Бирюк Александр Цепочка
Александр БИРЮК
ЦЕПОЧКА
Наброски к криминальному роману.
1
Начальник управления полиции как всегда прибыл к самому концу осмотра. Трупы, вернее то, что осталось от трех здоровенных мужиков, уже отправили на экспертизу. Комната, где все это произошло, была тщательно обследована добрым десятком специалистов, прислуга допрошена, и дом сверху донизу был наполнен ошеломленными полицейскими. Григорян угрюмо разглядывал носки своих ботинок, когда Бигало подошел к нему и осторожно заглянул в комнату.
Он долго смотрел, как двое типов из судмедэкспертизы возятся среди луж крови над единственным трупом, оставшимся целым и невредимым после этой резни.
- Чего нового? - наконец осведомился он, когда тело погрузили на носилки и увезли прочь.
- Ничего, - буркнул Григорян и полез в карман за сигаретами. - Ничего нового. Абсолютно.
Начальник управления недоверчиво посмотрел на инспектора.
- С того момента, как вы позвонили мне по телефону, Григорян, прошло целых три часа, - с тяжелой иронией заметил он. - И вы мне утверждаете, что за эти три часа не обнаружили ничего нового?
Григорян раздраженно чиркнул спичкой. Он хотел сказать что-нибудь резкое, но вовремя сдержался. Не стоит доводить отношения с этим болваном до крайности, подумал он. К тому же Бигало абсолютно прав, хотя и по-своему - три часа немалый срок...
Шеф продолжал глядеть на Григоряна так, словно подозревал его в сокрытии улик.
- Ладно, - смягчился он наконец. - Давайте снова. В трех словах. Начнем с хозяина дома.
Григорян затянулся сигаретой, отгоняя дурные мысли.
- Хозяин дома, - механически заговорил он, - это тот покойник, которого только что вынесли отсюда. Звать Карлапаев Ферапонт. Мужик очень состоятельный. Был. Шестьдесят девять лет. Приехал из Казани полгода назад. Купил этот дом. Дел у нас не вел, источники его доходов остались в России. Контакты с местной мафией нами не выявлены, вообще по картотеке не проходил, чем конкретно занимался тут - пока неизвестно. Налоги на недвижимость платил исправно, проверить я успел. По словам прислуги, последние три месяца был прикован к постели - паралич и что-то с сердцем. Сегодня утром к нему приехали эти три типа, горничная говорит, что раньше их тут не видела. По ее словам, эти трое по приглашению хозяина вошли в его комнату и заперли дверь изнутри.
- Тоже по его просьбе? - спросил Бигало, театрально сцепив ладони за спиной и легонько перекатываясь с носка на пятку.
- Что по его просьбе? - не понял Григорян.
- Ну, дверь заперли изнутри тоже по его просьбе?
Григорян сморщился и отвернулся.
- Горничная этого не знает, - наконец ответил он. - Она не слышала. Ключ в двери повернулся только через полминуты после того, как дверь за этой троицей захлопнулась. Она ушла на кухню, и уже спускалась по лестнице, когда услышала это. Потом, минут через пять, когда она снова проходила по коридору, то слышала из комнаты голос Карлапаева. Он что-то громко говорил. Она не прислушивалась. Неладное она почувствовала часа через два, уже ближе к обеду. Все эти два часа, утверждает она, в комнате стояла гробовая тишина. Она стучала в дверь, но ответа не получала. Тогда по ее просьбе дворник влез по лестнице к окну с улицы и заглянул в него, а затем сразу же упал со второго этажа. Смерть наступила мгновенно от удара головой о мостовую. Горничная говорит, что перед тем как свалиться с лестницы, дворник истошно завопил, словно увидал в квартире привидение. Горничная перепугалась, но все же упросила швейцара помочь ей взломать дверь. Как только дверь открыли и увидели, что произошло, сразу же вызвали полицию.
- Между взломом двери и прибытием патруля комната не охранялась?
- Швейцар сразу же смекнул, что дело серьезное. Он утверждает, что все три минуты, пока не позвали с улицы подвернувшийся патруль, он простоял возле двери с кочергой и никого в комнату не пускал, и никого из нее не выпускал. Я имею в виду, что незамеченным из нее выйти вряд ли бы кто-то смог, так как в коридоре перед дверью собралась вся прислуга. Окно также было под наблюдением - сразу после того, как дворник разбился, на улице стали собираться зеваки. Почти всех их тоже допросили.
- Так, - сказал Бигало. - Личности погибших еще не установлены?
- При них были только водительские права. В отчете все будет указано, но вряд ли до завтрашнего утра мы что-нибудь о них узнаем. Все трое из Казани. Кстати, уже известно, в каких гостиницах они остановились. Я послал туда Грошкина.
- Грошкин... - словно эхо, повторил Бигало. - Это тот самый Грошкин, которого Шмутц выгнал из своей группы?
Григоряна покоробило от такой интерпретации, но он все же кивнул.
- Кстати, - шеф изменил тон. - Вы не знаете, инспектор, куда делся Шмутц? Его с самого утра нет ни дома, ни на работе.
Григорян насторожился.
- Не знаю, - коротко ответил он и снова нервно затянулся.
- Не знаете, значит, - Бигало со странной ухмылочкой уставился на него. Сейчас он больше всего походил на актера Денни де Вито - те же выпученные глаза, оскорбленно-тупо взирающие на тебя откуда-то снизу.
- Не знаю, - повторил Григорян.
- Но вы ведь друзья со Шмутцем, не правда ли? Что за игру ведет этот Шмутц? Кого он там за моей спиной выслеживает? Мне это не по душе, инспектор, ведь я дал ему четкие инструкции...
- А при чем тут я? - взвился Григорян. Недокуренная сигарета выскользнула у него из пальцев и упала на пол. Григорян машинально растер ее носком ботинка. - К его делам я не имею никакого отношения.
- Я вам верю, - сказал Бигало таким тоном, словно это значило: "Ох, не лгите мне, не лгите..." - Верю я вам. Но мне все же хотелось бы знать, где сейчас Шмутц. Я думал, вы сможете мне помочь.
"А не пошел бы ты в задницу!" - раздраженно сказал про себя Григорян, доставая новую сигарету. Он и на самом деле не знал, куда запропастился инспектор Шмутц, но подозревал, что его друг втихомолку нарушает инструкции, данные ему шефом. Да что там подозревал - он знал это почти наверняка. А теперь об этом каким-то образом пронюхал и шеф. Григоряну не улыбалось тоже быть у шефа на подозрении. Ведь одно дело - нахамить ему, а совсем другое - наврать.
- Ну ладно, - устало сказал Бигало. - Не обижайтесь, Григорян, просто мне трудно воевать со всеми вами сразу. Вы понимаете, что я имею в виду. В стране напряженная политическая обстановка, и мне не хотелось бы, чтобы кто-либо из моих подчиненных вляпался в неприятности, которые несет вся эта политика. Шмутц - отличный полицейский, у него нюх, как у собаки, чутье, как у акулы, мне жаль было бы его потерять из-за какого-то недоразумения. Инструкции шефа полиции - серьезное дело, и не стоило бы пренебрегать ими.
- Я и не думаю пренебрегать инструкциями, - огрызнулся Григорян. - А за Шмутца я не в ответе, хоть он мне и друг.
- Ладно, - повторил Бигало. - Занимайтесь. С отчетом можете не спешить. Но Шмутц мне нужен немедленно. Вы оказали бы мне большую услугу, Григорян, если бы разыскали его хотя бы до захода солнца.
Григорян пожал плечами.
- Если я что-нибудь узнаю, сразу же сообщу, - сказал он. - Но возможно, он уже и сам вас разыскивает.
Бигало саркастически махнул рукой и пошел прочь. Григорян долго глядел ему вслед, сунув руки глубоко в карманы брюк и размусоливая в зубах сигаретный фильтр. К его удивлению, настроение от беседы с шефом испортилось не так сильно, как это часто бывало в последнее время.
2
Григорян приехал в управление только через два часа. Грошкин собрал кое-какую информацию в гостиницах, но она почти ничего не давала. Сообщений из Казани следовало ожидать только завтра. Шмутц не появлялся, и специально разыскивать его Григорян не собирался, несмотря на недвусмысленную просьбу шефа. Сначала Григорян хотел спуститься в лабораторию, но затем передумал. Ему хотелось побыть одному. Этот день тянулся невыносимо долго, и он устал.
Но не успел он расположиться в кресле в своем кабинете, как зазвонил телефон. Григорян поднял трубку.
- Да, - недовольно буркнул он, надеясь, что это Шмутц.
Но это был не Шмутц. Это был дежурный.
- Новое убийство, - сказал дежурный. - По вашему делу.
- Что там? - насторожился Григорян.
Дежурный продолжал, и Григорян услышал ужасные вещи...
3
Этот дом располагался прямо напротив того, где утром нашли разрезанные на кусочки тела. Такой же старинный особняк, построенный, возможно, еще во времена графа Воронцова. У дома стояло несколько полицейских автомашин. Патрульный сержант провел Григоряна на второй этаж.
- Их обнаружили тридцать минут назад, - скорбно пояснил он инспектору.
Увиденное Григоряном тут мало отличалось от того, что он увидел днем в доме напротив. Три трупа, расчлененные на такие же куски, валялись в лужах загустевшей крови. Существенная разница заключалась в том, что вместо трех неизвестных гостей Карлапаева жертвами загадочного и жестокого убийцы стали сам инспектор Шмутц и двое его подчиненных. Григорян был потрясен.
Полицейский врач закончил осмотр останков. В последней комнате ждал допроса перепуганный хозяин квартиры; собственно, именно он и обнаружил все это.
- Они мертвы уже около пяти часов, - сказал врач, складывая в чемоданчик свои инструменты. Это был тот же самый врач, который днем исследовал комнату Карлапаева. Он искоса, но многозначительно поглядывал на Григоряна. - Примерно в то же время...
- Я понял, - рассеянно перебил его Григорян. - Я понял.
В его голове крутился тот злополучный разговор с шефом два часа назад. Когда этот разговор происходил, Шмутц был уже давно мертв. Григорян смутно понимал, что эти два дела неразделимы, как сиамские близнецы: на столе, скрывавшемся за тяжелой портьерой, размещалась звукозаписывающая аппаратура. Магнитофон еще работал, хотя лента давно кончилась. Григорян стоял на пороге, но и оттуда ему было хорошо видно, что окно этой комнаты расположено как раз напротив окна комнаты, где умер Карлапаев и его гости.
Эти два окна разделяли всего метров пятьдесят широкой, выходящей прямо к морю улицы.
И из одного окна к другому было направлено тонкое блестящее жало высокочастотной подслушивающей антенны.
На этот раз шеф полиции не заставил себя долго ждать. Было похоже, что новость о повторном убийстве вытянула его прямо из ванной - тщательно зачесанные на макушку редкие волосы были еще влажными.
- Григорян, - сказал он после беглого, похожего на обнюхивание, осмотра места происшествия. - Мне нужна версия. Вы понимаете, о чем я говорю?
Григорян не ожидал таких слов от шефа. Вернее, не ожидал именно в этот момент.
- Версия? - удивился он. - Какая версия? Обработаны еще не все данные.
- Данные, данные! - перебил его Бигало. - Эти все ваши данные ни черта не стоят! Я вас не торопил с отчетом, но это вовсе ничего не значит. Пока вы будете обрабатывать эти чертовы данные, кокнут еще кого-нибудь. Разве вы не видите, что дело приняло э-э... несколько специфический оборот?
Григорян уставился на шефа, даже не удосужившись стереть с лица гримасу явной неприязни.
- Я не могу понять, - медленно начал он, - что именно вы подразумеваете под словом "специфический"?
- Не притворяйтесь идиотом. Вы не ученый, вы не Индиана Джонс, хотя у меня складывается впечатление, что именно под него вы и косите. Вы в полиции не один год. Вы высококлассный детектив, расследовали кучу дел. Вы можете припомнить в истории криминалистики случаи, подобные этим? Кто это, по вашему, сделал? Маньяк-одиночка? Инопланетные пришельцы? Или некий там барабашка-бумбарашка, способный проникнуть в запертую комнату и уложить наповал трех здоровых, умных и специально подготовленных мужиков? Причем два раза подряд за один-единственный день. Вы же сами прекрасно видите, что найденные пока данные ни черта не стоят. Ни вам следов, ни отпечатков. Свидетели - какие-то болваны... Напуганные болваны! Они ничего не знают, они ничего не понимают, они ни о чем не имеют представления! В таких условиях трудно выдвигать какую-нибудь версию, но именно ее я от вас и требую. Вы неплохой малый, хотя вам часто достается от меня на орехи. Этот Шмутц... - с искренним отвращением выкрикнул Бигало, но тут же осекся, сообразив, что тут не место и не время так категорически переходить на личности погибших сотрудников. - Зачем вы мне соврали, что не имеете понятия, ЧЕМ именно занимался ваш дружок? Я запретил ему пользоваться звукоперехватывающей аппаратурой!
- Боже упаси! - Григорян изобразил на своем лице оскорбленную невинность. - Ведь я же не один раз вам говорил, что и понятия не имел...
- Молчите, инспектор, мне противно вас слушать! Я запретил Шмутцу заниматься прослушиванием кого бы то ни было без моего разрешения. Он получил от меня четкие инструкции. Ну что ему еще было надо? Я ценил его! Я оберегал его от всей этой грязной политики! Признаюсь вам, Григорян, - я любил его как родного сына! Ну чего ему не хватало? А? Григорян, чего вам всем еще не хватает?
- Я не понимаю, о чем вы?..
- Вот! - Бигало сделал два широких шага на цыпочках в сторону комнаты, где возились специалисты и фотографы, и ткнул в дверной проем толстым коротким пальцем. - Вот вам и ответ.
Григорян почувствовал, что у него начинает болеть висок. Этого у него не было давно. Признания в любви в устах шефа совершенно ничего не значили. Григорян прекрасно знал, что Бигало не переваривал Шмутца. Его, Григоряна, шеф тоже недолюбливал. Во всех своих подчиненных он видел потенциальных предателей и шпионов. Сотрудники чаще всего платили ему той же монетой, они считали своего шефа набитым болваном первой категории. Но он занимал прочное положение благодаря высочайшим связям в столице. К тому же мэр и остальные отцы города были его друзьями, а кое с кем он в детстве учился еще и в одной школе.
- Мой вам совет, Григорян, - с нажимом сказал шеф. - Бросьте артачиться. Мне нужна правдоподобная версия. УБЕДИТЕЛЬНАЯ версия. Вы над ней подумаете хорошенько... - Бигало приблизился к инспектору вплотную и дружески хлопнул его по плечу, - ... а завтра утречком приходите ко мне, мы с вами вдвоем ее и обсудим. Вы понимаете меня?
Бигало заглянул Григоряну в глаза. Григорян все прекрасно понимал. Начальник управления боялся, что расследование выйдет из-под его контроля. Улики и факты его всегда волновали меньше всего. И если версию нельзя было придумать заново, то ее можно было исправить. Сейчас был как раз тот случай, когда шеф позарез нуждался в послушном фантазере. Григорян подходил лучше других. Он был одним из самых сообразительных и потому пользовался авторитетом у всех полицейских без исключения.
- Итак, - сказал Бигало, снова заглядывая в комнату, где полным ходом шла работа. - Ну и что же наговорил вам этот олух? Я слышал кое-что из его показаний, но, может, пропустил нечто существенное? Нечто пикантное, так сказать.
Бигало загадочно улыбнулся, снова глядя Григоряну прямо в глаза.
Григорян вздохнул и сказал:
- Этот олух, как вы догадались, хозяин квартиры. Он не знал, что Шмутц полицейский, когда тот пришел к нему снимать комнату. Шмутц представился радиожурналистом.
- Еще бы, - саркастически вставил шеф. - А как же иначе?
Григорян проигнорировал его замечание.
- Шмутц снял эту комнату вчера, - продолжал он. - Думаю, он следил за домом Карлапаева; видимо, считал, что тот, несмотря на приковавшую его к кровати болезнь, замешан в каких-то противозаконных махинациях... Он собирался прослушивать все разговоры, ведущиеся в доме. Вот пленки, которые он успел записать. Я их заберу с собой.
- Не все, - категорически сказал шеф. - Вон ту, которая сейчас на магнитофоне, мы прослушаем вместе с вами, Григорян. Вы поняли? Положите ее в пакет и отдайте мне.
Григоряну это страшно не понравилось, но поделать он ничего не мог. Осторожно сняв бобину с магнитофона, он так же осторожно опустил ее в пластиковый мешок. Бигало схватил сверток и сунул в карман.
- Продолжайте, инспектор.
- Хозяин утверждает, что понятия не имел, чем конкретно занимался его квартирант в своей комнате. Он особо этим не интересовался, хотя у него и была мысль подслушать. Вчера вечером он остановился перед дверью и услышал щелканье аппаратуры и какие-то глухие незнакомые голоса. Утром к Шмутцу пришли еще двое. Это были подчиненные Шмутцу сержанты, хозяин опознал их по фотографиям, которые мы ему показали. С момента появления этих двоих возня в комнате прекратилась. Потом хозяин увидел вытекшую из-под двери кровь, сразу же позвонил в полицию, и через минуту прибыл патруль...
- Дальше не надо, - буркнул Бигало. - Все ясно и так.
Он привередливо оглядел с ног до головы полицейского, несшего охрану квартиры, затем снова повернулся к Григоряну и плаксивым голосом повторил:
- Все ясно и так. Убийцу не видели, не слышали, и так далее. Я это сегодня уже слышал, слышал и слышал... Все как в американском кино, Григорян, вы не обратили внимания? - Он вздохнул. - Ну ладно. В конце концов, не так уж все и плохо. - Шеф двинулся к выходу. - Пока существуют преступники, мы с вами без работы не останемся. Едем в управление.
4
В вестибюле управления им повстречался инспектор Вонин. Григорян старался общаться с ним как можно меньше, потому что Вонин слыл самым главным подхалимом начальника полиции.
- А-а, дружище! - на ходу махнул ему рукой Бигало. - Как хорошо, что вы еще не ушли - есть для вас работа. Идемте с нами.
Вонин просиял. Бигало отдавал своему фавориту только самые легкие дела, так как отлично понимал, что профессиональная компетентность Вонина оставляет желать лучшего. Зато в роли адъютанта тот был незаменим.
- Итак, - вещал шеф, быстрыми шагами продвигаясь к лифту, - сейчас мы наконец-то прознаем про тайны бургундского дворца! Да-да! - Он вдруг не слишком приязненно поглядел на Григоряна и достал из кармана пакет с пленкой. - Ох, Григорян, Григорян! Смотрите, не повторите ошибок вашего дружка Шмутца!