И тотчас же, не выясняя результаты обстрела, сержант совершил спринтерский рывок обратно по коридору. Выложился хорошенько, как давно не выкладывался, с самого бегства в Тумане от чудовищ… Вылеченная Иваном нога вела себя идеально.
Расчет полностью оправдался. Засевшие на запасной лестнице расслабились, уверенные, что прорыв происходит на другом конце здания. И выбрались из укрытия на лестничную площадку, дожидаясь указаний. Но вражеский оператор, руководивший боем, попросту не успел с ними связаться…
Девица в кожаной куртке и алом пиратском платочке вскинула дробовик-помповушку. Багиров отпрыгнул влево, в прыжке разрядив арбалет. Одновременно оглушительно рявкнул дробовик. Заряжен он был, разумеется, отнюдь не патроном, изобретенным печорскими кулибиными, но картечью или крупной дробью, – и полностью разминуться с конусом свинца сержанту не удалось, одна не то картечина, не то дробина ударила в щиток шлема, другая щелкнула по пластине бронежилета. Не обращая внимания на подобные мелочи, Баг лихо перемахнул через перила и приземлился на площадке, рядом с врагами.
«Пиратке» правка уже не требовалась, оперение стрелы торчало у нее из глазницы. Вторым в засаде оказался поп (хотя какой он поп, очередная фальшивка). Лжесвященник ничего предпринять не успел, занятый куда более насущным делом, – перегнувшись через перила, он блевал вниз, на ведущую в подвал лесенку. Арбалет его стоял в нескольких шагах, мирно прислоненный к стене.
Обернулся на звук выстрела «поп» с запозданием и немедленно получил добротный удар ботинком сержанта. Наклонившись над рухнувшим противником, Багиров быстро спросил:
– Командует вами Игнат?
Лжесвященник несколько секунд восстанавливал дыхание, а восстановив – смачно харкнул в Бага. Не попал и тут же захрипел, забулькал кровью из рассеченного горла.
Сержант проверил обстановку по датчику. По его расчетам, в «Звезде» оставалось семеро противников – как минимум, если не подошли новые, привлеченные звуками боя. Но датчик отрапортовал: живых объектов в здании пятеро, не считая самого Бага. Возможно, его отвлекающий маневр на главной лестнице оказался результативнее, чем ожидалось. Но скорее в рядах противника началось дезертирство. Бариров вспомнил барменшу и Василису – какие из них нахрен бойцы, дадут деру при первой возможности.
Двое врагов оставались на главной лестнице, их командир (Игнат?) находился на своем посту (в пультовой?). Еще двое – те, кто пытался нащупать сержанта выстрелами из карабинов, – двигались по коридору в сторону запасной лестницы. Но задержались у дверей пультовой, очевидно затеяв разговор с начальством.
Есть немного времени пополнить арсенал… Отброшенный арбалет сержант не стал подбирать и на оружие псевдопопа тоже не покусился. Помповушка на близких дистанциях сработает надежнее. Дробовик был заряжен полностью, за вычетом патрона, истраченного на попытку подстрелить Багирова. Еще пять патронов обнаружилось в карманах девицы. И четыре печорских спецпатрона в кармане Бага, подходящих по калибру к помповушке. В сумме не так уж плохо.
С боеприпасами к «абакану» дело обстояло куда хуже… Граната к подствольнику осталась одна, да и та светошумовая (а ручные гранаты закончились у сержанта еще в приснопамятной яме). Багиров проверил рожок, в нем оставалось всего три патрона. Негусто. Пристыковал новый, полный и, увы, последний. А эти три патрона пусть остаются на самый крайний случай.
Черная коробочка, висящая на груди застреленной «пиратки», что-то неразборчиво квакнула. Сержант поднял ее, нажал кнопку вызова и произнес:
– Игнат, я иду тебя убивать.
Шмякнул приборчик на пол, с хрустом припечатал подошвой. И немедленно двинулся выполнять обещанное приказчику.
6. Охота на чучундру – 2
Подборку материалов по таймырским делам я получил поздно, перед самым выездом, и просматривал их в таксомобиле. Сидел, зажмурив один глаз – изучал им тексты и снимки, выводимые на имплантированный в сетчатку наноэкран. А вторым глазом наблюдал за тем, что происходит вокруг. Медики, кстати, такие упражнения не приветствуют, говорят, что они ведут к рассинхронизации работы полушарий мозга и существенно повышают риск заполучить шизофрению. Но я давно привык изучать информацию из «балалайки» именно так. На прежней моей службе привычка уходить с головой в виртуальный мир, не контролируя окружающую обстановку, добром бы не закончилась. А шизофрения… Напугали ежа голой задницей. Разве нормальные люди будут зарабатывать на жизнь стрельбой, взрывами и перерезанием глоток? Вот то-то и оно.
…Озеро Таймыр и в самом деле было велико, почти пять тысяч квадратных километров, не шутка. И отличалось крайне изрезанными очертаниями, в отличие от Ладоги или Байкала: множество больших и малых заливов, вытянувшихся по карте во все стороны, словно ложноножки гигантской амебы. Озеро было проточным – пополнялось реками и речками, собирающими талую воду со всей возвышенной северо-западной части полуострова, а полноводная река Нижняя Таймыра сбрасывала излишек воды в океан.
Однако ключевое слово здесь «было». Ныне все не так…
После Дня Станции Таймыр из полуострова превратился в остров, изрядно при этом уменьшившись в размерах, уменьшился и бассейн рек, впадающих в одноименное озеро – оно стало стремительно пересыхать, явно намереваясь повторить печальную судьбу Аральского моря. Вернее, даже не пересыхать, а вытекать в море через Нижнюю Таймыру, – словно ванна, над которой закрутили кран и выдернули пробку слива… Сейчас это уже не первое по площади озеро России и не второе Азии, а несколько относительно крупных изолированных озер и множество маленьких в северной части бывшей акватории. Общее число вновь образовавшихся водоемов перевалило за три сотни, собственных имен они у гидрографов не получили, числились под номерами.
И в одном из них – из тех, что покрупнее – именуемом Таймыр-17, со спутника засекли движущуюся под водой группу из нескольких крупных объектов.
(Я мельком подумал, что Эфенди повезло – чучундра обнаружилась именно в этом озере, омывающем подножья гор Бырранги. Можно устроить базу для поисков в предгорьях и спастись от туч комарья и гнуса.)
Копия записи прилагалась, но своим качеством не порадовала, я был лучшего мнения об оптике, установленной на разведывательных спутниках. Хотя вполне возможно, что агент-нелегал, работавший на генерала Кравцова, сумел лишь просмотреть оригинал записи, тайком зафиксировав увиденное на «балалайку».
Поэтому я не особенно старался разглядеть смутное нечто, виднеющееся под поверхностью. Но отметил, что держаться стайками более характерно для живых организмов, аппараты же для подводных поисков имеют больше шансов на успех, если рассредоточатся по большой площади… Можно было придумать тысячу и одну причину, отчего и зачем гипотетические аппараты собрались вместе, но я не стал. Мне очень хотелось получить премию за чучундру, застреленную Эфенди.
На этом пришлось прервать географические и криптозоологические штудии, запись я просматривал уже не в таксомобиле – в скоростном лифте, поднимавшем меня на двадцать восьмой этаж федерального небоскреба «Роза ветров», именно там обосновалась лицензионно-разрешительная.
Подполковник Габулов, как мне и обещал генерал, оказался на рабочем месте, хотя приемные часы давным-давно закончились. Подполковника – царя и бога для всех алчущих заполучить оружие самообороны граждан – совершенно не радовал факт сверхурочной работы по приказу высшего начальства. Тяжелый сверток он выложил на стол с крайне недовольным видом, а карточку на оружие и пластинку-разрешение из ферромагнетика протянул мне, брезгливо держа кончиками пальцев за самые краешки, словно документы были измазаны чем-то липким и противным.
– Сегодня финал Кубка Лиги, что не смотрите? Не болельщик? – подколол я подполковника, вспомнив свои здешние мытарства, завершившиеся получением дамской «щекоталки».
Он глянул на меня зверем, ничего не ответив. Болельщик, и страстный. А тут мало того, что приходится смотреть матч года по «балалайке» в паршивом качестве, так еще в самый волнительный момент, в разгар добавленного времени, заявляется отставник Дашкевич… Я не стал томить подполковника и распрощался.
Сверток распаковал прямо за дверью, в пустынном коридоре. «Ассасин-214», номер соответствует указанному в карточке, два снаряженных магазина и в придачу три увесистых коробочки с патронами. На кобуру Габулов не расщедрился, пришлось положить заряженный «дыродел» в карман. Не беда, дома у меня валяются и поясные, и подплечные кобуры от самых разных стволов, подберу что-нибудь подходящее по размеру.
Любопытно, что ни подпись, заверенную личным код-паролем, ни отпечаток сетчатки подполковник от меня не потребовал, в отличие от недавней процедуры получения «щекоталки». Можно заподозрить, что если я завалю из «ассасина» какого-нибудь добропорядочного гражданина – например, уважаемого гостя России из свиты Эфенди, – тут же выяснится: ствол левый, а документы на него – подделка высшего качества. Хотя к чему мучить себя подозрениями? Я знал Кравцова достаточно долго, чтобы не сомневаться: именно так всё и произойдет.
Любопытно, что ни подпись, заверенную личным код-паролем, ни отпечаток сетчатки подполковник от меня не потребовал, в отличие от недавней процедуры получения «щекоталки». Можно заподозрить, что если я завалю из «ассасина» какого-нибудь добропорядочного гражданина – например, уважаемого гостя России из свиты Эфенди, – тут же выяснится: ствол левый, а документы на него – подделка высшего качества. Хотя к чему мучить себя подозрениями? Я знал Кравцова достаточно долго, чтобы не сомневаться: именно так всё и произойдет.
Вооружившись, я вернулся в ожидавший таксомобиль. И заодно вернулся к своим баранам, в смысле, к таймырским озерам. Путь до «Англетера» недолгий: через Дворцовый мост, круг по площади Шамиля и приехали. Но на Дворцовом скопилась громадная пробка, с черепашьей скоростью просачивавшаяся мимо газобуса, столкнувшегося на съезде с моста с конной грузовой фурой, – времени для работы с досье хватило.
Ничего толкового об интересующем меня озере гидрографическая наука сообщить не смогла. Таймыр-17, как выяснилось, самая настоящая аква инкогнита. Размеры да очертания берегов – вот и все, чем порадовала сводка. Карта глубин составлена более чем приблизительно, на основании старых, задолго до Толчка сделанных промеров и без учета возможных изменений конфигурации дна в результате сейсмоактивности. Температура воды – данных нет: ихтиофауна – данных нет; гидрорежим, течения, время ледостава и схода льда – опять-таки данных нет.
Зато раздел досье, посвященный мифической чучундре, страдал избытком информации. В легенды местных аборигенов о водяных демонах-барусах я не стал слишком вчитываться, фольклор, если и основан на чем-то реальном, то крупицы истины погребены под толстым слоем преувеличений и домыслов… Лишь отметил, что барусы представляют собой некий гибрид русского водяного и Великого Кракена, обмельчавшего на диете из пресноводной рыбы.
Рассказы «очевидцев» прочитал более внимательно. В последние два столетия мало кто, кроме туземцев, бывал на берегах озера Таймыр. В основном геологи и прочий экспедиционный народ, решивший внести разнообразие в меню при помощи рыбалки и охоты на водоплавающую дичь, некогда гнездившуюся на озере в баснословных количествах. Хотя одна турфирма лет семьдесят назад организовывала на Таймыр охотничье-рыболовные туры, но после нескольких сезонов дело заглохло – слишком дальняя дорога, слишком велики накладные расходы, рыбка из озера Таймыр становилась не просто золотой – платиновой, а с наступлением Большого Нефтяного Голода и вовсе бриллиантовой.
В результате все случаи встреч с озерным монстром оказались сильно разнесены во времени, «очевидцы» излагали свои истории независимо, и их версии отчаянно противоречили одна другой. Однажды чучундра предстала в образе некоей рептилии с длинной лебединой шеей и огромной пастью, усеянной несколькими рядами зубов. Другой раз выглядела скорее похожей на гиппопотама – нечто громадное и бесформенное, плохо различимое в предрассветном тумане. Рекомое нечто с шумом и плеском вылезло из озера и потопало в тундру; ошарашенные рыбаки хотели даже сделать слепки следов, да вот беда, не нашлось под рукой гипса. Еще один вариант чучундры вообще с трудом можно было отнести к животному миру – громадная коряга, даже скорее пень, размеры которого никак не соотносились с растущими на Таймыре деревцами. Однако псевдопень, по уверениям трех геологов, решивших пострелять гусей, имел глаза, светящиеся в темноте, а его гибкие живые корни – настоящие щупальца – тянулись под водой на десятки метров и обладали силой, способной остановить лодку, несколько минут не двигавшуюся с места, несмотря на отчаянные усилия двух гребцов. Несколько выстрелов видимого вреда «пню» не нанесли, но лодку отпустить заставили.
На мой взгляд, наибольшее доверие вызывали рассказы, авторы которых ничего толком разглядеть не смогли: смутное и громадное нечто, движущееся под водой, не то рыба непредставимых размеров, не то еще что-то живое.
Проще всего было объявить все истории беспардонным враньем, рыбацкими и охотничьими байками, сочиняемыми с целью повесить лапшу на уши доверчивых простаков, а то и прославиться, став героем публикации в прессе… Но я не раз бывал в тундре. И хорошо знал, как давят на психику безлюдные просторы – подсознание вполне готово ко встрече с чем-нибудь этаким. А если еще имеется спирт в достаточных количествах, тогда не просто коряга с глазами может примерещиться, она вам еще и сонеты Шекспира читать начнет… На староанглийском.
Завершал подборку историй комментарий специалиста-зоолога, наверняка скептический. Но с мнением официальной науки я ознакомиться не успел – у любого пути бывает конец, тот или иной, завершилось и наше бесконечное путешествие по Дворцовому. Площадь проскочили с ветерком, я расплатился и направился к «Англетеру». Немного опаздывал, минут на десять, но не особо расстраивался по этому поводу – однажды я целую ночь мерз с бойцами в засаде, подстерегая Красного Хасана, а он так и не появился… Можно считать, что теперь возвратил тот должок. Частично.
В «Англетере» все оставалось как прежде, как в старые добрые времена, словно не было Толчка, и Большой Волны, и мятежей в столице, и постоянной войны всех против всех, не затихающей на просторах страны… Тот же холл, выдержанный в стиле начала двадцатого века, та же униформа старого покроя на вышколенной обслуге, та же древняя рамка металлоискателя – настоящая арка, сквозь которую можно маршировать колонной по трое… На самом деле под прикрытием арки были смонтированы новейшие наноскопы, да и вообще в отеле имелось достаточное количество вполне современной аппаратуры, просто она не бросалась в глаза, внимание отвлекалось на полированное дерево, мрамор и потемневшую бронзу…
Наноскопы, кстати, никак на «ассасин» в моем кармане не отреагировали, хотя я уже достал полученные от щедрот Габулова документы, готовясь их предъявить. Охранник кивнул успокаивающе: проходите, дескать, у нас все под контролем, но лично к вам никаких претензий нет. И здесь генерал Кравцов заботливо расчистил мне дорожку… Хотя вполне возможно, что заботу проявил Красный Хасан.
Лифт в «Англетере» отличался старомодной медлительностью, я оправился пешком, благо подняться предстояло всего лишь на второй этаж. Камеры наблюдения в коридоре, как и следовало ожидать, стояли допотопные, на кронштейнах, стилизованных под старинный кованый металл. Я отметил, что вход в апартаменты Хасана в зону наблюдения не попадает. И подумал, что наверняка жилец установил здесь свою аппаратуру слежения, незаметную, не портящую ретроинтерьер.
На стук в дверь никакой реакции не последовало. Я постучал сильнее. Дверь оказалась незапертой, дрогнула и чуть-чуть подалась назад, – исключительно вследствие моего стука.
Из щели потянуло знакомыми до боли ароматами… Свежим запахом сгоревшего пороха. Свежим запахом крови.
Надо было уходить. Не медля ни секунды. Но я все же промедлил: раскрыл дверь чуть шире и увидел то, что ожидал увидеть. На полу лежал человек, без малого обезглавленный, – большая часть головы красовалась на полу, на стене и на диване в виде огромной неаппетитной кляксы из крови, частиц мозгового вещества и осколков черепа. Не Хасан… Я никогда не видел Бен-Захра, наше знакомство было заочным. Однако если верить ориентировкам, убитый значительно выше ростом.
Прочие детали происшествия выяснять и изучать не стоило… Болтаться с заряженным «ассасином» в кармане рядом с местом, где только что образовался свежий труп – не самая удачная затея. Я пошагал по коридору прочь от двери.
Далеко уйти не успел… Топот нескольких пар ног за спиной, резкий окрик охранника.
Я не стал сопротивляться и демонстрировать феноменальные возможности своей правой клешни. Позволил заломить мне руки за спину, завалить на ковровую дорожку. И подумал, что Красный Хасан все же отличается редкой злопамятностью и мстительностью.
7. Зачистка
«Подсвинков», аж целых трех, Багиров нашел рядом с третьим домом из осмотренных.
«Свиноферма» выглядела незамысловато. Никакой инфернальности, всё просто и буднично – под навесом на заднем дворе стояла огромная клетка на бетонном основании, кое-как сваренная из толстых металлических прутьев, наверняка трудился здесь непрофессиональный сварщик. Дверца из тех же прутьев с огромным висячим замком, чуть тронутым ржавчиной. Под дверцей – щель, достаточно широкая, чтобы просунуть корытце с едой, но человеку протиснуться нет никакой возможности.
В общем, клетка казалась принадлежавшей самому нищему и захудалому из всех зверинцев. Только вместо зверей в клетке сидели три женщины. Две совсем молоденькие и одна в летах, но не потерявшая – до своего появления на свиноферме – определенной привлекательности. Правда, сейчас привлекательными «свинок» мог счесть лишь абсолютно неразборчивый мужчина, лет этак двадцать не общавшийся с женщинами.