— Что еще? — не слишком любезно осведомился Томас.
— Кэт вознамерилась решить все эти проблемы одним махом, связав себя узами брака, — поспешно ответил Маркус.
— Мне не кажется, что она чувствовала себя мученицей.
— Вовсе нет! — При других обстоятельствах такое поспешное отрицание показалось бы забавным. Но Томас только недоверчиво посмотрел на пылкого юношу.
— Кэт ведь очень практичная, — пояснил Маркус. — Она не собиралась выйти замуж за первого попавшегося богатого бездельника, а тщательно подыскивала наиболее подходящего кандидата среди знакомых и друзей — разумеется, скрытно — и только после этого решилась на первое знакомство с Джайлсом.
— Я понимаю, что могу показаться совсем тупым, однако позвольте прояснить ситуацию, как она мне представляется. Выходит, Кэт заочно выбрала мужчину, которого никогда прежде не видела?
— Вы правы, — ответил Маркус. — Она решила, что лучше заранее иметь представление о своем избраннике.
— Вам каким-то образом стали известны критерии, по которым она сделала свой выбор?
— Не совсем. Но я знаю, что ее будущий муж должен быть очень богатым, умным, но не нудным, умудренным опытом человеком. Он не должен лишать ее самостоятельности, проявлять излишней эмоциональности и не требовать слишком многого от моей сестры.
— И лорд Стрэнд отвечает всем этим требованиям?
— В полной мере, будьте уверены. Он очень воспитанный и не подверженный сильным эмоциям мужчина, но Кэт едва ли пойдет с ним к алтарю, так как думает только о вас.
— О Господи, — пробормотал Томас.
— Вот почему я здесь. Видите ли, когда Кэт приехала к вам, она посылала письма домой каждый день. Они были лаконичными и забавными, что характерно для нее. Понимаете?
— Пытаюсь.
Маркус едва расслышал тихий ответ.
— Она писала нам регулярно. Вы знаете Кэт. Сестра считала своим долгом поддерживать с нами связь и делала это каждый день. И мы ждали ее весточек. А за обедом живо обсуждали их. Из того, что она сообщала, сделали вывод, что ее обучение идет успешно. Казалось, Кэт счастлива. Так было до поездки в Брайтон. После того как она покинула этот город, мы получили всего несколько писем. Это были уже скучные, неинтересные послания. А последнее время, когда она жила в Париже со своей двоюродной бабушкой, вообще не имели от сестры вестей. Мы беспокоимся о ней. Я очень озабочен ее молчанием. Зная, какой Кэт была раньше, зная, что она и вы… — Маркус замолчал.
Томас продолжил за него язвительным тоном:
— Зная, что она была под моим покровительством, поэтому изменила своим давним привычкам. Зная также мою репутацию человека, имеющего богатый опыт общения с молодыми леди, вы решили, что я могу дать объяснение, что же так повлияло на Кэт.
— Совершенно верно!
— Понятно. Во-первых, я думаю, что изменение в ее поведении никак не связано с ее семьей. А во-вторых, я сам не знаю, что с ней произошло. Мне тоже очень хотелось бы выяснить это. — Томас нетерпеливо соскочил со стола. — Полагаю, в следующий раз, когда вам потребуется информация, Вы возьмете перо и бумагу, избавив тем самым себя от утомительного путешествия. — Таким образом он дал понять, что разговор окончен, но Маркус с несчастным видом продолжал смотреть на свои руки, сложенные на коленях, и не двинулся с места.
— Вы не ответили мне, — тихо сказал он. — Мистер Монтроуз, Кэт не только моя единокровная сестра. Она мой друг. Я не могу удовлетвориться вашими общими словами.
Маркус посмотрел на возвышающегося над ним стройного мужчину. Он не отвел своих карих глаз от пронзительного взгляда Томаса, хотя было слышно его напряженное дыхание.
Тот смерил его взглядом.
— Ваша сестра в безопасности. У меня есть друзья, которые заботятся о ее благополучии всеми средствами, имеющимися в их распоряжении. Они наблюдают за каждым ее шагом и исполняют все ее желания. Ей ничего не угрожает, поверь, — сказал Томас в заключение с оттенком усталости в голосе. — Я сообщил тебе всю информацию, которой располагаю. Отправляйся домой и займись своими делами. Кэт — это моя проблема.
Последнее утверждение заставило Маркуса взглянуть на него с подозрением.
— Как это понимать?
— Да как хочешь! — произнес Томас слегка раздраженным тоном. — Не важно. Это свершившийся факт. И с этим вам придется считаться.
Томас скомкал листок бумаги и бросил его в камин. Он сидел некоторое время в ожидании, пока не услышал щелчок входной двери и слова холодного прощания миссис Медж с их гостем. Он солгал Маркусу. Кэт вовсе не была в безопасности.
В послании, которое он прочитал, подтверждалось, что угроза не миновала. Сьюард, верный своему слову, регулярно сообщал о положении во Франции, а также о действиях Хеллсгейта Бэрримора. Последнее письмо было кратким. По не подтвержденным слухам, Наполеон готовил заговор с целью вернуть потерянную страну. По-видимому, подумал Томас, не испытывая удовлетворения, его мрачные предчувствия, касающиеся императора, подтверждаются. Интуиция не подвела его и на этот раз, но это не радовало — ведь Кэт сейчас находилась в Париже.
Необходимо было каким-то образом оградить ее от потенциальной угрозы. Он понимал: его письмо с требованием, чтобы девушка немедленно вернулась в Англию, едва ли возымеет действие. Вероятно, она даже не прочитает его. Кроме того, как могла она, беззаботно гуляя по Парижу, чувствовать опасность, исходящую от титулованного негодяя Бэрримора, который, по ее мнению, должен находиться в Англии? Почему, черт возьми, свет клином сошелся на этом городе?
О Боже, видимо, он сам должен поехать туда и забрать ее. Для такого путешествия у него найдется время. Однако убедить Кэт поехать с ним будет большой проблемой.
Томас надеялся сам справиться с ней, хотя допускал, не без юмора, что скорее она справится с ним. Он с удовлетворением читал отчеты, присылаемые другом, который наблюдал за ней. Тот писал, что нет ни малейшего намека на то, что девушка страдает. Может быть, Томас оказал ей своеобразную услугу? Может быть, теперь она откажется от своего первоначального плана и найдет себе какого-нибудь молодого человека для приятного времяпрепровождения?
Она еще совсем девчонка, поэтому в конце концов оправится от потрясения. Как, впрочем, и он. Однако дни шли за днями, и каждое утро Томас мучительно сознавал, что нет никаких признаков, чтобы его душевная боль ослабевала. Его не покидало ощущение пустоты. Интересно было бы узнать, изменится ли его состояние, когда он увидит Кэт, поговорит с ней, убедит ее уехать с ним…
Томас сел за письменный стол и написал другому влиятельному приятелю короткое письмо, в котором изложил то, что посчитал нужным. Затем, вызвав Боба, приказал немедленно готовиться к длительному путешествию.
После возвращения Томаса из Брайтона верный слуга наблюдал, как его повелитель день ото дня становился все более холодным, замкнутым и неразговорчивым. Он видел, как мистер Монтроуз доводил себя почти до изнеможения, занимаясь делами своего поместья, и возвращался с полей только поздно вечером. Любые попытки убедить его поесть и отдохнуть встречали вежливый, но непреклонный отказ.
Внутреннее напряжение все нарастало. Откровенно говоря, поведение хозяина пугало Боба. Он видел однажды волка на цепи, и это зрелище вызвало у него страх. Хотя он понимал, что зверь не может освободиться, дикий блеск в его глазах казался весьма угрожающим. По мнению Боба, мистеру Монтроузу необходимо было немного развеяться. И Париж, с улыбкой подумал он, самое подходящее для этого место.
Глава 15
Март 1815 года
Париж
Боже, какая же она хорошенькая!
Джайлс Далтон, маркиз Стрэнд, внимательно наблюдал за ней в заполненном гостями бальном зале парижского дома, арендованного Мертоном. Да, несомненно, Кэтрин Синклер, или леди Кэт, как называли ее в обществе, вполне могла стать королевой бала.
Она бросила на него взгляд, который показался ему заинтересованным. Было ли это намеком на приглашение? Или просто обычная улыбка? Как ее понимать? Он слишком мало знал об этой очаровательной девушке. Однако был уверен, что привлекал ее внимание в течение нескольких последних светских сезонов. И даже пришел к мысли, что почти готов жениться на ней.
Лорд Стрэнд в конце концов устал от бесчисленных соблазнов, встречавшихся на его пути. Сначала они его развлекали, но, поскольку были легкодоступными, быстро начали надоедать ему. Будучи практичным, лишенным сентиментальности человеком, Джайлс сосредоточился на выборе своей будущей жены. Он принимал участие в нескольких светских сезонах, изучая возможных кандидаток, и наконец его внимание привлекла леди Кэтрин Синклер.
Она казалась воспитанной, веселой, прагматичной и невозмутимой. Он чувствовал, что их брак может быть основан не только на жизненной целесообразности, и полагал, что способен даже полюбить леди Кэт. Но сейчас, находясь в Париже, она так сильно изменилась.
Лорд Стрэнд в конце концов устал от бесчисленных соблазнов, встречавшихся на его пути. Сначала они его развлекали, но, поскольку были легкодоступными, быстро начали надоедать ему. Будучи практичным, лишенным сентиментальности человеком, Джайлс сосредоточился на выборе своей будущей жены. Он принимал участие в нескольких светских сезонах, изучая возможных кандидаток, и наконец его внимание привлекла леди Кэтрин Синклер.
Она казалась воспитанной, веселой, прагматичной и невозмутимой. Он чувствовал, что их брак может быть основан не только на жизненной целесообразности, и полагал, что способен даже полюбить леди Кэт. Но сейчас, находясь в Париже, она так сильно изменилась.
Может быть, спрашивал себя Стрэнд, это было только притворство? Или что-то еще? Скорее всего девушка, которой он намеревался сделать предложение, просто повзрослела. Будучи осторожным человеком, он решил подождать, пока не разберется в ситуации.
Если бы он не был таким осмотрительным, подумал Джайлс, криво усмехнувшись, то, наверное, уже давно повел бы Кэтрин к алтарю — или уложил в постель. Она была очень обаятельной и привлекательной. И ее остроты часто касались не только собеседника, но были направлены и на саму себя. Джайлс не всегда понимал ее, и это немного настораживало его. В то же время она сводила его с ума; хотя это было приятное безумие.
Кэт все чаще позволяла ему прикасаться к ней. Ее губы были сладкими, тело — гибким и податливым. Джайлс, чувствуя ее готовность общаться с ним, не видел в этом никакой ловушки. Все, что она говорила или делала, не содержало никакого намека на брачные ожидания. Его ласки, казалось, возбуждали ее и вызывали дрожь, что свидетельствовало о готовности леди Кэт получить уроки, которые он, охваченный страстью, мог бы преподать ей. И он пошел бы ей навстречу, если бы не был уверен, что Кэтрин несмотря на ее внешнюю искушенность, на ее призывные взгляды, к сожалению, являлась девственницей.
Девушка на выданье, как правило, обладала двумя положительно характеризующими ее качествами — богатством и девственностью. Если Кэт Синклер не имела первого, он не собирался лишать ее второго достоинства. Кроме того, Томас Монтроуз, обратившийся к нему с письмом, будучи морально неустойчивым во всех иных отношениях, имел твердое убеждение, что она должна пойти к алтарю невинной.
Хотя непонятно, какими мотивами руководствовался его приятель, просьба была вполне определенной: Стрэнд должен охранять леди Кэтрин и защищать ее от возможных недоброжелателей, а также от тех, кто попытается посягнуть на ее чистоту. Томас не знал, что выбрал в охранники того, кто сам являлся опытным соблазнителем.
Если бы Джайлс не испытывал к нему глубокого уважения, то заподозрил бы, что мистер Монтроуз скрывает какой-то тайный замысел. В книге записей в клубе «Уайтс» регистрировались пари — выдержит ли Джайлс осаду леди Кэтрин в очередной сезон? Выигравший должен был получить довольно крупную сумму денег. Джайлс знал, что эти пари возникали главным образом в связи с довольно откровенным поведением этой леди. Казалось, все общество знало, что она нацелилась на лорда Стрэнда. За исключением самой Кэтрин. Та вдруг решительно прекратила преследовать его в отличие от предыдущих сезонов. И это вызвало всеобщее недоумение.
Обязательство Джайлса перед Томасом оставалось непоколебимым. Он был представлен когда-то мистеру Монтроузу как военный атташе при сэре Стюарте. Тот был удивлен, узнав в главном агенте своего школьного товарища. Они возобновили начавшуюся в детстве дружбу. Позднее, в Саламанке, Томас не раз рисковал жизнью, спасая приятеля.
Джайлс неукоснительно исполнял письменную просьбу Томаса — никогда не упоминать при леди Кэтрин о своей связи с ним. В свою очередь, он ни разу не слышал, чтобы та произносила имя Томаса. Заботиться об этой девушке было простым делом; надо было только следовать его собственной склонности. Спокойствию Кэт угрожал разве что мерзкий Хеллсгейт Бэрримор, но его можно было легко избегать. За исключением таких многолюдных вечеринок, как эта.
С этой мыслью Джайлс оглядел двигающиеся по кругу толпы. Наконец он увидел лорда, одетого во все черное. Его бледное лицо неотрывно было повернуто в сторону Кэт. В этом нет ничего опасного, с улыбкой подумал Джайлс. Надо просто укрыть беспечную соблазнительницу от слишком заинтересованного взгляда этого старого ловеласа.
Девушка поприветствовала лорда Стрэнда в ответ на его поклон.
— Не желаете ли потанцевать, леди Кэт? — учтиво спросил он.
«У вас довольно приятные манеры, лорд», — подумала она, прежде чем ответить:
— Неделю назад я отправила бы вас к моей бабушке за разрешением пригласить меня. Но в прошлый раз, когда я послала к ней джентльмена с подобной петицией, та посмотрела на него с неприязнью и пробурчала: «Почему бы тебе, черт возьми, не обратиться непосредственно к девушке, глупый щенок?!» Сэр Хейл долго не мог прийти в себя после этого, — печально добавила Кэт. — И ужасно покраснел — то ли от злости, то ли от удовольствия, что его сочли молодым, хотя он всего на десять лет моложе Гекубы.
Стрэнд присоединился к смеющимся гостям, окружавшим Кэт.
— Вы выдумали все это, — запротестовал какой-то молодой человек.
— Да, признаюсь, я немного приукрасила… На самом деле сэр Хейл моложе бабушки на пятнадцать лет, — сказала девушка и насмешливо улыбнулась, хотя глаза оставались серьезными.
В течение четырех месяцев Кэт пользовалась огромным успехом в обществе. Она продолжала следовать прежним курсом, который вел ее прямой дорогой к цели. И главной задачей — напоминала она себе все чаще — было обеспечить свою семью.
Стрэнд был близок к тому, чтобы сделать ей предложение. Казалось, достаточно еще немного поощрить его… но нет. В тот момент, когда выражение его лица становилось серьезным, она угадывала его намерение и начинала глупо улыбаться, моргать, хихикать и в конце концов убегала. Дура!
Она сама себя не узнавала. И все, включая бабушку, заметили, что Кэт очень изменилась.
…Две недели назад она пришла, чтобы вечером развлечь старушку. Та встретила ее не в обычном строгом черном наряде, а в светло-вишневом атласном платье с вышивкой на вороте, который подозрительно напоминал декольте. Только тяжелое распятие, наполовину спрятанное под слоем кружев, говорило Кэт, что это леди Монтень Уайт, а не какая-то незнакомка. В этот же вечер распятие совсем исчезло наряду с тремя дюймами корсажа.
Кэт взглянула поверх плеча одной из своих компаньонок, глазами отыскивая бабушку. Боже, неужели Гекуба улыбается! Ее щеки порозовели не только благодаря пудре. Она однажды заметила, что бабушка тайно пользовалась ее кремом. Гекуба вся сияла в присутствии пожилого морщинистого маркиза де Гренвиля, который ходил за ней по пятам. Кэт в замешательстве покусывала нижнюю губу. Голос Джайлса вывел Кэт из задумчивости. В одно мгновение ее лоб разгладился, и лицо приняло безмятежное выражение.
— Может быть, мы все-таки потанцуем, рискуя навлечь на себя праведный гнев леди Монтень Уайт? — спросил он.
Девушка согласно кивнула. Взяв предложенную руку Стрэнда, они двинулась вперед и сразу уловила первое движение в сложных па кадрили. Ее партнер оказался превосходным танцором. Когда он склонял к ней голову, она каждый раз отмечала чистоту его гладкой светлой кожи и шелковистость густых вьющихся волос. Он отличался благородными чертами лица. У него были миндалевидные серые глава, полные губы и волевой подбородок. В нем чувствовалась породистость, передававшаяся из поколения в поколение, подумала Кэт, когда танец кончился и Стрэнд проводил ее на место.
— Мертон очень гордится своей недавно приобретенной коллекцией картин. Хотите взглянуть на них? — спросил он.
«Опять!» — сокрушенно подумала Кэт. Она выдержала короткую паузу, прежде чем согласиться. Это была явная уловка со стороны ее поклонника. Она уже провела немало времени, рассматривая статуи, вазы и книги в течение последних нескольких недель. Кэт разочаровалась в изобретательности Джайлса и была уверена, что Томас никогда бы не терял время попусту. Проклятие! Не исчезает он из ее памяти!..
Кэт через силу улыбнулась.
Джайлс повел ее в галерею по лестнице, ведущей наверх из холла. Верный своему слову, он показал Кэт несколько бессистемно висящих на стене, плохо освещенных картин.
— Это Жак Давид. Он великолепно изображает свет на торсе, вы согласны? — Его низкий голос приобрел интимный оттенок.
— Безусловно, — ответила Кэт, ощущая его теплое дыхание на своей шее. Джайлс, стоя позади нее, нежно провел пальцами по ее руке от запястья до плеча. Испытывая желание ответить на его прикосновение, она тем не менее оставалась неподвижной, никак не реагируя на такую фамильярность.
Наклонившись вперед, Джайлс слегка коснулся губами ее шеи. Кэт медленно повернулась и протянула руки, чтобы обнять его. Его поцелуй был теплым, нежным, но сдержанным. Неудовлетворенная этим, она приоткрыла свои губы и прижалась к нему. Тот понял ее, поцеловал крепче и настойчивее.