– Он первую половину ночи в карауле был, – улыбаясь, Локт заступился за телеграфиста.
Болье быстро проснулся, подогнал снаряжение, глазами пересчитал все тюки и присоединился к завтраку.
Сверившись со штабной картой, Кинт приказал готовить лошадей и собираться. До нового лагеря оставалось еще пять дней пути…
У коновязи небольшой ратуши Мьента остановились три всадника. Соскочив с лошади, самый старший из них, и по возрасту – под пятьдесят, и по положению, обратился к попутчикам:
– Не знаю, насколько долгий предстоит разговор, так что можете перекусить и в отряд припасов купите. – Высокий бросил одному из попутчиков кошель.
– Хорошо, мы тогда будем тебя ждать в кабаке у станции, – ответил здоровяк, поймавший кошель.
– Договорились. – Высокий перекинул поводья через голову лошади и небрежно намотал их на коновязь, после чего направился к входу в ратушу и, поднявшись по ступенькам, сказал двум красномундирникам из охранения:
– Я к генералу Гару.
Охранники его пропустили, видно, что Высокий не первый раз посещает ратушу, которая с приходом северян стала штабом всего фронта.
– Явились! – Не поздоровавшись и пропустив приветствия, генерал северян сразу обратился к посетителю. – Что происходит? Как мы с вами договаривались, а? Успокаивать местных и следить за порядком в нашем тылу, вот ваша задача!
– Мы этим и занимаемся. – Высокий скинул на стул шинель с красным воротом и красными манжетами.
Генерал подошел вплотную к Высокому и, уставившись на него снизу вверх, пару минут молча смотрел в глаза.
– Садитесь! – Генерал кивнул на стул и сам прошел за стол и уселся напротив. – Тогда почему какие-то фанатики никак не могут смириться с нашей победой? Почему все больше обозов не доходит до гарнизонов? И самое главное, как так случилось, что один из самых крупных артиллерийских складов, место для которого, кстати, нашли вы и обещали, что никто не найдет его среди холмов… Почему, дьявол вас возьми, этот склад взлетел на воздух?
– Мои люди мне сообщили об этом, – Высокий уселся поудобнее, закинув ногу на ногу, и достал трубку, – а также сообщили, что это не просто фанатики, это регулярная армия аканцев.
– Откуда здесь армия аканцев? Что вы несете?
– Вероятно, кто-то собрал остатки разбитых частей, а также привлек ополчение и теперь рейдирует по тылам. Мои люди нашли одну их стоянку, отряд не маленький, судя по всему.
– Немаленький… – скривившись, генерал передразнил Высокого. – Как тогда этот немаленький отряд до сих пор еще не обнаружили наши разъезды, пилоты наших скреверов? А?
– Они разделились и ушли.
– Куда?
– На северо-восток, моя разведка попыталась пойти по следам, но попала в засаду, все убиты…
– Да… лучше бы мой безумный братец нашел этого командира аканцев еще до войны и заплатил бы ему, а не вам!
Генерал был в ужасном расположении духа, и будь его воля, то Высокий прямиком из кабинета отправился бы в рабских кандалах на рудник. Но у генерала есть старший брат, Дик Второй – правитель Четырех княжеств, которые занимали большую половину северного терратоса.
– Начнем с того, что если бы не я, то в вашей армии не было бы ни дирижаблей, ни пушек и никакого современного оружия, это во-первых, – Высокий выпустил дым в лицо генералу, – во-вторых, я обещал поддерживать порядок среди местного населения, а не гоняться по холмам за регулярной армией аканцев. И самое главное, за все, что я сделал перед военной компанией вашего брата, и после ее начала я еще не получил обещанного мне…
– Я помню про это, – генерал отмахнулся от дыма рукой, – напомните мне, куда ушел этот отряд аканцев?
– На северо-восток.
Генерал встал и с ехидной улыбкой начал копаться в деревянном ящике с бумагами, достал одну из них и, снова усевшись, развернул ее, пробежал текст глазами и швырнул ее Высокому со словами:
– Восточные холмы давно ваши, я просто решил придержать указ моего братца… а теперь поезжайте и наведите порядок хотя бы на своей земле! И не забывайте о своих обязанностях, война не закончена, обеспечьте безопасность в тылу, иначе я буду вынужден поговорить с братом о ваших «успехах», не думаю, что он останется доволен. И потрудитесь закончить ко времени, когда закроются перевалы. Запомните, с этого момента ни один мой солдат не выедет в патруль по восточным холмам.
Высокий встал, взял бумагу, прочитал ее и, аккуратно свернув, убрал в карман, затем накинул на плечи шинель и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Проехав к станции, где на путях разгружался состав с пополнением и новыми пушками, Высокий соскочил с лошади и зашел в кабачок. Внутри было шумно, накурено, пьяные солдаты северян…
– Мы здесь! – Здоровяк поднял кружку с пивом и крикнул Высокому: – Быстро ты там справился, хозяин.
– Нам уже не о чем разговаривать, и вообще, нам теперь нечего делать и здесь! Хотя… – Высокий сощурил глаза, ему в голову пришла очередная идея. – А где этот звеньевой северянин с вечно красной мордой?
– Отсыпается после вчерашнего, – ухмыльнулся здоровяк.
– Поехали…
– А обед?
– Нет времени, все надо делать быстро.
Вся троица направилась на другой конец Мьента, где в одном из постоялых дворов, занятых кавалерией северян, отсыпался звеньевой Бас – толстый, маленького роста, лысый неудачник, которого за глаза называли «тридцать три несчастья», и в то же время командир двух десятков кавалеристов, приданных на усиление банды Высокого.
– Вставай! – Высокий выплеснул на лицо спящего Баса стакан ледяной воды.
– А! Что… где… – Бас вскочил в кровати.
– Я только что от генерала Гара, – Высокий сделал скорбное лицо. – Не сносить нам с тобой головы, Бас, и если я имею шанс хоть как-то еще пожить, махая киркой на рудниках, то тебя точно повесят, а семью продадут в рабство.
– За что? Почему? – сразу проснулся Бас, похмелье улетучилось.
– Надо закончить дело – выследить горстку аканцев, что не дает покоя нашим тылам.
– Как же их выследить? – Бас готов был заплакать, его пухлые пересохшие губы затряслись и перекосились в гримасе страха.
Генерал Гар имел суровый нрав и был скор на расправу, как с врагом, так и со своими подчиненными. Не верить Высокому Бас не мог, все действительно так и было – предыдущие разъезды не принесли результатов, а несколько людей из банды погибли.
– Мои люди напали на след аканцев, – Высокий говорил быстро и убедительно, – я только что от генерала, сроку нам с тобой на выполнение его приказа всего два дня, а мы только добраться до места за это время успеем.
– Что надо делать? – Бас решительно вскочил и начал собираться.
– Бери своих людей, получите двойной, нет, лучше тройной боекомплект, а также провиант и фураж, – Высокий закатил глаза к потолку, – на четыре, нет… пожалуй, на пять дней похода.
– Все сделаю, – закивал Бас.
– Да, поторопись… и никому ни слова, куда ты и с кем, у аканцев наверняка есть шпионы, иного объяснения их успешным вылазкам нет.
– Конечно, конечно.
– Мне еще своих бойцов надо успеть собрать, через два часа буду ждать у моста, за городом.
– Да, да, я скоро буду!
Вечером генералу Гару доложили, что недалеко от моста к северу от Мьента разъезд обнаружил две дюжины мертвых тел в лесу – звеньевого Баса и его бойцов. Куда они направлялись, было неизвестно, лишь со склада доложили, что Бас неплохо вооружил отряд, перед тем как выйти из Мьента.
Глава девятнадцатая
– Локт, – Кинт натянул поводья, остановил лошадь и, немного свесившись налево, кивнул на яичную скорлупу, которая хорошо выделялась на пожелтевшей и увядшей траве с обильно засыпавшей ее опавшей листвой, – и когда это закончится?
– А может… может, это кочевники? – Локт попытался защитить таинственного обжору и неряху из своего звена разведчиков.
– Ну-ну, кочевники… Сам-то веришь?
– Не верю, господин капитан! – Локт привстал в стременах.
– А в морду? Я же просил.
Болье, который ехал позади, внимательно слушал странный диалог. Кинт почувствовал его взгляд на себе, повернулся и сказал:
– Вот этого… эм… держись от него подальше, плохому научит, – Кинт кивнул на Локта, – я тебя охранять поручу капитану Брэтэ, вот там и дисциплина, и службе научишься.
На опушку леса выехали два всадника – разведчики из звена Локта, а один из них что-то жевал и дурацки улыбался, радуясь возвращению командира.
– Ну вот, а я что говорил? Локт, все, шутки кончились, прими меры.
– Так есть, госп… эм… мастер-жандарм Кинт, – ответил Локт и, показав кулак жующему бойцу, сделал страшное лицо, как ему казалось, а потом приказал: – Один дозором, второй замыкающим… ведите к лагерю.
Лагерь был устроен на нескольких полянах в хвойном лесу на пологом склоне холма. Здесь, выражаясь военным языком, был глубокий тыл северян, разъездов противника мало, как, собственно, и самого противника – места дикие. Разве что чуть севернее железная дорога и торговый тракт, ведущие в Конинг, которые охраняются патрулями кавалерии северян. И уже в полудне пути стояли войска противника, взявшие Конинг в осаду.
– Есть что-нибудь про Сэт? – Григо прибежал от обозников, ломая кусты по пути.
– Есть, – сказал Кинт и спрыгнул с лошади, – в Латинге были бунты, и она уехала на юг, с Мадэ и еще одной моей знакомой, обещала, как только устроится, написать Тьетэ.
– Не знаю даже, радоваться этому или нет…
– В любом случае она поступила правильно, осталось дождаться письма от нее.
– Ну, напишет она письмо, а мы-то как узнаем об этом? – спросил Григо, теребя упряжь лошади Кинта, отчего кобыла сделала попытку его укусить.
– Теперь у нас есть возможность дать телеграмму и получить ответ, – Кинт кивнул на Болье, не без удивления рассматривающего лагерь, – телеграфист из штаба.
– Даже так? – удивился Григо. – Похоже, на наш отряд кое-кто сделал ставку.
– Да, Григо, и более того, для нашего отряда уже есть задание… ну, обо всем по порядку, я попрошу тебя, пройди по командирам и объяви о срочном заседании штаба. И размести пока телеграфиста. Болье! – Кинт поманил рукой жандарма. – Иди с ним, это командир ополчения Григо, он покажет, где тебе разместиться.
Через полчаса суета, связанная с прибытием Кинта, успокоилась, и на одной из полян, где был сооружен большой штабной шалаш, установилась тишина. Двое караульных, по распоряжению Брэтэ, с суровым видом встали у входа в шалаш. Внутри на нескольких шкурах вокруг тлеющего, но дающего тепло кострища расселись командиры. На жердях висели пару масляных светильников, было достаточно света, чтобы разглядеть лица.
– Рад всех вас видеть, – сказал Кинт, внимательно заглядывая всем в глаза, – капитал Брэтэ, хочу сначала услышать от вас, как прошел переход всего отряда?
– Прогулкой точно не назвать, – Брэтэ был серьезен, – потеряли двенадцать бойцов и кое-что из обоза тоже пришлось бросить… Самыми нелегкими были первые двое суток, разведчики, замыкавшие мою колонну, сообщили о преследовании, пришлось оставлять засаду и менять маршрут.
– А что за преследователи, северяне? – нахмурился Кинт.
– Наемники. Никто не ушел. Но потом патрульный скревер, отсырей его капсюль! Картечью по обозу – пришлось коней добить, а бойцов, что сразу погибли, даже проводить к небесам не получилось. – Здесь Брэтэ заскрипел зубами так, что, казалось, на весь лес слышно. – Самое последнее дело для командира – оставить мертвых…
– На вас, Брэтэ, были еще и живые.
– Вот только этим и успокаиваю свои седины, – вздохнул старый вояка, – ну, а потом, когда оторвались и началась чаща, стало легче, шли с привалами и даже удалось совершить налет на какой-то небольшой гарнизон, хоть душу отвели да за ребят отомстили.
– Успешно?
– Еще бы! Отбили два десятка рабов, захватили десяток лошадей, фураж, провиант и немного оружия.
– Люди, которых отбили, есть военные?
– Нет, – ответил за Брэтэ Григо, – все местные, из той деревушки, где гарнизон стоял, всех ко мне, в ополчение.
Затем Пьент доложил о том, как провел свой отряд тихо и без единого выстрела. После него Ракэ, для отряда которого переход в целом был удачным, за исключением двух столкновений уже на подходе к новому лагерю с кочевниками. Их присутствие в этих местах нисколько не удивляло, кочевники тоже уходят подальше от войны. Выслушав всех и немного помолчав, набивая трубку, Кинт рассказал о новых задачах отряда, раздал газеты, а одну из карт отдал Брэтэ.
– Значит, – рассматривая карту в свете масляной лампы, сказал Брэтэ, – скоро опять в путь?
– Да, – кивнул Кинт, – скоро в путь, после которого намечается большая драка.
– Что ж, не знаю, как относиться к произошедшему в терратосе с началом войны, но то, что власть в руках генералов, уже хорошо…
– Может быть, на данный момент, пока идет война, – сказал Григо, – а потом? Управлять терратосом, это не в казармах командовать.
– Война не скоро закончится, – сказал Ракэ и поморщился, будто от кислых квашеных овощей, – а потом нет уже никакого терратоса по сути.
– Сейчас наше дело бить северян, – резюмировал заседание штаба Кинт, – завтра день на сборы и послезавтра, как рассветет, выходим на восток. И вот еще что… Вот-вот ударят морозы, Григо, проследи, чтобы бойцы не мерзли.
– Уже. Все, что было в обозе – раздал.
– Главное, придумали, как ноги в тепле держать, – улыбнулся Ракэ и продемонстрировал натянутые на голенища сапог отрезанные от бушлатов и шинелей северян рукава.
– Умно, – хмыкнул Кинт и посмотрел на свои избитые о камни сапоги.
– Сейчас принесу. – Григо вышел из шалаша, а спустя несколько минут вернулся с пошитыми для утепления сапог шкурами. – Вот, Ракэ у кочевников взял.
– А у них кроме шкур и брать-то нечего, – буркнул Ракэ, – так, пара револьверов, остальное все старье, из которого стрелять опасно – или без глаз, или без рук останешься.
– Спасибо всем… Что ж, тогда расходимся, надо готовить отряд к походу.
Сарт прибежал к штабному шалашу сразу же, как только закончилось совещание командиров, и Ракэ вернулся к своему отряду и отпустил его. Они с Кинтом пили горячий настой из трав, Сарт то без умолку тараторил и рассказывал о переходе к новому лагерю, как устроили в распадке засаду кочевникам, то слушал рассказ Кинта о том, что Тьетэ смог выбраться из Тека, о том, что случилось с терратосом с началом войны, о Сэт и о Моресе. В один момент Кинт заметил, что Сарт его уже не слушает, а привалившись спиной к вьюку и вытянув ноги к кострищу, разомлел от тепла и уснул. Кинт не стал его будить, прикрыл бушлатом, а сам оделся и вышел из шалаша.
– Не пускать никого, – сказал Кинт одному из караульных и потом добавил, обратившись ко второму: – А ты со мной, пройдем по лагерю.
Позже, убедившись, что Болье со всеми своими тюками охраняется целым звеном жандармов, охранение лагеря исправно несет службу и вокруг все спокойно, Кинт снова вернулся в шалаш, где и сам наконец-то уснул.
С утра все занимались сборами, подготовкой снаряжения и груза. Кинт, Локт и Ракэ, просидев над картой, спланировали маршрут, и ранним утром следующего дня дозорные Локта выехали вперед, а спустя пару часов и весь отряд потянулся лесными тропами на восток. Через четыре дня относительно безопасного перехода отряд пришел в леса за перевалом, что севернее Конинга. За время пути враг ни разу не побеспокоил отряд, а вот погода… на второй день пути снова пошел снег, и он уже точно не растает до весны. Затем поднялся ветер, началась пурга, колючий снег летел в лицо, порывы ветра выбивали из глаз слезы, и уже ощутимо хватал мороз. Но команду остановиться и переждать пургу Кинт не отдал, а наоборот, приказал всем прибавить ходу.
– Умотаются все с началом похода, – подъехал к Кинту Ракэ и сказал, закрывая лицо от ветра: – Может, остановимся, пока пурга не уляжется, вон под тем холмом?
– Нет, Ракэ! – Кинт наклонился в седле к нему и, обняв за плечо, стал перекрикивать ветер: – Гарнизоны врага, окружившие Конинг, близко, в такую погоду они не отправят разъезды, и самое главное, потом, когда уляжется пурга, будут видны следы. Пурга наш союзник, Раке, поезжай вперед, передай мой приказ – еще прибавить ход!
Ракэ понимающе кивнул, наподдал пятками лошади, и та, неохотно повинуясь, поскакала вперед.
– Вот видишь? – Кинт протянул подзорную трубу Ракэ. – Гарнизон не маленький.
Кинт, Локт и Ракэ, укрывшись в хвойнике на холме, наблюдали за гарнизоном противника, расположившимся севернее Конинга в шахтном поселке. До войны здесь были каторжане и жандармы охранного корпуса, ни тех, ни других теперь не видно, только враг. Пурга успокоилась и появилась возможность разглядеть все подробно.
– Да, ты был прав, проскочили удачно, прямо у них под носом. – Ракэ вернул подзорную трубу Кинту.
– Локт, оставишь здесь пару наблюдателей, пусть следят да по сторонам посматривают, в этих местах черных волков много, – Кинт показал рукой на щеку, – это как раз от них… автограф.
– Так есть.
– Все, отползаем, надо устраиваться и на всякий случай подготовить позиции для обороны лагеря.
После обеда, когда все мероприятия по обустройству лагеря были выполнены, Кинт наблюдал, как Болье с помощью нескольких бойцов соорудил небольшую палатку и внутри собирал из узлов и деталей эфирный телеграф. Спустя час Болье полез на дерево, где почти на самой верхушке закрепил причудливую конструкцию из медной полосы, а шнур от нее опустил в палатку. Кинт перевел взгляд на Григо, который со знанием дела и с отцовской заботой крутился с обозниками. Он что-то настойчиво и терпеливо объяснял деревенскому мужичку в трофейной шинели, подпоясанной поясом с револьвером. Сарт, Зар и расчет картечницы возились с орудиями, Зар внимательно осматривал собранное на лафете скорострельное орудие, Сарт, добывая из небольшого мешочка патроны, набивал ими магазины, они переговаривались, было заметно, что они неплохо сдружились. В другой стороне лагеря Брэтэ прохаживался перед строем из двух дюжин бойцов, эмоционально размахивал руками – наверняка бранился. Старый вояка вообще, если кого не отругает или не пообещает расстрелять, то считает, что день зря прожил. Наконец Брэтэ закончил, отдал приказ, и бойцы группами по несколько человек разбежались в разные стороны лагеря – усиление охранения… старый жандарм знает свое дело.