А Владимиру Викторовичу уже было за что дать в морду. Позавчера Марьяна не выдержала и ближе к концу рабочего дня пришла к нему в кабинет с бумагами. Около часа они вместе обсуждали аналитическую записку к отчету Арбениной. Анютка то и дело заходила к ним, чтобы предложить чаю, кофе или свою помощь. В конце концов Халаимов разозлился и сказал, что если она еще раз посмеет ввалиться в его кабинет без стука и отвлечь их от работы, то он уволит ее без выходного пособия. Оскорбленная Анютка тут же надела шубку, еще раз ворвалась в кабинет и объявила, что уходит домой и не несет никакой ответственности за то, что через пятнадцать минут должны позвонить из министерства, а ее не будет на месте. Халаимов на этот ее пассаж даже головы не поднял от бумаг.
Когда за секретаршей с шумом захлопнулась дверь, а ее шубка промелькнула за окном, Марьяна уставилась в лицо Халаимова. Оно было усталым и каким-то измученным.
– Вам нездоровится, Владимир Викторович? – спросила она.
– С чего вы взяли? – поднял он на нее удивленные глаза, и Марьяна еще раз удостоверилась в том, что на душе у него неспокойно.
– Я уже говорила, что люблю вас, а потому очень остро чувствую перемены в вашем состоянии.
– Марьяна Валерьевна, что вы от меня хотите? – спросил Халаимов, отбросив от себя на бумаги ручку.
– Я приглашаю вас провести со мной вечер, – дрогнувшим голосом объявила Марьяна. – Я постараюсь, чтобы вы хотя бы на пару часов отвлеклись от тяжких дум, а ваше лицо разгладилось бы.
– Вы поразительная женщина, Марьяна Валерьевна! – усмехнулся Владимир Викторович. – Вы постоянно берете на себя мужскую роль. Все эти слова должен бы, по правилам, говорить вам я.
– Но вы ведь не говорите. Приходится мне.
– И вы не допускаете отказа с моей стороны?
– Не допускаю.
– Почему?
– Причин много. Перечислить?
– Пожалуй… Мне очень хотелось бы их услышать.
– Хорошо. – Марьяна кивнула и заговорила тренированным голосом руководителя, бесстрастно, но убедительно: – Причина первая: мужчины никогда не отказываются от женщины, которая сама себя предлагает, даже если она не очень молода и не слишком хороша собой. Вторая: в личной жизни у вас сейчас происходит что-то не очень радостное, и я могу помочь вам скрасить хотя бы один вечер. Третья: я всегда получала от жизни то, что хотела.
– Вот эта третья… – начал Халаимов, но Терехова его перебила:
– Я понимаю, что вам тут же захотелось дать мне понять, что этот случай может стать исключением. Может. Но не станет, потому что я откровенна и не держу камня за пазухой. Я не собираюсь разводить вас с женой, у меня у самой семья. Я не собираюсь навязываться вам каждый день и афишировать в инспекции наши отношения. Я не уверена, что еще когда-нибудь испытаю чувство, подобное тому, которое испытываю к вам. Думаю, что это последняя любовь, которая одним людям даруется в конце репродуктивного периода, а другим нет.
– А вы не перебираете, Марьяна? – скривился Халаимов. – Насчет репродуктивного периода – это как-то слишком…
– Я честна с вами, Владимир Викторович, и не приукрашиваю действительность. Мне сорок лет, и лет через десять, а то и через пять, на меня уже вообще ни один мужчина не посмотрит.
– Но вы сможете взять его таким же напором, как меня сейчас…
– Я не беру кого попало. Я уже не раз сказала, что люблю вас. За все мои сорок лет – впервые… Вряд ли влюблюсь еще…
– А как же муж?
– Это совсем другая история… Вам это знать совершенно не нужно.
– Нет, вам действительно надо было родиться мужчиной!
– Возможно, но я родилась женщиной. А потому зачем вам от меня отказываться? Поедемте со мной!
– В номера? – усмехнулся Владимир Викторович, все еще поражаясь тому, что его «снимают», как девицу определенной профессии.
– К моей подруге, – не отреагировала на его усмешку Марьяна. – Она сейчас живет в другой квартире. У меня есть ключ.
Халаимов схватил ручку, валяющуюся на бумагах, покрутил ее в руках, опять отбросил от себя и встал со стула:
– Вы правы! У меня нет повода отказываться. Поехали.
Марьяна поднялась со своего стула, и они опять оказались стоящими друг против друга – глаза в глаза. Халаимову показалось отвратительным продолжать играть женскую роль, и он привлек Терехову к себе. Целовалась Марьяна Валерьевна так страстно и самозабвенно, что замначальника налоговой инспекции понял, что действительно проведет очень неплохой вечер. Он, конечно, предпочел бы Тереховой Сашу, но та наотрез отказалась поддерживать с ним какие бы то ни было отношения. Халаимов решил поехать с Марьяной еще и назло Арбениной. Ему даже хотелось бы, чтобы Саша об этом узнала.
– Может быть, мне приколоть в волосы мои мохнатые штучки… ну, которые я специально для вас купила? – засмеялась вдруг Марьяна.
– Зачем? – удивился Халаимов.
– Чтобы быть красивее. Чтобы вам понравиться.
– Пожалуй, вы и так мне нравитесь, Марьяна Валерьевна. Во всяком случае, вы меня здорово заинтересовали…
Эльмирин Алик явился на полтора часа позже обещанного времени, но никто не посмел сказать ему ни слова осуждения и даже наоборот – все создавали ему всяческие условия. Марьяна Валерьевна лично варила для него кофе из натуральных зерен, Саша отдала парню специальную плоскую подушку, которую обычно подкладывала себе под спину. Тамара Ивановна специально для Алика сбегала в кафе «Восторг» за самыми дорогими фирменными пирожными под названием «Сатурн». Эти «Сатурны» представляли собой потрясающие по своей слоистости сооружения: бисквит, абрикосовое варенье, взбитые сливки, опять бисквит, вареная сгущенка, снова бисквит и опять сливки, посыпанные кокосовой стружкой. А сверху это великолепие венчало еще и надетое несколько набекрень кольцо Сатурна, сделанное из чего-то хрустящего, розового и очень сладкого.
Эльмира смотрела на сосредоточенного Алика, и он ей очень даже нравился, хотя… Халаимов все-таки больше. В последнее время она стала верить Анюте, что между Тереховой и замом что-то есть. Глаза Марьяны подернулись какой-то потусторонней дымкой. Она стала немножко рассеянной и не в меру задумчивой. Похоже, она даже не очень удивилась тому, что нечаянно уничтожила лицевые счета.
Выдув два бокала кофе, съев три «Сатурна», предназначенных для него, и четыре самых дешевых пирожных «Картошка», которые Тамара Ивановна купила для поднятия тонуса сотрудницам отдела, Алик откинулся на спинку компьютерного кресла с амортизатором в виде Сашиной плоской подушки и позвал Марьяну, которая все это время корчилась за маленьким журнальным столиком:
– Поглядите, это то, что вы потеряли?
Терехова от волнения пошла красными пятнами и осторожно приблизилась к своему компьютеру, боясь спугнуть пойманные счета. Она заглянула на монитор несколько сбоку, настраивая себя на то, что Алик мог найти в компьютерных анналах что-нибудь совершенно ненужное. На мониторе красовались те самые потерянные документы.
– Алик, вы гений… – слабым голосом проговорила Марьяна и чуть не расплакалась, что было для нее совершенно несвойственно. – Вы спасли всю налоговую инспекцию. Просите, чего хотите!
– Ну… разве что полцарства, – рассмеялся довольный собою Алик. – Принцесса у меня уже есть. – И он обернулся к Эльмире.
Принцесса Эльмира кусала губы и смотрела на него таким гневным взглядом, будто хотела испепелить на месте. Она кивнула ему в сторону двери и быстро вышла из отдела. Алик отправился за ней следом.
– Зачем ты это сделал? – Эльмира прижала своего молодого человека к стене коридора. – Мы так не договаривались!
– А как мы договаривались?
– Не строй из себя дурака! Ты все прекрасно знаешь! Ты НЕ ДОЛЖЕН был найти эти счета! Я это тебе сразу сказала, как только встретила на пороге инспекции. Скажешь, я тебе этого не говорила?
– Ну… что-то такое сказала, только я не очень понял. – Объевшийся пирожными Алик жмурился от удовольствия и улыбался, глядя на Эльмиру влюбленными глазами, что только добавляло ей раздражения.
– Не понял, мог бы переспросить!
– Так мне тогда казалось, что я понял. Честно говоря, я уже и сам не верил, что найду, и вдруг раз – они и выскочили! – Алик протянул руку, намереваясь приобнять девушку за плечо, но она резко отстранилась.
– Мог бы засунуть их обратно! – крикнула она на весь коридор и тут же прихлопнула себе рот рукой.
– Элечка! Ну жалко же! Чуть ли не два часа работы!
– Я тебе больше не Элечка, понял?! Ни о чем попросить нельзя… Положиться совершенно невозможно! – У Эльмиры так раздувались тонкие восточные ноздри, что Алик не мог опять не улыбнуться.
– Ну Элечка… – Парень еще раз попытался ее обнять, но она снова ловко вывернулась из его объятий.
– Сказала же, больше никаких Элечек! Ты не оправдал моего доверия!
– Ну хорошо… – Алик был само терпение. – Не оправдал… Только ты мне все-таки объясни, зачем же тогда было меня звать? Чтобы ничего не найти?
– Ну Элечка… – Парень еще раз попытался ее обнять, но она снова ловко вывернулась из его объятий.
– Сказала же, больше никаких Элечек! Ты не оправдал моего доверия!
– Ну хорошо… – Алик был само терпение. – Не оправдал… Только ты мне все-таки объясни, зачем же тогда было меня звать? Чтобы ничего не найти?
– Затем, чтобы она удостоверилась, что найти невозможно.
– Кто она?
– Да начальница! – Эльмира уже чуть не плакала.
– Зачем?
– Чтобы больше никого не звала искать!
– Ничего не понимаю, – покачал головой Алик. – Весь ваш отдел мечтал, чтобы счета нашлись, а ты – нет… Почему?
– Алик! Ты идиот! – презрительно бросила своему молодому человеку Эльмира.
– Возможно, – уже без улыбки произнес тот. – Но ты все-таки ответь на мой вопрос. Зачем тебе нужно было, чтобы я ничего не нашел?
– Чтобы ей хвоста накрутили! Неужели не понятно? Орет на меня, унижает… Пусть бы на себя то же самое примерила!
Разгневанная Эльмира была очень хороша, но Алику ее поведение стало казаться странным.
– А если бы она не потеряла счета, какую бы ты ей казнь придумала? – спросил он.
– Она не могла не потерять…
– То есть?
– То есть это я их уничтожила!
Что-то вроде этого Алик уже предполагал, но все-таки переспросил:
– Уничтожила лицевые счета плательщиков?
– Представь себе, уничтожила. А ты, идиот, их зачем-то нашел! – Эльмира вытерла наманикюренным пальчиком выскочившую на щеку злую слезу.
– Знаешь что, милая… Мне кажется, что тебя отдали бы под суд, если бы узнали, чьих рук это дело. – В голосе Алика послышался настоящий испуг.
– А ты вернись туда, – Эльмира очень красиво выбросила руку в сторону своего отдела, – и донеси на меня!
– Дура! – Алик наконец разозлился.
– Сам дурак! А еще ты… – Девушка замолчала, потому что никак не могла придумать эпитет пооскорбительнее.
– Ну что я? Договаривай! – Молодой человек сложил на груди руки, намереваясь с достоинством принять любой удар.
– Пожалуйста! Оказалось, что тебе… лишь бы выслужиться перед нашей Марьяной! – выпалила Эльмира. Она сама понимала, что говорит глупость, но удержаться от нее никак не могла.
– Да какое мне дело до вашей Марьяны? Ты попросила, я – пришел.
– Лучше бы не приходил!
– В самом деле, было бы лучше, – согласился Алик, обиженно сверкнул глазами и отправился в гардероб. На полпути он обернулся и бросил Эльмире: – Хорошо бы еще узнать, чем она тебе так насолила. Вряд ли дело только в том, что накричала на тебя и тем унизила. Больно уж месть несоразмерна преступлению…
– А вот это уже не твое дело, понял?
– Чего ж тут не понятного! – кивнул головой Алик и скрылся в гардеробе.
У Эльмиры уже дрожали не только ноздри. Она дрожала вся! Разумеется, дело было не в том, что начальница на нее накричала – Марьяна частенько позволяла себе покрикивать на подчиненных. Все дело было в Халаимове. Он не должен встречаться с Марьяной, но почему-то явно встречался. Пожалуй, Эльмира недооценила начальницу при первоначальном анализе расклада сил. Терехова была очень сильной личностью и умела подчинять себе людей. Очевидно, Владимир Викторович оказался слабее характером, раз клюнул на ее престарелые прелести. С потерей лицевых счетов Марьяна Валерьевна потеряла бы половину своей силы, если не всю целиком. Интересно было бы посмотреть, как она объяснялась бы на предмет этой потери с замом и как он – с начальницей инспекции! Небось любовь вмиг прошла бы, когда на карту оказалось бы поставленным служебное положение.
А Алик – идиот из идиотов. Эльмира ему все правильно объяснила. Подумаешь, обиделся! Видала она таких Аликов! Да у нее их будет тысяча штук! Еще и лучше!
* * *На празднование Нового года налоговая инспекция сняла маленький ресторанчик в один зал, чтобы никто посторонний им не мешал.
Когда Владимир Викторович Халаимов вошел в зал под руку с женой, все присутствующие дружно охнули. Все, конечно, понимали, что женой такого красавца должна быть женщина во всех отношениях необыкновенная, но что ею окажется знаменитая ведущая телевизионных шоу Инга Рязанцева, никто не ожидал. И еще труднее было ожидать, что звезда такого масштаба посчитает возможным осчастливить своим присутствием скромный праздник налоговой инспекции.
Инга была одета в брючный костюм цвета индиго с белой окантовкой по всем швам. Прозрачные синие туфли были похожи на хрустальные. Точно такого же цвета и той же степени прозрачности, как туфли, были ее украшения: крупные граненые серьги, ожерелье и огромный, излучающий искры перстень на правой руке.
Женщины налоговой инспекции сразу показались себе жалкими дурнушками в нарядах с вещевых рынков и из недорогих магазинов, но в то же время они находились в трепетном предвкушении удовольствия, с которым будут рассказывать родственникам и знакомым, что встречали Новый год в одной компании с самой Ингой Рязанцевой. Они изо всех сил старались запомнить ее сложный макияж, экстравагантную прическу и каждый белый кантик на одежде.
Марьяна сидела за столиком вместе со своим отделом и со своим мужем. Ей стоило большого труда уговорить Влада пойти с ней на праздник…
– Уж не собираешься ли ты знакомить меня со своим любовником? – спросил он, когда она первый раз подступилась к нему с этим вопросом.
– Не собираюсь. Я собираюсь поступить так, чтобы у женщин налоговой инспекции не возникало ненужных вопросов.
– Интересно, в какой степени осведомлены о ваших отношениях сослуживицы? И какие в их головах зреют вопросы? Ты собираешься мной прикрыться, будто бы чиста и непорочна, или желаешь продемонстрировать им рогатого, ничего не подозревающего осла?
– У ослов не бывает рогов, – попыталась свести дело к шутке Марьяна.
– Ну тогда козла! – не принял ее тона Терехов.
– Владик! Зачем ты так?
– Оставь, пожалуйста, «Владика» до лучших времен, если они, конечно, наступят, и ответь на заданный вопрос: в каком качестве ты собираешься выставить меня на новогоднее обозрение своим сотрудницам?
– Я уже ответила. Хочу, чтобы все было, как всегда.
– Зачем тебе это?
– Ты же сам говорил, что у меня все может пройти… и тогда…
– Ой, Марьяна, насчет тебя не знаю, а вот у меня, боюсь, уже не пройдет… Но на ваш банкет, пожалуй, схожу. Хочу взглянуть, на кого ты меня променяла…
– У тебя практически нет шансов, – нагнулся Влад к жене, когда рассмотрел Халаимова с его звездной женой.
– Оттого, что его жена так популярна? – криво улыбнулась Марьяна, поправляя лацкан нового пиджака терракотового цвета.
– Оттого, что вы с ней примерно одного типа. На вас даже костюмы сидят одинаково. Зачем мужику менять шило на мыло?
– Это ты говоришь мне назло?
– Это я анализирую ситуацию. А что касается ЕГО, то он на уровне. Не фуфло. У тебя всегда был хороший вкус, Марьяна.
Напротив четы Тереховых сидели Эльмира с Аликом. После ссоры в коридоре инспекции Эльмира целый день была рада тому, что молодой человек ей не звонит, домой к ним не пришел и вообще – не достает. Но уже на следующий день она почувствовала некоторый дискомфорт, а вечером позвонила ему сама.
– Ну и куда ты пропал? – спросила она как можно равнодушнее.
– Занят, – односложно ответил обычно очень говорливый молодой человек.
– Можно узнать, чем? – все так же мало заинтересованно продолжила Эльмира.
– Нельзя! – рявкнул в трубку Алик.
Такое его поведение было новым для Эльмиры и страшно ей не понравилось. Она хотела бросить трубку, но потом вдруг вспомнила, что подруга Галка давно строит Алику глазки. Эльмира даже пару раз намекала на то, что ее поведение недостойно подруги. А Галка на сей счет отвечала, что если Алик любит Эльмиру, то наплюет на всякие посторонние глазки, а если не наплюет, значит, не любит, и Эльмире лучше узнать об этом заранее, чем потом локти кусать.
Эльмира представила, как Алик целуется с Галкой, содрогнулась всем телом и сказала в трубку:
– Ну ладно… Признаю: я вчера погорячилась…
– По-моему, это называется по-другому, – уже гораздо мягче ответил молодой человек.
Эльмира решила закрепить успех и нашла в себе силы попросить у Алика прощения и покаяться в дурном нраве. Чтобы парень не принялся уточнять, зачем она организовала подлянку своей начальнице, Эльмира скрепя сердце даже сказала, что очень по нему скучает. В конце концов, Халаимов – это журавль в небе, а Алик – синица в руке. Глупо будет, если она упустит и журавля, и синицу. Галка – такая сексапильная, почти как секретарша Анютка, и если Алик попадется ей на крючок, то все, пиши пропало.
Молодые люди помирились. Алик примчался к Эльмире домой, и ночью она сделала все от нее зависящее, чтобы молодой человек забыл и думать об уничтоженных ею лицевых счетах, а также и не помышлял бы о Галке и ей подобных. Действия Эльмиры оказались очень правильными и своевременными, потому что раздосадованный Алик действительно собирался подвалить к Галке, так как, разумеется, давно замечал ее игривые взгляды, пухлые блестящие губки и очень тонкую талию.