— Нам нужно допросить сотрудников, дежуривших примерно в это же время 28 января этого года
Тетка ненадолго задумалась, перелистнула настольный календарь на столе.
— Да Лукерия Ивановна, она же тогда и дежурила, точно. Не ее смена была, но она поменялась. Позвать?
Мы с шефом переглянулись — наконец-то нам везло.
— Зовите!
— Лукерия Ивановна! — громко гаркнула тетка
Примерно через минуту появилась и Лукерия Ивановна, вид у нее был… скажем так, не в своей тарелке…
— Лукерия Ивановна, нам нужно вас допросить относительно обстоятельств, имевших место 28 января.
Тетка вся как-то сжалась и взглянула на свою начальницу, та сделала максимально нейтральное выражение лица.
— К вам это отношения не имеет. Просто вы можете засвидетельствовать очень важные для нас факты.
— Х-хорошо, а кто будет граждан принимать — опасливо спросила Лукерия Ивановна
— Я посижу — начальница встала из-за стола и пошла в дверь — а вы располагайтесь удобнее, товарищи, я скажу, чтобы вас никто не тревожил…
— И понятых найди — сказал мне шеф…
Из протокола допроса
Кураевой Лукерии Ивановны
Вопрос: Расскажите о том, что вы видели странного или подозрительного в день 28 января.
Ответ: Да ничего такого не было, день как день. Я со сменщицей своей поменялась. Сидела весь день, письма, бандероли, посылки принимала.
В: Знаете ли Вы Комарова Романа Станиславовича?
О: Нет, а кто это?
В: Посмотрите, пожалуйста, на эти три фотографии и скажите, не видели ли вы кого либо из изображенных на них людей в тот день 28 января и если да, то при каких обстоятельствах?
О: Да вроде нет
В: То есть ни один из представленных на фотографиях людей не приходил к вам в том день в почтовое отделение, чтобы что-нибудь отправить, к примеру?
О: Да тут столько людей ходит то отправить, то получить… Хотя… Вот этого вроде видела!
В: Этого?
О: Да, да, этого. Он уже поздненько пришел, точно, у него еще мешка не было под бандероль, обычно граждане бандероль свою дома упаковывают, а тут только сдают. А этот прямо здесь и упаковывал. Точно.
Понятые внимание, прошу обратить внимание, что свидетель опознал фотографию N 2.
В: Вы видели, что отправлял этот человек?
О: Видела, я же ему и упаковывала все. Документы какие-то.
Москва. 09 февраля 1971 года Здание КГБ СССР
На столе генерала Журавлева зазвонил один из телефонов, внутренней связи, тот схватил трубку — этого звонка он ждал.
— К вам полковник Кондратьев, товарищ генерал…
Дура… Сколько раз было сказано — Кондратьева можно пускать без предварительного доклада. В любое время дня и ночи, даже пьяного. Нет, все-таки не понимает. Дура.
— Пусть зайдет.
Полковник Кондратьев, всегда аккуратный и невозмутимый на этот раз казался каким-то встрепанным. Без вступительных слов он сунул генералу тонкую папку.
— Читайте. Из района пришло, те придурки не сразу сообразили. Прислали только сейчас, я как прочитал — сразу сюда…
Генерал Журавлев начал читать, по мере прочтения его лицо медленно багровело. Наконец не сдержавшись, он отбросил папку и шваркнул кулаком по столу.
— Сука! Мать их всех…
Теперь сомневаться уже не приходилось. "Контур" контролировал младшего Соболева и с его помощью последние дни вел дезинформационную игру, пытаясь доказать, что Соболев документы нашел и передал "Контуру". На самом деле он просто обвел генерала Журавлева вокруг пальца как мальчишку. Документы были найдены только недавно. И никто не догадался заглянуть в ничейный почтовый ящик. Твою мать!
Генерал Журавлев ощутил, как молотом бухает сердце и стучит кровь в висках. Спокойнее, так еще до сердечного приступа можно доработаться…
— Людей я тебе дам для силового прикрытия, бери и свою группу. Завтра будет спецрейс. Лети в Ростов — надо перехватить документы ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ (и снова то же самое — любой ценой. Эх, армейский офицер так и остается армейским офицером даже в разведке… ) до тех пор, пока на них не наложил руку "Контур". Официально ты будешь работать под прикрытием операции "Осиновая роща", документы я здесь оформлю, как надо никто не подкопается. Иди!
Воздух!
Начальнику УКГБ
По Ростовской области
Генерал-лейтенанту госбезопасности
Тов. Стрельникову Ю.В.
ТЕЛЕФОНОГРАММА
Сегодня, 10 февраля 1971 года в Ростовскую область спецрейсом прибывает группа сотрудников центрального аппарата Второго главного управления КГБ СССР по главе с полковником госбезопасности Кондратьевым И.В. На время проведения специальных мероприятий поступаете в распоряжение полковника Кондратьева И.В.
Заместитель начальника
Второго главного управления КГБ СССР
Генерал госбезопасности
Журавлев С.К.
Москва. 10 февраля 1971 года
Здание министерства внутренних дел CCCР
И вновь, как и несколько дней назад генерал милиции Соболев шел по знакомым коридорам министерства. Операция, которую задумали он и генерал Горин, и в которой активнейшую роль играл его сын, вступила в завершающую фазу. Соболев понимал, что наглыми, демонстративными действиями они разворошили осиное гнездо и теперь от противоположной стороны можно ждать любых действий, в том числе и силовых. Игра пошла по большим ставкам…
Генерал Соболев привычно прошагал по тихим в это время коридорам министерства, свернул к кабинету Папутина, открыл дверь. Тот же секретарь, не задавая вопросов, кивнул на дверь — Соболева ждали…
Заместитель министра внутренних дел СССР Виктор Семенович Папутин, сидел за столом и что-то быстро писал. В кабинете было жарко, форменный китель был повешен на стуле. Увидев Соболева, Папутин отложил в сторону ручку, смахнул бумагу, которую он только что писал в ящик стола.
— Присаживайся…
Генерал Соболев сел, всмотрелся в лицо своего начальника. Было видно, что Виктор Семенович устал, но держался он как всегда бодро и усталость не показывал
— Докладывай, что там у тебя произошло.
— Товарищ заместитель министра, мною предприняты меры по форсированию операции "Македонец". Следственной группой, проводящей следствие по факту смерти полковника Комарова установлено, что в день смерти полковник Комаров отправил небольшую бандероль своей бывшей жене Терентьевой Ирине Вячеславовне в г. Ростов-на-Дону. Сама Терентьева лежит в больнице, отношений с мужем не поддерживает, поэтому считаю, что в бандероли могло находиться только одно — интересующие нас документы. Судя по всему полковник Комаров в последний день своей жизни почувствовал неладное, оторвался от наблюдения и решил послать документы туда, где их вряд ли будут искать.
Папутин внимательно смотрел на Соболева
— Насколько я понимаю в следственную группу, работающую по делу Комарова, входит и твой сын? Не опасаешься?
Генерал Соболев на секунду задумался, вопрос Папутина был, что называется не в бровь а в глаз…
— Опасаюсь — наконец тяжело проговорил он — даже очень опасаюсь. Но молодость есть молодость — его не остановишь.
Папутин улыбнулся
— Зря говорят, что у нас молодежь распустилась, ой зря… Он где сейчас?
— В Ростове — на — дону… Поэтому я и пришел.
— Какого хрена сейчас пришел, а не раньше? — зло проговорил Папутин — ты совсем обалдел — отправляешь на такое дело людей без подстраховки!
Генерал Папутин нажал на кнопку одного из стоящих у него под рукой телефонов
— Павел, зайди!
Через несколько секунд в кабинете неслышно открылась дверь, появился секретарь
— Бери бумагу, пиши. Срочная телефонограмма в Ростовскую область, отправь сейчас же! Если там спят — поднимай с постелей! Дело срочное. Пиши!
Секретно
Начальнику Ростовского управления
ГУИН МВД СССР
Полковнику милиции
Тов. Тихоненко К.С.
ТЕЛЕФОНОГРАММА
Принятыми мерами удалось установить, что в течение ближайших двух месяцев отрицательно настроенными элементами планируется организация бунтов, массовых побегов и беспорядков в ряде учреждений УИН Южного региона, в частности в Новочеркасском учреждении 398/СТ-3. С целью недопущения резкого обострения криминогенной обстановки в Ростовскую область направляется группа сотрудников отдела криминальной разведки МВД СССР и группа специального назначения "Удар". Предлагаю обеспечить встречу и размещение данных сотрудников. Прибытие сотрудников ожидайте 12.02.1971 года спецрейсом авиации СкВО на аэродром в/ч 31250.
Заместитель министра внутренних дел СССР
Генерал милиции
Папутин В.С.
Ростовская область, Миллерово Военный аэродром 10 февраля 1971 года Вечер
Северо-западнее крупного южного города — миллионника Ростова-на-Дону находится небольшой районный городок Миллерово. Знаменит этот городок тем, что в нем с 1928 по 1935 год жил и работал знаменитый писатель Михаил Шолохов, теперь в доме, где он жил и работал, сделали музей-усадьбу его имени. А так — городок как городок, погруженный в провинциальную дрёму. Иногда, впрочем, эту дрёму разрывал грохот турбин реактивных истребителей, сильные хлопки от прохождения звукового барьера. Рядом с Миллерово был крупный военный аэродром, на котором базировался истребительный полк, один из тех, которые прикрывали южные границы СССР. Использовался этот аэродром и для других целей.
Маленький, совершенно новый Як-40 в сине-белой раскраске "Аэрофлот" а вывалился из нависающих над заснеженной степью облаков и уверенно пошел на посадку. Несмотря на гражданский вид, позывные этого самолета были армейские и в посадке на военном аэродроме, ему никто не отказал. Более того, для того чтобы посадить этот самолет на час прекратили все полеты, а летчиков, техников и прочий обслуживающий персонал аэродрома от греха подальше загнали в Ленинскую комнату, где замполит начал толкать длинную и нудную речь. Личный состав части матерился, не понимая, что происходит, но слушал внимательно — заработать взыскание по партийной линии не хотелось никому. Аэродром выглядел в этот час непривычно пустым и тихим, только у края летного поля стояло несколько черных и белых "Волг". Стоявшие около них люди в добротных полушубках и ондатровых шапках курили, нервно посматривали на часы и вполголоса ругались. Рейс, которого они ждали, немного опаздывал.
Маленький самолет с первого раза зашел на посадку, бодро пробежался по ВПП, вырулил на рулежку пробежал по ней немного и ювелирно затормозил около машин. Двигатели стихли.
Через минуту откинулся задний трап самолета, по нему быстрым шагом сошел на землю невысокий, невзрачный человечек. Встречающие переглянулись, потом один из них, стараясь печатать шаг пошел вперед.
— Что здесь происходит? — полковник Кондратьев не дал встречающему говорить, заговорил первым — кто все эти люди?
— Я генерал-лейтенант Стрельников Юрий Владиславович, начальник областного УКГБ, а это встречающие, из обкома партии товарищи, из управления…
Прилетевший спецрейсом из Москвы человек вполголоса выругался.
— Я полковник Кондратьев Игорь Викторович. Будьте любезны, освободите три машины и отправьте отсюда лишних людей. Мне нужны Вы, три машины и три водителя. А лишние глаза и уши — не нужны.
Несмотря на то, что прибывший из Москвы был всего лишь полковником, генерал-лейтенант Стрельников вдруг почувствовал себя не в своей тарелке.
— Да, конечно…
Со стороны было, наверное, смешно смотреть, как здоровенный, похожий на донского казака, каким его рисует Шолохов, генерал-лейтенант Стрельников почти бегом бросился от невысокого человечка к встречающим и, активно размахивая руками начал им что-то объяснять. Через пять минут встречающие, потеснившись, набились в две машины и уехали. Три черные Волги остались стоять на заметенной поземкой бетонке аэродрома, генерал Стрельников снова подошел к Кондратьеву.
— Вот и прекрасно — полковник Кондратьев едва заметно улыбнулся, но у генерала эта улыбка энтузиазма не вызывала — куда вы нас разместите?
— У нас ведомственной гостиницы к сожалении нет … замялся Стрельников — но разместим в милицейской, ее совсем недавно построили, недалеко от центра, удобно…
— Э, нет… Никаких ведомственных гостиниц. И тем более милицейских! — полковник Кондратьев улыбался, хотя в душе он уже не раз выматерил услужливого генерала, чьи услуги были для его группы явно медвежьими, это ж надо — в милицейской гостинице номера заказать! — лучше поселите нас в центре, в Космосе, насколько я знаю это самая крупная гостиница в городе. И обязательно на разных этажах. Впрочем, нет, лучше мы сами закажем. И пришлите к Космосу пять автомобилей с "семерки", обязательно разных ("семерка" — седьмое управление КГБ СССР, отвечало за наружное наблюдение — прим автора) и с комплектами номеров. Поехали!
Полковник Кондратьев махнул рукой, из самолета вышли несколько человек. Всех их, несмотря на то, что одеты они были по-разному объединяла одна общая черта: столкнувшись с ними в людской толчее вы забудете как они выглядят через минуту …
Г. Ростов-на-Дону Аэропорт 10 февраля 1971 года Вечер
Белоснежный Ил-62, прокатившись по рулежке аэропорта замер, я встал (заработал неодобрительный взгляд от шефа за торопливость), самостоятельно вынул сумку с вещами из ящика над головами. Первым вышел на трап, когда открыли люк.
У трапа стояла пара потрепанных аэропортовских автобусов — пассажирский прицеп с тягачом Зил-130. Посмотрев вдаль, где в снежной дымке виднелись здания аэропорта (в отличие от московских аэропортов этот бы какой-то … распластанный по земле, двухэтажный), я вдохнул свежий морозный воздух и пошел на посадку в автобус.
— Погоди! — с трапа спускался шеф — поперек батьки в пекло не лезь! Жди, сейчас нас встретят.
— А если не встретят? — я скептически посмотрел на летное поле, через которое белыми вихрями летела поземка. До здания аэровокзала было метров восемьсот, идти их по стуже мне не хотелось
— Встретят, встретят — Александр Владимирович бросил сумку на промерзший бетон, достал из кармана пачку сигарет, закурил чтобы согреться — Валька приедет…
Примерно через пять минут минут, одну выкуренную сигарету и пару ругательств вполголоса с моей стороны к нам подкатила машина, которой я еще не видел. Небольшая, бежевого цвета, четыре двери, отдельный багажник, большие круглые фары — она больше походила на иномарку. Хлопнула дверь, из машины вышел здоровый, не меньше двух метров ростом мужик. Улыбаясь, шеф пошел к нему навстречу, мужик стиснул его в объятьях так, что я даже забеспокоился за его здоровье. Судя по габаритам, этот мужик мог бороться с медведем.
— Сашка, черт старый, приехал, наконец…
Шеф, наконец, освободился от объятий
— Это мой старый друг Валентин, еще по университету …
— Можно Валёк — прогудел великан
— А это мой стажер Сергей Соболев…
Я неосознанно попятился, чтобы не угодить в объятья великана, заметив это, шеф и Валёк весело расхохотались.
— Да уж, Валька у нас силы немерянной…
Шеф критическим взглядом осмотрел машину
— Колись, на какие доходы купил?
— Прошу снисхождения от советского правосудия — великан шутливо поднял руки — купил на честно заработанное. Новинка советского автомобилестроения — Ваз 2101! Только взял, из первой партии! В Ростове только две таких!
— Ладно — шеф открыл заднюю дверцу, забросил туда багаж — ты, кстати, свой "Москвич" в утиль не сдал часом?
— Как можно — великан шутливо нахмурился — отцу подарил! По селу ездить — самое то.
— Отлично — улыбнулся шеф — нам он понадобится на пару дней. Поехали, что мерзнем…
Историю Валентина Нечипоренко я узнал потом. Вначале он избрал юридическую карьеру, закончил юридический факультет МГУ, по всем показателям его ждало прекрасное распределение и карьера. Но неожиданно для всех он не стал работать по специальности, уехал в Ростовскую область и стал помогать живущему в селе отцу. Отец был известным по всему Союзу пчеловодом и вдвоем они создали пасеку аж под триста пчелосемей. А мед всегда был золотым дном — поэтому Валентин и его отец не бедствовали. Держали несколько торговых мест на Ростовском рынке, торговали, деньги лились рекой. Это и привлекло к нему внимание ОБХСС. Судя по всему, жалобу написал председатель ближайшего колхоза, в котором дела шли ни шатко, ни валко. Только вмешательство шефа, решившего не оставлять в беде своего однокашника, на уровне Генеральной прокуратуры (как бы то ни было деньги, пусть и огромные Валентин и его отец зарабатывали честным трудом), звонок из Москвы в обком партии тормознули раскручивающееся дело. Шили ему такие статьи — вплоть до высшей меры, в приговоре осталась только мелочь, потянувшая на три года лишения свободы. Валёк вмешательства своего однокашника не забыл.
"Копейка" (тогда она еще так не называлась, но я привожу привычное для всех название — прим автора) на удивление тихо и плавно мчалась по заснеженному шоссе, впереди царило веселье — шеф и Валёк вспоминали старых университетских друзей. Я же сидел на заднем сидении в обнимку с поклажей.