Грачев отошел от Николаева и дворника к детской площадке и сел на скамейку.
– Послушай, Юлдаш, ты подтвердишь свои слова, если в этом возникнет необходимость? – спросил у узбека Николаев.
– Конечно. Как не подтвердить. Женщина очень нравилась мне. Всегда такая обходительная, вежливая, не то что другие, которые меня и за человека не считают.
– А опознать того мужчину, что сначала терся во дворе, а затем следил за Наимой и втащил ее в машину, сможешь?
– Смогу. Мне надо идти в полицию?
– Нет! В полицию идти не надо. И вообще, о том, что видел, говорить тоже не надо. Мы сами проведем расследование.
– У вас есть такие права?
– У нас их больше, чем у всей полиции Москвы.
– Вы большие люди.
– Нормальные. Запомни, никому ни слова о подробностях похищения и о визите парочки к Наиме. От этого, возможно, зависит твоя жизнь.
– Я понимаю.
– Продолжай работу и веди себя, как всегда.
– Яхши, уважаемый.
– Как тебя можно быстро найти?
– Да я постоянно либо во дворе, либо в каморке. Больше во дворе.
– Телефон есть?
– А как же? Без телефона сейчас нельзя.
– Какой номер?
– Ай, посмотрите сами. Я не знаю своего номера, не могу разобраться в телефоне.
– Мы сделаем проще. Давай свой телефон.
Юлдаш достал дешевый телефон. С него Николаев позвонил на свой телефон и сохранил номер, после чего вернул трубку дворнику.
– Если кто-то спросит, с кем это ты разговаривал, скажешь, со знакомым человеком, который живет здесь, и его другом. Тебя расспрашивали, не видел ли ты жену жильца? Ты ответил, что не видел. И вообще ни за кем не смотришь. Для тебя главное – работа и деньги, которые отсылаешь домой. Понял?
– Понял, – кивнул узбек.
– Ну, а мы свяжемся с тобой. Обязательно свяжемся.
– Яхши, буду ждать.
– Спасибо тебе за информацию, давай!
– Удачи вам, уважаемый.
– Благодарю.
Николаев прошел на детскую площадку и подсел к Грачеву, уставившемуся в одну точку.
– Дворник много чего интересного порассказал.
– А толку, Рома? Наиму похитили, и я не уберег ее. Я, офицер спецназа, который должен был защитить жену. Должен был просчитать, что сволочь Джемал попытается отомстить за гибель Хатима.
– Мы спасем семью Ниврая.
– Как?
– Не знаю, но уверен, Седой найдет способ. Пойдем, осмотрим квартиру.
– Чего там смотреть, Наиму захватили на улице.
– Ты не хочешь видеть то, что напоминало бы о ней?
– И это тоже. Позвони Седому. Я не могу.
Николаев набрал номер командира отряда:
– Седой? Бурят!
– Что у вас?
– Наима тоже похищена.
– Вот, значит, как, – тихо проговорил Седов, – откуда такая уверенность?
– Дворник местный видел, как ее похитили. Он много чего видел, что могло бы вывести на тварей, по крайней мере имеющих к похищению пусть даже косвенное отношение.
– В Москву с часу на час должны доставить члена банды, который участвовал в похищении семьи в Джизаке. Везите-ка в штаб и дворника. Наиму, по идее, должны доставить в Афганистан, а это время. Его и надо использовать.
– Есть доставить дворника в штаб.
– Как Грач?
– Плохо.
– Ясно. Ты его до руля не допускай! Сам веди машину. Доставите дворника в штаб, возвращайтесь на базу. Будем думать, что делать.
– Кому передать дворника?
– Бровину, второму помощнику генерала.
– Понял!
– Приказано возвращаться на базу? – поднял голову Грачев.
– Да, но до этого надо доставить в штаб узбека-дворника. Дай ключи, я все же осмотрю квартиру, заодно скажу дворнику, чтобы переоделся.
Грачев передал Николаеву ключи, и прапорщик ушел. Вскоре он вернулся. Юлдаш уже успел переодеться и ждал у подъезда.
Грачев бросил Николаеву ключи от автомобиля, они сели в машину, и «Киа» выехала со двора.
В 22.10 офицеры вернулись на базу. Грачев сразу же прошел в свой спальный отсек и закрылся.
Седов распорядился не беспокоить его.
Утром в среду командира отряда вызвал на связь Белоногов:
– Здравствуй, Валера.
– Здравия желаю, Дмитрий Сергеевич.
– Я сейчас еду к Александрову. Узбеки передали нам Берхуни, ночью он был доставлен в Москву. Не желаешь поприсутствовать на его допросе?
– Не отказался бы!
– Тогда прямо сейчас выезжай в загородную резиденцию СВР.
– Выезжаю.
Валерий быстро оделся. Собрался выйти из спального отсека, как зазвонил телефон. По дисплею командир отряда определил, что звонит жена.
– Да, Галя? Доброе утро.
– Доброе. Ты почему не приехал вчера?
– Дела, Галь!
– А позвонить нельзя было?
– Извини, не до этого было.
– А до чего было?
– До похищения жены Грачева.
– Что?! – в крайнем изумлении воскликнула супруга Седова и, выдержав паузу, проговорила: – Что значит до похищения, Валера?
– А то и значит, что Наиму похитили.
– Господи! Но кто?
– Вот с этим и разбираемся.
– Бедная Наима, только начала привыкать к новой жизни, а тут…
– Да, а тут похищение. Ты меня извини, Галь, но мне надо быть на службе.
– Понимаю. Скажи, вы найдете Наиму?
– Найдем. Вопрос, успеем ли спасти. Но все, Галь, мне надо ехать к генералу.
– Да, конечно, я Ларисе Крыловой позвоню, можно?
– Не терпится поделиться новостью?
– Ты же знаешь, мы, женщины, не можем хранить тайны.
– Мне казалось, что ты не из таких.
– Все мы одинаковы. Прошу, хоть изредка давай знать о себе и о том, как идут поиски. Если, конечно, это не будет секретом.
– Хорошо. Целую.
– И я тебя целую. Господи, новость-то какая!
Седов отключил телефон, положил его в карман легкой куртки и прошел к Коновалову:
– Юра, я к Белоногову, ты занимайся отрядом. Грача не трогать, но смотреть за ним. Без моего личного разрешения с территории базы не выпускать.
– Понял, сделаю!
– Давай!
Не позавтракав, в 8.00 Седов выехал в загородную резиденцию Службы внешней разведки. На контрольно-пропускном пункте его пропустили без остановки и проверки. Видимо, генерал Александров распорядился. У здания, скрытого в густом сосновом лесу, Седов остановил «Форд» и вышел из машины. Его встречал полковник Трепанов. Офицеры пожали друг другу руки.
– Как Грач? – спросил Трепанов.
– А как он может быть? Плохо.
– Как бы не натворил чего-нибудь, у него характер горячий.
– А вы бы, Александр Владимирович, что на его месте делали бы?
– Не знаю, Валера, – вздохнул помощник генерала. – Не дай бог, попасть в такую ситуацию. Но идем, Белоногов ждет нас в кабинете Александрова. Туда же доставят «духа».
– Как он ведет себя?
– Кто, «дух»?
– Ну, не Александров же?
– А черт его знает. Я его не видел.
Офицеры поднялись в кабинет заместителя директора Службы внешней разведки России. Генерал-лейтенант Александров и генерал-полковник Белоногов поприветствовали офицеров. Александров предложил всем занять места за столом совещаний.
– Арестованный доставлен, – вскоре доложил помощник.
– Заводите, – распорядился заместитель директора СВР.
Офицеры заняли места, Седов пододвинул к себе карту Афганистана, оказавшуюся в кабинете Александрова.
Двое конвоиров ввели афганца и усадили на стул напротив стола. Отпустив их, Александров спросил афганца на фарси:
– Кто ты? Меня интересует фамилия, имя, род занятий.
Боевик Джемала, не ожидавший доставки в Москву, ответил:
– Сангар Берхуни, член организации «Свет веры».
– Давно служишь у Джемала ад-Дина?
– Давно.
– Точнее!
– Лет десять.
– Ты убил милиционера, хозяйку дома в Джизаке, где проживала семья Асада Ниврая?
– Нет. Это сделал напарник, Диар Атари.
– Может быть, ты не участвовал и в похищении семьи?
– Я был всего лишь водителем.
– А старшим группы, значит, являлся Атари?
– Да.
– Тебе было известно, что вы должны сделать в Джизаке?
– Только то, что семью Ниврая надо доставить в Самарканд.
– Значит, убийства совершил Атари, он же планировал акцию похищения, так? – спросил Белоногов.
– Да.
– Да чего вы его слушаете, – воскликнул Седов, – ведь врет же, сука! На мертвого подельника можно свалить все!
– Седой! – осадил командира отряда «Z» генерал Белоногов. – Помолчи!
– Но ведь врет этот «дух» как сивый мерин.
– Сам-то подумал, что сказал?
– Не верю я ему.
– Помолчи, у тебя будет возможность высказаться.
Седов уткнулся в карту, а Александров продолжил допрос:
– Ну, допустим, в вашей двойке старшим был Атари. Но вы работали вместе. Кому и где в Самарканде вы передали семью Ниврая?
– Какому-то узбеку, на окраине города, я не знаю ни его, ни адрес, дорогу показывал Атари. Что было дальше, тоже не знаю. Диар сказал, что утром вылетаем в Ташкент. Я лег спать.
– И ничего, конечно, не слышал, ничего не видел.
– А что я должен был слышать или видеть?
– Ну, хотя бы тех, кто забирал Ламис и дочерей.
– Не видел. Мое дело маленькое. Я всего лишь был на подхвате у Атари. Вот Диар, тот знал узбека, хозяина дома.
– И ничего, конечно, не слышал, ничего не видел.
– А что я должен был слышать или видеть?
– Ну, хотя бы тех, кто забирал Ламис и дочерей.
– Не видел. Мое дело маленькое. Я всего лишь был на подхвате у Атари. Вот Диар, тот знал узбека, хозяина дома.
Седов покачал головой, но ничего не сказал.
– Хорошо, – кивнул генерал, – примем пока твою версию. Что было утром?
– Утром на такси мы доехали до аэропорта.
– Долго ехали?
– Не очень.
– Дальше?
– А дальше нас взяли.
– Как это произошло?
– Неожиданно. Я проверял подходы к аэропорту, зал ожидания, подошел к Атари. Тут налетели местные полицейские. Атари убили, меня арестовали.
– На этом моменте подробнее.
– Как подробнее?
– Почему группа захвата применила оружие?
– Не знаю. Их старший выстрелил в Атари, и все!
– У подельника было при себе оружие?
– Нет! Нам же надо было пройти досмотр, а как его пройдешь с оружием?
– Тогда почему в Атари стрелял командир группы захвата?
– Не знаю. Выстрелил, и все. Может, ему показалось, что у Диара есть ствол.
Александров взял со стола лист бумаги:
– Это отчет группы захвата о проведенной акции вашего задержания. В нем командир группы утверждает, что вынужден был открыть огонь по Атари, так как тот, увидев группу, выхватил пистолет «ПМ».
– Повторяю, у Атари не было пистолета.
– Получается, его застрелили ни за что?
– Не знаю.
– Почему же тебя не убили?
– Не знаю!
Александров достал второй документ:
– Это заключение экспертизы, экстренно проведенной после твоего задержания. Предмет экспертизы – нож, обнаруженный у тебя. Надеюсь, ты не будешь наивно заявлять, что нож тебе подбросили?
– Нет, нож мой.
– Так вот на нем обнаружены на рукоятке твои отпечатки и кровь сержанта милиции и хозяйки дома. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что передал нож Атари.
– Как насчет отпечатков пальцев?
– После того как Диар убил милиционера и женщину, он, видимо, протер рукоятку и отдал нож мне. Поэтому на рукоятке мои отпечатки.
Александров отложил документы, взглянул на Белоногова. Тот повернулся к Седову:
– У тебя, подполковник, есть вопросы к задержанному?
– Есть, но я бы предпочел задать их ему без свидетелей.
– Это кто здесь свидетели? – возмутился генерал.
Но Александров понял Седова:
– Дмитрий Сергеевич, пусть Седой поговорит с Берхуни, а мы пока пойдем, кофе выпьем.
– Ну, если ты считаешь, что Седова можно оставлять с «духом», пусть говорит. В конце концов, здесь ты начальник, – пожал плечами Белоногов.
– Вот и договорились. Идемте, господа.
Александров, Белоногов и Трепанов вышли из кабинета.
Берхуни занервничал, оставшись наедине с командиром отряда спецназа, разгромившего в Афганистане базу террористов и уничтожившего Хатима с Абдаллой Муштаком.
Седой, проводив взглядом начальство, резко встал, подошел к Берхуни, схватил его за подбородок и рывком поднял его голову:
– Ты кого, пес, решил провести? Меня, который собственными руками удавил не один десяток таких, как ты, шакалов?
– Я… я сказал, как было.
– Да? Ты бы еще заявил, что тебя вынудили работать с Атари, пригрозив в противном случае убить семью. Не додумался?
– Меня…
– Заткнись, сука, и слушай внимательно. Мне плевать, какое решение по тебе примут генералы, но если ты прямо сейчас не расскажешь мне, как все было на самом деле, не назовешь имя хозяина дома в Самарканде, не скажешь, кто «из-за речки» забирал семью, то до завтрашнего утра не доживешь. Я лично приду к тебе в камеру ночью, и ты пожалеешь, что родился на этот свет. Я заставлю тебя жрать свои собственные кишки. Ну, тварь? У тебя один-единственный шанс сохранить жизнь.
Берхуни, зная, на что способен командир отряда спецназа, сдался. Он не хотел умирать. Тем более смертью страшной, мучительной, которую прочитал в глазах Седова, хотя Валерий, естественно, блефовал.
– Ладно, ладно, я скажу, я все скажу, но только в присутствии генералов и при гарантии, что мне сохранят жизнь.
Седов с ненавистью смотрел на террориста, как бы обдумывая его условия. Берхуни не выдержал этого взгляда, в котором таился холод смерти. Наконец Валерий отпустил его:
– Хорошо. Пусть будет так. Но если ты хоть в мелочи солжешь, я это пойму, и тогда жди меня ночью в гости, понял, пес шелудивый?
– Понял!
Седов достал телефон, набрал номер Белоногова:
– Дмитрий Сергеевич, Сангар Берхуни решил изменить данные ранее показания.
– Мы идем, Валера.
Глава шестая
Александров, Белоногов и Трепанов вернулись в кабинет.
– Значит, господин Берхуни решил изменить показания? – спросил заместитель директора Службы внешней разведки.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – ответил Седов.
– Ну что ж, мы слушаем.
Офицеры заняли свои прежние места за столом.
– Говори! – приказал Седов.
– Я расскажу все, что знаю, но мне нужны гарантии, – поднял голову Берхуни.
– Какие ты хочешь получить гарантии? – поинтересовался Белоногов.
– Гарантии безопасности.
– Тебя никто не тронет, – сказал Александров, – этого достаточно, мы внимательно слушаем тебя.
– В Джизаке мы должны были похитить семью Ниврая, – начал Берхуни.
– Это нам известно.
– Я находился в Самарканде в гостинице, Атари выехал на поиски семьи. До этого он говорил с кем-то по телефону, и этот кто-то, которого я не знаю, сообщил Атари адрес семьи Ниврая. Диар нашел семью. Позвонил мне и приказал срочно выехать в Джизак.
– Почему срочно? – спросил Александров.
– Сначала Атари ничего не объяснил, я задал ему тот же вопрос, а когда приехал в Джизак, он сказал мне, что с ним связывался человек Джемала, который занимает высокий пост в Ташкенте. Этот чиновник предупредил Атари, что русские спецслужбы попросили местную безопасность организовать охрану семьи, а в дальнейшем переправку ее в Россию. Диар доложил об этом Джемалу, и тот приказал провести захват немедленно. Но у дома милиция выставила пост – одного милиционера. Я спросил, как будем работать, если дом уже под охраной и внутри усадьбы могут быть еще милиционеры. Тогда Атари послал меня на разведку. Я проник на участок со стороны сада, подошел к дому, посмотрел в окна. В доме были только женщины и дети. Я вернулся к Атари и доложил ему результаты разведки. Он принял решение убить милиционера и хозяйку дома, как лишнего свидетеля. Моего мнения он не спрашивал. Мне Атари приказал прикрывать его с улицы, а затем по сигналу подогнать к воротам машины. Взял у меня нож, подошел к милиционеру, который, выкурив косяк анаши, уснул, и спящим зарезал его. Подозвал меня, приказал идти следом, подготовив газовые баллоны и маски с респираторами. Я сказал ему, где видел хозяйку. Атари зашел в ее комнату и тоже убил, потом мы разошлись, он пошел в комнату, где находились Ламис и младшая дочь, я в соседнюю – газом усыпили мать и детей. Я подогнал машины, мы одели их, перенесли в автомобили, на заднее сиденье, и выехали из города. Через час мы были в Самарканде. Остановились у дома Халбека Исмаилова, в частном секторе, недалеко от аэропорта. Исмаилов принял семью, нам же сказал, что мы на следующее утро должны вылететь в Ташкент, а далее в Термез, где нас встретит человек Джемала и проводит через границу. Затем… – Берхуни, который перевернул все с ног на голову, свалив свои действия на Атари, кашлянул и попросил: – Можно стакан воды? В горле пересохло.
Александров вызвал помощника, и тот принес воду. Жадно выпив ее, Берхуни вздохнул.
– Продолжай! – приказал генерал.
– Вечером в усадьбу Исмаилова прибыла группа Алима. Именно она должна была переправить семью Ниврая в Афганистан. Мы разговорились с ним, и он сказал, что нам будет гораздо легче вернуться на родину. Я спросил – почему? Алим ответил, что группе предстоит тащить семью не только до границы, но и до базы ее временного содержания в кишлаке Густ, за перевалом Тарган. А туда можно добраться только по ущелью от Кунбада, а еще дорога от Торкина до Кунбада. За точность разговора не ручаюсь, но в целом было примерно так. Мы поговорили еще о чем-то и разошлись спать. Исмаилов разбудил меня и Атари в 6 часов, группы Алима в усадьбе уже не было. Мы привели себя в порядок, собрали сумки с обычными вещами. Нож я положил в чехол и в сумку. Атари попросил Халбека довезти нас до аэропорта, но Исмаилов сказал, чтобы мы взяли такси. Так и сделали. Что произошло в аэропорту, я уже рассказал.
– Это все? – спросил Белоногов.
– Да, клянусь, я сказал правду.
– Вспомни, Берхуни, кто начал разговор о сложности возвращения в Афганистан? – поднял голову Седов.
– Так я уже сказал, Алим.
– И он выложил тебе маршрут переброски семьи Ниврая в Афганистан?
– Да, я об этом ничего у него не спрашивал.
– Ты давно знаешь Алима?
– Мы знакомы, но вместе никогда не работали. Я знаю лишь то, что Алим пользуется доверием у Джемала ад-Дина.