– Можем ли мы передать послание через помощника, если встреча задержится?
– Необходимо, чтобы российский президент получил его лично в руки, – твердо сказал Саддам.
– Хорошо, – Филатов убрал письмо в папку. – Могу я обратиться к вам с небольшой личной просьбой?
Саддам кивнул и даже отложил бумаги, которые вроде бы взял в руки, вежливо обозначая конец аудиенции. Лучший момент придумать было трудно, и Филатов сразу перешел к делу:
– Я хотел бы забрать в Москву своих близких.
– А чем их не устраивает жизнь здесь? Как мне кажется, им предоставлен хороший дом и полное обеспечение.
– С этим все в порядке, но война…
– А при чем здесь война? Только сегодня утром один иностранный друг предлагал мне вывезти семью из Багдада в более безопасное место, но я сказал ему: мы победим! Поэтому никакой паники, никаких срочных отъездов.
Филатов начинал разговор, будучи уверен в успехе, и теперь никак не мог найти нужные слова, чтобы возразить Саддаму. А тот продолжал:
– Что стало бы с Москвой, если бы в сорок первом году Сталин покинул ее? Кто бы защищал Сталинград, если бы все заранее из него уехали?
– Но что может сделать женщина с ребенком?
– А это уж ей самой решать!
На этом разговор закончился, и Филатов вышел из кабинета. Он был растерян и обижен. Вот тебе и благодарность за все хорошее! Значит, придется просить Вождя оказать содействие, ему-то наверняка Саддам не сможет отказать. Правда, для этого будет необходимо рассказывать всю историю про Тинни, чего Филатов делать категорически не хотел. Но другого выхода, похоже, не было…
Вечером Филатов сказал Тинни, что вынужден срочно съездить в Москву, и даже показал конверт, запечатанный государственной печатью. Тинни как-то странно посмотрела на него и вдруг спросила:
– Нас не отпустили?
– О чем ты? – Филатов замялся. – Куда не отпустили?
– Он отказал тебе? – Тинни чуть не плакала. – Скажи!
– Я бы сказал, что пока мы не нашли общего языка.
Тинни опустила голову, ее плечи вздрагивали. Филатов как мог успокаивал:
– Ничего страшного пока не случилось. В Москве поговорю с Вождем, и все будет в порядке.
– Конечно, – Тинни вытерла слезы и попыталась улыбнуться, – прости меня.
Они забрали из сада Зоюшку, которая выгуливала перед сном кукол, и пошли ужинать на террасу. Все было, как всегда, очень здорово, Тинни успокоилась и даже шутила, а Филатов никак не мог насмотреться и наговориться. Засиделись почти до полуночи, Зоюшка даже сказала:
– Я знаю, почему мы так сидим!
– И правда, почему? – спохватилась Тинни.
– Потому что Новый год!
Все посмеялись, после чего Зоюшку, несмотря на все протесты и требования Деда Мороза, отправили спать. А сами еще долго любовались звездами и молодым месяцем, похожим на плывущую по черному небу лодку…
Если бы Филатов знал, что это их последняя встреча, обязательно попробовал бы как-нибудь сбежать вместе с Тинни и Зоюшкой через границу, плюнув на испорченные отношения с иракцами. Но Филатов был уверен в победе. Не вышло в Багдаде – выйдет в Москве! Ведь он никогда не проигрывает! Бывают временные отступления, обманные ходы и прочие тарутинские маневры, но не поражения. Значит, и в этот раз все будет нормально! И так бы оно наверняка и было, не случись самое страшное – на второй день после отъезда Филатова в Ираке началась война.
Филатов метался по Москве, пытаясь найти хоть какой-то способ добраться до Багдада. Но ни Вождь, ни военные, ни МИД, ни спецслужбы сделать ничего не могли. Филатов регулярно звонил Тинни – там пока все было нормально. Нидаль теперь ходил с оружием, а на время обстрелов и налетов они спускались в подвал, где, как выяснилось, было приготовлено настоящее бомбоубежище с запасом воды и продуктов. Да и находился дом вдали от правительственных объектов, которые были главной мишенью.
А война, между тем, шла своим чередом. Иракские части с большими потерями отступали на всех фронтах, американцы и англичане наступали, имея полное превосходство на суше, в воздухе и на море. Филатов категорически не мог понять, почему так происходит. Ведь Саддам создал одну из самых боеспособных армий в мире. Она и по численности занимала четвертое место, и оружием снабжалась самым современным, благо денег хватало! США, конечно, были сильнее, спору нет, но не настолько же! Он попытался расспросить военных специалистов, но те только разводили руками – странная, мол, история…
Филатов стал подумывать, а не попробовать ли еще раз обратиться к Саддаму? Тот пока не покинул свой пост и даже появлялся перед телекамерами. Вдруг он изменил решение? Ведь ему достаточно сказать одно слово, дать команду, и Тинни с Зоюшкой через несколько часов вывезут из Ирака. Что-что, а спецслужбы там пока работали. Но потом Филатов понял всю бессмысленность подобных попыток. Багдад к тому времени был уже практически окружен, и оставалось надеяться только на чудо. Но чудо, к сожалению, не произошло…
Накануне решающего штурма связь оборвалась, чтобы больше не возобновиться. Утешало одно: месяц спустя Тинни позвонила с какого-то неизвестного телефона и сказала, что они живы. И это были последние ее слова. Почти год Филатов пытался найти своих близких, но безрезультатно. Боль постепенно притупилась, и он вернулся к привычной жизни и работе.
Глава 11
Это был самый обычный рабочий день. С утра Филатов отправился на заседание Думы. И не потому, что там решался какой-то важный вопрос – просто его очередь пришла дежурить в зале с пачкой депутатских карточек. Законотворчество осуществлялось легко и быстро: сверяешь вопрос с утвержденным Вождем списком, где указаны все «за» и «против», быстренько карточки для голосования рассовываешь и нужную кнопочку нажимаешь. И вот вам пожалуйста, решение принято или совсем наоборот.
В кармане загудел телефон.
– Господин Филатов?
Несмотря на прошедшие два года, Филатов сразу узнал голос Аббаса. Ему стало не по себе.
– Слушаю вас, – ответил Филатов.
Он еще не решил, разговаривать с Аббасом или просто дать отбой.
– Я говорю с господином Филатовым? – упорствовал Аббас.
«А вдруг он знает что-то про них? – мелькнуло в голове у Филатова. – Во всяком случае, я абсолютно ничего не теряю, разговаривая по телефону!»
– Да, это Филатов.
– Рад вас слышать в добром здравии, господин Филатов. Вас беспокоит доктор Аббас. Мне необходимо с вами побеседовать.
– Вы это уже делаете. Только постарайтесь говорить покороче, поскольку у меня заседание.
– Я располагаю информацией о некоторых наших общих знакомых.
У Филатова перехватило дыхание, но он тотчас овладел собой и спокойно произнес:
– А вы уверены, что их судьба меня волнует, доктор Аббас?
– Мне так кажется. Они, во всяком случае, часто думают о вас и даже написали письмо, которое я с радостью вам передам при встрече.
Сомнений не было – Аббас говорил о Тинни и Зоюшке. То есть неизвестно, говорил ли он правду, но имел в виду именно их. Филатов сразу решил ехать. Даже если все сказанное Аббасом вранье на девяносто девять процентов, он никогда не простит себе, что упустил хотя бы одну сотую шанса найти их.
– Когда и где я смогу увидеть вас?
– Вас устроит Шарм-аль-Шейх? В эту пятницу?
Филатов быстро прикинул: сегодня среда, билет возьму без проблем, с Вождем договорюсь, даже в Хамовники успею в четверг съездить. Так что все нормально!
– Хорошо, доктор Аббас.
– Вас встретят, господин Филатов.
На этом разговор закончился, и Филатов вернулся к законотворческой работе, напряженно обдумывая предстоящую поездку. То, что встреча была назначена вне пределов Ирака, его не удивило – там шла война. Но почему Аббас именно сейчас решил с ним связаться? Никаких иллюзий относительно бывшего партнера Филатов не имел – если Аббас что-то делал, значит, ему это было надо. Но какой интерес он может иметь к Филатову на этот раз?
По случаю несезонного времени пассажиров в аэропорту Шарм-аль-Шейха было совсем немного. Так что Филатов без особого труда нашел в полупустом зале прилета невзрачного мужичка с табличкой «Filatov». И хотя тот не понимал ни порусски, ни по-английски, они сразу нашли общий язык. Мужичок показал на табличку, Филатов ткнул пальцем себе в грудь. Мужичок помахал водительским удостоверением, Филатов понял – требуется подтверждение личности – и показал свой паспорт. Мужичок сравнил данные паспорта с какой-то мятой бумажкой, удовлетворенно кивнул и вытащил из кармана небольшую фотографию.
Филатов почувствовал озноб, как будто ледяным ветром подуло, – на фотографии были Тинни и Зоюшка, причем Зоюшка явно повзрослевшая со времени последней встречи. Они сидели на диване в большой, хорошо обставленной комнате, однако окно было занавешено. И мама и дочка производили вполне мирное впечатление: Тинни улыбалась, Зоюшка листала какую-то книжку. Филатов буквально вырвал фотографию из не слишком чистых пальцев и, вдоволь насмотревшись, убрал в карман.
«По крайней мере они живы и здоровы!» – радостно подумал Филатов.
Мужичок посчитал обмен верительными грамотами законченным и, взяв депутатскую сумку, пошел к выходу. Филатов последовал за ним. Они сели в потрепанный «ниссан» и поехали. Филатов полагал, что Аббас ждет его в одном из здешних отелей, но, когда машина проскочила городок, стало ясно – встреча состоится где-то в другом месте.
«Доктор Аббас запутывает следы! – усмехнулся про себя Филатов. – Так что встречаться мы будем или в шатре посередине пустыни, или под водой среди коралловых зарослей».
Однако на деле все оказалось гораздо сложнее. Мужичок довез Филатова до Нувейбы, выдал билет на паром в Акабу и как-то незаметно растворился в портовой толпе. Филатов не стал спорить и в указанное на билете время поднялся на борт. Пассажиров на пароме было мало. Филатов сделал круг по палубе и сел, укрывшись в тени надстройки. Он с удовольствием вытянул ноги и невольно залюбовался искрящимся на солнце морем.
«Плыть бы так и плыть!» – подумал Филатов.
Ему вдруг представилось, что Тинни и дочка совсем рядом, на этом же пароме, просто отошли посмотреть на парящих чаек или едят мороженое в салоне. Что они просто путешествуют, путешествуют втроем, как обычная семья. И в их жизни нет никакой большой политики, нет войн и санкций, нет всех этих аббасов, саддамов и бушей. Филатов почувствовал в глазах влагу, или это был только порыв соленого морского ветра?
Усилием воли Филатов взял себя в руки – что толку мечтать о невозможном? Он политик, боец, сам выбрал себе такую жизнь и отступать не собирается! Да и невозможно это сейчас. Ведь он даже не знает, где находится Тинни с дочкой. И найти их можно, только сыграв с Аббасом в его игру. Ну что ж, если надо сыграть, он сыграет. Пусть все козыри у противника и правила диктуются им же, но это только пока. Он, Филатов, тоже понимает толк в этой жесткой игре. И он готов к бою!
Филатов продолжал сидеть с видом праздного туриста, но в голове уже не было эмоций – только анализ происходящего. Для начала он попытался представить себе, с кем придется иметь дело. Позвонил ему Аббас, но совершенно ясно – за ним стоят более серьезные люди. Кто они? Довоенный Ирак имел три опоры, которые, собственно, и делали его самым сильным арабским государством. Первая – Саддам, настоящий диктатор, сумевший продержаться у власти столько лет. Вторая – партия «Баас», которая беспрекословно проводила в жизнь все решения руководителя. И третья – спецслужбы, обеспечивающие железный порядок и незыблемость власти.
После падения саддамовского режима система, обеспечивающая стабильность в стране, развалилась. Саддам оказался в тюрьме, партийцы разбежались, прихватив кто сколько успел, а спецслужбы были принудительно ликвидированы оккупационными властями. Однако, переждав тяжелый момент, люди системы стали снова собираться вместе. Так мелкие брызги пролитой ртути медленно, но неотвратимо слипаются в одну большую каплю.
«Как там Высоцкий пел? – подумал Филатов. – Осмотрелись они, оклемались, похмелились, потом протрезвели…»
Но теперь это были не спецслужбы и не партия, а своего рода мафия, союз по интересам. Деньги и связи у них остались, так что многие довольно быстро заняли хорошие позиции в послевоенном Ираке. Правда, теперь, в отсутствие Хозяина, они перестали отстаивать государственные интересы, да и государство как таковое перестало существовать.
«Здесь повторилась история КПСС и КГБ времен развала Союза, – подумал Филатов. – Исходя из этого я и должен строить свои отношения с Аббасом и теми, кого он представляет!»
Над головой низко загудело, Филатов вздрогнул и вернулся в реальный мир. Паром медленно подходил к причалу Акабы. Филатов встал, закинул на плечо сумку и неторопливо направился к выходу. А в голове снова завертелось: «Зачем я понадобился Аббасу? Почему он просто не приехал ко мне в Москву или не пригласил меня в Иорданию, а устроил все эти переезды? Если это конспирация, то от кого он прячется? Если просто хочет запутать меня, то с какой целью?»
Филатов понимал, что дорога к Тинни и дочери лежит через Аббаса, и в глубине души опасался, что тот, как и в случае с фальшивыми долларами, попытается втянуть его в свои грязные игры. Но другого выхода найти близких не было.
На иорданском берегу ритуал встречи повторился во всех подробностях, кроме фотографии – вместо нее Филатов получил карточку-ключ от номера. Судя по надписи, это была гостиница «Арена» в Аммане. Туда и поехали. Филатов когда-то давно уже был в Акабе и помнил, как долго они добирались до Аммана по старой, так называемой Королевской дороге. Дорога серпантином вилась по горам вдоль берега Красного моря и при всей своей красоте оставила впечатление бесконечно долгой езды.
Однако оказалось, что теперь в столицу ведет прямая как стрела автострада, проложенная прямо через пустыню. И вообще все, что видел вокруг себя Филатов, производило благоприятное впечатление. На место умершего короля Хусейна, просидевшего на троне почти полвека, пришел его сын – молодой и энергичный Абдалла II. И страна пришла в движение. Филатов вспомнил таксиста Саида, который мечтал о хороших дорогах. И вот теперь его мечта сбылась!
«Преимущества просвещенной монархии налицо, – подумал Филатов, разглядывая мелькающую за окном пустыню. – Может, выдвинуть в Думе предложение о введении поста царя у нас?»
Он стал последовательно представлять думских партийных лидеров в роли российских самодержцев – в короне и горностаевой мантии до пола, с державой и скипетром в руках. Первым был, разумеется, Вождь, который так сочно вписался в образ, что Филатов невольно засмеялся. Водитель удивленно обернулся, но ничего не сказал – если важный пассажир желает смеяться без повода, то пусть смеется. На то он и важный пассажир.
За Вождем последовали прочие известные политики. И все они выглядели на троне гораздо лучше, чем в Думе. Царские регалии придавали им солидный, почти величественный вид. И, что самое интересное, каждому можно было подобрать двойника среди уже имевшихся российских царей.
«Было уже все это, было… – с грустью подумал Филатов. – И ничего хорошего не получилось, кроме смуты, войн и революций. И что, опять на те же грабли наступать?»
Представив себе, во что неизбежно выльется установление монархии в России, Филатов решил не покушаться на конституционный строй, а оставить все как есть. Во всяком случае пока. Между тем размеренное движение и однообразная картинка за окном подействовали на Филатова усыпляюще, и он задремал, откинувшись на спинку.
Глава 12
Когда приехали в Амман, было уже совсем темно. Однако город производил вполне благоприятное впечатление – множество машин, хорошо освещенные улицы, довольные жизнью люди у магазинов и ресторанов. Филатов представил себе, какие сейчас пробки в центре, где историческая застройка не позволяет соразмерить ширину улиц и количество машин, но беспокойство оказалось излишним – справа по курсу он увидел стоящее немного на отшибе здание со светящейся надписью «ARENA» на крыше.
С видом давнего постояльца Филатов зашел внутрь, кивнул швейцару, демонстративно достал карточку-ключ и проследовал к лифту. Пока все шло по плану. Правда, план этот составил за Филатова Аббас, и он лишь следовал чужой воле, но ведь игра только начиналась. Двери лифта плавно открылись, Филатов вышел в коридор и осмотрелся – никого. Только в распахнутое окно доносился шум города, а из какого-то номера слышалось бормотание телевизора. Филатов постоял несколько секунд, потом подошел к своей двери, прислушался – вроде все тихо. Филатов быстро вошел внутрь и захлопнул дверь.
Номер был слабо освещен светом уличных фонарей. Причудливые тени лежали на полу. Ни один посторонний звук не нарушал звенящей тишины. Но что-то смущало Филатова – странное, необъяснимое беспокойство шло из глубины комнаты. Он замер, прислушиваясь к своим ощущениям. И сразу понял – запах, запах хорошего мужского одеколона. Он сразу вспомнил Аббаса. Как всякий арабский мужчина, тот выливал на себя литры парфюмерии, и сейчас Филатов чувствовал что-то похожее. А собственно говоря, кто здесь мог быть, кроме Аббаса? Если он сам звонил, значит, сам и будет встречать!
– Вас не затруднит включить свет, доктор Аббас! – сказал негромко Филатов.
Щелкнул выключатель, и он действительно увидел сидящего в кресле Аббаса.
– Вы удивительно догадливы, господин Филатов! – Аббас встал. – Добро пожаловать в Амман!
Филатов прошел в комнату, поставил сумку в угол и сел в ближайшее кресло. Возможно, Аббас хотел обменяться рукопожатием, но Филатов демонстративно обозначил дистанцию. Однако Аббас остался стоять.
– Надеюсь, вы пригласили меня не для обсуждения моей сообразительности?
– Может быть, желаете сначала поужинать, господин Филатов? Здесь отменная кухня.