— Оскар, — буркнул второй из двух громил, выломавших дверь в квартиру Гарика. — Слышь, малой, это правда про «бэху» из Литвы? А какого года и почем?
— Наврал, — Гарик опустил взгляд.
— А-а, навра-ал, — разочарованно протянул Лось. — А я почти поверил.
— Говорю — талант! — рассмеялся Кощей. — Два Оскара жидяре: за гениальность и бескорыстную помощь!
Он подмигнул Бритому.
Гарику хватило и первого «Оскара». Мощный удар кулаком в ухо снес парнишку со стула, будто порыв ураганного ветра. Гарик улетел к стене, где его поджидал окованный носок ботинка второго мучителя. В боку что-то отчетливо хрустнуло, и Гарик взвыл от боли.
— Пальцы ему поломайте и челюсть, — спокойно приказал Кощей.
— Давай я его, тупо, хребтом об коленку, и все дела, — предложил Лось.
— Мочить нельзя, хоть и жидяра. Дома не гадим, закон. Обработаем, чтоб пару месяцев стучать не мог и базарить, да и хорош. Когда все заживет, поздно будет метаться.
Помощники выполнили приказ почти ювелирно. Напоследок Лось еще несколько раз пнул обмякшего в беспамятстве Гарика, его напарник треснул бейсбольной битой по компьютеру, и бандиты вразвалочку покинули квартиру. Выглядели они при этом спокойными и умиротворенными, будто возвращались с чаепития и ничуть не торопились уйти подальше от места преступления. Кощей и вовсе задержался в прихожей, чтобы позвонить кому-то с домашнего телефона Гарика. Дверь с раскуроченными замками они прикрыли и подперли обломком табуретки, той самой, которую сломали о спину Гарика за секунду до того, как он согласился второй раз позвонить Жене, чтобы передать сидящему где-то рядом с ней сыщику информацию насчет подозрительного «БМВ».
Сколько он провалялся в беспамятстве, Гарик не знал, из угла, в который его запинали «гости», настенных часов было не разглядеть. Когда же он очнулся, время и вовсе потеряло смысл. Вообще все потеряло смысл. Да и не осталось ничего, кроме боли. Любое движение, даже элементарный вдох, вызывало такой болевой приступ, что темнело в глазах.
«Сам нарвался, — выкатилась из пылающего горнила боли раскаленная мысль. — Ревность взыграла. Нашел у кого искать сочувствия. Но как это вышло? Будто какой-то бес на ухо нашептал. Наваждение какое-то! Что же теперь будет?! Если Женя останется одна, эти скоты могут ее схватить! Ее надо предупредить!»
Гарик выбрал наименее болезненную позу и попробовал подползти к телефону. Сначала ничего не получалось, но после пятой или шестой попытки он все-таки сумел сдвинуться с места и проползти целый метр. Оставалось еще примерно пять. Гарик уронил голову и насколько смог отдышался. В боках ныло и кололо, голова гудела, как закипающий чайник, а пальцы ломило, будто по ним проехал трактор — кисти рук стремительно отекали и приобретали сине-багровый цвет. В относительном порядке были только ноги, но встать никак не получалось, все попытки пресекала резкая боль в спине. Гарик поднял голову и попытался продолжить мучительный путь, но локоть скользнул по линолеуму, и он ткнулся лицом в пол. В глазах взорвался фейерверк, а тело невольно затряслось, будто в лихорадке. Все предыдущие ощущения оказались легкой разминкой перед настоящей болью! Эти гады действительно сломали ему челюсть.
Балансируя на грани обморока, Гарик все-таки нашел в себе силы подтянуться еще на полметра к тумбочке, на которой стоял телефон. Уходя, Кощей не стал крушить аппарат, и оставалась надежда, что он работает, а значит, Гарик просто обязан исправить то, что натворил. Только эта мысль не давала парнишке плюнуть на все и спокойно умереть (или провалиться в забытье — как повезет).
Время, до того тянувшееся ленивой патокой, вовсе остановилось, боль стала постоянной, но Гарика все это больше не волновало. Погрузившись в транс, он упрямо полз к тумбочке.
И только ударившись лбом об ее угол, он вдруг понял, что его маленький подвиг не имеет смысла. Чтобы поднять трубку и набрать номер, требовались здоровые пальцы, а чтобы сказать хотя бы слово, нужно было открыть рот. Для Гарика все эти действия были за гранью реальности. В порыве отчаяния он сильно боднул шаткую тумбу, и телефон свалился на пол. Трубка упала почти перед носом у Гарика и возмущенно зашлась длинным гудком.
«Трубку как бы снял. Что дальше?»
В базовом блоке аппарата что-то щелкнуло, пискнул короткий сигнал, и в прихожей неожиданно зазвучал голос Кощея:
— Рустам? Сыщик уехал ловить киллера, можно действовать.
— Хорошо. Слушай, что делать дальше.
Голос этого Рустама был Гарику незнаком, хотя он неплохо знал большинство Кощеевых друзей. До того как Николай подался в «патриоты», Гарик иногда проводил время в его компании. Правда, это было давно, года три назад. Потом их дорожки разошлись. С тех пор у Кощея появилось много новых знакомцев, а Гарик перестал интересоваться уличной жизнью и углубился в Сеть. Они так бы и просуществовали до старости в параллельных мирах, если бы сегодня вечером Женя не оказалась в гостях у сыщика и Гарик ее не приревновал. Да и это не стало бы причиной проблем, не позвони вдруг в дверь Кощей. Он, видите ли, хотел отдать Жене должок, но не застал ее дома. Не у Гарика ли она? Нет, не у Гарика, но он знает — где. Неужели?! Почуяв неладное, Гарик успел захлопнуть дверь, но Лось и Бритый вышибли ее за доли секунды. И вот тут-то началось самое странное. Гарика будто загипнотизировали. Кощей смотрел на него, не мигая, будто удав, и Гарик, словно полудохлый кролик, выполнял все его желания, не в силах сопротивляться. Чем это закончилось — понятно. Хотя нет. Понятно станет, когда закончится запись на автоответчике. Кощей, как и большинство современных россиян, никогда не пользовался таким аппаратом, а потому, наугад ткнув в несколько незнакомых кнопок, случайно записал свой разговор с неведомым Рустамом.
— Встречу ей назначишь на тридцать пятом, с внутренней стороны. По времени сориентируй… часов на десять. Приедет, долго не базарь. Бери свое и отваливай, понял?
— И все?
— Премию получишь на месте. Детали уточним минут за десять до «стрелки». Встретимся на заправке, на выезде с Варшавки, знаешь?
— Да, знаю. Годится. А с Бритвой что?
— С кем? А-а, с ней. Не твое дело.
— Обижаешь, брат. В этом районе не мои дела только у прокурора. А Бритва, хоть и сучка, моя, понял?
— Будет хорошо себя вести — выживет. Так пойдет?
— Ну-у, — Кощей явно играл в «крестного отца».
— Я не понял, гоблин, тебе мало сто штук грина? — резко сменил тональность Рустам. — Чего ты кулер врубаешь?
— Ладно, проехали, — сдался Кощей. — В девять пятьдесят на заправке. Ты на чем будешь?
— Черный «Мерс». Новая «эмка». А ты?
— Я… — Кощей замялся. — Я к тебе сам подойду. И еще, Рустам, больного реально с собой везти? Он вообще никакой, растение. Еще нассыт в салоне.
— Оставь бойца, пусть дверь караулит. Если он такой больной, никуда не денется. До встречи.
Аппарат снова пискнул и отключился. Гарик повозился, пытаясь локтем нажать отбой, но не сумел. Сделать что-нибудь ногами у него тоже не получилось. Оставалось одно — ползти в подъезд, авось кто-нибудь пойдет, увидит избитого соседа, вызовет милицию, ну и так далее.
Парнишка кое-как дотянулся до порога и снова стукнул лбом, теперь в дверь. Обломки табурета оказались слабой подпоркой. После третьего удара они брякнули о бетон лестничного пролета, и дверь приоткрылась. Гарик поднял взгляд и, увидев чьи-то ноги, замычал.
Стоящий напротив двери человек почему-то не отреагировал. Гарик испугался, что это оставленный Кощеем наблюдатель, но, разглядев рваные джинсы и знакомые тапочки, успокоился. Это был не бандит, это был Женин брат. Толку с него наверняка было столько же, сколько с переломанного во всех местах Гарика, но не оставалось ничего, кроме как попробовать войти с ним в контакт.
Каким-то невероятным усилием воли Гарик сумел заставить себя приоткрыть рот и процедить всего одно слово:
— Женя!
Получилось что-то вроде «е-я» и очень тихо. Володя стоял не двигаясь. Решив, что сосед не расслышал, Гарик попытался подползти ближе, но левая нога проскользнула и задела телефон. Аппарат снова пискнул, и запись на автоответчике прокрутилась еще раз. Гарик выждал, когда она закончится, и снова замычал, пытаясь если не словами, то хотя бы своим поведением дать понять Володе, что случилось нечто плохое и надо что-то делать. Сосед по-прежнему не реагировал. Снизу было плохо видно, но, кажется, он даже не смотрел на корчащегося перед ним Гарика. Просто стоял и тупо пялился на сломанный дверной косяк. Примерно через минуту после того, как Гарик устал извиваться и обмяк, Володя по-военному развернулся кругом и, шаркая, скрылся за дверью своей квартиры.
«Все пропало! Жене конец!» Гарик прижался лбом к холодному полу лестничной клетки и заплакал.
* * *— Босс, это Эфиоп. Что? Номер? Да, новый, сменил «симку», как обычно. Докладываю: посылка доставлена. Хорошо. Да. Понял.
«Все пропало! Жене конец!» Гарик прижался лбом к холодному полу лестничной клетки и заплакал.
* * *— Босс, это Эфиоп. Что? Номер? Да, новый, сменил «симку», как обычно. Докладываю: посылка доставлена. Хорошо. Да. Понял.
Киллер закрыл модную угловатую «раскладушку» от «Нокиа» и уселся в машину. Завести мотор он не успел. Правая дверца вдруг распахнулась, и на пассажирское сиденье уселся… оживший покойник!
— Руки на баранку, Эфиоп, — Туманов ткнул пистолетом киллеру в бок.
Эфиоп выполнил приказ без возражений. Виктор похлопал его по карманам и выудил из одного оружие, а из другого глушитель.
— Я так и знал, что ты любитель, — сыщик усмехнулся. — Контрольный выстрел не сделал, оружие не выкинул… ты что, телевизор не смотришь, не знаешь, как настоящие профессионалы работают?
Киллер смерил Туманова презрительным взглядом и промолчал.
— Понятно, гордый. — Виктор примерил глушитель к стволу своего пистолета и делано удивился. — Гляди, подходит!
Эфиоп напрягся, будто бы готовясь к драке, но Туманов бросил глушитель на заднее сиденье, и киллер снова расслабился.
— Коленку я тебе и так прострелю, без насадки. В упор, да еще с такой звукоизоляцией, как в этой тачке… на черта мне глушитель? Согласен?
— Пош-шел ты!
— Не согласен, — сделал вывод Туманов и нажал на спусковой крючок.
Киллер взвыл и схватился за простреленное бедро.
— Руки на баранку! — рявкнул Виктор.
Эфиоп, скрипя от боли зубами, подчинился. Продырявленная нога тряслась, будто по ней пустили ток.
— Будем считать, на первый вопрос ты ответил положительно. Спрашиваю дальше — кто меня заказал? Кто твой босс?
— Ты труп, сука! — вместо ответа процедил Эфиоп сквозь зубы.
— Ответ неверный по всем пунктам. — Туманов навел оружие на другую ногу киллера. — Я жив, и я не сука, а кобель. К тому же я не услышал имени твоего босса. Оценка — «два», в смысле тебе полагается вторая пуля. Но я терпеливый, спрошу еще раз, последний. Кто заказчик?
— Сразу сюда стреляй, трепло халдейское, — прошипел киллер и ткнул перепачканным кровью пальцем себе в висок.
— Не боишься смерти? — Туманов поднял прицел повыше, в район паха. — А инвалидом остаться?
Эфиоп снова промолчал. Нога у него больше не тряслась, и зубами он не скрипел. Просто сидел и смотрел в одну точку, строго перед собой. Киллером он был никудышным, но бойцом стойким. Это свойство характера заслуживало уважения. Отстрелить яйца такому мужику было бы неправильно. Виктор опустил прицел и выстрелил в ногу.
Киллер опять взвыл и судорожно вцепился в баранку.
— Слушай, парень, зачем тебе эти мучения? — Туманов огорченно вздохнул. — Я тебя уважаю, ты держишься молодцом, но всему есть разумные пределы. Предлагаю тебе сделку — сажаем заказчика, и никто не узнает, что ты прокололся. Кто он? Считаю до трех, а дальше ты безногий евнух, понял? Раз!
— Так не делается, — процедил, наконец, Эфиоп. — Он и с зоны растрезвонит, что я фуфло гоню.
— А как делается?
— Или я «подчищаю» тебя и твою подружку, или ты заказываешь его. Без имени.
— Точно фуфло ты, а не работник, — сыщик приставил ему к шее электрошокер. — У серьезных людей никаких «или» не бывает, парень. До встречи на следствии, Эфиоп.
Когда киллер отключился, Туманов шумно выдохнул и дал волю эмоциям. Руки задрожали, и спрятать в карман оружие Виктор сумел только с третьей попытки. Допрос с пристрастием оказался не его стихией. Поначалу, пока на губах ощущался сладкий привкус мести, сыщик чувствовал себя нормально, но когда дело дошло до второй пули, его уже воротило от самого себя, будто от помойной ямы.
«Дожил! В роли палача решил себя попробовать. Ну и как ощущение? Самооценка поднялась до заоблачных высот? Идиот!»
Туманов выбрался из салона и открыл багажник «БМВ». Аптечка нашлась быстро. Виктор вернулся в салон и, вскрыв упаковку бинта, принялся перевязывать Эфиопу правую ногу. Крови, на удивление, было мало. Более того, она уже не сочилась. Если бы Туманов не знал, что в ноге у пострадавшего сидит пуля, он бы вообще решил, что Эфиоп просто порвал джинсы, а заодно слегка оцарапался гвоздем или чем-то таким, несущественным. На вторую повязку бинта не хватило, и Виктору пришлось бежать к своей машине, потрошить собственную аптечку. Когда он вернулся, выяснилось, что Эфиоп снова «на связи» и даже пытается шевелиться. Немного поразмыслив, Туманов не стал повторять экзекуцию, а просто сковал ему руки за спиной.
— В больничку бы надо, — пробурчал Эфиоп, наблюдая, как Виктор заканчивает перевязку.
— Выживешь, — неожиданно пробасил кто-то над ухом у Туманова.
Виктор резко обернулся. В открытую дверь, сложившись чуть ли не вдвое, заглядывал светловолосый гигант. Людей такого роста встретить несложно, но чтобы они были еще и атлетического телосложения… Лично Туманов встречал такого человека лишь однажды, двадцать лет назад, когда служил в армии. Встреча была мимолетной: на окружном турнире по рукопашному бою парень из ДШБ, не напрягаясь, взял главный кубок, а на следующий день в неформальной обстановке показал «пузатой мелочи» несколько приемов, но запомнил его Виктор хорошо. Большинство секретных приемов гигант демонстрировал именно на Туманове, как наиболее подходящем по весу. Кто полегче, улетали от его подсечек и бросков слишком уж далеко. Кажется, того десантника звали Павлом, и родом он был из Москвы. Да, точно, он еще говорил: «Не обижайся, земляк, по пушке и снаряд».
Туманов прищурился и внимательно всмотрелся в лицо гиганта. Он был очень похож на того десантника, конечно, с поправкой на два минувших десятилетия.
— Павел? — неуверенно спросил сыщик.
— Я, — на лице у человека появилась полуулыбка. — И я тебя знаю, только не помню, откуда. Ты из «органов»?
— Прокуратура, но мы встречались не там. Второе место на окружных соревнованиях по рукопашному, в девяностом, помнишь?
— А-а, — гигант прицелился пальцем, — «снаряд»? Витек, да?
— Точно.
— Вот так встреча, — Павел протянул руку. — Здорово, земляк!
— Привет, Паша, — Туманов выпрямился. При своих ста восьмидесяти с копейками он был Павлу по плечо. — Ты, смотрю, в форме, как и тогда.
— Ну, потяжелел немного, тут поредело, — он пригладил волосы. — Ты тоже молодцом держишься. Чем тебя Эфиоп обидел?
Павел перевел насмешливый взгляд на незадачливого киллера.
— Ерунда, — Туманов скомкал упаковку от бинта и бросил на сиденье. — Три пули в спину влепил, а теперь не хочет отвечать, кто его надоумил.
— Ну, для человека с тремя пулями в спине ты ничего, бодрый.
— В бронике был. Как чувствовал. Так ты его знаешь?
— Кто ж его не знает… в моей конторе. Эфиоп у нас — скрытая угроза безопасности страны.
— А-а, ты там, значит, теперь служишь?
— Всегда там и служил, — Павел кивнул. — Да-а, Эфиоп личность известная. Так, Вахоб? Познакомься, Витя, это Вахоб Бердыев, бывший сотрудник смежного ведомства из солнечного Узбекистана.
— По нему не скажешь.
— Что бывший гэбэшник или что чурка?
— И то, и другое.
— Так ведь он хи-итрый. — Павел коротко рассмеялся. — Но в этот раз он что-то расслабился. Ваха, что у тебя стряслось, почему осечка?
— Так и было задумано, — угрюмо глядя на приборную панель, пробурчал Эфиоп. — Промедольчику бы, полковник. Ноет, сил нет.
— И «коксу» горсть, — Павел покачал головой. — Нет у меня промедола, Вахоб, мы ж не на войне. Так что терпи, болезный.
— Ты в курсе, кто мог его подослать?
— Кто? — Павел почесал висок. — Теоретически — да, в курсе. А вот чем ты этому человеку помешал, сам думай.
— Скажи, кто, скажу, чем.
— А сам не догадываешься?
— Всеволод Островский?
Павел ненадолго задумался и отрицательно покачал головой:
— Нет, Витек, не думаю. Такие люди тоньше работают, тщательнее. Эфиоп, может, ты скажешь?
— Нет, — киллер помотал головой.
— Упрямый, — Павел усмехнулся. — Без «сыворотки правды» тут не обойтись. Давай так, Витя, я его забираю и отвожу куда следует. Там его допросят, все запишут, я рапорт почитаю и тебе позвоню. Годится?
— Точно позвонишь?
— Обижаешь, земляк. На секреты узбекских хлопкоробов можешь не рассчитывать, но заказчика я тебе отдам по дружбе забесплатно. Давай визитку, есть у тебя такая штука?
— Держи.
— А вот мой номерок. Теперь помоги его ко мне в лимузин перетащить. Спешу, земляк, дел выше крыши, а еще этого урюка надо оформить как полагается.
«Лимузин» Павла оказался под стать владельцу — здоровенный внедорожник «Шевроле-Тахо», так что раненый Эфиоп разместился на его заднем диване вполне комфортно. Погрузив задержанного и распрощавшись с армейским приятелем, полковник — Туманов заглянул в визитку — Калинин уселся за руль своего колесного монстра и укатил в неизвестном направлении. Только когда машина Павла скрылась за поворотом, Виктор понял, что на самом деле остался ни с чем. И что самое обидное, в этом не было чужой вины. Сыщик клюнул на посулы какого-то армейского приятеля, с которым и двадцать лет назад не был толком знаком, и сейчас поверил на слово, даже не заглянув в документы. А если этот громила на самом деле просто страховал Эфиопа и пришел ему на выручку?!