Девять граммов дури (Сборник) - Андрей Дышев 11 стр.


– Он будет ждать тебя завтра на сотом километре Кольцевой автомобильной дороги, – шепнул ему шашлычник.

Это стало напоминать Жене игру. В общем, она его не слишком утомляла, лишь забавляла. Ему казалось, что Князь излишне осторожен, что в огромном городе никому нет дела до их встреч. Но он был вынужден принять правила этой игры.

Чтобы выяснить, где находится сотый километр МКАД и как туда добраться, Нечипорук купил подробную карту Москвы. Оказалось, сотый километр магистрали лежал между лесных массивов Лосиного острова. Лишних денег, чтобы нанять такси, не оказалось, и Женя пошел через лесопарк пешком.

Через час он уже сидел в "Мерседесе" Князя – веселый, краснощекий, в грязных ботинках. Князь набирал скорость и поглядывал в зеркало заднего вида.

– За тобой никто не шел? – спросил он.

– За мной? – переспросил Женя и пожал плечами: – Да я даже не обратил внимание.

– Напрасно, – произнес Князь, сворачивая под мост. – Надо все время проверяться, нет ли "хвоста".

Женя недоверчиво взглянул на Князя – серьезно ли он говорит.

– Кому я нужен? – риторически спросил он.

Теперь Князь недоверчиво посмотрел на Нечипорука.

– Ты или притворяешься, или же на самом деле наивен, – предположил он. – Пора уже становиться взрослым и отдавать отчет своим действиям… Запомни раз и навсегда: на встречу со мной не приходи, пока на сто, на тысячу процентов не будешь уверен, что за тобой никто не следит. Ясно?

– Ясно, – кивнул Женя и подумал: "Давай быстрее деньги, и я пойду, а ты можешь крутиться вокруг Москвы, отыскивая за собой "хвост".

Князь, будто услышав мысли Жени, сунул руку во внутренний карман и положил парню на колени конверт. Женя тотчас заглянул в него, потом вынул тонкую стопку купюр, быстро пересчитал и поднял на Князя недоуменный взгляд.

– Здесь три тысячи, – сказал он.

– Да, – как ни в чем не бывало ответил Князь. – Я решил отдать тебе сразу всю сумму.

Женя снова посмотрел на деньги, снова начал пересчитывать их, но, дойдя до второй тысячи, остановился. Он ничего не понимал. В его представлении Князь должен был вручить ему небольшой кейс с пачками долларов, какой часто показывают в американских детективах.

– А разве… – пробормотал он. – Разве столько должно быть? Вы же обещали по десять центов за дозу.

– Правильно, – подтвердил Князь, предусмотрительно сбавляя скорость перед постом ГИБДД. – А я тебе сколько дал?

– Три тысячи.

– Вот и считай: ты мне дал тридцать тысяч доз. Помножим на ноль целых одну десятую доллара…

– Почему тридцать тысяч? – перебил Женя. – Там был концентрат триметилфентанила на сто двадцать тысяч доз.

Князь посмотрел на Женю, и лицо его скривилось.

– Ты что, парень? Каких сто двадцать тысяч? Я имею дело с профессионалами в этой области. Они определяют дозы совершенно точно.

– Но мне сказали… – едва ли не плача от досады, произнес Женя, – я был уверен, что там сто двадцать. И на соответствующую сумму уже рассчитывал…

– Ты что, не веришь мне? – неожиданно резко спросил Князь. – Я хочу получить от тебя четкий ответ: ты веришь мне или нет? Ты считаешь, что я тебя обманул?

– Я такого не говорил, – пробормотал Женя.

– Но ты так думаешь?! Да?! Отвечай, да или нет?!

– Нет…

Некоторое время они ехали молча. "Заработал на машину! – с горькой иронией думал Женя. – А что я теперь скажу ребятам? Они ведь мне не поверят. Мишка вообще на двенадцать тысяч баксов рассчитывает…"

– Ты на себе дозу испытывал? – спросил Князь. – Нет?.. Вот потому ты и ошибся. У тебя нет методики правильного расчета дозы. У нынешних наркош потребности ой какие большие! Им уже не жиденький кайф нужен, а мощные дозы. Понимаешь, о чем я? Если бы я разбавил этот концентрат на сто двадцать тысяч доз и всучил оптовикам, то на сотом километре МКАД ты нашел бы мой труп.

"Наверное, он прав, – думал Женя. – Так я все и объясню Ковальскому. И отдам ему тысячу. Хватит с него тысячи. Мне тоже на что-то жить надо".

– Хватит о деньгах, давай поговорим о деле, – другим голосом произнес Князь. – Я готовлю тебе место для плодотворной научно-практической деятельности. В Джелалабаде сейчас бархатный сезон. Не жарко, горы апельсинов и гранатов. Ты любишь гранатовый сок?

– Я не знаю, смогу ли, – пробормотал Женя.

– А я и не спрашиваю, сможешь ли, – ответил Князь. – За тобой все еще остается долг за ту гадость, от которой умер человек. А долги положено возвращать.

Глава 28. ДВУЛИКИЙ АДВОКАТ, ИЛИ КАК НОВОСЕЛОВА "ЗАКАЗАЛИ"


Еще одна зацепка: одним из лиц, причастных к сбыту в Москве сильнейшего синтетического наркотика, оказался Павел Захаров, вор в законе по кличке Цируль. О влиянии этого человека свидетельствовал такой факт. После задержания Захарова в «Известиях» появилась статься журналиста Ж., который пытался создать ложное общественное мнение о преступнике, преподать его как жертву пережитков тоталитаризма. Но позже из материалов оперативно-технических мероприятий ФСБ стало известно, что статья была написана по заказу самого Захарова за крупное денежное вознаграждение журналисту.

На допросах Новоселов вел себя с Цирулем подчеркнуто вежливо. Следователь не брезговал пожать уголовнику руку, заварить для него чай и дать прикурить. Разговаривал сдержанно, обращался на "ты", но по имени-отчеству. Словом, пытался всячески показать, что хочет видеть в Захарове не обвиняемого, а помощника в поиске истины. Но Захаров не воспользовался спасательным кругом, который кинул ему Новоселов, предпочитая спасать свое положение силой авторитета. И стал тонуть не только сам, но и потащил за собой в пучину купленного им адвоката.

А дело было так. Вскоре после задержания Захарова у Новоселова появились небезосновательные причины установить наблюдение за адвокатом Цируля Николаем Копасиновым. Скрытая видеокамера начала фиксировать встречи юриста с Захаровым, которые проходили в одном из помещений следственного изолятора. Копасинов, видимо, не исключал скрытого наблюдения и вел себя со своим подопечным очень осторожно. И все же, несмотря на все ухищрения, он попался.

Во время очередной встречи со своим подопечным адвокат знаком предупредил Захарова, чтобы тот не произносил ни слова вслух, а использовал лишь бумагу и карандаш, затем погасил в комнате свет и сел за стол. Тем не менее чувствительная камера позволила рассмотреть оперативникам все особенности "работы" защитника.

Некоторое время Захаров и Копасинов обменивались записками, которые адвокат по прочтении немедленно сжигал в пустой консервной банке. Одну записку Захарова адвокат бережно сложил и спрятал в нагрудный карман. Захаров все сильнее ерзал на табурете от нетерпения, и наконец адвокат вынул из своего кейса записную книжку, раскрыл ее, постучал торцом о стол, высыпая на лист бумаги порошок. Захаров тотчас высыпал наркотик себе в рот, а потом жадно облизал лист, как ребенок обертку от мороженого, и запил соком, который принес его заботливый защитник.

Когда в комнату вошел Новоселов с группой оперативников и двумя понятыми, Копасинов окаменел. Он был так ошарашен внезапным появлением следователя, что долго не мог произнести ни слова. Наконец он попытался взять себя в руки. Новоселов поздоровался. Адвокат срывающимся голосом ответил на приветствие.

Захаров стал страшно материться, порываясь вскочить из-за стола, а адвокат, нервничая, трогал его за руку и бормотал: "Успокойтесь… Все будет нормально…" – и ежеминутно отряхивал свою куртку.

Новоселов сел за стол, за которым минуту назад сидел адвокат, и зачитал постановление о производстве обыска.

– Подпишите, что вы ознакомлены с текстом этого постановления, – предложил Сергей Анатольевич.

– Нет, я ничего не буду подписывать, – ответил адвокат.

Это был излюбленный и практически единственный законный прием, которым пользовались те, кто был пойман с поличным.

– А кто понятые? – начал контратаку адвокат, и кивнул на двух зэков в тюремных робах. – Эти осужденные?

Новоселов сдержанно пояснил, что понятыми, согласно требованиям Уголовно-процессуального кодекса, могут быть любые не заинтересованные в деле граждане.

Адвокат неубедительно возразил и впал в пространные размышления о том, что на осужденных может быть оказано давление, и лично он знает сотни способов воздействия на них, и что требование УПК следует понимать в ином смысле и т. д и т. п. Новоселов понял, что адвокат старается затянуть дело и выиграть то время, в течение которого следователь будет искать новых понятых. А их можно будет найти только на улице, и еще уйма времени уйдет на то, чтобы организовать им пропуск на территорию следственного изолятора.

– Значит, так, – прервал он витийствование Копасинова. – Я предлагаю вам добровольно отдать нам свою записную книжку. В противном случае я раздену вас догола и проверю каждую вещь с занесением этого в протокол.

– Значит, так, – прервал он витийствование Копасинова. – Я предлагаю вам добровольно отдать нам свою записную книжку. В противном случае я раздену вас догола и проверю каждую вещь с занесением этого в протокол.

Копасинов молчал, мысленно оценивая, насколько серьезны намерения Новоселова. Сергей Анатольевич тоже ждал, не сводя цепкого, тяжелого взгляда с лица защитника. Шла невидимая, беззвучная борьба. Даже Захаров притих, яростно раскуривая влажную сигарету.

Время на раздумья истекло.

– Виктор Анатольевич, – сказал Новоселов оперативнику спокойным голосом. – Приступайте!

Адвокат сдался:

– Ну, раз вы так настаиваете…

И, пряча глаза от вора в законе, стал выкладывать на стол все, что было в его карманах. Захаров скрипнул зубами и сплюнул…

На Копасинова было заведено уголовное дело. Следственно-оперативная группа провела сложнейшую экспертизу злосчастной записной книжки адвоката, в результате которой был вычислен объем метадона, который находился между ее страниц.

Для Цируля тоже наступили черные дни. Благодаря усилиям следственно-оперативной группы были блокированы все каналы, по которым преступник получал наркотики. Кроме того, арестовали его сожительницу. Цируль был в ярости. Он жаждал расквитаться с Новоселовым.

И вот некоторое время спустя Новоселову по оперативной связи позвонил полковник Ермаков из ФСБ:

– Сергей Анатольевич! Есть агентурное сообщение из Лефортово… Не хочется, конечно, портить тебе настроение…

– Не тяни, – прервал его Новоселов. – Что там? Цируль сбежал?

– Хуже, – ответил полковник. – Сокамерник Цируля Согомонов через своего адвоката передал связям Захарова, чтобы они тебя "замочили".

– Фу-ты! – с облегчением вздохнул Новоселов. – Ты же мне так сердце посадишь! Я думал, невесть что случилось!

Ермаков в ответ лишь плечами пожал.

Эту же информацию подтвердил заместитель начальника изолятора полковник Карпеев:

– Кроме вас, Сергей Анатольевич, Цируль заказал еще троих сотрудников изолятора.

Дальше события разворачивались как в крутом детективном романе. Спустя два дня в кабинете Новоселова раздался телефонный звонок. Сергей Анатольевич поднял трубку.

– Тот ли вы следователь, который расследует дело в отношении Цируля? – прозвучал незнакомый мужской голос.

– Да, это я, – ответил Новоселов.

– Я хочу вас предупредить, что Цируль постоянно передает на свободу записки, в том числе и о вашем устранении. Убийство поручено человеку по кличке Молдаван. Этот Молдаван проживает рядом с человеком Цируля по кличке Зверь. Запишите его телефон… Обоих можно найти в магазине в районе Солнцева. Диктую телефонный номер магазина… В этом магазине собираются Горшков и некий Сергей, которые задерживались вами по делу Самана–Бархошки. Вы должны их помнить. Если что-то будет – я обязательно позвоню.

Спустя минут пять снова звонок. Тот же голос:

– Если вам нужен Молдаван, то его можно найти через моих людей, которые приезжают к директору завода электроизделий. Около магазина в Солнцеве постоянно стоит машина "Вольво-740", зарегистрированная на имя Захаровой. Этой машиной пользуются собирающиеся в магазине связи Цируля. В этом же магазине хранятся бабки для Ци-руля…

И короткие гудки. Новоселов кинул взгляд на дисплей телефона. Номер человека, который звонил, не определился.

Сергей Анатольевич впервые ощущал себя в роли приговоренного к смерти. Он был обязан немедленно поставить в известность начальство. Рапорт на имя начальника следственной части генерал-майора Титарова он писал спокойно, не наполняя его эмоциями, но обстоятельно перечислив все известные ему факты.

Управление экономической контрразведки ФСБ обеспечило Сергею Анатольевичу и его семье безопасность. Его охраняли ненавязчиво, он почти не замечал людей, которые сутки напролет оберегали его жизнь. И все-таки это было очень утомительно – постоянно находиться под контролем, в поле зрения. Ни жене Валентине, ни дочерям он ничего не сказал, лишь намекнул, что если у них возникнут какие-либо проблемы, то следует немедленно позвонить по телефонам… Привыкшая к особенностям службы Сергея Анатольевича, Валентина не стала допытываться, что же все-таки случилось, но интуитивно поняла, что мужу сейчас очень трудно и тень большой беды накрыла их семью.

К счастью, здравый смысл подсказал Захарову, какими последствиями может обернуться для него попытка "убрать" следователя. Несколько дней спустя Цируль отправил на волю "маляву" и приказал своим "шестеркам" оставить Новоселова в покое.

Глава 29. ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ЗАМЕНИТЕЛЯ САХАРА


Ковальский пришел к Андрею в общежитие, вяло поздоровался с ним, взял со стола яблоко, надкусил и на некоторое время уставился в окно. Потом вынул из кармана стянутую резинкой скрутку стодолларовых купюр и протянул другу.

– Что это? – спросил Андрей.

– Тысяча баксов. Твоя доля.

– Тысяча? Это моя половина? Значит, всего только две? А почему две, если должно был шесть? – задавал Хлыстун вопросы, на которые Ковальский отвечать не спешил.

"Знал бы ты, что Нечипорук всего одну тысячу дал", – подумал он и сказал:

– Говорит, мы неправильно дозы рассчитали.

– Ничего не понимаю, – признался Андрей. – Неужели мы ошиблись в три раза?

– Может, ошиблись в дозах, – произнес Ковальский, снова надкусывая яблоко. – Может, в Нечипоруке.

– Ты думаешь, что он…

Ковальский круто повернулся к другу.

– Не хотелось бы, конечно, огульно обвинять его. Но мне почему-то уже не хочется иметь с ним никаких дел.

– Не хочется – не надо, – легко согласился Андрей с доводами друга. – Я подойду к Гюндузу и договорюсь о встрече с Князем.

– Смотри, как бы папочка не взял тебя за горло.

– Нет, работать буду только на конечный результат. Я его спрошу прямо: сколько и чего надо изготовить, чтобы получить за это двенадцать тысяч баксов.

Доллары Андрей отдал матери.

– Ищи квартиру внаем, – сказал он. – Этих денег должно хватить на полгода. А потом видно будет.

Мать рассматривала купюры.

– Сережа, – произнесла она, – а откуда у тебя такие деньги?

– Изобрел заменитель сахара, – легко солгал он, уверенный в том, что мать воспримет ответ как шутку. Но она поверила. "Как любил в детстве конфеты, так до сих пор этой любви изменить не может. Заменитель сахара изобрел!" – подумала она, глядя на сына с такой нежностью, что на ее глазах выступили слезы.

Глава 30. ДОЙНАЯ КОРОВКА ОТЕЛИЛАСЬ


Князь проводил Нечипорука и Яковенко во Внуково, чего не делал в первый раз. Перед тем как отправить ребят на спецконтроль, он дал каждому по нескольку сотен долларов.

– Это вам подарки, – сказал он, сверкая золотом зубов. – Ко дню Октябрьской революции.

– Нас в Баку опять встретят Арзу и Эдик? – спросил Женя, заталкивая баксы в тесный карман джинсов.

– Нет, Эдика не будет. Эдик в командировке.

Дикторша объявила, что посадка на самолет, следующий рейсом в Баку, заканчивается. Князь на несколько секунд задержал в своей ладони руку Жени.

– Да, – произнес он, – я забыл тебе сказать… То, что вы изготовите, привезите в сухом виде. Растворять не надо.

– Как прикажете, – кивнул Нечипорук.

В середине ноября Женя, загоревший под южным солнцем почти до неузнаваемости, чем явно раздражал бледнолицых москвичей в метро, подсел в машину к Князю у станции "Кузьминки" и, когда они въехали в зону лесопарка, передал несколько сот граммов сухой фракции метадона, расфасованного в полиэтиленовые пакетики, которые, в свою очередь, были спрятаны в видеокассеты.

– По десять центов за дозу, – напомнил Женя условие, предложенное самим же Князем.

– А сколько здесь?

– Сто тысяч доз, – немедля и храбро ответил Женя, немного округлив число доз в свою пользу.

К его удивлению, Князь безоговорочно поверил, молча полез в карман и небрежно отсчитал семь тысяч долларов.

– Три тысячи я вычел за химикаты, билеты и прочие расходы, – пояснил он.

Женя, никогда в жизни не державший в руках такую умопомрачительную сумму, даже не стал возражать и, суетно заталкивая толстую пачку банкнот в карман, закивал головой:

– Хорошо… Хорошо…

Женя уже быстро шел по заледеневшей тропинке, держа курс на ближайший магазин радиотехники, как вдруг Князь окликнул его, вышел из машины и неторопливо пошел навстречу.

– Вот что, Женя, – сказал он, заботливо поправляя воротник его куртки. – У тебя сейчас от счастья голова идет кругом, и все-таки постарайся не сообщать Ковальскому и Хлыстуну о том, что вы удачно поработали в Джелалабаде. Если они начнут настойчиво лезть в душу, скажи, что ничего не получилось.

Назад Дальше