...Хорошая штука - американское кино...
* * *
И снова медленно текут дни, каждый из которых, кажется, никогда не кончится. Долгие, изнуряющие, иногда точно знаешь, что до конца не дожить. И все же доживаешь, потому что человек - это сверхвыносливое животное. И только теперь я знаю, что предела нет. Они заставили меня поверить в это.
Теория - карты и ориентирование. Жрать - один раз в сутки. Практика прыжки, с парашютом и без. Впервые прыгнул в воду с высоты в сто метров... Теория - минное дело. Практика - стрельба. Спим уже по три часа. Теория языки. Практика - рукопашный бой. Теория... Практика...
- Неси, Сынок! - Хрипит Ангола. Он сам почти падает с ног. Он навалил на меня тяжелое бревно, и я пер его "отсюда и до обеда", допер и сбросил. А теперь он убеждает меня, что я должен переть это обратно... Третьи сутки дают спать только по часу. Ангола будет крайним... Не сорваться...
Порву, сука!
* * *
Ну вот мы и доехали до самого тяжелого. Тренировки на выносливость, беспредел. Стрельба, прыжки, сутки без сна, даже бег на пятьдесят километров с полной нагрузкой - это все для детишек.
Лежим на берегу моря... Нет, точнее сказать, прямо в воде. И не лежим, а отжимаемся, внимательно слушая команды. Сегодня нашим тренером стал сам Шрам. Все остальные чвакают в воде - "Ап! Даун!"
- Up! - Орет командир, чтобы всем было слышно. И я поднимаюсь из волн, чтобы за короткий миг наполнить свои легкие воздухом.
- Down! - падаю в холодную воду, стремясь расслабить мышцы, которые уже давно отказываются четко выполнять команду.
- Up!
Слышал, что американские "тюлени" так же изводят своих новичков...
- Down!
Ну я понимаю, почему меня так, а остальные-то уже не новички...
- Up!
Впрочем, говорят, это только начало. Еще предстоят "пытки" - самая страшная часть, после которой многие ломаются.
- Down!
Если я смогу выдержать это...
- Up!
...то меня уже не отчислят отсюда.
- Down!
... и выйти отсюда я смогу только с пулей...
- Up!
... и это будет правильно.
- Down!
Кто-то падает лицом вниз в соленую горячую воду и больше не поднимается. Это не я.
- Отделение! Становись!
Выволакиваем из воды Студента, у которого отказали мышцы рук. Он хрипло дышит, но занимает свое место в строю. Студент был последним, кто прошел курс передо мной. Но у него позади уже две операции. Я смогу!
- Марш-бросок десять километров, по сопкам, с полной выкладкой! Я задаю темп, взяли оружие, не отставать!
Если я не сойду с ума, я буду одним из них. На первых метрах Ангола помогает Студенту, пытаясь поддержать его, но тот резко отбрасывает руку и включается в нужный темп...
* * *
Теперь моя очередь. Я читал, как ЭТО делают в SEAL, но сейчас ЭТО делают со мной. Я должен вы...
- Что должен североморец? - Резко кричит Копченый и тычет мне под ребра прикладом.
- Стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы, - хриплю в ответ. Жутко холодно. Мы по грудь в воде и ветер сегодня недетский. Накатывающиеся волны захлестывают меня с головой. В Барянцевом море такие длинные, по-о-ологие волны. Сс-суки! Они набегают и словно заглатывают тебя. Как очковая кобра. Или не кобра? Какая хрен разница... Волны отпускают не сразу - каждая медленно катится через тебя и отступает лишь тогда, когда уже не остается сил не дышать, когда углекислота разрывает легкие. Хорошо Копченому. Его скоро сменит Шрам. Они поочереди сменяют друг друга, а я остываю в воде, как покойник. И в те редкие миги, когда волны уходят и я могу вздохнуть - они издеваются надо мной. Заставляют вспоминать устав. Я понимаю, что они делают это специально. Сейчас я еще способен соображать. Скоро мое тело остынет до тридцати четырех градусов, и с этого момента я начну забывать где я и что я. Тогда могу сорваться. А они будут ждать дальше, говорят, ЭТО может продолжаться до тридцати одного, просто тогда сердце может остановиться в любую секунду.
Вдох. И тут же крик Шрама, сбивающий дыхание:
- Кто ты?
- Я боевая универсальная машина!
Накат волны. Легкие почти пусты. Они разрываются палящим огнем. Странно - огонь внутри и лед снаружи. Остываю... Вот уже не упел заметить, как Шрам сменил Копченого.
Волна отступает...
- Громче! - Орет прямо в ухо Шрам.
- Я - боевая универсальная машина!
Новый накат волны. Сволочь этот Шрам. Опять палящий жар внутри. И невозможно дышать. Жадно открытым ртом пытаюсь достать глоток кислорода. С неба... Хорошо, что волна так вовремя схлынула.
- Что ты должен? - Снова орет Шрам в самое ухо.
- Стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы...
Новая волна. Какие у меня холодные ноги. И сердце уже бьется в самом животе. Все. Больше не могу. Надо выходить. А... впрочем ладно. Спать...
- Держись, солдат! - Он трясет меня за плечо и жестом подзывает Доктора. - Сколько?
Электронный термометр в руках... Странно. Такая маленькая хитрая штучка, а я еще не забыл, как она называется... Нахрена эта ерундовина Доктору, тем более здесь? Тупая блестящая штуковина. Он просто идиот...
- Около тридцати одного, Шрам. Дальше нельзя.
- Ес! - Тот поворачивается ко мне и вдруг, глядя прямо в мои по-коровьи безразличные глаза произносит:
- Алабама 15икс2зет867. Запомни! Повторяю, Алабама 15икс2зет867.
Я вижу, как вялые комочки-сгустки крови медленно ползут по моим венам. Они вроде бы должны попадать в мозг, чтобы заставить его работать. Но попадают они совсем не туда...
- На берег! Слышишь, Сынок! НА БЕРЕГ!
Вялые комочки крови закупоривают мои сосуды, а что такое боевая машина, которая не имеет смазки внутри? Это ржавый механизм, который надо только выкинуть на сва-а-алку...
- Доктор, он вытянет?
Этот идиот хватает мою холодную мраморную руку и что-то там ищет... Чего ему нужно? Хрусталь высшей пробы.
- Нормально, - звучат ватные слова. - Не хуже, чем у других.
- Кросс! - Команда, как выстрел.
Мои ноги еле передвигаются, через силу заставляя кровь бегать по сосудам. Первые метры я боюсь, что прозрачные сосуды лопнут, как хрупкое стекло на морозе, но чуть позже я начинаю набирать нужный темп. Рядом со мной бежит Доктор, впереди я вижу поджарую задницу Шрама, где-то позади месит пыль Копченый...
Что он там мне сказал? Что-то про Алабаму... Я должен вспомнить, иначе конец... Держать ритм, восстановить дыхание. Что про Алабаму? Какой номер? Вот черт, ведь знал же, что при такой температуре тела мозг отказывает и надо не терять координацию... Знал. А Шрам - он ведь специально ждал, когда я поплыву... И дождался. Как там? Ала... алабама... пятнадцать ... иск... два... кажется...
- Бегом, Сынок! Ты что, спишь на ходу? Темпу, темпу!
Пошел ты! Ала... алабама... пятнадцать иск два зет...
- Стоп! Эй, Ангола! А ну-ка брось ему на загривок вон то деревце, пусть тащит его до места привала.
Мне на спину наваливают охрененно тяжелый ствол.
- Зачем? - Вопрос. Может у меня в глазах, а может сорвался с губ.
- Так надо, Сынок. Продолжаем движение! Не растягиваться!
Я и не успел заметить, как к нам присоединилась остальная часть нашей группы. Вот и Ангола привычно топает рядом со мной, со своим любимым БАКом в руках. А по мне так "Гроза" лучше, у нее подствольник кого хошь снесет. Впрочем, у каждого из нас свои задачи.
Алабама... алабама... алабама... пятнадцать... иск два зет восемьсот... восемьсот! Шестьдесят семь! Вспомнил! И адский ствол уже не кажется таким тяжелым.
- Привал! - Звучит команда, и я падаю на камень вместе с деревом. Донес. Вспомнил. Все смог. Губы кривятся в подобии улыбки.
Шаги рядом со мной. Я уже знаю, кто это. Сталкиваю ствол в сторону и сажусь.. Передо мной Шрам. Я идиотски улыбаюсь. Он смотрит на меня удивленно.
- Ты здоров? Или башня съехала?
- Я вспомнил! - Идиотский хохот.
- Пятьдесят отжиманий!
И он думает меня этим сломать?
- Пароль?
- Алабама... пятнадцать икс два зет восемьсот шестдесят семь.
- Y-y-e-e-s! - Ревет Амбал и трясет над своей огромной башкой пулеметом, радуясь так, как будто ему только что дала Клаудиа Шиффер.
Я лишь через миг понимаю, чего он так веселится. Скалятся все. Рядом улыбается Шрам и хлопает меня про плечу. "Прошел!" Оказывается, это был последний тест. Прошел. Теперь я один из них. Я бы потерял сознание, если бы хватило сил.
* * *
Ночь. Глухая, темная. Как все ночи здесь. Мне не спится. Под стометровой тощей гранита, в нашей казарме, которую невозможно засечь ни с какого спутника, и которую трудно поразить самой мощной бомбой, я лежу на своей койке и не могу уснуть. Впервые за долгое время. Завтра мой первый выход. Завтра... Наша группа получила команду на вылет, а я пока даже не знаю куда. Впрочем, мне это не нужно знать. Они, там, наверху, сами решают. Наше дело - делать то, что мы умеем. Пока, однажды, не словишь пулю. Очень хочется увидеть звезды.
Встаю с койки и начинаю медленно ползти по проходу. Сзади скрип. Оборачиваюсь. В темноте не столько вижу, сколько угадываю глаза Анголы.
- Не спится? - Спрашивает он. Нет, скорее не спрашивает, а отвечает за меня.
Встаю с койки и начинаю медленно ползти по проходу. Сзади скрип. Оборачиваюсь. В темноте не столько вижу, сколько угадываю глаза Анголы.
- Не спится? - Спрашивает он. Нет, скорее не спрашивает, а отвечает за меня.
- Yes! - Начинаю перенимать дурацкую привычку Амбала. Слышал от многих, что в критических ситуациях у него клинит башню и он забывает русский язык. Начинает ругаться на всех языках, какие знает. Вот и у меня клинит башню.
- Пойдем, посмолим, - Ангола поднимается с койки и первым движется по проводу. Я за ним. Вот и площадка в конце длинного коридора со многими поворотами, с которой видно звезды. Звезды и море у наших ног, далеко внизу.
- И я так же первый раз не спал, - говорит он. Мы затягиваемся, привычно пряча огонек в ладонях. Хотя снайпер сейчас где-то далеко. Мой или его снайпер. Что однажды пошлет ту самую пулю.
- Ангола, расскажи, почему у тебя такое странное имя?
Он вытягивает сигарету и смотрит куда-то вдаль, потом поворачивается ко мне и долго молчит.
- Рано еще, - отрывисто бросает он, кладет руку на плечо. - Рано... Может, завтра узнаешь. Но лучше б не сразу... Мой первый выход был в Анголу...
Что за тайны мадридского двора?
* * *
Летим куда-то на сверхзвуковом бомбардировщике. Значит - далеко. Иначе нашли бы способ доставить нас попроще. Где-то далеко внизу и позади остались корабли Северного Флота. Там же остался мой вопрос: "Куда мы летим?" Шрам выразительно промолчал. Я заткнулся.
И только один раз открыл рот, когда привычные гранитные сопки исчезали в дымке:
- Ангола, а знаешь почему эти корабли называются кораблями первого удара? - Я показал пальцем.
Он посмотрел на меня недоверчиво, как на ребенка:
- Первыми бьют, что ль?
- Ага! - Ответил я. - Эти корабли по первому сигналу выходят из базы на максимальной скорости и наносят ПЕРВЫЙ УДАР по врагу. Потому они такие маленькие, легкие. Скоростные.
- А дальше?
- А дальше - нифига. Потом они уже никому не нужны. Ядерные ракеты выпустили - и все. Бой окончен.
- Ну почти как мы, - тихо пробормотал он и отвернулся. Но я все равно его услышал.
Сколько летели - не помню. Все дремали, зная что силы будут нужны ТАМ. Зато хорошо помню миг, когда планер с нашей десантной группой оторвался от тяжелого бомбера и пошел в резкий разворот. Самолет продолжал движение своим курсом над Атлантическим океаном, как будто ничего и не произошло. Я знал, что где-то дальше он скинет вниз еще два или три таких же планера, только пустых. И ни один из них не долетит до земли. Как наш.
Чуть позже мы пробили плотные облака, сбросили кислородные маски. Внизу были видны корабли. Большие, наши. И уже не первого удара последнего. После их удара воевать уже некому. Авианесущая группа неторопливо пересекала акваторию океана. А мы должны были попасть на борт флагмана.
- Готовность к выброске - тридцать! - Спокойствию Шрама можно позавидовать. Четкие команды, скупые движения. Профи. Под стать ему остальные. И мне отставать грех. Один за другим вываливаемся из легкого планера, оставляя его на произвол судьбы. Парашют! Спустя несколько минут внизу, там, куда ушел планер, раздается взрыв. Вот так и остальные машины огонь, облако дыма. И точка исчезает с радара. А мы потихононьку планируем к нужному нам кораблю. Дальше все просто. Вертолет, песчаный берег впереди. Черная и зеленая краски на лицо. Вот и приехали. "Держись, солдат!"
* * *
Совершенно необычные деревья под ногами. Я уже знаю, что это Ангола. Никто не говорил об этом вслух, но это слово вдруг само собой возникло у меня на губах. И никто не возразил. Ангола - страна алмазов и нефти. Страна, где много лет идет кровавая война. Странная война, в которой родственники из одной деревни, одного племени воюют по разные стороны фронта. Воюют, а в это время начальники обеих армий восстанавливают силы вместе, на одном курорте, потягивая американский джин и русскую водку. Беспощадная война, где иногда детей врага добивают контрольным выстрелом в рот. Наша война, в которой мы защищаем свои интересы - военные и экономические. Чего стоят одни только дальние РЛС (радио-локационные станции), оставшиеся здесь еще со времен СССР и отслеживающие все перемещения в Атлантическом океане!
И вот мы здесь. Огромные зеленые листья под ногами. Мы уже не в российском военном вертолете, было бы странно видеть здесь вертолет с привычными опознавательными знаками. Но все же мы в родном МИ, куда нас предусмотрительно пересадили. Коммерческий борт, какой-то каррикатурный, с открытыми боками, пестрящий как попугай всеми цветами радуги. Интересные здесь понятия о маскировке. Вот и сигнал.
Первым вниз по тросу срывается Шрам. Следом Амбал с пулеметом. Потом Мобила, Доктор, Студент. Вот и Ангола пошел. А за ним моя очередь. Вжик! Вертолет уже над головой. Последним вниз слетает Копченый. Маленькая стрекоза тут же исчезает за деревьями. Кисть Шрама делает вертушку и палец вверх: "Рассредоточиться. Начали движение".
Активирую связь - в ухо врывается чье-то дыхание, потом наступает полная тишина. Группа скользящим, неслышным шагом исчезает в деревьях. Наша четверка движется второй. Первую четверку ведет Шрам, замыкающую - Копченый. Вроде бы говорят, что в середине - спокойнее всего. Наверное это из-за меня, все же первый выход. Набираем максимальный темп. Дыхание ровное, держать ритм. Под ноги смотреть, растяжки не цеплять. Сейчас мы напоминает мощный, слаженный механизм, который мягко скользит сквозь неизвестность к той цели, что нам нужна. Что за цель? Мое дело - прикрывать спину Анголы. Когда будет пора - он поведет нашу четверку. Я видел, что в вертолете он получил инструкции от Шрама.
Странный лес вокруг - не наш. Пряный, необычный воздух. Оп! Пять пальцев вверх - рука Шрама. Ангола повторяет движение командира. Мгновенно замираем и неслышно оседаем на землю, готовя оружие к бою. Сквозь длинные узкие листья вижу Хорька, который, повинуясь команде, ползком приблизился к Шраму, потом присел на корточки и замер. Вот теперь он точно напоминает зверька - сидит на задних лапках, передними осторожно перебирая... Только не жратву. Нет! Эта штука если бабахнет - нас всех сложат в коробочку. Но Хорек профи - поколдовав несколько минут, он показывает, что путь свободен.
Осторожно продолжаем движение вперед. Еще несколько раз приходится делать такие же остановки. И каждый раз, после работы Хорька, сигнал "Вперед". Где-то вдалеке блестит лента воды. "Кванза", - неслышно шепчут губы Анголы и тут мы сворачиваем влево, вдоль реки. Впереди, сквозь кроны уже видны высокие белые стены дворца. Наша группа распадается широким веером. Неожиданно раздается тихий свист, чем-то напоминающий пение одной из местных птиц. Замираем и ждем. Студент быстро подползает к Шраму и начинает что-то объяснять знаками. Два пальца вверх - указательный и средний. Это команда. Шрам приказывает выключить связь. Значит Студент засек какую-то активность, датчики или что-то подобное, что могло бы зафиксировать электромагнитные волны. Впрочем, связь уже не нужна. Все и так понятно. Две группы - Шрама и Анголы - начинают выдвижение вперед, каждая на свою позицию. Позади остается четверка Копченого: он сам, с пулеметом, Доктор и Мобила - два снайпера, а также композитор Трахтенберг, который откладывает в сторону БАК и начинает распаковывать "Стрелу-3".
Ползком вперед... Откуда-то у нас из-за спины с тихим свистом вылетает стрела арбалета - это Доктор снял часового, что мог увидеть нас на миг раньше, чем мы его. Амбал тяжело дышит и подтягивает свой пулемет так, чтобы в любой момент выпустить свои шестьсот пятдесят патронов в минуту в того, кто окажется у нас на дороге. Как-то мы больно тихо оказываемся внутри здания. Точно так же тихо, как группа Шрама, которая пошла совсем в другое место. Им нужны документы, как я понял. Нам - убрать хозяина этой конуры. Хорек остается у стены и начинает привинчивать какую-то хреновину прямо к несущей колонне. Я догадываюсь, что он там привинчивает. Амбал с пулеметов остается в коридоре, а мы с Анголой продолжаем скользящее движение вперед. Повтором налево, еще поворот. Дважды стреляет БАК Анголы - у него в руках бесшумный ствол, в отличие от моего. Я стрелять должен только в самом крайнем случае, если станет хреново. Точно такие же иструкции получил и Амбал, оставшийся в коридоре.
Два темнокожих охранника на полу около створчатой двери. Отодвигаем их в сторону. Внутрь!
Тот, за столом, хрипит от удивления и пытается непослушной рукой выцепить из ящика стола пистолет. Ты искал Рай, приятель? Для этого не нужен твой дворец. Вертушка, разворот, удар ногой в зубы, чтоб не заорал, ствол носком ботинка подальше. Ангола прикрывает меня, контролируя БАКом дверной проем, а глазами - меня. Потом резко сокращает расстояние до нашей жертвы и вырубает хозяина кабинета одним ударом.
Чего он ищет? Смотрит по сторонам... Не пойму. А! Вот! Потащил тело под видеокамеру, что смотрит на нас из угла. Зачем? Жертву лицом вниз. Примерился. Выстрел в затылок. Никогда не видел такого. Кровь из раны, прострелен череп, а этот горемычный сучит ногой, как будто пытается вперед ползти. Да... Не знал, что Ангола умеет так... Вот для чего он тащил парня под видеокамеру. Запись идет. Пусть смотрят - что бывает с теми, кто неугоден нашей Родине. По полу течет кровь. Живой труп продолжает дергать ногой, все медленнее. Вспоминаю детство, паучка,у которого можно было оторвать ногу и смотреть, как она...