Филипп Ванденбер
Восьмой ГРЕХ
Пролог
Дверь не отпирали, несмотря на продолжительные звонки. Не выдержав, он замахнулся и с силой ударил по обивке. Двое мужчин в черном, его свита, с недоумением переглянулись. - Открывайте же! - раздраженно закричал он. - Мы хотим вас видеть. Откройте именем Господа всемогущего! Из квартиры донесся испуганный женский голос: - Я вас не знаю. Что вам нужно? Убирайтесь вон! Вместо истерики, которой он ожидал, в голосе женщины чувствовалось недовольство. В любом другом случае дон Ансельмо ушел бы, но только не сейчас. Он знал точно (у него был сорокалетний опыт в решении таких вопросов), что для достижения цели есть множество способов. Но в этот раз все было иначе, совсем иначе. И дон Ансельмо долго боролся с собой, не зная, нужно ли совершать вторжение и пойти на столь ужасный поступок.
За все время своего служения Церкви дон Ансельмо тысячи раз, а может, и больше изгонял дьявола (в том числе злых демонов - инкубов, еноха, левиафана), освобождая людей от невыносимых душевных мук, что всегда стоило ему здоровья. Для •той процедуры требовалась не только физическая сила. Ему было тяжело от переживаний, которые надолго поселялись в его памяти. Демоны, как бы они ни назывались - баалы или фор-касы, с тремя головами, сильные или хитрые, - не останавливались ни перед чем, пытаясь овладеть и им самим.
Однажды в него вселился демон крови Абу-Гош, который много лет жил в теле искалеченной девы из Перуджи, и после процедуры изгнания дон Ансельмо не фазу заметил, что злой дух одолел его. Церковник начал резать себе кожу, нанося увечья, а потом, взяв ножницы, хотел удалить бесполезный детородный орган. К счастью, братья вовремя остановили его. Они быстро приложили к телу Ансельмо мощи святой Маргариты Кортонской и изгнали демона. Упомянутая дева в молодости вела греховную жизнь, но позже, постоянно истязая себя, вернулась на путь истинный. Она резала себе бедра и живот.
Дон Ансельмо вновь постучал в дверь и нажал на кнопку звонка.
– Вы что, не помните, что мы договаривались?
– Договаривались? Я ни с кем ни о чем не договаривалась.
– Ну как же. На прошлой неделе. Неужели вы действительно не помните?
– На прошлой неделе меня здесь не было, - раздался голос из глубины квартиры.
– Я знаю, - ответил Ансельмо.
Это была чистая правда, и ему не хотелось давать женщине лишний повод для беспокойства.
– Как всегда, - пробормотал один из сопровождающих, тот, что постарше, лет пятидесяти, высокого роста, загорелый, с блестящей лысиной. - Мы, невропатологи, говорим о неврастенической шизофрении. Нередки случаи, когда пациент не помнит недавно происшедших событий.
– Чепуха, - раздраженно ответил дон Ансельмо. - Это демон Ихаакарон. Он подавляет все здравые мысли и заставляет человека поддаваться соблазнам, действовать во имя наслаждения или, как сегодня говорят, секса.
Второй сопровождающий, полный розовощекий молодой человек с короткой стрижкой, потупил взгляд, делая вид, будто рассматривает свою начищенную до блеска обувь. При взгляде на него не возникало сомнений, что это студент духовной семинарии.
Перепуганный ученик обеими руками держал похожую на чемодан кожаную сумку с предметами, необходимыми для изгнания дьявола. В ней были две бутылки с различной водой, фиолетовая стола, толстые белые свечи, латунное распятие размером двадцать пять на пятьдесят сантиметров, автомо-оильные ремни безопасности и маленькая книжица в красном кожаном переплете с золотой тисненой надписью «Rituale Komanum Editio prima post Typicam» '.
Шум привлек нежелательную свидетельницу, консьержку, которая подсматривала за ними с нижнего этажа, прячась за перилами. Когда студент заметил ее, он кивнул, указывая ішиз, на лестничную клетку, и тем самым давая знать святому отцу.
Дон Ансельмо перегнулся через перила и глухим голосом прошипел:
– Уходите отсюда, это вас не касается!
В тот же миг женщина исчезла. Внизу щелкнул замок.
Вдруг совершенно неожиданно дверь открылась. Женщина, появившаяся в дверном проеме, была в тонком голубом халате. Ее бледное, без косметики лицо, а также небрежно собранные в пучок волосы делали ее вид непристойным.
«Какая роскошная женщина», - подумал дон Ансельмо, который раньше никогда такого не видел, но был предупрежден и знал, с кем предстоит иметь дело. Именно ему раньше других удалось сбросить оцепенение.
Пока оба его спутника ошеломленно смотрели на хозяйку, священник переступил порог квартиры. В комнате царила душная липкая теплота, что было странно для этого времени года. Квартира находилась на верхнем этаже, однако ночная прохлада, судя по всему, сюда не добралась.
Несмотря на жару, женщина плотнее запахнулась в халат - то ли от смущения, то ли из стыда перед тремя незнакомыми мужчинами.
– Вы из полиции? У вас есть ордер на обыск? - Она растерянно смотрела на гостей, хлопая ресницами, оттенявшими ее большие глаза.
Дон Ансельмо протянул лист почтовой бумаги.
– Мы не из полиции, синьора. Вы знаете, о чем идет речь!
Перечень обрядов Римской католической церкви. Первое переиздание.
Но синьора была слишком взволнованна, чтобы разобрать написанное на латыни. Она увидела только папский герб на шапке казенного письма и место отправки - Gitta del Vaticano. Ниже жирными буквами было выведено: «NORMA OBSER-VANDA CIRCA EXORCIZANDAM A DAEMONIO».
Тех знаний латинского языка, которые она получила в школе, едва хватило, чтобы с горем пополам разобрать следующее: «Инструкция по изгнанию демонов».
Прекрасная синьора глубоко вздохнула. «Будут изгонять злых духов!» - пронеслось у нее в голове. Она слышала об этом, даже видела голливудский фильм «Изгоняющий дьявола», эту жуткую ерунду, в которую она никогда не верила. Немыслимо, что сегодня такое еще существует.
– Послушайте, вероятно, произошла какая-то ошибка! - громко произнесла она. - Вы действительно считаете, что я одержима дьяволом?
Дон Ансельмо улыбнулся, но его голос прозвучал серьезно:
– Сатана часто овладевает прекрасными созданиями, которых сотворил Господь.
Синьора зашлась громким деланным смехом. Она хохотала так, что в какой-то момент поперхнулась и закашлялась, едва не задохнувшись.
Святой отец многозначительно посмотрел на невропатолога, и доктор ответил ему чуть заметным кивком. Дон Ансельмо отстранил женщину рукой и прошел вперед, сказав:
– Мы не хотим поднимать шум.
За ним молча последовала свита. Застигнутая врасплох, синьора не успела помешать их вторжению.
– Меня зовут дон Ансельмо, - представился священник, осматривая обставленную со вкусом гостиную. - А это невропатолог, доктор… Впрочем, его имя не имеет значения. - Он повернулся к юноше и добавил: - Анджело, начинающий теолог, подающий надежды. Он будет помогать мне при очищении.
Анджело неуклюже поклонился, словно цирковой артист в начале представления, и протянул священнику сумку.
– Постойте, что все это значит? - Синьора, бросив взгляд на телефон, поднялась с дивана.
Пока святой отец раскладывал содержимое сумки на низком журнальном столике, женщина отчаянно искала способ, как выпутаться из этой неприятной ситуации.
– Я спрашиваю вас, что это за чепуха? - почти кричала она, испуганно глядя па вещи, которые достал дон Ансель-мо. - Сейчас же убирайтесь из моей квартиры!
Увидев четыре ремня безопасности, которые священник аккуратно разложил на столике, женщина издала нескончаемый пронзительный крик. В этот момент полный студент зашел сзади и с чудовищной силой придавил ее к спинке дивана. В тот же миг рядом оказался доктор. Когда синьора увидела в его руке шприц, она начала биться, как невменяемая. Но любое сопротивление было бесполезно. Женщина почувствовала укол в правое бедро, потолок в комнате закачался, и вскоре ее охватило безразличие.
Она спокойно наблюдала, как студент связывает ей ноги, накладывает на запястья ремни. Когда он поднял ее и понес в спальню, женщина уже не могла защищаться. Пропустив ремни под кроватью, над которой высился легкий балдахин, студент плотно затянул их, связав друг с другом.
Приложив правую руку к горлу синьоры, доктор считал пульс.
– Пульс сорок шесть, - сказал он, удивленно подняв брови. - Тяжело подобрать нужную дозу, предварительно не осмотрев пациента.
– Это Исаакарон! Он завладел ее сознанием! - возбужденно закричал дон Ансельмо. - Но я изгоню его из тела этой прекрасной женщины. - Дьявольская улыбка промелькнула на нице экзорциста: он понял, что его час настал.
Священник набросил тяжелую фиолетовую столу. Потом открутил крышки у обеих бутылок с водой. Из одной дон Ан-I сльмо налил себе в ладонь воды и побрызгал на синьору.
Та никак не отреагировала. Только когда он повторил процедуру, налив из второй бутылки, женщина стала качать головой вправо и влево. Она слегка приподнялась и тихо произнесла:
– Что вы делаете со мной, свиньи? Развяжите меня! Трое против одной слабой женщины! Вам не стыдно?
Студент отпрянул в сторону, будто его поразил молнией Всевышний. Он закрыл глаза, почувствовав внезапную боль от этих слов. Доктор напряженно следил за священником, ожидая, как тот отреагирует. Но дон Ансельмо, казалось, ничего не замечал.
– Сам демон овладел ею и произносит эти слова, - прошептал он п обратился к невропатологу: - Вам, должно быть, интересно, зачем я поливаю ее водой из этих бутылок? Я хотел знать наверняка, что мы не имеем дело с истерией. В этом случае, дабы привлечь к себе интерес окружающих, многие люди ведут себя так, будто они не в себе. И тогда, доктор, синьора стала бы вашей пациенткой, а мне здесь нечего было бы делать. Итак, я начал с Exorzismusprobativus. Сначала я окропил синьору обычной водой. Как вы видели, с ее стороны не последовало никакой реакции. Вода во второй бутылке - святая. Вы сами видели, как демон на нее отозвался.
– Дон Ансельмо… - перебил своего учителя студент.- Дон Ансельмо…
Святой отец поспешил к Анджело и, взяв в руки Rituale Romamim, уверенным движением открыл на нужной странице. І Іотом он взял в правую руку распятие, встал на колени перед дрожащей синьорой и начал обряд:
– Отче всемогущий, единый Бог, приди к человеку, которого ты создал по своему образу и подобию, спаси от гибели. Господь, обрушь гнев свой на тварь, что таится в твоем винограднике. Господь всесильный, устраши его, изгони из тела дочери своей. Чтобы не владел он больше той, которую ты оберегаешь, которая создана по образу и подобию твоему.
Красавица дергала за ремни, которыми была привязана к кровати. Они затягивались все сильнее, оставляя на ее теле болезненные темно-красные следы. Потом женщина начала метаться, и ее безупречное тело обнажилось. Совершенно обессиленная, синьора хватала ртом воздух.
Находясь на грани обморока, студент расстегнул свой белый воротничок. После отлучения от материнской груди в возрасте полутора лет ему не приходилось видеть так близко обнаженное женское тело. Участвуя в этой возбуждающей, почти сексуальной сцене, студент укоризненно смотрел на дона Ансельмо.
Невропатолог, который был знаком с подобными симптомами истерии, не был особо удивлен, хотя и отметил, что процедура оказалась чрезмерно тяжелой как для психического, так и для физического состояния синьоры.
– Я рекомендовал бы вам немедленно прекратить обряд, - заявил он, пытаясь перекричать вой, скулеж и визг красавицы.
Но дон Ансельмо, казалось, пропустил его совет мимо ушей.
Святой отец еще раз окропил бушующую синьору святой водой из бутылки. Та продолжала истошно кричать, и экзор-цисту пришлось повысить тон:
– Я приказываю тебе, кто бы ты ни был, нечистый дух, и всем твоим прислужникам, которые овладели этой дочерью господней, назвать имя свое и обозначить день и час своего ухода знаком. Ты будешь повиноваться мне. И не посмеешь причинить вред созданию этому или всем присутствующим!
Кдва дон Ансельмо закончил читать свое заклинание, синьора закричала с такой силой, на которую только была спо-| нГша:
Помогите! Помогите! Слышит меня кто-нибудь? На помощь!
Крик был таким оглушительным, что священник подал знак ¦ і удонту водрузить на голову синьоры подушку, чтобы на шум иг і осжались все жильцы.
Прекратите, вы не имеете права! - Доктор попытался. и і.іповить юношу и вырвать у него из рук подушку.
11о і божьей помощью студент так отпихнул невропатоло-I.і и і трону, что тот споткнулся и рухнул на пол.
– Я этого так не оставлю! - зло крикнул доктор, поднялся и заковылял к двери. - Можете считать, что наша совместная работа прекращена, - с пеной у рта заявил он, удаляясь.
Потом хлопнула дверь.
Подушка приглушила крики красивой синьоры. Но женщина продолжала конвульсивно двигаться, пытаясь освободиться от ремней.
Вид ее обнаженного тела порождал в мозгу студента все новые и новые греховные мысли. «Как же выглядят ангелы на небе, если на земле у дьявола такое соблазнительное обличье?» - думал он.
У дона Ансельмо не было таких мыслей, он продолжал свою работу.
– Заклинаю тебя, старая змея, перед властителем живых и мертвых, выйди из этой девы, которая ищет защиту в лоне Церкви. Заклинаю тебя Отцом всемогущим, Сыном и Святым Духом. Заклинаю апостолом святым Павлом, кровью мучеников Господних. Заступничеством всех святых. Заклинаю силой веры христианской. Изыди же, искуситель, враг добродетели.
– Дон Ансельмо, дон Ансельмо! - завопил студент. - Посмотрите!
От страха он дрожал всем телом.
Глава 1
Альберто, шофер кардинала, вжал педаль газа в пол, и мотор маленького «фиата» взвыл, как раненый зверь. Кардинал Гонзага сидел на заднем сиденье ровно, словно египетская статуя. Глухим голосом он просипел:
– Мы должны быть на месте до рассвета!
– Я знаю, ваше преосвященство! - Альберто взглянул на мерцавшую зеленым светом приборную панель: часы показывали двадцать два десять.
В этот момент заговорил попутчик, сидевший рядом с Альберто. С тех пор как они выехали на автостраду А-1 за Флоренцией и направились в сторону Болоньи, монсеньор Соф-фичи, личный секретарь кардинала, не проронил ни слова. Джанкарло Соффичи не слыл молчуном, но в этой ситуации, чтобы скрыть волнение, он молчал как рыба.
Сначала Соффичи откашлялся, а затем, не сводя глаз со с гоп-сигналов движущейся впереди машины, сказал:
– Позвольте заметить, ваше преосвященство. Никому не пойдет на пользу, если мы свалимся в кювет, - ни вам, ни тем бо-'нг святой Церкви!
Чепуха! - недовольно прошипел Гонзага и вытер рука-ком черного пиджака вспотевшую лысину. Он плохо перено-1ил жару душной августовской ночи.
Альберто время от времени смотрел на него, поглядывая и юркало заднего вида.
Ваше преосвященство, напрасно вы решили воспользо-и.| п,ся моей машиной. Ведь в служебной машине есть кондиционер, и все было бы не так плохо.
– Не ваше дело об этом рассуждать, - заявил Гонзага, даже не глянув на шофера.
Тут вмешался монсеньор:
– Да, большой черный лимузин с номером Ватикана! А еще полицейский эскорт с мигалками и сообщения в прессе: «Сегодня ночью его преосвященство кардинал курии Филиппо Гонзага ехал по автостраде из Флоренции в Болонью»…
– Замолчите! - крикнул кардинал, прерывая речь своего секретаря. - Ни слова больше. Я не жалуюсь. Мы сами решили, что так будет безопаснее всего. Трое мужчин, едущих ночью из Рима в направлении Бреннера, не вызовут подозрений. Basta.
– Хорошо придумано, ваше преосвященство, - извиняющимся тоном произнес Альберто.
Потом в машине снова воцарилось гнетущее молчание.
Альберто постоянно ехал со скоростью сто шестьдесят километров в час. Кардинал с заднего сиденья упрямо смотрел в ночь через лобовое стекло, где шарившие лучи фар с трудом выискивали дорогу.
Соффичи, мускулистый мужчина сорока лет (короткая стрижка, очки в золотой оправе), что-то беззвучно шептал, как будто молился.
– Вы не могли бы молиться про себя? - нервно попросил кардинал, и монсеньор послушался, перестав шевелить губами.
За Моденой, где шоссе А-1 поворачивало на запад, к Милану, а А-22 уходило на север, под рев мотора прозвучала мелодия «Аллилуя». Она исходила из кармана пиджака Соффичи. Секретарь нервно нащупал мобильник и, взглянув на экран, повернулся в сторону заднего сиденья:
– Это вас, ваше преосвященство!
Гонзага, который в мыслях, казалось, находился где-то далеко, потянулся за телефоном, не взглянув на секретаря:
– Дайте сюда!
Наконец он приложил трубку к уху.
– Pronto!1 - Мгновение кардинал молчал, потом коротко ответил: - Я понял кодовое слово. Надеюсь, мы уложимся в срок. Я чувствую себя в роли египетской мумии, как этот… - Он запнулся.
– Тутанхамон! - подсказал с переднего сиденья Соффичи.
– Точно. Как Тутанхамон. Ну, с Богом. - Кардинал Гонзага вернул мобильник секретарю и глухо произнес: - Если ничего не выйдет, можете поставить другую мелодию.
Секретарь обернулся:
– Но что может пойти не так, ваше преосвященство? Гонзага театрально воздел руки, будто хотел пропеть Tedeum2, но его слова прозвучали кощунственно:
– Немногим больше того, что сделал для нас Иисус. Не удивлюсь, если наш план провалится в самый последний момент.
Некоторое время в машине царило тягостное молчание. Наконец Гонзага прошептал, будто кто-то сейчас мог подслушать их разговор:
– Кодовое слово - «Апокалипсис 20:7». Альберто, вы меня поняли?
– «Апокалипсис 20:7», - повторил шофер и уверенно кивнул. - В котором часу нас ждут?
– В три тридцать. На всякий случай еще до рассвета.
– Madonna mia, как же я смогу это сделать?
– С Божьей помощью. Дави сильнее на газ!
Автобан тянулся бесконечной ровной лентой по долине кдоль реки По. Ночь и монотонный гул мотора навевали сон. Даже Альберто пришлось бороться с усталостью. Но затем он вспомнил о цели поездки. Абсурдная авантюра, в детали которой, кроме кардинала, были посвящены лишь он и монсень-