— Не спеши, Воронок, не спеши. Сначала разомнись немного, а уже потом показывай свою прыть.
В тот момент, когда Иль был готов легонько дать ему шенкелей, у него на руке громко заиграл вызов коммуникатора. Он взглянул на дисплей и увидел на нём хмурое девичье лицо. Это была Таня, его новая подружка и как надеялась мать Иля, невеста, в чём он в последнее время стал сомневаться. Он не мог связаться с ней вот уже две недели, хотя девушка жила на Марсе и не покидала этой планеты, да, к тому же Таня даже не поздравила его с днём рождения, хотя и обещала месяц назад, что обязательно приедет поздравить Иля с такой знаменательной датой, как день совершеннолетия. В принципе он даже не удивился этому, очень уж разными людьми они были. Так что звонок был довольно неожиданным. Иль пустил Ворона шагом, включил коммуникатор и даже отсоединил от него микрокамеру с голографическим проектором и та повисла в воздухе над головой коня. Голографическое изображение девушки, одетой в униформу курсанта военной академии, пару раз дрогнуло, стабилизировалась и Таня наконец сказала ему с обидой в голосе:
— Иль, мы должны расстаться.
От этих слов Иль чуть было из седла не вывалился. До сих пор он считал, что для того, чтобы расстаться с кем-то, нужно как минимум жить вместе, а его с этой девушкой пока что все те полгода знакомства связывали одни только свидания, да, десятка полтора ночей, проведённых вместе в основном на Земле. С трудом сдержав смех, он улыбнулся и ответил:
— Как скажешь, Таня. Тебе виднее.
Девушка немедленно обиделась и чуть ли не выкрикнула:
— Ты относишься к этому так спокойно, словно я тебе надоела! Да, как ты смеешь говорить после этого, что любишь меня?
Иль со всё той же грустной улыбкой на лице немедленно поднял руки вверх и ответил:
— Таня, я никогда не говорил тебе, что я тебя люблю. Всё, что ты от меня слышала, так это то, что ты мне очень нравишься и что полюбить тебя будет совсем не сложно.
— Вот в этом ты весь и есть, Иль! — Возмущённо воскликнула девушка — У тебя всегда имеются наготове запасные варианты и пути к отступлению! Мама правильно говорила мне, что все Всадники хитрые и бессердечные дикари. Вы давно уже перестали быть землянами. Зачем вы только живёте у нас на Марсе?
Иль усмехнулся и невозмутимо ответил:
— Это скорее вы живёте у нас на Марсе, Таня. Когда на Марс прибыли первые переселенцы с Земли, Всадники жили здесь уже больше ста лет и это мы подготовили Марс для его заселения землянами, ну, а то, что мы все дикари, так это тебе должно было быть известно и без мамы. Мы такие, гусары, ковбои, казаки, джигиты и все прочие Всадники и именно таким парнем тебе хотелось похвастаться перед подругами. Или я не прав, Таня? Ну, а если я не прав, то что же ты тогда таскала меня на эти ваши студенческие вечеринки и зачем я тогда устраивал пикники в степи для всей твоей группы? Или этого всего тоже не было?
Девушка покраснела и снова крикнула:
— Мама была права! С тобой у меня не будет будущего!
— Танечка, милая, разумеется твоя мама была полностью права! — Насмешливо воскликнул Иль — Если бы ты вышла за меня замуж, то тут же стала бы Всадницей и тебе пришлось бы навсегда забыть о военной дипломатии. Зато ты научилась бы доить коров, ухаживать за телятами, скакать на лошади верхом я тебя уже научил, и делать всё то, что делает каждая Всадница.
Таня возмущённо крикнула:
— Ничего этого я никогда не буду делать! Если ты не хочешь переехать из своей станицы в город и жить так, как живут все нормальные люди, значит я никогда не выйду за тебя замуж!
— Как раз именно об этом я и сказал тебе, когда ты затащила меня в постель в первый же день нашего знакомства, Таня. — С укоризной сказал Иль — Правда, я тогда даже и не подумал о том, что тебе втемяшится в голову, будто ты в меня влюбилась. Извини, Таня, но я Всадник и вся моя жизнь пройдёт в седле. Грешным делом я подумал, что мне и из тебя удастся сделать Всадницу, но, увы, ошибся. Ты горожанка, Таня, и все твои восторженные крики, когда ты скакала нагишом верхом на Беглянке по степи, были всего лишь восторгами горожанки, вырвавшейся на часок на природу из вашего бетонного кошмара. Увы, с вами, горожанками, такое часто бывает. Вы мечтаете почему-то именно об этом и только потому клеитесь к нам, Всадникам. Для вас это экзотика и вы думаете, наверное, что все Всадницы так делают.
Вот тут Иль высказал вслух то, чем всегда возмущались все Всадницы Малой Степи, которые терпеть не могли горожанок как раз именно за такие выходки. Как и многим другим молодым парням Илю пришлось за эти полгода выслушать немало упрёков в свой адрес за то, что он ублажал таким образом взбалмошную горожанку, приклеившуюся к нему незнамо почему. Таня восприняла его слова, как оскорбление и крикнула в ответ:
— Ты грубый, бесчувственный, безграмотный мужик!
Иль немедленно приосанился и воскликнул в ответ:
— Всё правильно, мы, Всадники, такие и есть! Только я, Танечка, не мужик, а казак, ну, и ещё я гусар, ковбой, джигит и так далее, и так далее. Я Всадник, моя милая, а ты горожанка. Поиграла и хватит, возвращайся к себе в город и рассказывай своим подругам о том, что у тебя был роман с одним глупым Всадником, с которым ты скакала по степи голой на неосёдланной лошади. Беглянке уже не один раз приходилось скакать по степи с голыми дамочками на спине. Не ты первая, и не ты последняя, ну, а что касается моих глупых мыслей на твой счёт, так ведь знаешь, любовь без радости была, разлука будет без печали. В моей семье тебя бы приняли, но вот твоя никогда не допустила бы, чтобы ты ушла из города в степь и похерила карьеру военного дипломата ради какого-то грязного, вонючего дикаря. Ты ведь настоящая генеральская дочь, Таня, и во всём должна соответствовать имиджу своего отца, потомственного штабного генерала, родившегося с лампасами и двумя десятками орденов в придачу.
Девушку слова Иля, сказанные насмешливым тоном, окончательно разъярили и она закричала:
— Не смей так говорить о моём отце! Ты не стоишь даже его мизинца! Он великий человек, а ты ничтожество.
Или громко рассмеялся и воскликнул:
— Да, кто бы в этом сомневался, Таня! От его величия такой ядрёный дух исходит, что на три версты вокруг молоко скисает и куры нестись перестают. Именно из-за такого вот великого дипломата с лампасами мы и лишились своей планеты. Так что, девочка моя, если ты считаешь, что весь смысл твоей жизни только в том и заключается, чтобы у тебя тоже была юбка с лампасами и твой генеральский китель был увешан медалями не только спереди, но даже сзади и изнутри, попутного тебе ветра, только твоим самым ярким воспоминанием в жизни всё-таки будет то, как ты визжала от радости, когда скакала голой на Беглянке, после чего мы занимались любовью прямо на траве и ты даже не морщилась от того, что от нас обоих пахло конским потом. Тебя тогда не смущал даже запах конского навоза и моих самокруток.
Вспомнив о самокрутке, Иль немедленно достал из нагрудного кармана своей ковбойки кожаный кисет с ароматным табаком, быстро скрутил самокрутку и закурил. Когда он напомнил Тане о той скачке в степи, в их у них было не одна и даже не три, а гораздо больше, глаза девушки немедленно заволокла странная поволока, но она тряхнула головой и сказала злым голосом:
— Можешь не обольщаться на свой счёт, Иль, у меня были парни и получше, чем ты, да, и заниматься сексом на палубе шикарной яхты намного приятнее, чем в степи.
— Не спорю, Танечка. — Ответил ей Иль — И я через это тоже проходил, имел замужних дамочек на яхтах их мужей. Причём не здесь, на Марсе, а на Земле, в Карибском море и в других, куда более экзотических морях на других планетах, где я уже успел побывать, но всё же громче всего они почему-то визжали как раз именно тогда, когда скакали по степи голиком, да, и трахались потом с таким исступлением, что я и сам диву давался. Мы оба уже не дети, Таня, а потому нам есть что и с чем сравнивать. Я далеко не первый твой парень, а ты не первая моя девушка, а потому давай обойдёмся без глупых придирок. Ты запишешь меня в список своих бывших любовников, как дикаря, а я привяжу к рукояти своего бича ещё один кожаный ремешок. У нас, дикарей, это называется заарканить кобылку.
В доказательство своих слов Иль даже показал девушке рукоять своего бича, к темляку которой была привязана кисточка с двумя дюжинами с лишним разноцветных, узких кожаных ремешков с серебряными наконечниками. Глаза девушки немедленно остекленели и она умолкла. С минуту Таня молчала, а затем чуть ли не плачущим голосом попросила:
— Иль, нам нужно встретиться. Я должна вернуть тебе твои подарки. Они слишком дорогие и я не могу их хранить у себя.
Да, это был достаточно серьёзный повод для встречи, ведь Иль подарил Тане несколько таких драгоценных украшений, изготовленных лучшими ювелирами Всадников в их традиционной манере, которые обычно дарят возлюбленным. Однако, Иль улыбнулся, помотал головой и ответил отказом, сказав:
— Иль, нам нужно встретиться. Я должна вернуть тебе твои подарки. Они слишком дорогие и я не могу их хранить у себя.
Да, это был достаточно серьёзный повод для встречи, ведь Иль подарил Тане несколько таких драгоценных украшений, изготовленных лучшими ювелирами Всадников в их традиционной манере, которые обычно дарят возлюбленным. Однако, Иль улыбнулся, помотал головой и ответил отказом, сказав:
— Таня, я не намерен с тобой встречаться. Если ты решила окончательно порвать со мной, значит так тому и быть. Те украшения, которые я тебе подарил, теперь твои и ты сама должна решить, что с ними делать. Можешь их выкинуть и тогда кому-то очень сильно повезёт, они дорого стоят, ведь такие украшения не продаются в ювелирных магазинах. Можешь их продать и тогда ты удивишься тому, какие они дорогие, а можешь оставить себе, чтобы потом, рассказывая о своих любовных похождениях подругам, не быть голословной, когда скажешь, что тебе однажды выпала честь стать настоящей Всадницей, но ты подумала, всё тщательно взвесила и решила отказаться от такой беды. В общем поступай с ними, как тебе хочется и не забудь предупредить своего братца, чтобы он и думать забыл о том, что сможет меня отметелить. Я, девочка моя, Всадник и могу за себя постоять, а он всего лишь генеральский сынок и из него воин, как из меня генерал от инфантерии, поскольку я потомственный казак.
Девушка снова оскорбилась и обиженно выкрикнула:
— Тебе никогда не быть генералом, Иль, потому, что ты клоун и твой удел это смешить публику!
Иль добродушно улыбаясь пыхнул самокруткой и ответил:
— Э-э-э, нет, девочка, клоуном я никогда не был и не буду даже ипподроме. У меня другое амплуа, я либо гусар, когда нужно показать мастерство фехтования, либо казак, чтобы поразить вас, горожан, своей вольтижировкой. Ну, и в особых случаях я выступаю в роли конного или пешего рыцаря, хотя знаешь, Таня, во всех случаях, во что бы мне не приходилось одеваться, я всегда прежде всего Всадник, — свободный, независимый и гордый. Прощай, моя девочка, и пусть Великая Кобылица будет к тебе всегда благосклонна. Ты хорошая девушка, только глупая ещё.
Иль дал девушке пару минут, чтобы та сказала ему хоть что-то в ответ, но Таня промолчала и он выключил коммуникатор. В том, что именно так всё и закончится, он почти не сомневался, хотя и надеялся, что хоть какой-то шанс у него всё-таки есть и тогда кисточка с рукояти его бича будет срезана кухонным ножом его жены и брошена в огонь. Или положена ею куда-нибудь, чтобы в нужный момент она могла сказать мужу, что тот может снова стать независимым от неё Всадником и снова начать ублажать горожанок, если ему надоела любовь Всадницы. Илю стало грустно, что Таня так и не смогла поверить в себя, в свою гордую и независимую натуру и решила навсегда остаться горожанкой, привязанной к бетонному лабиринту. Он сделал всё, что только мог и его вины не было в том, что эта девушка так и не смогла переступить через свои предубеждения, мнения семьи и того общества, в котором она выросла.
Да, почти все горожане были таковы. Они толпами жили в тесноте своих городов, стиснутые в них, словно зёрна в мешке, и при этом были разъединены. Они мечтали вырваться на свободу, но ничего не делали для этого. Всадники же жили по другому. Хотя их станицы, ранчо и гасиенды были разбросаны по всей Малой Степи, они были монолитны в своей дружбе и привязанности друг к другу. Горожане стремились поскорее отделиться от семьи, зато у Всадником семьи были большими, многолюдными и очень дружными. В семье всякое могло случиться, бывало, что и родные братья ссорились друг с другом, но всегда мирились потому, что хорошо знали, — одинокий Всадник это всегда смешно, жалко и постыдно. Если ты чего-то не смог поделить с братом или сестрой, то кому ты вообще в этой жизни нужен? Сегодня ты хлопнув дверью ушел из семьи, а что сделаешь завтра? Нет, парень, ты не достоин ни дружбы, ни даже уважения, раз не смог найти мира в своей собственной семье, где все тебе родные. Так как тогда тебе можно доверять и вообще, что ты за человек такой, раз не смог ужиться в своём отчем доме, в станице, том духовном сообществе, которое зовётся казачеством или племенем?
Иль не мог, не имел никакого права делать хоть что-либо, чтобы заставить Таню пойти наперекор своим родителям, уже выстроившим её судьбу. Не мог он и покинуть свою Малую Степь, чтобы уйти в город в примаки. Это было бы для него даже хуже, чем смерть. Очень многие Всадники работали в городе, а некоторые даже шли на службу в армию и космофлот Земли. Это было в порядке вещей, но они при этом всё равно оставались Всадниками и не становились для своей семьи, рода, станицы или любого другого поселения отрезанным ломтём. Иль частенько бывал в городе у своих друзей, родители которых были либо банкирами, либо крупными торговцами и когда он переступал порог их городской квартиры, то у него было такое ощущение, что он зашел в гости в соседний дом в своей родной станице. Некоторые из его друзей даже держали в своих квартирах, а они у них были большими, куда больше, чем у обычных горожан, лошадей и собак, хотя из-за этого им приходилось чуть ли не через день вывозить их в степь. Горожане же категорически отказывались понимать их за это и всегда презрительно морщились и чуть ли не демонстративно зажимали носы, мол от тебя воняет навозом.
Ко всему этому Иль давно уже привык и ничему не удивлялся. Сам он мог терпеть город со всей его суетой, шумом, гамом и неразберихой максимум сутки, после чего начинал чуть ли не беситься от тупости горожан, возведённой в ранг высшей добродетели. Зачем, спрашивается, тебе иметь спортивный флайер с мощнейшим двигателем, если ты всё равно не можешь летать на нём и на одной десятой той скорости, которую тот способен развивать? А зачем тебе иметь целую кучу специального охотничьего и рыболовного снаряжения, если на рыбалку или охоту ты выбираешься раз, два в год? К чему демонстративно морщиться, завидев Всадника, когда ты уже вечером придёшь на ипподром и будешь стремиться купить билет как можно ближе к арене, чтобы вдыхать в себя запах конского пота, навоза, пороха, а иной раз и крови? К чему вся эта болтовня о том, что все Всадники дикие и вонючие, если после неё ты всё равно идёшь в их магазины и покупаешь там продукты себе к столу? Истинные причины всего этого Иль прекрасно знал и потому ему было жалко всех горожан, но это не было основанием к тому, чтобы демонстрировать им свою жалость. Горожане очень не любили всех тех, кто их жалел и кто им хоть в чём-то сочувствовал.
А ещё горожане, особенно молодые парни, просто бесились от того, что их девчонки вешались на шею к Всадникам и иной раз после очередного выступления умудрялись даже прорваться на арену, чтобы проехаться на коленях у какого-нибудь лихого гусара, бедуина или казака. Это у них было такой фишкой, выше которой было только одно, попасть на закрытую вечеринку, подцепить там Всадника и той же ночью отправиться с ним в степь, чтобы утром проскакать по ней верхом на лошади голой. Вот это горожанки любили проделывать больше всего даже будучи замужними дамочками. Иль не находил в этом ничего удивительного, ведь некоторым из них это было чуть ли не открыто рекомендовано их психоаналитиками, которые заявляли, что переспать с каким-нибудь молодым, диким и необузданным в своих страстях Всадником, потом проскакать несколько вёрст на неосёдланной кобылице и снова заняться с ним сексом на траве, это самое лучшее лекарство от депрессии. Возможно, что они и были правы, во всяком случае, повзрослев, Иль стал понимать, почему их старейшины смотрели на такие вещи сквозь пальцы. Они-то хорошо знали, что целомудрие Всадниц дорогого стоит.
Иль, как и очень многие его друзья, показывал своё мастерство наездника и фехтовальщика начиная с пятнадцати лет, хотя и начал рубить лозу во весь опор уже с шести. Ездить верхом он начал даже раньше, чем ходить, но при этом его ноги всё же остались стройными, хотя ходил он всё же несколько косолапо, да, оно и понятно, ведь если мать просила его куда сходить и это было дальше, чем перейти через дорогу, то он обязательно садился верхом на всегда осёдланного биомеха. Это даже не вызывало у неё никакого возражения. Когда Иль стал взрослеть, у него появился на верхней губе пушок и он стал заглядываться на девушек, отец снял со стены нагайку и сказал ему, что запорет его ею до смерти, если он посмеет подойти со своими блудливыми глазёнками хоть к одной девушке. Правда, уже через год он впервые выехал верхом на биомехе на арену ипподрома и у него даже глаза разгорелись от того количества восторженных женских глаз, которые смотрели, как ему тогда казалось, только на него. Да, отцы городов были большими пройдохами, раз они построили столько ипподромов не только на Марсе, но даже на Земле и других планетах, чтобы сделать для горожан такую отдушину, через которую так удобно выпускать эмоции.