— О да, — промурлыкала Дафна, высвобождая руку и расстегивая его рубашку. Он попытался отстранить ее проворные пальцы, но она только рассмеялась. Томас схватил настойчивую даму за плечи и слегка встряхнул, чтобы остановить, но та, призывно глядя на него, продолжала свое дело.
— Я не желаю близости! — резко сказал он.
— А твое тело говорит иное, дорогой, — возразила она; ее рука скользнула вниз к передней части его брюк и задержалась там. И его член, возбужденный воспоминаниями о Кэт и поощряемый опытной рукой Дафны, предал его, сделавшись твердым под ее ласками.
— Я всего лишь мужчина, — попытался он объяснить, когда француженка торжествующе взглянула на него.
— Превосходный мужчина, — прошептала она.
— Послушай, Дафна, между нами ничего не будет, несмотря на все твои старания. — Он наконец завладел ее вниманием. Между тонких изогнутых бровей залегла морщинка.
— Я теперь знаю, почему ты не хочешь меня! — крикнула Дафна. — Все дело в этой рыжей английской девчонке, не так ли? О, это слишком очевидно. Она такая неприступная, такая благопристойная. Истинная британка. И что? Ты тоже должен быть таким же? О, мой Бог! С каких это пор ты так переменился?
Она сузила глаза; ее голос понизился до хрипоты.
— Я ведь знаю, что ты совсем другой. Помнишь отель «Палас-Ройял»? Я освежу твою память. Три проститутки выразили недовольство тем, что их клиенты оказались слишком слабыми мужчинами. Тогда ты вызвался сам удовлетворить их. И когда одна из них сказала, что они согласны, ты рассмеялся. Я помню, Томас, как ты сказал, что они должны сами заплатить тебе за твои услуги. О, ты так старался, имея каждую по очереди. — Ее голос сделался совсем низким. — Обслуживающий персонал отеля никогда не знал ничего подобного. Такой большой, такой сильный мужчина! Подумать только — удовлетворил сразу трех шлюх.
В голосе Дафны появились жесткие нотки, хотя глаза продолжали вожделенно блестеть.
— Твоя добродетельная англичанка знает об этом? Неужели она так терпима?
— Заткнись, — проворчал Томас.
— Только не говори, что она девственница! Ты ведь просто-напросто разорвешь ее! — Проведя рукой вниз по его брюкам, Дафна ухватилась за его мужскую плоть сквозь материю. — Она не выдержит, когда ты накроешь ее своим огромным телом.
Образ Кэт, лежащей под ним, когда он дает уроки страсти ее телу, заставил Томаса замереть. Он чувствовал руки Дафны на своем теле, однако его мысли были обращены к Кэт. К Кэт, которая с любопытством исследовала его тело. Которая трепетала, когда он позволил себе лишь слегка проявить страсть. Кэт не догадывалась, как он сдерживал себя в оранжерее. И она не должна узнать ни о его прежнем разгульном образе жизни, ни о его сексуальных аппетитах.
— Будет лучше, если мы останемся такими же, как были, для нашего удовольствия, — услышал он вкрадчивый голос. — Зачем страдать? Какой толк в благопристойности, когда она скоро найдет себе какого-нибудь ничтожного графа, который будет спать с ней раз в месяц? Я могу гораздо лучше удовлетворить твою страстную натуру, Томас, так как я тоже страстная женщина. Если эта девица любит тебя, то переживет. Другие девицы до нее смогли же пережить.
Теперь его рубашка была полностью раскрыта, и Дафна гладила его горячими руками, прерываясь лишь для того, чтобы расстегнуть его брюки. Томас ощутил прохладу воздуха своей обнаженной кожей. Он услышал, как Дафна резко втянула воздух, и почувствовал ее ногти на своем животе, ощутил ее поглаживания. Ее слова завораживали его.
А как же Кэт? Ведь она любит его. Он стиснул зубы, желая, чтобы ее чувственный образ исчез. Но он никуда не делся. Томас явственно представлял теплый взгляд ее глаз, ее ласковую улыбку, когда девушка обнимала его. Сценарий продолжал неумолимо развиваться. Томас как воочию ощущал ее мягкую кожу, силу своей страсти, которую она пробудила. Затем он увидел с мучительной ясностью, что ее желание угасает, перерастает в волнение и в конце концов в страх, в то время как его сдержанность, которую он постоянно сохранял, ежедневно встречаясь с Кэт, начала отступать перед магнетическим притяжением этой девушки. Он никогда не был способен как-то регулировать свою страсть, так сильно желал обладать Кэт. И ничего не мог с этим поделать.
Дафна права. Он не будет страдать. Ее влажный язык с чувственной неторопливостью проникал сквозь густые волосы на его груди. Томас открыл глаза и обнаружил, что его брюки уже расстегнуты. Дафна со стоном обняла его и прильнула всем телом. Он схватил ее за плечи, чтобы отстранить, однако, возбужденный ее стонами, невольно смягчился.
Внезапно Томас уловил какое-то движение и поднял голову. На мгновение ему показалось, что перед ним снова возник образ Кэт. Но он никогда не видел ее такой необычайно бледной, с выражением ужаса в серо-зеленых глазах. Вытянув вперед дрожащую руку, она, казалось, отталкивала то, что внезапно предстало перед ее взором.
Реальная, живая Кэт стояла в дверном проеме, и это ее фигура отражалась в зеркале. Из груди Томаса вырвался болезненный стон, и в тот же момент девушка исчезла.
Глава 13
Он был страшно зол. Но даже в гневе аналитическая часть его сознания безуспешно искала причину предательства, тот порыв, который побудил Сьюарда послать Кэт в его комнату. Это были не просто деловые разногласия, а личная неприязнь — жестокая и мстительная. Еще больше Томас злился на себя, ведь он допустил непростительную беспечность. Следовало распознать ненависть к себе Сьюарда, хотя тот старался скрыть се. Жизнь Томаса часто зависела от его способности понять мотивы, которыми руководствовались в своем поведении другие люди. Однако он так и не смог до конца распознать этого интригана.
Список того, что «следовало бы» сделать, представлялся ему в виде длинного перечня. Ему «следовало бы» раскусить Сьюарда и быть готовым к его предательству. Ему не «следовало бы» доверять Кэт заботам Сьюарда в Павильоне. Ему «следовало бы» знать, что открытая дверь в его номере была своеобразным, приятно возбуждающим вызовом для такой женщины, как Дафна. Ему «следовало бы» уйти из комнаты при первых попытках француженки соблазнить его.
Его неосмотрительность сделала его соучастником собственного предательства. Однако, видит Бог, главный виновник — все-таки Сьюард. Томас готов был порвать его на куски. Может быть, это помогло бы в какой-то степени облегчить неослабевающую боль, которая не оставляла его с того момента, когда он увидел искаженное ужасом лицо Кэт в тусклом зеркале и оттолкнул от себя Дафну.
Та съежилась и в страхе отпрянула от разъяренного зверя, в которого на глазах превратился ее бывший любовник. Затем быстро выбежала из комнаты, когда он поднял тяжелое кресло и ударил им о стену, расщепив его на части. Она хорошо понимала, что он мог бы присовокупить еще и убийство к своим прочим грехам.
Томас провел оставшуюся часть ночи в темноте, сидя в кресле у давно погасшего камина. Его компаньонами были только бренди и холодный морской воздух. Время тянулось бесконечно долго, убийственный гнев сменился отчаянием. Он потерял Кэт. Не только ее физическое присутствие, но и ее привязанность, ее уважение.
Томас знал, что она никогда больше не будет с ним, однако надеялся сохранить хотя бы ее хорошее отношение. И в будущем он тешил бы себя мыслью о том, что они когда-нибудь снова встретятся и она улыбнется ему. Томас закрыл глаза, не заметив, что слишком сильно сжал бокал и тот в его руке раскололся на части.
Образ Кэт преследовал его. Невинная девчонка, так настойчиво стремившаяся приобрести полезный опыт, нарушила основной жизненный закон: никому не доверяй. А она готова была отдать свою душу ему: распутному повесе, шпиону. Из его горла вырвался хриплый звук. Теперь ему нечего сказать Кэт, ничто не сможет заставить ее забыть то ужасное зрелище, которое предстало перед ней. Томас знал только, что обязательно должен увидеть девушку, выдержать ее презрение, заставить ее высказать боль, которую он причинил ей. Тогда, может быть, ей станет легче.
Он ждал, не представляя, как много прошло времени, пока не услышал первые шаги служанок отеля, разносивших горячий шоколад и тосты гостям. Томас подошел к комнате Кэт и постучался.
Ответом была тишина. Он снова постучал ладонью в дверь. Никакого ответа.
— Может быть, я все-таки открою, миледи? Возможно, это горничная принесла чай. О, мэм, пожалуйста, вам необходимо подкрепиться, — услышал он голос Филдинг по другую сторону двери. В ее голосе чувствовались беспокойство и мольба.
Ответа Томас не разобрал, он прозвучал слишком тихо.
— Я вас прекрасно понимаю, — услышал он снова голос горничной. — Но вы должны позволить мне принести вам какую-нибудь еду. Я быстро выскользну…
— Нет!
На этот раз Томас отчетливо услышал голос Кэт. Он закрыл глаза, представив, какое замешательство вызовет у нее его появление. Лицо его изобразило болезненную гримасу, и он отошел от двери. Его снова охватил невероятный гнев.
На этот раз Томас отчетливо услышал голос Кэт. Он закрыл глаза, представив, какое замешательство вызовет у нее его появление. Лицо его изобразило болезненную гримасу, и он отошел от двери. Его снова охватил невероятный гнев.
В своей комнате он побрызгал холодной водой из тазика себе в лицо и, посмотрев в зеркало, выругался, когда увидел свои красные, воспаленные глаза. Перед ним снова возник образ Кэт. Изрыгая проклятия, Томас схватил сюртук который в порыве ярости бросил в угол. Он найдет Сьюарда. Неужели тот решил позабавиться, направив Кэт в его комнату, зная, что там будет Дафна? Что ж, это ему дорого обойдется. Очень дорого. За каждое развлечение надо платить.
На ступеньках крыльца дома, арендуемого полковником Генри Сьюардом в Брайтоне, стоял огромного роста мужчина. Его ноги были широко расставлены, руки свободно свисали по бокам, темные растрепанные волосы легли на высокие скулы, поза была неестественно застывшей.
Сонный лакей, открывший дверь на стук, испуганно попятился назад от грозной фигуры. Мужчина окинул мрачным взглядом прихожую, прежде чем окончательно войти.
— Позовите полковника Сьюарда. — Спокойный тон его голоса резко контрастировал с устрашающим видом.
— Мой хозяин не принимает визитеров без предупреждения, — ответил лакей, заикаясь.
Гигант сжал кулаки.
— Если я не увижу полковника через пять минут, я сам найду его! Понятно?
Лакей, сглотнув подступивший к горлу ком, закивал. Затем, явно лишившись дара речи, проводил грозного гостя в комнату. Осторожно закрыв за собой дверь, он бросился к полковнику Сьюарду, умоляя хозяина уладить дело с явившимся к ним безумцем.
Не отрывая глаз от часов на каминной полке, Томас надеялся, что обещанные пять минут пройдут и тогда он с удовольствием разнесет эту комнату к чертям собачьим. Прошло четыре минуты и десять секунд, когда дверь открылась.
Сьюард выглядел чрезвычайно усталым. Осторожно взглянув на Томаса, он запахнул свой шелковый халат и завязал пояс. Тот отметил с некоторым разочарованием, что руки полковника не дрожали.
— Я пришел, чтобы вышибить из тебя дух, — тихо сказал Томас. — Говорю тебе это только для того, чтобы ты мог позвать слуг на помощь. Тогда у меня будет возможность в полной мере дать волю своей ярости.
Сьюард упрямо приподнял подбородок.
— Я не собираюсь звать подкрепление.
Томас вздохнул, явно разочарованный.
— Не надо делать вид, что ты ни в чем не виноват. Я даже готов признать, что в сцене, ловко устроенной минувшей ночью, есть доля и моей вины. Но я никогда не считал тебя способным на такое подлое предательство. — Его смех прозвучал довольно пугающе.
Впервые Сьюард осознал, сколь опасен Томас.
— Забавно, не правда ли? — сказал тот таким же устрашающим спокойным тоном. — Ты часто отмечал мою недоверчивость, и все-таки оказалось, что меня так легко обмануть.
Томас подошел к полковнику и остановился на расстоянии вытянутой руки. «Вероятно, он пьян или наглотался каких-то снадобий», — подумал Сьюард. Он не знал, чем именно вызвано такое состояние Томаса. Затем вспомнил мужчин с такой своеобразной походкой, необычным спокойствием и лихорадочным взглядом. Томас Монтроуз выглядел подобно человеку, случайно уцелевшему после страшной резни.
— Надеюсь, удовольствие, которое ты получил, стоило того. — Томас покачал головой. — Впрочем, мне не привыкать попадать в неприятное положение. А ты, хорошо зная меня, должен был понимать, что тебя ждет возмездие. Ты все предусмотрел? — Губы Томаса искривились. — Я не разочарую тебя, уверяю! Ну что же ты стоишь, давай начинай, Сьюард. — Томас стоял в расслабленной позе со спокойным видом; только его внушительные габариты и слишком мягкий голос казались угрожающими. — Я доставлю тебе еще большее удовольствие, позволив первым нанести удар. Не правда ли, это выглядит весьма трогательно?
— Я не поддамся такому искушению, Монтроуз, и на самом деле я не такой легкий противник, как ты полагаешь, — предупредил Сьюард.
— Посмотрим, — сказал Томас с обманчиво мягкой улыбкой. Он закрыл глаза и качнулся назад. Сьюард инстинктивно вытянул руку, чтобы удержать его, но прежде чем он успел коснуться Томаса, тот слегка приоткрыл глаза, и Сьюард увидел в них дикий блеск. Он резко отдернул руку назад. Несмотря на внешнее спокойствие, Томас Монтроуз явно мог бы свернуть ему шею.
На протяжении своей крайне опасной карьеры полковник Генри Сьюард имел дело со многими типами людей. Он встречался с самыми опасными и непредсказуемыми противниками, и его незваный гость был именно таким.
— Нет мы не начнем, пока ты не выслушаешь меня, — сказал Сьюард, удивившись своему желанию облегчить страдания Томаса.
— Меня не интересует, что ты скажешь, — проворчал тот, делая шаг вперед. Сьюард остался стоять на месте.
— Я не знаю, что произошло минувшей ночью, — сказал он. — Могу только догадываться, что случившееся связано с ранним возвращением леди Кэтрин в отель.
Томас мгновенно схватил Сьюарда за лацканы халата и толкнул его вперед.
— Меня можно обмануть только один раз. Ты хочешь, чтобы я поверил, будто бы ты не спланировал такой извращенный способ наказать меня? Но за что? За мое социальное положение? За то, что я оставил министерство иностранных дел? Разве не ты убеждал меня, что Дафна Бернар не будет липнуть ко мне, когда я попытаюсь осуществить твой план? — Его голос понизился до шепота. — Ты, конечно, смеялся, Сьюард, — продолжил Томас, — когда она описывала, какое отвращение было написано на лице Кэт? Или Дафна не заметила этого, будучи слишком занятой моим соблазнением? Какое разочарование для тебя! — Он встряхнул его и неожиданно небрежно оттолкнул его от себя.
Сьюард попятился назад, вытянув дрожащую руку и пытаясь предотвратить падение. Монтроуз был невероятно силен. Однако не физическая сила, а его слова заставили полковника побледнеть.
Он не знал, что произошло, но догадывался. Дафна Бернар, испуганная и дрожащая, прибыла к нему в два часа ночи и, сообщив все, что знала, потребовала денег. На вопрос, почему она не предоставила информацию Томасу, дама разразилась французской руганью и заявила, что как можно скорее вернется в Париж.
Сьюард провел остаток ночи, стараясь убедить себя, что с его стороны не было никакого предательства. Ему не о чем было беспокоиться; леди Кэтрин без каких-либо происшествий вернулась в свой номер. Он усмехнулся над показным соблюдением требований морали со стороны Томаса. «Однако, — мрачно подумал полковник, — если и следует над чем действительно посмеяться, так это над его собственной неспособностью воспользоваться кодексом чести».
Потому что, помимо ярости, превратившей этого огромного мужчину в опасного зверя, тот явно испытывал невероятные мучения. Сьюард интуитивно подозревал, что сам он не способен на такие сильные чувства. Внезапное осознание этого наполнило его презрением к самому себе. Подобно разозлившемуся ребенку, который не может ездить верхом и потому заявляет, что ненавидит лошадей, он старался оградить свою личность от таких понятий, как честь, порядочность и нравственность.
Сьюард никогда ни перед кем не оправдывался. И сейчас не хотел делать это. Однако он чувствовал, что необходимо просветить Томаса относительно недостойного поведения лорда Бэрримора.
— Я не являюсь твоим врагом, Монтроуз. — Последние слова Сьюарда были прерваны ощущением резкой боли.
Он даже не заметил, как Монтроуз нанес ему удар, так быстро это произошло. Томас стоял, снова расслабившись, опустив руки по бокам и ровно дыша.
— Я опять ошибся в тебе, Сьюард. Поздравляю! Я никогда не думал, что ты к тому же трус!
Теперь полковник не на шутку разозлился. Он нанес ответный удар, целясь в подбородок Монтроуза. Однако его кулак не достиг цели. Его противник рефлекторно схватил руку, остановив в нескольких дюймах от своего подбородка. При этом лицо его сохраняло невозмутимое выражение.
— Благодарю, — пробормотал Томас и вывернул запястье Сьюарда так, что тот вынужден был опуститься на колени.
Полковник стиснул зубы, сдерживая стон. Казалось, его рука была сломана.
— Это еще легкое наказание! — фыркнул Томас, отпуская его. — Скажи еще раз, что ты не мой враг.
— Пошел к черту! — прорычал тот и ударил Томаса ногой в коленную чашечку. Монтроуз отступил назад.
Поднявшись, Сьюард нанес удар локтем по его лицу и отскочил.
Томас опустил голову; на губах его появилась кровь. Он взглянул из-под темных бровей на полковника, и тот увидел вспыхнувший дьявольский огонь в его глазах.
— Благодарю еще раз, — сказал Томас, медленно приближаясь к Сьюарду.
— Будь ты проклят, Монтроуз! Послушай меня! Хотя бы ради леди Кэтрин!
Теперь на лице бузотера не было обманчиво небрежного выражения. В его безжалостных темных глазах отражалась смертельная ярость.