнила. Но он, похоже, отлично знал, что именно всплыло из глубин памяти хозяйки галереи «У Жана».
Митчелл умело устроил засаду. Улыбки, собака, безукоризненные манеры – он полностью очаровал Кейт. Как она объяснит потом помощнице свое поведение, если сейчас выставит этого человека и его благовоспитанную лабрадоршу за дверь и хлопнет ею погромче?
Пересохшие губы Джули с трудом разлепились:
– Вы имеете в виду что-нибудь конкретное, мистер Митчелл?
– Я готов обсудить любое предложение.
Так. Хватит этих сексуальных намеков!
Она сказала, глядя в сторону:
– Мне нужны какие-нибудь ориентиры. В противном случае вы зря потратите свое время. И мое тоже.
– Я не знаю, чего хочу, пока не увижу это, но, когда вижу, действую быстро, – Дерек снова выдержал несколько театральную паузу и добавил: – Может быть, вы мне что-нибудь покажете?
Кейт решила помочь подруге:
– В гостиной есть прелестные вещи. Я присмотрю за залом. И за Мэгги, – она наклонилась и погладила собаку по голове. – С нами ведь все будет в порядке, правда, Мэгги?
Дерек Митчелл улыбнулся:
– Не слышу, чтобы она жаловалась. Показывайте дорогу, мисс Рутледж.
Джули, за которую все решили, повернулась и пошла по коридору в небольшую комнату слева, которую они с Кейт называли гостиной. Здесь было отличное освещение, и придирчивые покупатели могли разглядеть скульптуру или полотно получше. Они рассматривали их под любым углом в спокойной, комфортной обстановке и без посторонних. Обычно сделку Джули заключала здесь, поэтому атмосфера в гостиной была, так сказать, приватной.
В дверях она коснулась выключателя, и комнату залил мягкий свет. Дерек Митчелл вошел следом. Джули закрыла дверь и круто обернулась:
– Что ты здесь делаешь?
– Почему ты так поступила?
Они стояли совсем близко и заговорили одновременно, сверля друг друга взглядом.
Митчелл положил руки на бедра, и его пиджак распахнулся. «Наверное, в такой позе он проводит перекрестный допрос свидетелей», – подумала Джули, и ей это не понравилось.
– Как ты посмел здесь появиться? – гневно спросила она.
– Как посмел? Как я посмел? И это мне говорит специалистка по снятию мужиков на высоте в несколько тысяч миль?
Она повернулась к нему спиной:
– Я не желаю об этом разговаривать.
– Как бы не так! – Митчелл обошел Джули, и они снова оказались лицом друг к другу. – О том, что наша встреча не была случайной, свидетельствует множество улик.
– Разумеется, она не была случайной. Неужели ты думаешь, что я стала бы заманивать незнакомого мужчину в туалет самолета без веской причины?