Андрей со своей девчонкой подали заявление в загс. На следующий день он пришел ко мне и заявил, что не хочет больше с нами работать. Таня, дескать, запрещает, говорит, что они без этого проживут. Терять кадры не хотелось и я жестоко высмеял его, назвав подкаблучником. Андрей был болезненно самолюбив и, даже проигрывая в шашки, приходил в ярость. На этот раз он чуть не кинулся на меня с кулаками, но в конце концов остался. К настоящему времени мы помирились, но иногда в наших отношениях ощущалась некоторая натянутость. Кроме того у Коли тяжело заболела мать и именно поэтому его не было сейчас с нами. А жаль, Коля бы очень пригодился. Дело в том, что мы ожидали гостей. Позавчера кто-то позвонил Рафику и потребовал тридцать тысяч, обещая в противном случае прислать по почте уши его дочери. Девочка, к счастью, оказалась в это время дома, иначе бы Рафика мог хватить инфаркт. Одновременно он понял, что имеет дело с дилетантами, поскольку профессионал прежде чем звонить, наверняка бы похитил ребенка.
«Да, да, ребята, конечно заплачу, приезжайте в среду» — сказал им Рафик и сразу позвонил мне. В тот же день он посадил жену с дочерью в самолет и отправил к родственникам в Армению, куда, кстати сказать, они давно собирались.
Сегодня, с раннего утра, мы поджидали рэкетиров. Время тянулось медленно. Рафик попытался напиться, но я отнял у него бутылку и спрятал в дипломат. Я знал, что если он выпьет хоть стакан, то уже не остановится. Последнее время Рафик все чаще уходил в запои, длившиеся по неделе и больше. Начиная пьянствовать, он забрасывал все дела, что существенно отражалось на доходах кооператива, а следовательно на моих тоже. Кроме того я понимал, что если так дальше будет продолжаться, то в скором времени он сопьется. Мне было жаль Рафика, потому что за минувший год я успел к нему привязаться.
— А, чтоб их, где их черти носят! — Рафик отшвырнул в сторону журнал и нервно заходил по комнате. Андрей покосился в его сторону и закурил еще одну сигарету.
— Давай что ли чаю выпьем, — предложил я.
Большие настенные часы начали бить одиннадцать. Обрадовавшись, что может хоть чем-то заняться, Рафик отправился на кухню. Я спустил на пол кошку и облокотился на спинку дивана. Этим летом мне так и не удалось съездить на море. Работа у Рафика, семейные неурядицы и т. д. и т. п. Все это превратилось в какую-то трясину, из которой я никак не мог выкарабкаться. Глядя на падающие из окна лучи, я с грустью вспоминал залитые солнечным светом белые пляжи Юрмалы. Хорошо бы сейчас лежать на горячем песке, слушать шум прибоя и ни о чем не думать. Поглощенный этими мыслями, я задремал. Меня разбудил резкий звонок в дверь.
— Проходите, ребята, проходите, — слышался из прихожей приторно вежливый голос Рафика, — вот в эту комнату, сейчас я достану деньги.
Я сделал Андрею знак рукой. Сжав в руке резиновую дубинку и неслышно ступая, он встал около двери с таким расчетом, чтобы входящие его сразу не заметили.
Дверь распахнулась и в комнату ввалились три мордоворота. По пятам, фальшиво улыбаясь, следовал Рафик. «Здоровые, но пропитые. С этими не сложно будет справиться», — отметил я про себя.
Первый из громил, рыжеволосый, плохо выбритый и мусолящий в углу рта сигарету, с удивлением уставился на меня. Мне показалось, что я слышу как с натугой и скрежетом шевелятся его мозги. Наконец он, кажется, сообразил в чем дело.
— Ах ты, падла! — Прохрипел мордоворот и, выплюнув на пол окурок, кинулся ко мне. Увернувшись от тяжелого размашистого удара, я прямым слева врезал ему по печени. Скорчившись от боли, он свалился на пол. Второй молниеносно выхватил тускло блеснувший нож, но Андрей ударил его резиновой дубинкой по затылку. Ноги у бандита подкосились, глаза закатились под лоб и следующий удар Андрей наносил уже по падающему телу. Третий, сообразив в чем дело, отшвырнул в сторону Рафика и бросился к входной двери. Я настиг его на лестнице, сбил с ног подсечкой и болевым приемом заломил руку за спину! Когда я приволок его обратно в комнату, то увидел, что «гости» лежат рядом в углу, а Андрей связывает им руки запасенными заранее веревками.
— Вот еще один клиент, — сказал я Андрею и ударил бандита ребром ладони по шее. Потеряв сознание, он тихо сполз на пол. Андрей, ни секунды не медля, завел ему руки за спину и начал связывать морским узлом. Рафик тем временем завладел бутылкой, спрятанной у меня в дипломате и уже принял первую дозу. Его черные глаза замаслились, на лице появилось блаженное выражение. «У, проклятый алкоголик, — выругался я про себя. — Теперь как пить дать неделю не остановится».
Часы показывали 37 минут двенадцатого. Оказывается, вся операция заняла не более трех минут. Подойдя к Рафику, я тоже налил себе стакан. Мне можно. Уж я то в запой не уйду.
— Спокойно, не дергаться, — послышался за спиной тихий хрипловатый голос. Обернувшись, я увидел у двери невысокого коренастого парня в кожаной куртке. Такую неприятную физиономию мне редко когда приходилось видеть. Толстые вывернутые губы, расплющенный, нос, тяжелые надбровные дуги напоминали орангутанга, а безумные глаза с суженными зрачками изобличали наркомана. В руке он держал пистолет Макарова, нервно подрагивая пальцем на спусковом крючке.
— Я кому сказал не дергаться! — прошипел он, заметив мое движение.
«Сейчас выстрелит, — мелькнуло в голове. — Такому человека убить, что раз плюнуть».
Дуло пистолета смотрело прямо мне в грудь.
— Сеня! — прохрипел один из связанных, — развяжи нас.
— Подождешь! — ухмыльнулся «орангутанг», — сперва с этими разобраться надо. Ну-ка ты, иди сюда! — обратился он к Рафику. Рафик медленно шагнул в его сторону. Он сильно побледнел, но был спокоен, только левая бровь слегка подергивалась.
«Нервный тик» — подумал я.
Мне было по-настоящему страшно. В глазах этого дегенерата с пистолетом затаилась смерть и я понимал, что они вряд ли оставят нас в живых. Вот что значит недооценить противника. Не такие уж дураки, оставили одного для подстраховки и сейчас возьмут нас голыми руками. Попробовать выбить пистолет, но ведь далеко, не успею! С такого расстояния только слепой промахнется!
— А теперь попрыгай, может я тебя пожалею! — пистолет качнулся в сторону Рафика. Произнося эти слова, бандит ухмыльнулся, показав желтые лошадиные зубы.
— Пошел ты, козел! Пососи сначала у пидора! — от волнения в голосе Рафика появился давно забытый им кавказский акцент.
Размахнувшись свободной рукой, «орангутанг» ударил Рафика по лицу и он легко, словно пушинка, отлетел в сторону. В этот момент я прыгнул вперед. Грохнул выстрел, что-то обожгло плечо, но я уже захватил руку с пистолетом и резко вывернул кисть. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. Зарычав от ярости, бандит другой рукой ухватил меня за волосы. Морщась от боли и запаха потного немытого тела, я подсек его ноги и мы, сцепившись покатились на пол. Он был явно сильнее и я чувствовал, как хрустят мои кости. Грязная пятерня схватила за лицо, норовя выдавить глаза. Неожиданно он разжал захват, дернулся и обмяк. Я не видел, как Андрей, широко размахнувшись сцепленными в замок руками, ударил «орангутанга» в основание черепа.
— Надо их допросить. — Рафик вытер лицо и отшвырнул в сторону испачканный платок. Разбитая губа продолжала кровоточить и он время от времени облизывал ее языком, — нужно узнать на кого они работают. Судя по всему «дикари», но этот «красавчик» кого-то мне напоминает, не помню только кого именно!
«Красавчик», уже крепко связанный, не приходил в себя. Временами он начинал хрипеть, конвульсивно вздрагивая.
— Как бы не сдох, — задумчиво произнес Андрей. Он стоял около окна и курил очередную сигарету. Луч солнца освещал его лицо и было видно, как на скулах двигались желваки.
— Ничего, он живучий! — прошипел Рафик, пнув «орангутанга» ногой, тот дернулся и застонал.
— Приходит в себя, — Рафик занес ногу для следующего удара.
— Перестань, он же связанный! — неожиданно заступился я. Рафик удивленно обернулся.
— Что?!
— Я сказал перестань!
— Какие мы гуманные, — презрительно скривился он, однако отошел в сторону.
Некоторое время все молчали.
— Что у тебя с плечом? — спросил Андрей и, не дожидаясь ответа, подошел ко мне, — дай посмотрю!
Окровавленная рубашка неприятно липла к телу. Двигать рукой было, впрочем, почти не больно.
— Ерунда, лишь слегка задело, но нужно перевязать, — выдал он наконец заключение. — Есть бинт?
— Сейчас принесу, — Рафик вышел из комнаты.
Я чувствовал, что весь дрожу. Кожа покрылась мелкими пупырышками озноба. Ноги были тяжелыми, словно их налили свинцом.
— Не получается из тебя супермена, — с горечью подумал я. — Чуть-чуть задели и уже трясешься, как мокрая мышь.
— Сейчас принесу, — Рафик вышел из комнаты.
Я чувствовал, что весь дрожу. Кожа покрылась мелкими пупырышками озноба. Ноги были тяжелыми, словно их налили свинцом.
— Не получается из тебя супермена, — с горечью подумал я. — Чуть-чуть задели и уже трясешься, как мокрая мышь.
Подойдя к столу, я налил себе коньяка и залпом выпил полный стакан. Коньяк попал не в то горло, но когда я откашлялся и перевел дыхание, то почувствовал, что озноб прошел. Вернулся Рафик с бинтом, банкой йода и чистой рубашкой.
— Тестя, — объяснил он, — мои-то тебе малы, но эта может влезет.
— И давайте быстрее, ребята, нужно закругляться!
Через десять минут я, перевязанный и переодетый, сидел в кресле, прихлебывая коньяк и наблюдал за событиями, разворачивающимися в комнате.
— Бери вот этого! — Рафик указал Андрею на одного из рэкетиров. Парень, тот самый, которого я догнал на лестнице, казался сильно испуганным. Губы у него дрожали, а глаза, в которых застыло умоляющее выражение, перебегали с Рафика на Андрея и обратно. Рафик стоял посреди комнаты широко расставив ноги, поигрывая конфискованным «Макаровым». — Ты, Андрюха, сними рубашку, а то в крови запачкаешься!
— Слушай, может его лучше утюгом! Оно быстрее и надежнее.
Я понимал, что ребята блефуют, но мне все равно стало не по себе. К тому же раненое плечо болело все сильнее и меня мутило от смешанного запаха пота, крови и порохового дыма, которым была пропитана вся комната.
— Мужики, да вы чего!? Не надо! Вы чего, мужики!? — заикаясь, забормотал рэкетир, пытаясь отползти в угол.
— Молчи, сука! — бросил Рафик и снова обратился к Андрею, — Тащи его в ванную, а то здесь и так все загадили.
— Нет! — завизжал парень, дергая связанными руками и безуспешно пытаясь высвободиться, но Андрей схватил его за шиворот, рывком ставя на ноги.
— Иди, милый, иди! — подбодрил он бандита. — Будь умницей!
Андрей, бандит и следом за ними Рафик вышли из комнаты. Некоторое время я напряженно вслушивался в тишину, но ничего не было слышно. Остальные бандиты, избегая встречаться со мной глазами, тихо лежали вдоль стены.
— Ребята вы, конечно, крутые, но вам это так не пройдет, — неожиданно послышался знакомый хриплый голос и, подняв глаза, я встретился взглядом с «орангутангом». Он полностью пришел в. себя и пристально смотрел на меня своими безумными глазами. Что-то в его голосе заставило меня насторожиться.
— Кидаешь понт, сявка! — я заставил себя презрительно усмехнуться. Нужно было разозлить громилу, авось сболтнет лишнее. Результат превзошел все ожидания. Глаза «орангутанга» налились кровью, он разразился изощренной руганью. Отборный мат перемешивался с угрозами, голос сорвался на крик, но я слушал, посмеиваясь и подбадривая, чем довел его до белого каления.
— На Севу надеетесь, козлы, — так Севе вашему скоро крышка! А-о-у, падлы, пидоры, вместе с ним сгниете!
— Севу? — я насторожился, поскольку слышал как-то это имя от пьяного Рафика, — ну-ка, продолжай!
Но «орангутанг» понял, что сказал лишнее и замолчал, пожирая меня налитыми мутью, ненавидящими глазами.
Дверь отворилась и Андрей втолкнул в комнату бледного перепуганного бандита. Руки у него были по-прежнему связаны за спиной.
— Садись в угол, не дергайся. — Андрей казался чем-то встревожен. — Олег, выйди на минуту.
Воздух в коридоре казался чище, чем в комнате и я, облегченно вздохнув, прислонился к стене.
— Ну как?
— Раскололся как миленький, даже пальцем до него не дотронулись! Они действительно «дикие», вот только с тем, который тебя подстрелил не все в порядке.
Андрей оглянулся, как будто кто-нибудь мог нас услышать. Тот парень, ну, с которым мы говорили, выложил все как на духу. Их трое, вместе сидели и сейчас трясут потихоньку кооператоров. А вот четвертый, страшила этот, у них в компании новый. Наш парень сам толком ничего не знает, он там за шестерку. Но краем уха слышал, что эта обезьяна связана с мафией, с каким-то Принцем. Обезьяна появляется и исчезает когда захочет, иногда о чем-то беседует с остальными двумя так, чтобы шестерка не слышала. На «работу» он раньше с ними не ходил, но на этот раз узнав к кому идут, вызвался сам.
— А где Рафик?
— Он как услышал про Принца, переменился в лице и побежал кому-то звонить. Олег, я не понимаю в чем дело, но все это мне не нравится!
— Вы что тут делаете? — голос Рафика звучал непривычно резко. Он был сильно бледен, а в глазах появилось жесткое, неприятное выражение.
— Рафик, может ты объяснишь…
— Потом, ребята, не сейчас, потом все объясню. — Рафик отвел взгляд в сторону.
— Потом, так потом, — я прикурил сигарету и глубоко затянулся, — а с нашими гостями что будем делать?
— Об этом не беспокойся, за ними сейчас приедут.
— Милиция? — в голосе Андрея слышалось изумление. — Но ведь…
— Да какая там милиция!!
Неожиданно я понял в чем дело. Вопли бандита, слова Андрея и странное поведение Рафика сложились в единое целое. Мне стало ясно кто сейчас приедет и зачем.
«О Господи! В какое же дерьмо я вляпался!» — мелькнула отчаянная мысль. Мне захотелось крича благим матом, бежать отсюда со всех ног, но я сдержался и молча пришел в комнату.
Через полчаса в дверь позвонили…
VII. Леонид Ермолаев, по кличке «Принц»
В предбаннике пахло мятой и березовыми вениками. Вывалившись из парилки, Принц подошел к бассейну, потрогал пальцем воду и тихонько взвизгнул. Потрогал еще и некоторое время постоял, в задумчивости, но вода была холодная и окунуться он не решился. Подрагивая дряблым бабьим телом, Принц сполз по ступенькам вниз и отправился под душ. Когда год назад он строил этот дом, Жора «Китаец» посоветовал пристроить баньку.
— Классная вещь, шеф, незаменимая, — ласково улыбаясь, доказывал он. Сам Принц баню никогда не любил и понимал, что Китаец старается для себя, однако не смог ему отказать. Он вообще не мог ни в чем отказать Жоре, особенно когда тот улыбался так, как сейчас: вкрадчиво и нежно…
— Эй, Сашка! — визгливо крикнул Принц, повернув голову к выходу. — Сюда, живо!
— Послышался топот и в предбанник вбежал волосатый, покрытый наколками мордоворот с мочалкой в руке. На роже у него застыло угодливо-подхалимское выражение. Брезгливо сощурившись, Принц оглядел ею грубую, плебейскую фигуру. Громила лучился заискивающей улыбкой, показывая железные фиксы.
— Тьфу, дерьмо! — выругался про себя Принц, — Урка гребаный. Поклонник блатных законов. Вот из-за таких им с Жорой и приходится скрывать свои отношения. Принц представил себе, как перекосились бы физиономии его громил, если бы узнали, что шеф пассивный «голубой», и заскрипел от злости зубами. Наверняка бы многие переметнулись к скоту Севе, только лишь потому, что тот спит с бабами. Не стали бы служить у педераста, а может быть стали?! Ведь люди уважают силу и деньги, а того и другого у Принца достаточно, особенно силы, поскольку он, в отличии от некоторых, никогда не поддавался дурацким сантиментам. Не далее как месяц назад один из его людей решил отойти от дела. Сева — тот дурак и хам, тот бы обматерил, да отпустил. А Принц не стал материться, он вообще не выносит грубых выражений;
— Понимаете, Леонид Сергеевич, устал я, нервы ни к черту! На меня можете положиться! Слова никому не скажу и уеду из Москвы завтра же! Жену с пацаном заберу и уеду! (Его жена и сын отдыхали сейчас в Подмосковье у тещи). Принц не стал спорить. Он согласно кивал и вежливо улыбался. Да, да, конечно, он не возражает, уезжай, раз так решил, вот только подожди до завтра здесь, на даче, подарок на память нужно приготовить. Принц потрепал по плечу рассыпающегося в благодарностях парня и велел идти отдыхать, а сам. вызвал к себе Жору и дал соответствующие инструкции. На другой день дурак пришел за подарком и Принц вручил ему красивую спортивную сумку, внутри которой находились головы его жены и сына. Самого парня пришлось затем тоже убрать, но вот на остальных это хорошо подействовало. Теперь ходят как шелковые, об уходе никто не заикается. Так то, вот, мальчики!
— Спинку потереть? — робко спросил Сашка, но Принц уже передумал.
— Иди, скажи там, чтоб пиво приготовили и простыни, я сейчас приду.
Он встал под душ и сделал воду погорячее. И чего хорошего люди находят в этой бане?! Сидят по полчаса в парилке (сам он не мог выдержать более минуты), затем в холодную воду прыгают — бр-р, гадость. Но раз построил баню — не пропадать же добру!
Принц завернул кран и, переваливаясь как утка, направился в соседнее помещение. В комнате, отделанной дубом, было прохладно. Из разноцветных окон лился мягкий рассеянный свет, а на дубовом столе стояли бутылки с темным немецким пивом и огромное блюдо с вареными раками. Раки были любимым лакомством Принца й он почувствовал, что рот его наполняется слюной. Завернувшись в простыню, он плюхнулся в мягкое кожаное кресло, отхлебнул пиво и жадно запустил руку в середину красной, кучи. Когда блюдо опустело, Принц сытно рыгнул, ласково погладил вздувшийся живот и отвалился на спинку кресла, лениво прихлебывая из кружки. Жаль, что он Жору отослал, сейчас бы его сюда в самый раз, но что поделать, дело, есть дело!