Тыкать пальцем в каждую из злобно оскаленных морд я не имел ни малейшего желания, поэтому использовал для этих целей ствол пистолета. он, знаете ли, металлический, в случае чего ему больно не будет. Пусто, пусто… Есть! Особо отвратительная оскаленная пасть оказалась как раз тем, чем нужно. Что‑то щелкнуло, и прямо передо мной открылась небольшая выемка, в которой можно было разглядеть рычаг. Так просто? Остается лишь потянуть за него и путь вниз откроется. Кэр именно так и считал, поскольку его рука потянулась к рычагу.
— Стой… Не нравится мне все это, да и вообще не слишком прилично засовывать руки во всякие подозрительные места. Они ведь свои родимые, а не у чужого дяденьки.
— Думаешь опять ловушка? — сразу посерьезнел Кэр. — Сомневаюсь я, но ты прав, осторожность лишней не бывает.
Ну, тут у меня не осторожность, а вовсе даже паранойя в особо изощренно — извращенной форме, что, впрочем, не меняет сути дела. Чем бы таким изогнутым подцепить рычаг? О, точно… Есть у меня милая привычка всегда носить с собой несколько отмычек на случай, когда необходимо вскрыть замок тихо и деликатно. Я не большой специалист в этом деле, но порой даже азы подобного навыка оказываются чрезвычайно полезными в нашей непредсказуемой жизни. Впрочем, сейчас главным было вовсе не мое скромное умение кое‑как работать с отмычками. Дело в том, что с помощью подобных изогнутых стальных палочек и крючочков без особы затруднений можно опустить тот самый ну очень для меня подозрительный рычаг.
Ага, зацепили рычажок, теперь отойдем‑ка немного в сторону от отверстия во избежание неприятностей. Кэр молодцом, сам догадался прилепиться к стене по другую сторону… Пора? Пожалуй. Рывок вниз, раздается тихий щелчок и в то же время из отверстия вырывается струя странного огня пепельного оттенка. Нутром чую, что если бы я стоял на ее пути, то это было бы последнее впечатление от жизни. А вот Кэр совершенно очевидно знал, что именно за гадость мы недавно лицезрели.
— Пламя Глубин, — удивленный тон подчеркивает неожиданность подобного события для него. — Прожигает все, а к тому же еще и отравляет любого человека… Противоядия нет, любой ожог вызывает быструю, но мучительную смерть. Такую пакость просто так не поставили бы… Значит, есть тут то, что необходимо защищать любой ценой.
— Потом разберемся, — отмахиваюсь я. — Не задело и ладно. Посмотри лучше себе под ноги, вот и путь обрисовался.
Большой участок стены медленно и совершенно бесшумно отъезжал в сторону, открывая узкую винтовую лестницу, ведущую на нижний уровень или уровни особняка, оказавшегося буквально по уши в тайнах и загадках. Что стоило ожидать на нижних уровнях? Не имею ни малейшего представления, зато уверен в опасности каждого нашего следующего шага. Мы даже не знаем сколько именно противников осталось там, внизу. Не слишком много, тут и гадать не приходится, но и не один — два человека.
Путь был освещен очень слабо, причем лампы красного света отбрасывали совсем уж зловещие отблески, как нельзя более подходящие к обстановке. На сей раз впереди шел я, как человек, несколько более подготовленный к боям в закрытых помещениях. В любую секунду можно было ожидать дружеского приветствия в виде автоматной очереди, а то и гадости вроде уже встретившегося нам Пламени Глубин или такой же гадости, ведущей свое происхождение из глубин тысячелетий. Именно потому я чуть было не продырявил очень подозрительный объект, темной массой виднеющийся вдалеке, на небольшой площадке у окончания лестницы. Дальше была еще одна дверь, на сей раз открытая настежь, за ней виднелся коридор…
А вот заинтересовавший меня объект оказался одним из охранников, лежащим в луже собственной крови и по всем признакам не то померший, не то готовящийся это сделать. Нет уж, что‑то не хочется мне допускать, чтобы ценный источник информации загнулся без малейшей на то пользы для прогрессивного человечества, то есть лично для меня. Правда я никогда не разбирался в медицине, поэтому и спросил у Кэра:
— Как этот недобиток, долго протянет?
— Будем посмотреть, — отозвался тот, присаживаясь на корточки рядом с телом, — почти совсем неживой, пару минут протянет, не больше. Очень уж качественно его кто‑то продырявил.
— До чего же ты у нас деликатно выражаешься! Кто‑то… Или один из нас двоих, ну или наши ребятки постарались от всего размаха своих широких натур. Ладно, оживи его немного, вдруг что дельное удастся узнать. Перед смертью у человека много можно выведать, главное найти правильный подход.
— Попробуем, — не слишком уверенно протянул Кэр. — Сейчас я ему введу стимулятор, он любого в чувство приведет. Но особо ни на что не рассчитывай, этот препарат кроме всего прочего немного затуманивает сознание. Будет у него состояние, как во время длительного запоя, исходя из этого и работай…
Полезное предупреждение, не спорю. Что ж, порой и затуманенное стимулирующим наркотиком сознание можно использовать как дополнительный козырь. Инъекция уже введена, значит, подранок вот — вот придет в сознание и важно не упустить ни секунды из отведенного ему в этом мире времени. Так… Зашевелился, застонал, а вот и глаза сфокусировались на мне.
— Зов из пещер… Г'Дар[1] должен явить свой лик. Генератор… слабо… отключите. Скоро вырвется…
— Где хозяин? — попробовал я получить хоть толику связной информации. — Опасность, дом горит!
— Уходить. Он не понимает… Нельзя держать на пределе… Прорыв…
Все. Короткий хрип и вместо ценного источника информации осталось лишь безжизненное тело. Кое‑что он все же успел сказать, но расшифровать бессвязный бред лично я не в состоянии. По крайней мере, расшифровать полностью. Понятно упоминание о генераторе, который опасно перегружать, но вот что может произойти? Вряд ли простой взрыв, я сильно сомневаюсь в похожести техники Ушедших на используемую нами. Еще загадочнее звучит упоминание такого имени как Г'Дар. Я всего несколько раз встречал его в описаниях Ушедших, но и эти скромные упоминания не доставили особого удовольствия. Г'Дар — один из немногих Ушедших, чье имя мало того что осталось в скромном количестве раритетных манускриптов, так еще и были описаны некоторые его повадки и особенности.
Практически все без исключения Ушедшие по дошедшим из обрывков рукописей сведениям не отличались приятностью манер, но этот… Вездесущий субъект, по мифам способный появляться в любом месте и больше всего любящий большое количество трупов. Говорить о нем можно много, но ничего приятного услышать не получится. С какой стати умирающий вспомнил именно о нем?
Именно этот вопрос я и задал Кэру, пусть и не рассчитывая получить исчерпывающий ответ, но надеясь прояснить хоть что‑либо.
— Он не сказал о самом Ушедшем, а лишь о его лике, что бы это ни значило, — уточнил тот маленький нюанс. — Сам Г'Дар считался кем‑то вроде посланника и среди остальных Ушедших не занимал сколько‑нибудь весомого положения. Явить лик… Нет, Герцог, это не просто оборот речи, тут кроется более конкретное понятие.
— Какое же?
— Явить лик всего лишь синоним. Наверняка имеется в виду посылка сообщения через полностью преданного курьера. Для таких целей Ушедшие использовали сторков — созданий, некогда бывших людьми, но измененных… Не спрашивай меня как именно, я все равно не отвечу. Просто не знаю. Само понятие сторк[2] я поднял из смутных упоминаний, в которых ужас превалирует над всеми остальными эмоциями. Не хочется даже подумать, что кто‑то еще помнит, как именно их создавать…
— А отключение генератора?
— Техника Ушедших находится в большинстве своем за гранью нашего понимания. Лично я ни разу не сталкивался с масштабными творениями их разума. Браслеты, кольца и прочие творения, пусть и обладают своими очень полезными свойствами, но не идут ни в какое сравнение с тем, что было подвластно Ушедшим. Идем дальше, там наверняка найдутся ответы хотя бы на часть возникших вопросов.
Дальше… В душе колыхнулись не самые радостные предчувствия насчет того, что мы там найдем. Теперь еще и сторки какие‑то на нашу голову обвалились. Не знаю где Кэр раскопал сведения о них, но если уж он сказал об этом хоть кому‑то, значит уверен в их правдивости по меньшей мере наполовину.
Коридор за открытой дверью оказался коротким, всего каких‑то десять шагов, а потом перед нами открылся обширный зал с явно нечеловеческой архитектурой. Потолок был весь во впадинах и утолщениях, но не от воздействия безжалостного времени, а исключительно по замыслу неведомых строителей. По стенам канатами и тонкими нитями змеились какие‑то странные утолщения, время от времени меняющие свою форму с четкой периодичностью согласно неведомым законам. Пол под ногами аритмично пульсировал в такт этим изменениям, и вообще место странным образом навевало мысли о неведомой технологии, в которой срослись воедино живое и неживое, плоть и камень, кровь и сталь… Эх, сюда бы тех самых высокоученых типусов, которые с ходу отвергают саму возможность подобного слияния. И мордой их в это самое несуществующее, мордой. Быть может после столь тесного контакта с «мифом» в головах бы прояснилось?
Коридор за открытой дверью оказался коротким, всего каких‑то десять шагов, а потом перед нами открылся обширный зал с явно нечеловеческой архитектурой. Потолок был весь во впадинах и утолщениях, но не от воздействия безжалостного времени, а исключительно по замыслу неведомых строителей. По стенам канатами и тонкими нитями змеились какие‑то странные утолщения, время от времени меняющие свою форму с четкой периодичностью согласно неведомым законам. Пол под ногами аритмично пульсировал в такт этим изменениям, и вообще место странным образом навевало мысли о неведомой технологии, в которой срослись воедино живое и неживое, плоть и камень, кровь и сталь… Эх, сюда бы тех самых высокоученых типусов, которые с ходу отвергают саму возможность подобного слияния. И мордой их в это самое несуществующее, мордой. Быть может после столь тесного контакта с «мифом» в головах бы прояснилось?
Странные емкости у стен, калейдоскоп разноцветных огней и посреди всего этого группа из пяти людей, стоящих у сооружения, больше всего похожего на лифт. Оружие в их руках уже поворачивалось в нашу сторону, когда парный стук наших автоматов пресек эту неприемлемую инициативу. Вот так оно обычно и бывает — никаких красочных побоищ в худших традициях киноиндустрии, просто несколько выстрелов и все. Планеты вращаются, сияют звезды, да и жизнь идет своим чередом без малейшего внимания к тому, что население мира вдруг сократилось аж на целых пять персон. Какая тут мораль? Для безвременно почивших лишь та, которая гласит, что всегда нужно пребывать в готовности отразить нападение. Они же, судя по всему, слишком понадеялись на свои психогенераторы, а также на сложность нахождения доступа в подземелье, вот и не ожидали нашего тут появления. Но они явно куда‑то спешили, раз бросили тело своего товарища, даже не удостоверившись в его смерти. Куда? Это еще предстоит выяснить.
Выпущенные нами пули явно повредили что‑то в структуре зала, поскольку тональность освещения изменилась, оно стало более тусклым и более… нездоровым что ли. Со стороны же стоящих вдоль стен емкостей доносилось негромкое пощелкивание. Видишь или слышишь что‑либо странное — иди и проверь, разумеется, при соблюдении необходимых мер предосторожности. Щелкать может как безобидный механизм, так и таймер, присобаченный к нехилой дозе взрывчатки. Ту, конечно, такой примитив вряд ли присутствует, но сама по себе идея вполне реальна. Я осторожно приблизился к емкости, со стороны которой доносились наиболее громкие пощелкивания и постукивания, и попытался понять, что же это значит. Россыпь огоньков на крышке, то гаснущих, то вновь зажигающихся, не говорила мне ровным счетом ничего. Немногим лучше обстояло и с надписями на одном из языков Ушедших, с которыми я был знаком лишь постольку поскольку. Впрочем, один из символов был мне знаком… он обозначал, в зависимости от контекста, вход или приказание открыть дверь. А прямо над этим символом располагалась выпуклость, ну очень сильно напомнившая мне кнопку.
Порой руки у меня работают с заметным опережением разума, вот и сейчас палец ткнул в центр выпуклости еще до того, как мозги как следует обдумали возможные последствия поступка. Хотя… никакой опасности не ощущалось, что и послужило еще одним побудительным мотивом лично проверить что да как. Тихое шипение, и крышка медленно отъехала вбок, открывая на всеобщее обозрение содержание емкости, точнее говоря чана с весьма необычным содержимым.
— Вот так пироги с дохлыми ежиками! — не удержался я от удивленного восклицания. — Кэр, ты только взгляни на эту похабень. Многое мог предположить, но чтобы такое.
— Никак что‑то интересное обнаружилось, — отозвался тот. — Сейчас посмотрим, непременно посмотрим… Только ты это, подержи на прицеле сектора входа и особенно лифта. Вход, сам понимаешь… Оттуда кто угодно нагрянуть может. А вот из лифта реально ожидать появления хозяина дома.
— А разве он не там? — я повернул голову в сторону лежащих на полу изрешеченных автоматными пулями тел.
— Увы, но он успел спуститься на лифте. Кстати, я и сам через минутку туда отправлюсь, но сначала посмотрю, что же тут тебя до такой степени удивило.
Приблизившись к открытой емкости, он сперва внимательно оглядел содержимое, присвистнул от избытка эмоций, после чего протянул:
— Дела — а! А ведь это, друг мой, и есть одна из составных частей генератора, его источник питания. Один из источников, ведь все эти емкости служат как раз для таких целей. Теперь понятно, о чем беспокоился ныне покойный местный обитатель. Источники энергии почти на нуле, а тут еще усиленный режим психоизлучения, да и наши пули точно что‑то повредили. Я сейчас быстро в лифт, — Кэр резко сменил тему. — Нужно найти здешнего хозяина и прикончить, ну а после сматываемся отсюда как можно скорее.
— И оставляем все это? — не понял я столь необдуманного с моей точки зрения решения.
— В любое место, созданное при участии Ушедших, невозможно проникнуть абсолютно постороннему человеку. Мы сумеем и войти и выйти, поскольку носим своеобразный пропуск — вещи из той эпохи. Мой браслет, твои кольца, изъятые из сейфа…
С этими словами Кэр повернулся и направился к лифту, вернее к решетчатой кабине со сложным пультом управления, выполняющую непонятные функции, среди которых подъем и спуск пассажиров вряд ли занимали основное место. Скорее всего это был один из управляющих модулей, но и это лишь мое предположение, не более того. Вот он уже в кабине, его пальцы отбили быструю дробь на пульте управления и «лифт» во мгновение ока провалился вниз. Мне же оставалось только ждать его возвращения, а заодно караулить и быть готовым к встрече нежелательных визитеров.
Но из моей головы никак не хотел улетучиваться вид того, что находилось в емкости и что служило всего лишь элементом питания для здешней системы… В открытом чане лежало человеческое тело, причем это самое тело было в каком‑то смысле живым, хоть и находилось в состоянии, более всего похожем на летаргический сон. Только жить ему явно оставалось недолго, даже если не принимать во внимание слова ныне покойного охранника о том, что генераторы скоро накроются из‑за нехватки энергии. Достаточно было вспомнить рассказы местных жителей о то и дело исчезающих бродягах. Ежику понятно, что они служили батарейками в этой древней системе, сотворенной расой, чье знание, как оказалось, дошло до нас из глубины эпох. Мало того, что дошло, оно еще и оказалось вполне пригодным для использования… Кем? Хозяевами поместья или же? Мне почему‑то больше нравился первый вариант, но исключать существование второго не получалось.
Тут откуда‑то снизу донеслась заполошная стрельба, раздавались истошные вопли, которые даже с самого страшного перепоя нельзя было принять за человеческие. Место, где несколько минут назад находился подъемник, заволокло туманной думкой, раздавалось гудение скрытых механизмов, но ничего не происходило. По крайней мере, в рамках моего понимания… Зато оба перстня на моей руке светились изнутри, словно их покрыли люминесцентным составом, а заодно стали холодными, очень холодными. Воздух в зале стал вязким, дышать становилось все труднее и труднее, сознание начинало плыть, несмотря на продолжающие работать вещицы Ушедших…
Глава 3
Дикая головная боль, в глаза словно насыпали целое ведро песку, сухость во рту и вообще наиотвратительнейшее самочувствие. Я попытался пошевелить рукой, но даже это простейшее усилие вызвало волну боли. Глаза же упорно не хотели открываться, как будто просто не желали видеть окружающий мир. Говорят, подобное состояние бывает только после тяжелейшего похмелья, но данный вариант ко мне не применим в принципе. Не пью я, вообще не пью, аллергия у меня на все спиртосодержащие жидкости… Тогда что же случилось? А кто его знает! Но узнать надо, для чего требуется хотя бы осмотреться вокруг. Неимоверным усилием мне удалось все же слегка приоткрыть глаза, но увиденное и вправду не было радостной и обнадеживающей картиной.
Больница, как пить дать она в своем классическом обличье. Отдельная палата, весьма приличного вида, но радости от сего открытия что‑то не наблюдается. Зар — раза! Органически не выношу подобные заведения, а особенно сейчас, поскольку не имею ни малейшего представления, с какого перепугу я тут оказался. В руку впилась игла, а от нее идет гибкий провод. Капельницу поставили… Это я тоже не люблю, в том смысле, что всегда предпочитаю знать, чем меня тут вздумали лечить. Значит что? Правильно, к ангельской бабушке капельницу. И все же, как я сюда попал? В голове словно щелкнул переключатель, мгновенно осветивший все события вплоть до того момента, когда Кэр спустился вниз на странном подъемнике, а потом… Вот потом я ничего, абсолютно ничего не помню. Кто доставил меня в больницу, где сам Кэр и вообще чего мне ожидать?