Между нами было около двух кабельтовых. Французу стрелять далековато, а нам уже можно.
– По противнику – левый борт – целься, по готовности – огонь!
Загромыхали вразнобой пушки. Француз такого явно не ожидал, как же – пушек у него впятеро больше с одного борта, чем у меня на всём корабле. Вроде как шавка, что лает на слона. Паруса у француза тем не менее повисли клочьями. Мы развернулись, легли на параллельный курс и ещё раз всем бортом угостили француза бомбами. От кормовой надстройки только щепки полетели. От злости или досады противник громыхнул залпом, да только слабо им оказалось, все ядра пошлёпались в воду, значительно не долетев. Моим матросам не надо было приказывать – пока стрелял правый борт, левый уже перезарядился.
Вражеский корабль потерял ход, и теперь его под ударами волн разворачивало. Над палубой поднимался дымок. Это замечательно, сейчас им будет не до нас.
Мы подошли немного поближе, после залпа орудия надо было зарядить, и минут пять-десять у нас ещё было. Развернув судно вправо, я скомандовал:
– Огонь по верхней палубе, залпом пли!
Пушки дружно громыхнули, выстрел был очень удачным: ветерок сносил пороховой дым в сторону, и попадания в подзорную трубу были видны великолепно. По-моему, мы выбили из французов спесь. Ради смеха я приказал боцману:
– Повесь флаги – застопорить ход, приготовить судно к досмотру, – а сам смотрел в подзорную трубу.
К моему удивлению, французы вывесили на корме белый флаг, закрыли пушечные порты. Вот это фокус! Что делать? Посылать людей на шлюпке – рискованно, уж очень у меня команда мала, нам просто не по силам дать отпор: завяжись рукопашная схватка, на фрегате только морской пехоты сотни три, да матросов немногим меньше. Тут как бы самому не влипнуть. Рисковать золотом не хотелось.
Я дал команду, мы развернулись и отправились на восток. Поучили немного французов, не всегда сила оказывается права. Как говаривал герой фильма «Брат» – не в силе правда, и я с ним был согласен. Пока французы поменяют в море паруса, да залатают пробоины, как раз подойдёт испанский галеон, что мы оставили позади. А уж как любят на море испанцы французов – знают все. И, по-моему, французам достанется на орехи. Но этот случай заставил меня насторожиться. В самой Атлантике корсаров и прочей нечисти почти нет, а вот недалеко от берегов можно было ожидать ещё не одной неприятной встречи.
Может быть, пока не поздно, повернуть на север и, обогнув Скандинавию, идти в Архангельск? Я решил посоветоваться с Георгием. Он отмёл мои раздумья сразу.
– Побойся бога, Юрий. Пока придём в Архангельск, в России осень будет. Дороги развезёт. Чтобы увезти груз, тебе надо будет не менее четырёх телег на один сундук, считай, уже двенадцать телег, к тому же сам на чём-то ехать должен. Охрана опять же нужна, – это люди и подводы. Сможет ли такой обоз пробиться по осенней слякоти?
Выслушав, пришлось признать его правоту. Аргументы были уж очень убедительные.
– Да, ты прав, Георгий, об этом я сразу не подумал. Мне хотелось просто выбрать безопасную дорогу домой.
– А мы и прежним путём пройдём. Судно хорошее, плавание и баталии только укрепили экипаж. К тому же команда в тебя верит, ты приносишь удачу. Все, что ты задумываешь, исполняется. Так бывает не часто. Люди верят тебе, Юрий, и после рейса хотят продолжать службу у тебя – после отдыха, разумеется.
– Я уже думаю об этом и хотел бы просить тебя, Георгий, тоже остаться. Дело, я думаю, найдётся.
– С удовольствием. Помогу тебе знаниями, опытом и всем, чем могу.
Мы скрепили сказанное рукопожатием.
Было, было у меня в голове ещё одно приключение, вояж, если угодно. Но пока о нём и думать рано, до дома бы добраться.
Итак, решено, идём через Балтику. Опасно, флот у шведов сильный, а Швеция не в ладах с Россией, воевать хочет. От союзников – Польши да Германии – толку немного. Георгий пошёл прокладывать курс на Балтику, а я задумался – что делать с ценностями? Можно зарыть клад, как я это сделал с сундуком пиратского капитана, а можно положить в какой-либо банк, западный – это точно. В России банков ещё нет, и появятся не скоро. Если в банк, то какой страны? Лучше бы в швейцарский, но пока нет такой страны – Швейцария.
Остаются английские, французские, голландские. Но в периоды Наполеона и Гитлера эти страны были в оккупации. Уцелеют ли деньги? Я решил часть денег положить в английский банк, а другую половину закопать в землю в России. Нельзя класть все яйца в одну корзину, это уже давно известная истина.
Я вышел на палубу, подошел к Георгию:
– Прокладывай курс на Великобританию, идём туда.
Тот лишь удивился, но не сказал ни слова, снова склонился над картой. Наверное, лучше иметь дело с банками в Лондоне, но вспомнив про бомбёжки гитлеровскими ракетами ФАУ-1 и ФАУ-2 Лондона, решил выбрать другой город. Ближе всех был старинный город Эдинбург.
– Георгий, курс на Эдинбург!
Георгий проложил курс и дал рулевому указания. Мы повернули вправо.
… Вдалеке справа по борту медленно проплыл Абердин, мы вошли в залив Ферт-оф-Форт и бросили якорь в гавани Эдинбурга.
На шлюпке я добрался до города, вместе с Георгием отправились на поиски банка, и наши усилия увенчались успехом. Остановленный нами кэбмен подтвердил, что банк в городе есть, и согласился отвезти нас туда. Здание банка производило солидное впечатление – в стиле викторианской эпохи – мрачноватое, в три этажа, со швейцаром у входа. Внутри сновали клерки. Я на английском спросил управляющего, и меня любезно проводили. Из-за стола встал одетый в сюртук английский джентльмен в полном смысле слова.
Предложив сесть, угостил сигарами и чаем. Поговорив по английской привычке о погоде, я перешел к главному:
– Я бы хотел положить в Ваш банк ценности.
– Вы клиент нашего банка?
– Пока нет, но хочу им стать.
– Похвально. О какой сумме и в какой валюте идет речь?
– Монеты, золотые монеты, сумму пока назвать не могу, я бы хотел, чтобы вы приняли по весу.
– Хорошо, банк не имеет возражений. Давайте монеты.
– У меня золото не с собой, надо доставить. Не подскажете, где можно нанять фургон для перевозки?
Лицо управляющего банком вытянулось. Но он быстро взял себя в руки.
– Если речь идёт о значительной сумме, банк бесплатно выделит вам фургон, и если надо – охрану.
– Нет, охрана не нужна. С вашего любезного согласия мы воспользуемся фургоном.
Управляющий позвонил в колокольчик, вошёл служащий, которому управляющий прошептал в ухо распоряжение. Через несколько минут фургон был у подъезда, и мы вышли.
Прибыли к судну. Узлы с монетами уже были готовы и лежали в отдельной кучке, матросы быстро перенесли их в фургон. По моему распоряжению четверо вооруженных до зубов – штуцера, сабли, пистолеты – матросов сопровождали фургон. Мы с Георгием не спеша шли следом.
Подойдя к банку, двоих матросов поставил на охрану входа, двое помогали банковским клеркам перетаскивать деньги. Долго длилась процедура взвешивания: маленькие, но точные весы не годились, пришлось использовать большие, напольные. Педантичные англичане замучились, пока весь груз не был взвешен и посчитан. Управляющий был ошарашен. Таких больших сумм никто за историю банка не сдавал. С радости он не знал, куда нас и посадить.
Наконец, мне была выдана бумага с сургучными печатями, и я был вписан в несколько книг. Засунув бумагу в карман, провожаемые чуть ли не всем персоналом банка, мы с Георгием отправились на судно.
Был уже вечер, и я решил дать команде на сутки отдых, все-таки переход был длительным. Хотелось покушать свежего мяса и вообще немного набраться свежих впечатлений.
Я выдал – к большой радости команды – жалованье за месяц плюс добавил по три золотых каждому призовых. Свободные от вахты ринулись в город по злачным местам – кто в поисках женщин, кто – выпивки.
Мы с Георгием решили посетить местный паб. Нашли недалеко от порта выглядевшее приличным заведение, заняли столик, заказали шикарный ужин и несколько кружек эля. Не спеша вкушая, я решил завести разговор о деньгах.
– Георгий, если бы не ты с мыслью обследовать сам берег, не видать бы мне клада, как своих ушей. Какую долю ты хочешь?
Георгий ответил быстро:
– Корабль, команда, карта и идея твои, Юрий. Тебе и решать. Дашь – хорошо, не дашь – я и так получаю приличное жалованье.
– Коли так, выделяю тебе пять процентов от найденного. Как выйдем в море, на глазок пересчитаем, отложишь себе. Теперь ты богатый, даже очень, человек. Что собираешься делать с деньгами?
– Ещё не думал. Семье отвезу.
– Это понятно, но ты же не будешь лежать все время на постели и есть блины с икрой?
Георгий почесал затылок.
– Честно скажу, не думал.
– Есть у меня ещё одна задумка. Как придём домой, передохнём с месяц, пойдёшь ли со мной? Можно будет ещё заработать, но можно остаться и ни с чем.
– Честно скажу, не думал.
– Есть у меня ещё одна задумка. Как придём домой, передохнём с месяц, пойдёшь ли со мной? Можно будет ещё заработать, но можно остаться и ни с чем.
– Денег у меня на жизнь уже хватит благодаря тебе. А кто же откажется от приключений. Я пока не знаю, что ты придумал, но согласен. Человек ты, Юрий, здравомыслящий, и, что важно, – удачливый, можешь на меня рассчитывать.
Мы скрепили договорённость рукопожатием и вечер провели весело, наблюдая за танцующим народом, не спеша вкушая блюда. Честно говоря, эль мне не понравился. И что находят в нём англичане?
День стояли в порту: как я и обещал, дал матросам отдых. Лишь неугомонный боцман договорился с портовым начальством, и нам подвезли свежую воду и продуктов. Будет у команды сегодня ужин из свежатины. Рыба и солонина уже приелись.
За день несколько капитанов стоящих в гавани судов подходили поинтересоваться – что за судно такое, где паруса? Я любезно показывал и объяснял, сам попутно расспрашивая – как обстановка на Балтике, кто с кем воюет, не шалят ли разбойники? Со слов опытных морских волков – обстановка была спокойной, но с плаванием надо было поторопиться, надвигались осенние шторма.
Следующим утром мы вышли из Эдинбурга. Отдохнувшая команда весело скалила зубы, слушая похождения матросов. Некоторые лица были украшены синяками и ссадинами, видно, в кабаках успели почесать кулаки. Прошли проливы, вышли в Балтику. На траверзе Киля к нам подошло судно, на корме болтался флаг Ганзейского союза. Нам дали команду остановиться.
– Русские, что везём?
– Ничего, пустые идём.
– Медь, железо не везём?
– Нет, сказали уже – пустые.
– Трюм хотим осмотреть.
Ладно, пусть смотрят. Узлы скромной кучкой лежали в углу трюма, не привлекая внимания, а товаров на продажу у нас не было.
С брига Ганзы отошла шлюпка, по штормтрапу поднялись трое моряков. После взаимного обмена приветствиями боцман открыл мои трюмы, и я вместе с офицером брига спустился туда. Трюм был невелик, просматривался от трапа.
Офицер обвёл взглядом трюм, ничего не сказал, поднялся наверх.
– Есть ли у вас ещё трюмы?
– Нет; боцман, проведи по палубе, пусть убедятся.
Прогулявшись по судну и ничего для себя полезного не найдя, офицеры спустились в шлюпку, и она отчалила. Мы продолжили путь. Рядом стоящий Георгий спросил:
– С чего бы Ганза решила нас осмотреть? Странно это, они обычно грузовые суда досматривают, чтобы без пошлины никто не провёз меха, воск, медь и железо. Наше судно слишком мало для грузов. Странно.
Я уже выкинул этот случай из головы, посоветовал Георгию сделать то же самое. Ну, досмотрели, со стороны Ганзейского союза – нередкая вещь, ничего необычного. Этот разговор мне вспомнился на следующий день, когда наперерез нам вышел военный фрегат, несущий на кормовом флагштоке флаг Голландии и вымпел Ганзы. Видно, все-таки не понравилось что-то офицеру досматривавшего нас ганзейского судна. На мачте взвился вымпел – остановиться! Подтверждая сигнал, грохнула пушка; по ходу судна, не долетев сотню метров, шлёпнулось ядро. Как вы мне все надоели – пираты, французы, Ганзейский союз.
– Право руля! – скомандовал я. – Канониры к стрельбе ядрами левым бортом – готовсь, правый борт – книппелями!
Сделав резкий поворот вправо, мы оказались за кормой ганзейца.
– Целиться по баллеру руля! По готовности – огонь!
Загромыхали пушки, от кормы ганзейца полетели щепки, корабль завилял.
Я смотрел в подзорную трубу: попадания были, но вот перебили мы баллер или угодили в рулевые тросы – непонятно. Не подставляясь под бортовой огонь, сделали крутой поворот влево, описали полукруг.
– Огонь правым бортом по парусам!
Грохнули пушки, с визгом полетели книппеля. Паруса изодрались в клочья, такелаж порвался. Судно потеряло ход и встало. Неплохо для начала – у противника нет хода, и судно не слушается руля, но больших повреждений нет. Паруса можно заменить вместе с такелажем в море, но вот руль – только в доке, так что судно нам уже и не противник.
Подбежал боцман – что заряжать будем?
– Да ничего, пусть болтаются в море, кто хочет – или добьет, или в плен возьмёт. Разворачивайся и уходим.
Мы удалялись от кормы. Судно Ганзы хоть и без хода, но пушки целы, не хватало вдогонку получить ядра в корпус. Отойдя на полмили, повернули на восток. Через неделю показался Финский залив. Почти пришли. Надо заходить в Иван-город, вода и продовольствие на исходе: это не двадцатый или двадцать первый век, холодильников нет, много не возьмёшь. А одними сухарями питаться уже надоело.
Пришвартовались в порту, дал матросам день на отдых, потом заберём воду. Устал экипаж, почти полгода болтаемся в море. Мы с Георгием отправились в трактир. Заказали обильный ужин, не спеша потрапезничали, стали обсуждать дальнейший путь. Мне надо было в Москву. Пока Петербург не построен, Москва столица, да и родня у меня там. Кораблик мой для моря невелик, но везде ли пройдёт по рекам? Судили-рядили с Георгием, решили узнать в порту у купцов – велика ли вода, не было ли засухи, каким путём лучше пройти?
На следующий день, пока боцман занимался водой и продовольствием, а матросы отдыхали, мы с Георгием обошли все корабли у причалов, выбирая российские, что шли по рекам; подробно расспрашивали о водных путях – где мели, где пороги, как лучше пройти. Почти везде получали обстоятельные ответы: помочь собрату – дело святое, может случиться, что на обратном пути сами расспрашивать будут.
Совместными усилиями путь был намечен, и через два дня мы уже вышли из Иван-города. Где по воде, где волоком по суше с помощью бурлаков, протискиваясь по реке, цепляясь мачтами за деревья, почти смыкающиеся над узостью, но мы пробрались в Москву на моём судне. Ошвартовались, где всегда я ставил свои суда – недалеко от стрелки Яузы и Москвы-реки.
Поскольку родственников у матросов в Москве не было – почти все они были из Пскова, Новгорода, Твери и других городов – то все они остались на судне. Георгий остался за старшего. Я же, наняв извозчика, поехал на Петроверигский переулок, в мой дом, ставший уже почти чужим после смерти Михаила. Приняли меня неплохо, накормили, отвели комнату для отдыха. Но родственной близости я не чувствовал и, отъевшись и отоспавшись за два дня, пошёл на корабль. Половина команды сошла на берег, благо жалованье позволяло. Вторая половина под руководством боцмана занималась мелким ремонтом и наведением порядка: драили палубу, красили железо на блиндированных бортах. Повезло мне с боцманом, хозяйственный мужик.
Я с Георгием зашёл в каюту; он доложил, что на судне все было в порядке и в принципе, коли набрать продовольствие, воду и порох, можно снова отправляться в путь.
– Вот что, Георгий! Мне надо время подготовиться к новому походу; у тебя есть пара недель, забирай свои ценности – можешь для охраны взять двух самых толковых матросов – и езжай домой. Успеешь за пару недель в Новгород обернуться?
– За две могу не успеть: неделя туда, неделя обратно, так и дома я побыть немного должен, а то уж и дети меня позабудут – какой обликом у них отец.
– Хорошо, договорились. Иди ищи коней или корабль попутный, время пошло.
Георгий убежал, вернулся через два часа, собрал пару узлов с ценностями, что мы отложили ранее. Взяв уже готовых сопровождать его с вооружением матросов, зашёл попрощаться и уехал на подводе, на прощание помахав рукой команде.
Я сидел в каюте, прикидывал, что нам нужно из инструментов, одежды, какие припасы нужны. А задумка у меня была – сходить на Урал, посмотреть, что с изумрудными копями, кои разведывал я для совместного использования с купцом Демидовым. Рудознатцев мне теперь не надо, места залегания известны, там даже знаки на скалах оставлены и, хотя карты у меня не было, почти все места я хорошо помнил. Коли выбраны уже копи – так тому и быть; ежели нет, можно набрать изрядно изумрудов. Здесь и сейчас они в цене, а сидеть на печке не по мне, душа просила движения, приключений. Я вызвал боцмана.
– Надо собираться в новый поход, однако идём не в моря – на Урал. Дело к зиме, вот, приготовил я список – полушубки, валенки, рукавицы – это одежда, да инструменты по списку – ломы, молотки, кайла, вёдра. К тому же продуктов набрать. Вот тебе деньги, – я протянул мешочек с серебром, – займись с утра. Бери матросов человека три, нанимай подводы и по списку все покупай. Ежели упустил я чего – спросишь. А порохом, картечью и прочим припасом для штуцеров и пушек я займусь сам.
Боцман долго читал список, шевеля губами, кивнул и ушёл. Половину забот с меня снял, надо бы жалования добавить. Ладно, посмотрю, как справится с поручением. Я же на следующий день отправился на лошадях в Тулу, в России лучший порох пока изготавливали здесь. Времени искать шведский или немецкий не было – в основном он продавался за границей. За три дня я успел в Туле купить несколько бочонков артиллерийского пороха и бочонок пороха для штуцеров и пистолетов, каждое его зерно было меньше по размерам. Также купил картечи, ядер и свинцовых пуль общим весом почти в двести пудов. Купленное уложили в подводы, образовавшийся обоз из шести подвод медленно тронулся в обратный путь, и только через неделю мы въехали в Москву.