Я подошел и остановился перед столом, в руке я держал поднос. Ульф спросил:
– Почему ты не зажег лампу?
– Еще не время, сэр.
Оставалось еще четверть часа до времени, назначенного самим Ульфом. Если бы я зажег лампы, Ульф принял бы это за нарушение его приказа.
– Зажги, – сказал он. – И не возражай мне, Паркер. Когда я велю что-нибудь сделать, делай, и быстро. Понятно?
– Да, сэр. Но распоряжение…
Он встал, слегка покачиваясь, и наклонился, опираясь о стол. Я чувствовал, как от него несет спиртом.
– Ты недис… недисциплинирован, Паркер, и я тебе этого не спущу. Завтра получишь наряд вне очереди. А сейчас поставь поднос и зажги лампу. Ясно?
Я молча повиновался. Свет лампы упал на его тяжелое, покрасневшее от выпивки лицо. Я холодно сказал:
– Если это все, сэр, я займусь своими обязанностями.
Он смотрел на меня несколько секунд.
– Не можешь дождаться свидания со своим приятелем, а? Болтать с большой ящерицей легче, чем работать, верно?
Я хотел взять поднос.
– Я могу идти, сэр?
– Подожди.
Я послушно остановился. Ульф рассмеялся, взял стакан и вылил его содержимое в чашку с похлебкой для Руки. Я молча смотрел на него.
– Иди, – сказал он. – Неси своему приятелю его ужин. Пусть он немного оживится.
Я прекрасно знал, что должен был сделать. Ульф в пьяном виде совершил глупый поступок. Мне следовало унести поднос, вылить содержимое чашки и приготовить новую порцию для Руки. Но я, наоборот, спросил послушно и в то же время презрительно:
– Это приказ, сэр?
Гнев его был столь велик, как и мой, но у него гнев был горячий, а у меня холодный. И рассудок его затуманен был алкоголем. Он проговорил:
– Делай как я сказал, Паркер. И побыстрее!
Я взял поднос и вышел. Боюсь, я решил: Ульф попался. Я отнесу поднос Руки, он, как обычно, откажется от еды, я вынужден буду доложить об этом, и случай получит огласку. Простым повиновением приказу я получу возможность избавиться от своего мучителя.
Дойдя до шлюза, я услышал, как Ульф что-то ревет сзади. Я вошел в комнату Руки и поставил поднос. Оставив его, я вышел, чтобы узнать, о чем это кричит Ульф. Ульф неуверенно стоял на ногах. Он сказал:
– Приказ отменяется. Приготовь другой ужин для ящерицы.
– Я уже отнес поднос, сэр. Как было приказано.
– Так забери его! Подожди. Я иду с тобой.
Я был раздражен тем, что мой план не удался. Руки съест замененную пищу, и мне не о чем будет докладывать. Даже в моем состоянии раздражения я и не подумал бы сообщать, что Ульф был пьян на дежурстве. Я молча пошел с ним, горько думая, что ему все же удастся вывернуться.
В шлюзе едва нашлось место для двоих. Мы толкали друг друга, надевая маски. Ульф открыл внутреннюю дверь и вошел первым. Я слышал, как он в удивлении и отчаянии вскрикнул. Я быстро прошел вперед и увидел то же, что и он.
Чашка была пуста. А Руки, вытянувшись во всю длину, неподвижно лежал на полу.
Джулиус приехал в замок на совещание. Он хромал сильнее обычного, но был так же весел и уверен. Он сидел за длинным столом, а вокруг него собрались ученые, включая и Бинпола. Фриц и я сидели в самом конце. Первым говорил Андре, командир замка. Он сказал:
– Наш план заключался в подрыве города изнутри. Вопрос лишь как? Некоторое количество наших могло проникнуть в город, но этого недостаточно, чтобы сражаться с хозяевами, особенно на их поле. Мы могли бы, вероятно, вывести из строя некоторые машины, но это не означало бы уничтожение города. Хозяева починили бы машины, а мы оказались бы в еще худшем положении: они были бы предупреждены и готовы к нападению. То же самое относится и к попыткам повредить стену. Даже если бы нам удалось пробиться снаружи или изнутри – а это весьма сомнительно, – мы не смогли бы помешать хозяевам ликвидировать пролом.
Нам необходимо было найти способ поразить самих хозяев, причем всех сразу и одновременно. Предлагалось отравить их воздух. Вероятно, это возможно, но я не вижу способа осуществить это в отведенное для нас время. Вода представляет лучшую возможность. Они используют много воды для питья и купания, даже если учитывать, что они вдвое выше и вчетверо тяжелее людей, они соответственно используют в четыре – шесть раз больше воды, чем средний человек. Если бы мы могли подмешать им что-нибудь в воду, это могло бы подействовать.
К несчастью, как мы установили в опытах с пленником, хозяева очень чувствительны к примесям. Пленник отказывался от всего, что могло ему повредить. Но, по счастливой случайности, в пищу его попало немного шнапса. Пленник без колебаний съел пищу и менее чем через минуту был парализован.
– Сколько времени ему потребовалось, – спросил Джулиус, – чтобы очнуться от паралича?
– Через шесть часов к нему начало возвращаться сознание. Через двенадцать часов он был в полном сознании, но координация его движений все еще была нарушена. Через 24 часа он полностью оправился.
– И с тех пор?
– Абсолютно нормален, – сказал Андре. – И заметьте, он все еще обеспокоен и встревожен случившимся. И не так уверен уже в безнадежности наших попыток, я думаю.
Джулиус спросил:
– Как вы объясняете это? Паралич?
Андре пожал плечами:
– Мы знаем, что у человека алкоголь поражает отдел мозга, контролирующий работу тела. Пьяный не может идти прямо, и ему плохо повинуются руки. Он может даже упасть. Если он выпьет достаточно, то теряет сознание, как Руки. Похоже, что в этом смысле хозяева более чувствительны и уязвимы, чем мы. Важно также, что в этом случае не действует их способность распознавать посторонние примеси. Количество алкоголя может быть очень мало. В стакане были лишь остатки спирта. Я думаю, это хорошая возможность.
– Алкоголь в питьевую воду, – задумчиво проговорил Джулиус. – И лучше всего изнутри. Мы знаем, что вода при входе в город очищается, и к ней добавляют какие-то вещества. Значит, нужно действовать изнутри. Если мы сумеем провести туда отряд… А как же алкоголь? Хоть каждому из них нужно немного, в целом это очень большое количество. Его не удастся пронести.
– Алкоголь можно получить на месте, – сказал Андре. – В городе есть сахар. Хозяева используют его при изготовлении своей пищи и пищи рабов. Потребуется лишь установка для дистилляции. Когда алкоголя наберется достаточно, его можно влить в питьевую воду.
Кто-то возбужденно сказал:
– Может, получится!
Андре не отрывал взгляда от Джулиуса. И говорил:
– Это должно быть сделано во всех трех городах одновременно. Хозяева теперь знают, что у них есть противник: им сказано об этом нападении на треножник и похищении одного члена экипажа. Но последние сообщения говорят, что они по-прежнему доставляют людей-рабов в город. Значит, они все еще доверяют людям в шапках. Но как только они обнаружат, что мы можем подделывать шапки, все будет по-другому.
Джулиус медленно кивнул.
– Мы должны ударить, пока они ни о чем не подозревают. Хороший план. Начнем подготовку.
Позже меня вызвали к Джулиусу. Он что-то писал, но когда я вошел в комнату, поднял голову.
– А, Уилл. Садись. Ты знаешь, что Ульф ушел?
– Я видел, как он уходил сегодня утром, сэр.
– И испытывал удовлетворение, я думаю? – Я промолчал. – Он очень болен, и я отослал его на юг, к солнцу. Он будет служить нам там, как делал всю жизнь, оставшееся ему короткое время. И еще он очень несчастен. Даже когда дела идут хорошо, он видит одни неудачи и свою главную ошибку – неспособность победить старую слабость. Не презирай его, Уилл.
– Нет, сэр.
– У тебя есть свои недостатки. Они иные, чем у него, но и они могут поставить тебя в дурацкое положение. Как и получилось на этот раз. Ошибка Ульфа в том, что он напился, а твоя – в том, что ты гордость предпочел разуму. Сказать тебе кое-что? Я свел тебя с Ульфом отчасти потому, что думал: это принесет тебе добро, дисциплинирует и научит сначала думать, а потом действовать. Кажется, результат оказался противоположным.
– Мне жаль, сэр.
– Это уже кое-что. И с Ульфом то же. Он со мной разговаривал перед уходом. Он обвиняет тебя в ваших трудностях на пути в город. Он знает, что не должен был останавливаться в городке и тем давать вам повод уйти на берег на его поиски. Если бы я знал об этом, я не позволил бы ему находиться здесь. Некоторые люди несовместимы. Похоже, у вас такой случай.
Он помолчал, а я чувствовал себя все более неуютно под пристальным взглядом его глубоко посаженных голубых глаз. Он спросил:
– Ты хочешь принять участие в планируемой экспедиции?
Быстро и убежденно я ответил:
– Да, сэр.
– Разумнее было бы отказать тебе. Ты действовал неплохо, но все еще не умеешь обуздывать свою горячность. И я не уверен в том, что ты когда-нибудь научишься.
– Но ведь все обернулось хорошо, сэр.
– Да, потому что тебе везло. Я буду неразумен и снова пошлю тебя. К тому же ты знаешь город и поэтому будешь полезен отряду. Но признаюсь честно, меня больше всего поражает твоя удачливость. Ты… наш талисман, Уилл.
Я горячо ответил:
– Постараюсь, сэр.
– Я знаю, можешь идти.
Я уже подошел к двери, когда он окликнул меня:
– Еще одно, Уилл.
– Да, сэр?
– Думай иногда о тех, кому не везет. Об Ульфе особенно.
Глава 5 Шестеро против города
Экспедиция началась весной, но не сразу, а спустя год.
А до этого было очень много сделано: составлялись планы, велась подготовка и снова и снова репетировались действия. Были установлены контакты с группами сопротивления в районе двух других золотых городов; нам было бы легче, если бы мы могли обмениваться сообщениями по невидимым лучам, которые использовали наши предки и сами хозяева. Наши ученые могли бы построить для этого машины, но было решено не делать этого. Хозяева должны были считать себя в безопасности. Если мы используем так называемое радио, они узнают об этом и даже если не сумеют засечь передатчик, то поймут, что готовится большое восстание.
Поэтому мы вынуждены были пользоваться прежними примитивными средствами. У нас была сеть почтовых голубей, а в остальном мы полагались на быстрых лошадей, подменяя их как можно чаще. Были согласованы планы, и представители других центров сопротивления вернулись к себе.
Издалека вернулся Генри. Сначала я не узнал его: он вырос, похудел и стал бронзовым под лучами тропического солнца. Он казался самоуверенным и был доволен тем, как идут дела. К северу от перешейка, на котором стоит второй город хозяев, он обнаружил сильное сопротивление и объединил его силы. Обмен информацией оказался полезным, и он привез с собой одного из руководителей. Это оказался высокий тощий человек по имени Уолт. Он говорил со странным тягучим акцентом и очень мало.
Мы – Генри, я и Бинпол – целый день говорили о прошлом и будущем. Между разговорами мы наблюдали за организованной нашими учеными демонстрацией оборудования. Был конец лета, мы смотрели со стены замка на спокойное голубое море. Было тихо, и трудно себе представить, что в этом мире существуют треножники и хозяева. (Треножники никогда не приближались к изолированному мысу. Это было одной из причин, по которой выбран этот замок.) Прямо под нами небольшая толпа окружила двух человек в шортах, точно таких же, какие носил я, будучи рабом в городе. Сходство на этом не кончалось: на голове и плечах у них были маски, какие защищали нас в ядовитой атмосфере хозяев. С одним отличием: там, где у нас вкладывались губки, в этих масках находились трубки, которые вели к ящику на спине.
Был дан сигнал. Люди в масках вошли в воду. Она поднялась им до колен, до бедер, до груди. Затем одновременно они нырнули и исчезли под поверхностью. Еще одну-две секунды смутно видны были фигуры, плывущие от замка. Потом они исчезли, и мы ждали их появления.
Ждать пришлось долго. Секунды превращались в минуты. Хотя я знал, что придется ждать, я почувствовал опасение. Мне казалось, что что-то не так, что наши люди утонули в этой лазурной безмятежности. Они плыли против прилива. В этой части пролива есть сильные подводные течения и скалы. Медленно шло время.
Цель эксперимента заключалась в том, чтобы проверить способ проникновения в город. Мы не могли использовать прошлый способ, нужно было найти что-то более простое и быстрое. Очевидное решение заключалось в том, чтобы пройти назад тем путем, каким спаслись мы с Фрицем. Все три города стоят на реках, поэтому метод проникновения будет одинаков. Трудность заключалась в том, что, даже двигаясь по течению, мы исчерпаем свои физические силы. Плыть против течения мы без помощи не могли.
Наконец я не выдержал:
– Не сработало! Они не могут быть уже живы!
– Подожди, – сказал Бинпол.
– Уже больше десяти минут…
– Почти пятнадцать.
Генри вдруг сказал:
– Вон там! Смотрите!
Я взглянул, куда он показывал. Далеко в стеклянной синеве появилась точка, за ней другая. Две головы. Генри сказал:
– Получилось, но я все еще не понимаю, как именно.
Бинпол постарался объяснить. Оказывается, воздух, который я всегда считал ничем, состоит из двух газов, и один из них нам необходим для дыхания. Ученые научились разделять эти газы и помещать нужный в контейнеры на спине пловца. Специальные устройства, называемые клапанами, регулировали поступление газа. Можно было долгое время оставаться под водой. Надетые на ноги ласты позволяли плыть против течения. Мы нашли способ проникнуть в города хозяев.
На следующее утро Генри уехал. С ним был молчаливый худой незнакомец. Они увезли с собой запас масок, трубок и наспинных контейнеров для газа.
Из убежища на речном берегу я снова смотрел на город золота и свинца и не мог сдержать невольную дрожь. Золотая стена, увенчанная изумрудным защитным куполом, тянулась поперек реки и по полям по обе стороны, огромная, мощная и внешне неприступная. Нелепо и подумать, что ей может противостоять жалкая горсточка – шесть человек.
Никто из людей в шапках не подходил так близко к городу, поэтому мы не опасались помех с их стороны. Мы, конечно, видели множество треножников. Металлические гиганты выходили из города и входили в него. Но мы находились в стороне от их обычных маршрутов. Мы находились здесь уже три дня, и этот был последним. Приближался вечер. Оставалось несколько часов до начала.
Нелегко было синхронизировать нападение на три города. Войти нужно было в разное время, потому что ночь наступала не одновременно. В городе, которым занимался Генри, она началась через шесть часов после наступления темноты у нас. В городе на востоке вход происходил одновременно с нашим. Там в это время была самая слабая и маленькая база. Там люди в шапках были совершенно чужды нам и говорили на незнакомом языке. Наших сторонников там мало. Они побывали в замке прошлой осенью – худые малорослые желтолицые ребята, которые мало говорили и еще меньше улыбались. Они немного изучили немецкий, и мы с Фрицем рассказали им, что они найдут внутри города (мы предполагали, что все три города устроены одинаково), они слушали и кивали, но мы не были уверены в том, что они все поняли.
Во всяком случае, теперь мы ничего не могли сделать. Нам предстояла работа тут. Над городом сгущалась тьма, над рекой, над окружающей равниной и отдельными холмами, где находились развалины города-гиганта древних.
Я взглянул на товарищей. Они были одеты как рабы. Все держали наготове маски. У всех была бледная кожа от зимы, проведенной под землей без солнца. Фальшивые шапки плотно прилегали к голове, сквозь них росли волосы. Но они не были похожи на рабов, и я подумал, что маскировка не удастся. Конечно, первый же увидевший нас хозяин заподозрит правду и поднимет тревогу.
Но время сомнений и размышлений кончилось. На западе загорелась звезда. Фриц – руководитель нашей группы – взглянул на часы. Они были только у него, и он должен был прятать их в поясе своих шортов. Часы покажут время даже под водой. Они изготовлены не нашими мастерами, а великими умельцами, которые жили до прихода хозяев. Я вспомнил часы, которые нашел в развалинах города-гиганта и уронил в воду у замка де ла Тур Роже, катаясь в лодке с Элоизой. Как давно это было!
– Пора, – сказал Фриц. – Начинаем.
До нас пловцы уже изучили расположение подводных путей, по которым мы должны были проплыть. К счастью, выходы оказались большими, и их было четыре; каждый предположительно вел в бассейн, подобный тому, через который ушли мы с Фрицем из города. Выходы располагались в двадцати футах под поверхностью воды. Один за другим мы нырнули и поплыли против течения, руководствуясь слабым светом лампочек, привязанных лентой ко лбу каждого из нас. Это было еще одно чудо древних, воссозданное Бинполом и его коллегами. Бинпол просил разрешения идти с нами, но не получил его и вынужден был остаться на базе. И не потому, что он был слишком умен и им нельзя было рисковать. Главное – слабость его зрения. Очки не действуют под водой, к тому же они выделили бы его из других рабов в городе.
Огоньки двигались передо мной, один из них мигнул. Проход. Я продолжал углубляться и увидел закругленный металлический край и дальше едва различимую стену тоннеля. Оттолкнувшись ногой в ласте, я поплыл вперед. Тоннель казался бесконечным. Впереди по-прежнему виднелись огоньки, моя лампа бросала тусклый свет, ощущалось давление воды, которое я должен был преодолевать. Мне начало казаться, что мы вообще никуда не попадем, что течение настолько сильно, что наше продвижение вперед лишь кажущееся. Что мы скоро истощим запас воздуха, усталость одолеет нас, а течение выбросит назад. Вода как будто стала немного теплее, но это тоже могло быть иллюзией. Но в этот момент огоньки впереди исчезли, и я заставил себя плыть быстрее. Время от времени я вытягивал руку и касался потолка тоннеля. На этот раз мне не удалось до него дотронуться. А далеко вверху блеснул зеленый свет.
Я поплыл вверх, и вот моя голова показалась из воды. По плану мы должны были собраться у стены бассейна. Плывший передо мной молча кивнул. Одна за другой появлялись другие головы. С огромным облегчением я увидел Фрица.