– Джемал? Я!
– О, Алим, салам, я только подумал о тебе.
– Салам, саиб. Мы перешли границу и находимся в километре от кишлака Торкин.
– Отлично, Алим, просто отлично. Вызывай на связь Мохаммеда, он в селении. Как передашь ему семью, следуй с людьми в Ак-Табаз. Я сегодня тоже переберусь туда.
– Понял!
– Благодарю тебя, Алим.
– Вы всегда можете положиться на меня.
– В этом я убедился.
Джемал отключил станцию. Да, ему определенно везет. Завтра на главную базу доставят и Ниврая, и семью, а в понедельник Наиму. И тогда он, Джемал ад-Дин, в полной мере отыграется на этих продажных тварях, он подготовит им такую казнь, о которой долго будут вспоминать в Афганистане. И русские получат запись казни, что сильно ударит по Службе внешней разведки. Россия потеряет много своих агентов. Это будет громкий успех, он позволит Джемалу претендовать на руководство всеми северными провинциями Афганистана, как только их займут доблестные войска Талибана.
Сотовый телефон Джемала издал сигнал вызова. На дисплее высветилось имя помощника. Главарь террористической банды ответил:
– Да, Муса?
– Докладываю обстановку.
– Слушаю.
– В доме Ниврая находятся сам хозяин и один из его помощников, Луджини.
– Как ведет себя Ниврай?
– Спокойно. Недавно выходил во двор, разговаривал с Луджини.
– Его сестра у нас. И Ниврай может в любой момент узнать о похищении семьи и Наимы. Посему приказываю в 16.00 провести захват агента русской разведки с ликвидацией его помощника. Самого Ниврая усыпить, вывезти в Ак-Табаз. Как понял, Муса?
– Понял, саиб.
– Это последний этап в нейтрализации предателя и его семьи, самый главный этап, поэтому отнестись к нему следует очень серьезно. Вы не должны допустить ни малейшей ошибки. Акцию провести с применением бесшумного оружия.
– Я все понял, саиб!
– Тогда действуй, Муса. О захвате и начале выдвижения в Ак-Табаз немедленный доклад мне.
– Хоп, саиб!
– Удачи тебе, Муса. И не забывай, у Хордеста тебя ждет прекрасная юная Афруза.
– Это сильный стимул, господин.
– До связи, Муса.
– До связи.
Джемал выключил телефон, свернул станцию, вызвал к себе наложницу, приказал:
– Собирайся, Аиша, через полчаса мы выезжаем в Ак-Табаз.
– Слушаюсь, господин.
Планируя выезд на вечер, Джемал изменил решение. При захвате Ниврая может произойти все, что угодно, и лучше убраться из города заранее. Главарь террористической организации вынес сумки во двор, проверил машину. В назначенное время его «Тойота» пошла по проспекту Майван на выезд из Кабула.
Глава пятая
Ровно в 16.00 Муса Несар, Хасан Карзад и Амир Хадид, вооруженные пистолетами с глушителями, газовой гранатой и имеющие при себе противогазы, подошли к забору усадьбы Ниврая. К воротам вышел Хадид, Карзад и Несар встали рядом. Хадид постучал в металлические створки. Со двора раздался голос:
– Кто?
– Я к Асаду.
– Какому Асаду?
– Разве здесь живет не Асад Ниврай?
– И что тебе надо?
– У меня для него важная новость.
– От кого?
– Может быть, вы впустите меня? Мне нельзя долго находиться на улице.
– Хорошо, но предупреждаю, руки держи перед собой.
– Конечно.
Помощник Ниврая, Юсуф Луджини, приоткрыл калитку, и тут же Хадид выстрелил ему в живот. Стрелял Хадид из пистолета с глушителем, так что выстрел прозвучал хлопком и в доме слышан не был.
Луджини, схватившись за живот, упал на клумбу.
Хадид распахнул калитку.
Помощник Джемала кивнул Карзаду:
– Вперед. И тихо.
– Понял.
Карзад вместе с Хадидом бросились к дому. Несар остался на улице. Осмотрелся. Ничего подозрительного.
Боевики уже добежали до дома, когда умирающий Луджини нашел в себе силы достать из кобуры пистолет. Дрожащей рукой он прицелился и выстрелил. И вот этот выстрел прогремел словно гром. Пуля Луджини угодила под левую лопатку Хадида, и тот как подкошенный рухнул у ступени террасы.
Несар вздрогнул, но, быстро поняв, что произошло, вошел в калитку и, увидев Луджини с дымящимся еще пистолетом в руке, дважды выстрелил ему в голову. Хотя в этом уже не было никакой необходимости. Юсуф Луджини уже умер.
Выстрел своего друга услышал и Ниврай, находившийся в большой комнате. Он метнулся к двери, приоткрыл ее и увидел в коридоре Карзада. Узнав боевика, Ниврай отпрянул назад, схватил стоявший в углу автомат и, нагнувшись к миниатюрной камере системы слежения «Сова», сказал:
– Нападение на дом. Юсуф, скорее всего, убит. Нападающие – люди Джемала. Попытаюсь отбиться и уйти.
Передав информацию, Ниврай отпрыгнул за шкаф, заняв выгодную позицию. Отсюда он мог вести бой против противника и от входа, и от окон. И даже взрыв гранаты не нанес бы ему существенного вреда, крепкое дерево приняло бы на себя осколки. Однако отбиваться Нивраю не пришлось. В комнату влетел металлический предмет, раздался хлопок, и Асад почувствовал, как земля уходит из-под ног. Свет погас, словно кто-то выключил его, и Ниврай рухнул на ковер.
В комнату в противогазе вошел Карзад. Осмотрел Ниврая. Вышел в коридор, от входной двери подал сигнал помощнику Джемала – все в порядке.
Несар выглянул на улицу. Там по-прежнему было тихо. Если кто-то и услышал выстрел помощника Ниврая, то затаился. Кому нужны неприятности? Несар, надев противогаз, прошел в большую комнату, также осмотрел Ниврая. Затем вышел во двор и приказал Карзаду:
– Открой ворота и загони сюда нашу машину. Только быстро, Хасан.
– Да, Муса.
Карзад ушел, а Несар, сняв противогаз, достал сотовый телефон, вызвал Джемала.
Джемал ад-Дин только что въехал в Ак-Табаз, где его встречала специальная группа охраны из шести человек во главе с опытным командиром Али Шардани. Начальник охраны направился к Джемалу с докладом, но тот остановил его из-за сигнала вызова телефона и кратко ответил в трубку:
– Да.
– Это я, саиб!
– Слушаю.
– Ниврай захвачен, но у нас не обошлось без потерь.
– Кто?
– Амир Хадид.
– Как это произошло?
– Хадид подстрелил помощника Ниврая, выстрелив в живот, но тот, собака, оказался живучим и смог сделать ответный выстрел. Прямо в сердце Хадида. Я отправил Хасана за машиной, минут через десять, загрузив Ниврая, начнем отход.
– Значит, в усадьбе два трупа?
– Да, саиб.
– Тогда вот что. Перед отходом подожги дом Ниврая. До вашего появления в нем было два человека, сам Ниврай и его помощник. Пусть русские считают, что их агенты сгорели в пожаре.
– Понял, саиб!
– Как обстановка у объекта?
– Спокойная.
– Действуй, Муса. Я уже в Ак-Табазе. Жду и вас! Все, отбой!
Несар выключил телефон и спросил у Карзада, подогнавшего машину к воротам:
– Ничего подозрительного не заметил?
– Нет. Все спокойно.
– Саиб приказал оставить в доме трупы помощника Ниврая и Хадида, затем поджечь дом. Самого Ниврая доставить в Ак-Табаз. Так что сейчас заносим трупы в дом, выносим Ниврая, затем сливаем из пикапа, что стоит под навесом, бензин, обливаем дом, поджигаем и быстро уходим.
Бандиты перенесли трупы в дом, Ниврая уложили на заднее сиденье внедорожника. Карзад принес две канистры бензина. С одной из них вошел в дом и принялся обливать стены комнат, Несар обливал дом снаружи. Вскоре машина выехала со двора усадьбы Ниврая, и тут же дом вспыхнул со всех сторон.
В 17.30 «Ниссан», ведомый Карзадом, благополучно проехав Кабул и дорогу до Чарикара, остановился у дома брата покойного Хатима в Ак-Табазе. Бандиты вышли из машины.
– Все в порядке? – подошел к ним Джемал.
– Да, саиб, – ответил Несар.
Главарь террористической организации похлопал помощника по плечу:
– Молодец, Муса.
– Жаль, Хадид погиб.
– Он сам виноват. Кто стреляет в живот охраннику, которого надо по-быстрому ликвидировать? В живот стреляют тогда, когда хотят, чтобы жертва помучилась. Надо было или сразу бить в голову, или сделать контрольный выстрел, тем более этому ничего не мешало. Но Амир допустил непростительную ошибку, за что и поплатился. Мы будем молиться о нем.
Джемал повернулся к дому, где стоял начальник охраны и двое его подчиненных:
– Али! Пусть твои люди вытащат Ниврая из машины и бросят в подвал. А когда эта собака очнется, сразу же вызывай меня. Нам есть о чем поговорить. Да, и цепи на него наденьте. Этот пес очень опасен.
Отдав распоряжение, Джемал и помощник прошли в большую комнату. Там Джемал по спутниковой станции вызвал на связь Мохаммеда:
– Это я, Мохаммед.
– Да, саиб?
– Семья Ниврая у тебя?
– Да. Алим передал мне ее у Торкина. Мы направляемся на основную базу.
– У вас все в порядке?
– Да. К утру рассчитываю быть на месте.
– А где Алим?
– Он отправился в Ак-Табаз. Должен уже подъехать.
– Хорошо, Мохаммед, будь осторожен.
– Мы на своей территории, чего нам здесь бояться?
– А на чьей территории проклятые русские уничтожили отряды Хатима и Муштака? – повысил голос Джемал. – Если я сказал быть осторожным, то вы должны соблюдать повышенные меры безопасности. В том числе и на базе. Ты понял меня, Мохаммед?
– А на чьей территории проклятые русские уничтожили отряды Хатима и Муштака? – повысил голос Джемал. – Если я сказал быть осторожным, то вы должны соблюдать повышенные меры безопасности. В том числе и на базе. Ты понял меня, Мохаммед?
– Понял, господин.
– До связи!
Джемал положил трубку, взглянул на помощника:
– По-моему, самое время перекусить, Муса?
– Да, признаться, я проголодался. Но кто здесь приготовит пищу?
– Местные женщины. И они уже все приготовили. Для нас с тобой местный чабан сделал отличный шашлык из свежего молодого барана.
– У меня уже текут слюни.
– Али! – позвал Джемал начальника охраны. – Шашлык сюда.
– Слушаюсь.
Спустя несколько минут женщина, закутанная с ног до головы в темное одеяние, внесла тазик с шампурами, на которых дымилось хорошо прожаренное мясо. Другая женщина принесла клеенку, горячую лепешку, чашку с зеленью.
Боевики с аппетитом принялись рвать зубами сочное мясо.
Во время чаепития в комнату снова вошел начальник охраны:
– Позвольте, господин?
– Ты хочешь сообщить мне, что Ниврай очнулся?
– Да, господин.
– И как он ведет себя? Наверняка в бешенстве, мечется в оковах.
– Нет, как ни странно, Ниврай держится спокойно.
– Ну, скоро спокойствие оставит его, взамен сначала придет ярость, затем отчаяние и бессилие. Конечно, ждать того, чтобы Ниврай стал умолять нас пощадить себя, не стоит. Он не будет ни о чем просить, так как понимает, что это бесполезно. Но мы насладимся его страданиями в полной мере, когда его жену и дочерей начнут забрасывать камнями. А может быть, я придумаю для них другую казнь, например, с живых содрать кожу. И начну с младшей дочери. Да, это будет эффектней.
– Сначала можно камнями, а потом под нож, – проговорил помощник.
– А ты кровожаден, Муса, – усмехнулся Джемал.
– Я считаю, что предатель заслуживает самой страшной смерти, ибо нет ничего подлее предательства. За это надо не просто казнить изменника, но и вырезать весь его род.
– Правильно, Муса. Продолжай в том же духе, и ты добьешься многого.
– Постараюсь, саиб.
Джемал допил чай, отодвинул пиалу, поднялся, вытер руки полотенцем:
– Ну что ж, теперь можно и с Нивраем поговорить. – Он повернулся к начальнику охраны: – Спусти в подвал лестницу, туда же двух воинов и для меня табурет. Воины пусть проверят оковы. Я не хочу, чтобы предатель вонзился своими ядовитыми зубами мне в горло. Это было бы несправедливо.
– Мне сопровождать вас? – спросил помощник.
– Конечно, Муса.
– Слушаюсь.
Джемал и Несар прошли к поднятой крышке подвала.
Охрана опустила лестницу, два боевика спустились вниз вместе с табуретом, проверили, надежно ли закован Ниврай, после чего подали сигнал наверх, и Джемал, Муса Несар и Шардани тоже спустились в подвал. Главарь банды уселся на табурет, пристально глядя на Ниврая.
Асад выдержал этот взгляд.
– Ну вот, и пришло время ответить за предательство, Ниврай, – усмехнулся Джемал.
– Да? – спокойно произнес Асад. – И кого же я предал?
– Свой народ.
– Нет, Джемал, это ты предал народ, который хочет жить в нормальных условиях, в достатке, в мире. Ты же со своими талибами решил, что имеешь особую привилегию стоять над интересами нации, вместе с кучкой фанатиков определять, как и кому жить. Я всю сознательную жизнь боролся против таких, как ты, оставаясь верным долгу и присяге. Я воевал против таких, как ты, в восьмидесятых годах, потому что понимал, будущее страны зависит от дружбы с Россией, воевал, когда орда талибов смела все ценное и живое на своем пути, погружая Афганистан в мглу средневековья, и во время нахождения в стране войск западной коалиции, потому что именно США и ее союзники создали вашу организацию, да и до сих пор финансируют ее. Так кого я предал, Джемал? В отличие от тебя?
– Хорошо говоришь, Асад. Тебе, оказывается, памятник ставить надо, как Ахмад-шаху-Масуду? – скривился главарь.
– Тебе ли говорить о памятниках, Джемал? Ведь талибы разрушили все наше национальное наследие!
– И правильно сделали. Недолго стоять и памятнику Масуду.
– Ты надеешься, что талибы после ухода натовцев навсегда захватят власть в Афганистане?
– На что надеюсь я, не важно, мне интересно, на что надеешься ты, ведь понимаешь, что смерть Хатима и Муштака я никогда не прощу.
– Понимаю и спрашиваю, чего медлишь? Я в твоих руках. Убей меня, и ты отомстишь и за Хатима, и за своего бывшего помощника, и за десятки своих головорезов, которые были уничтожены с моей помощью и при моем участии.
– Саиб! Позволь, я собью спесь с этой вшивой собаки? – выступил вперед Шардани.
– Нет, – запретил Джемал, – пусть говорит.
– В чем дело, Джемал? Почему медлишь? Я бы, попадись ты ко мне в руки, медлить не стал. Пристрелил бы тебя, как шакала.
– Легкой смерти захотел, Ниврай?
– Мне все равно. Убьешь сразу или подвергнешь пыткам, издевательствам. Вы, талибы, на это мастера. Я просто хочу, чтобы все быстрее закончилось.
– А не закончится быстро, Ниврай. Ты, оказывается, плохо знаешь меня. Если я приговариваю к смерти мужчину, это значит, что приговор распространяется и на всех его близких. На жену, детей… сестру.
Ниврай почувствовал тревогу. До этого он готовился принять смерть, но не думал об опасности, которой могла подвергнуться его семья, и тем более Наима. Но… Джемал не просто так упомянул семью и детей.
– Задумался, Асад? – неожиданно рассмеялся главарь. – Что-то пошло не так, да? И ты прав. С огромным удовольствием сообщу, что твоя жена Ламис и дочери, Гульру, Муна и Самина, сейчас под охраной верных мне людей находятся на подступах к старинному городу Хордест.
– Что?! Этого не может быть! – воскликнул Ниврай. – Ты лжешь, пес!
– Нет, Ниврай, я не лгу, и скоро ты убедишься в этом. Я дам тебе возможность какое-то время провести вместе с семьей. Ты думал, что в узбекском Джизаке я не достану их? Да мои люди даже в Москве взяли Наиму, тварь, которая с твоего согласия вышла замуж не просто за неверного, а за офицера отряда, сломавшего нам такую большую игру и уничтожившего Хатима, Муштака и верных воинов.
– Я не верю тебе.
– Дело твое. Твоя семья уже в Афганистане. В воскресенье, я рассчитываю, к ней присоединится Наима. И с ней я дам тебе возможность пообщаться, узнать, как это русский спецназовец не смог уберечь свою жену. И где? Не в каком-то Джизаке, а в самой Москве. А потом, Ниврай, вас всех вывезут в твой родной Чидар, куда мы соберем жителей Хайрана, Гардабаза и Хордеста. В твой родной кишлак, где ты с семейством предстанешь перед нашим судом и где весь твой род будет казнен страшной смертью. Причем казнь будет проходить медленно. Сначала на плаху взойдет твоя сестра, ей будет оказана особая честь, я лично сдеру с нее шкуру, а затем Наиму сменит Самина. Ты увидишь, как по одному в муках умрут твои близкие. И только потом мои люди займутся тобой.
Ниврай дернулся, но цепь удержала его.
– Вот и не выдержали у тебя нервы, – усмехаясь, поднялся Джемал. – А теперь сиди здесь и жди. Жди казни.
– Будь ты проклят, кровавый поддонок! – выкрикнул Ниврай.
– Ты не проклинай, Асад, ты лучше за себя и своих баб помолись. Проси Всевышнего, чтобы дал им терпения выдержать то, на что обрек их ты. – Джемал плюнул на Ниврая и поднялся по лестнице наверх.
За ним последовал помощник и охранники, поднявшие лестницу и закрывшие лаз решеткой из толстых железных прутьев.
Сотрудники российского посольства, офицеры СВР, майор Гранов и старший лейтенант Шустов с 15.00 находились на совещании у посла. Обсуждался вопрос, связанный с эвакуацией сил по поддержанию мира. Процесс вывода войск западной коалиции затягивался. Одной из причин стал обстрел колонны английских пехотинцев, и объединенное командование приняло решение провести войсковую операцию на Кандагарском направлении, дабы заставить боевиков уйти дальше на юг. Второй причиной была катастрофа американского «Боинга», разбившегося при посадке на главном аэродроме сил по поддержанию мира, надолго выведя из строя взлетно-посадочную полосу. Это давало России дополнительное время на принятие решения по обеспечению безопасности южных рубежей. Совещание затянулось, и офицеры Службы внешней разведки освободились только в 17.00. Они прошли в свой кабинет, и Гранов увидел мигающий красный индикатор на приемном устройстве системы слежения «Сова».
– А это что еще такое? – проговорил он, посмотрев на помощника.
– Похоже, у Ниврая серьезные проблемы, – ответил Шустов. – Так, посмотрим, когда сработала «Сова». Ого, почти час назад. Что же произошло?
– Включи систему, отмотай ленту на время 16.00.
Шустов выполнил распоряжение начальника.
Сначала они увидели Ниврая в его комнате, он был спокоен, затем на улице прозвучал выстрел. Ниврай открыл дверь, отпрянул назад и нагнулся к мини-камере, установленной в сундуке и позволяющей контролировать обстановку в большой комнате.