Совко легко сбежала по ступенькам школьного крыльца и небрежно, вполоборота бросила торопившемуся следом Диме:
– Я сегодня занята. Как-нибудь потом.
После чего красивой походкой двинулась к поджидавшему ее джипу.
Новенький растерянно смотрел ей вслед, машинально застегивая куртку.
– Да плюнь, пошли на стадион, – подошел к нему кто-то из одноклассников. – Катька ни с кем не встречается из наших. Зря только время будешь тратить.
– Ничего, она еще сама за мной бегать будет, – процедил Дмитрий, зло закинув сумку на плечо и закусив губу.
– На что поспорим? – развеселились подтянувшиеся из школы ребята. – Тут об нее уже все зубы сломали.
– А я не сломаю, – упрямо мотнул головой Дима. – Ладно, пошли на ваш стадион.
И они, басовито галдя, ушли.
– Слыхала? – дрожащим голосом выпалила Надежда. – Нет, ну зачем она ему?
– Мало того, что дурак, еще и упрямый, – пожала плечами Таня. – А он тебе зачем? Тоже ведь из принципа.
– Нет, я его люблю, – уперлась Черемушкина. – Это другое.
– Как в жизни все сложно. Как в алгебре, – хихикнула подруга. – А любит Б, Б любит С, С любит Д, а Д любит А. И все ходят и мучаются.
– Я не мучаюсь. Я уже придумала, что делать, – буркнула Надя. – Пошли ко мне.
Таня ее идею стать похожей на Совко сначала приняла в штыки.
– Ты меня, Черемушкина, конечно, извини и не обижайся, – зачастила она, – но где Катька, а где ты. Это ж колоссальная разница. Небо и земля. Она красивая, ты умная. Как говорится – каждому свое.
– А вот ты и умная, и красивая, – напомнила Надя. – И где логика?
– Я исключение. Тем более что я, может, и умная, и красивая, а кавалера у меня нет. Вернее есть неизвестно кто. Если вообще есть. А то, может, Васька прав, и этот кто-то просто куртки перепутал. Ладно, давай, излагай детали. Как ты собираешься превратиться в Катьку?
Тут произошла некоторая заминка. Теоретически Надя представляла только финальную стадию процесса, когда она уже такая же – на каблуках, с прической и макияжем, а вот как этого достичь – было пока не совсем ясно.
– Я в этом ни фига не понимаю, – честно призналась она Тане. – А ты разбираешься во всех этих бабских примочках…
– Такое ощущение, что я сейчас с Пузиковым разговариваю, – опешила Гусева. – А ты что, не разбираешься ни в чем? Ты мужик, что ли?
– Ну, я как-то раньше не особо интересовалась, – призналась Надя. – Я ж не знала, что «любовь нечаянно нагрянет». Или как там в песне поется?
– Не знаю. Я другие песни слушаю, – отмахнулась Татьяна. – Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду. У тебя что, нет косметики? Лака? Чего у тебя есть вообще?
– Да все у меня есть, – тоскливо вздохнула Надя. – Мне мама это все мешками дарит, ты ж видела.
– Видела. Поэтому и спрашиваю, – подтвердила Таня. – Какого лешего ты ничем этим не пользуешься?
– Потому что… Ну, мне было не надо. А сейчас надо. Давай ближе к делу. Ты Совко хорошо помнишь, детально?
Татьяна задумчиво возвела глаза к потолку, потом похлопала ресницами и наконец заявила:
– Не-а, не помню я ее детально. Так, общее – ноги, волосы, шуба. Ну, и вообще общее ощущение, что она офигенная.
– Плохо, – загрустила Надежда. – Нужны детали.
– Тоже мне проблема, – пожала плечами подруга. – Давай на сайте посмотрим, она в группе нашей школы есть. У нее фотографий как комаров на болоте. Она себя так нежно любит, что запечатлела свой светлый образ в разных видах, тряпках, позах и местах.
Она оказалась совершенно права. Фотоальбомы Катерины Совко просто-таки лопались от обилия фотосессий.
– О, – обрадовалась Надя. – Вот, в купальнике. Давай начнем с фигуры.
И она начала торопливо раздеваться.
– Я надеюсь, ты в купальнике в школу не пойдешь? – напряглась Гусева. – Нет, я не спорю, в полуголом виде тебя, конечно, заметят все, не только твой обожаемый Дима. Я б даже рискнула предположить, что ты и Терехина с его нездоровыми идеями переплюнешь. Но все же это слишком смело.
– Все сказала? – нахмурилась Надя. – Хватит трещать. У меня серьезная проблема. Мне нужно объективное мнение.
Она выпуталась из колготок и начала крутиться перед зеркалом, едва не вывихивая себе шею:
– Тань, как я? А? Грудь у нее больше?
– Да вроде такая же, – неуверенно предположила Татьяна, старательно сравнивая подругу с фотографией образца. На выбранном для подражания фото Катя стояла на фоне пальм в каком-то фривольном летнем наряде. Зато были видны все детали, и стояла она более-менее прямо, а не как на остальных фотографиях – то отклячив что-нибудь, то изогнувшись, словно у нее было искривление позвоночника, то скособочившись и откинув голову, как жертва криворукого скульптора.
– А талия? – не унималась Надя.
– Вроде тоже похожа.
– А ноги?
С ногами как раз и вышла загвоздка. Почти на всех фотографиях Катерина позировала на каблуках. Это были то шпильки, то танкетка, то просто каблук, но так или иначе – зрительно нога удлинялась невероятно.
– Нет, ноги не такие, – наконец с сожалением констатировала Татьяна.
– У меня кривые, что ли? – обиделась Надя.
– Не дуйся. Тебе же правда нужна? – начала оправдываться подруга. – Что я могу сделать-то? Сама посмотри. Они у нее длинные, как макароны, и еще с каблучищами.
Внимательно изучив конечности соперницы, Надежда убежала в глубь квартиры, пошуршала там, погремела и наконец принеслась обратно с какой-то коробкой.
– Вот, мамины, – гордо сообщила она, вытряся на пол синие лодочки на шпильке сантиметров в 11. – У нас с ней размер почти одинаковый. Так что сейчас проведем эксперимент.
Она ловко влезла в туфли и встала перед Таней, как береза в непогоду – слегка покачиваясь и норовя рухнуть.
– Вот сейчас классно, – признала Татьяна. – Только у тебя ноги какие-то синюшные, колготки нужны. Иначе непонятно.
– Ща, – кивнула Надя и, выпрыгнув из обуви, убежала. Вернулась она уже в черных чулках, заканчивавшихся ажурными резиночками.
– Я в шоке, – восторженно завопила Татьяна. – Я думаю, если больше ничего не надевать – ни юбку, ни платье, Шараев будет твой с потрохами. Но в школу так нельзя. То есть можно, но если с юбкой, не будет видно, что это чулки. Кстати, черные чулки к синим туфлям вообще не подходят. Иди, переоденься в телесные. У тебя есть?
– У меня все есть… – И раскрасневшаяся от азарта Надя полезла в шкаф.
Все же мама оказалась права. Когда она еще год назад пыталась донести до упрямой дочери, что девушка должна быть женственной и носить юбки, каблучки и пользоваться косметикой, Надя была уверена – мама говорит ерунду. Потому что Надя поступит на физмат, будет ученым, и никакие каблуки с косметикой там будут не нужны. Она найдет себе такого же умного и увлеченного физикой ученого и будет счастлива. Потому что о принце мечтать можно было сколько угодно, но в жизни-то их нет.
Сегодня все ее представления о будущем рухнули, принц появился, а с ним образовались и неожиданные потребности в виде всей этой мишуры, которую мама старательно ей покупала в надежде, что у дочери включатся нужные инстинкты.
Вот они и включились.
С телесными чулками оказалось просто идеально.
– Черемушкина! У тебя же ноги! Нормальные ноги! Так, у тебя короткая юбка есть? – завопила в восторге Татьяна.
– Нет, – охнула Надежда. – Давай я полотенцем обмотаюсь и посмотрим…
– Полотенцем, – проворчала Таня, стаскивая юбку. – Это ж надо: юбки у нее короткой нет. Как ты живешь без юбки? Ноги есть, коленки есть, а юбки нет! На, мою попробуй примерить.
– Хорошо, что не наоборот, – подбодрила сама себя Черемушкина, влезая в подружкину юбку. – Хуже было бы, если б при наличии юбки не было коленок… Мала.
– Жрать меньше надо, – хихикнула Таня. – Мала ей, видите ли! Не застегивай и пузо втяни. Так, поглядим пока. Пройдись.
Это только со стороны здорово смотреть, как кто-то ходит на каблуках. Некоторые на них даже бегают. Но смотреть – одно, а ходить самой – совсем другое.
С пронзительным воплем голодной чайки Надя уже на первом шаге рухнула на пол.
– Ничего, – немедленно утешила ее Таня. – Я тоже сначала плохо ходила. Просто надо начинать постепенно, с более низкого каблука. Со шпильки все с непривычки бабахаются.
– Могла бы предупредить! – Надя морщась потирала ушибленную ногу. – Мне только перелома сейчас не хватало.
– Я забыла, – наивно хлопнула глазами Татьяна. – К тому же я понадеялась, что, если не предупредить, у тебя само как-нибудь получится. Знаешь, как людей плавать учат? Их просто сталкивают в воду в глубоком месте, и они выплывают сами. Ну, те, кто жить хочет.
– Судя по твоему тону, выплывают не все, – язвительно заметила Черемушкина, снова обувшая шпильки и цепко державшаяся за стену. Отлепиться от стены не было никаких моральных сил. – Танька, я не смогу на них ходить. Никогда.
– Сможешь. Но нужна тренировка, – вздохнула Татьяна. – А на это нужно время. Начни с более низкого каблука. У твоей мамы есть что-нибудь не такое феерическое?
Порывшись в коробках, едва не свалившись с антресолей и совершенно вымотавшись, они все же нашли вожделенные туфли. Каблуки там были условно низкие, но и на них Надя ковыляла, как хромая кляча.
– Так, займешься каблукохождением, – решительно заявила Татьяна, посмотрев, как подруга, пошатываясь, на подламывающихся ногах топает туда-сюда по комнате. – На Yotube куча роликов с уроками. Вместо своей никому не нужной физики лучше брось все силы на то, чтобы стать элегантной. А без каблуков это нереально.
– Может, ну их? – неуверенно промямлила Черемушкина, в очередной раз подвернув ногу.
– Нет, – отрезала Таня. – Все, с ногами ясно. Тебе нужна юбка и умение ходить на каблуках. То есть теперь понятно, что просить у родителей на Новый год. Что-то мне подсказывает, что список необходимого сильно вырастет до 31 декабря. Теперь волосы. У Совко два главных плюса – ноги и волосы. С ногами тебе еще работать и работать, а волосы уже есть. Распускай.
Но и тут Надю ждало разочарование. Волосы у нее, конечно, были. И даже гораздо длиннее, чем у Катерины. Но, во-первых, у них был какой-то неинтересный цвет. У соперницы волосы были глубокого черного оттенка – яркие, блестящие, словно в рекламе шампуня или какой-нибудь краски. Во-вторых, у Катерины они были гладкие, а у Нади слегка вились, да еще пушились, как у одуванчика.
– Вообще не то, – решительно заявила Таня. – Надо перекрашиваться и укладывать гелем. Еще утюжок нужен. У меня есть, но мне прямые не идут, могу одолжить.
– Я перекрашиваться не буду, – испугалась Надя. – Глупость какая. Еще вылезут, и буду я лысая. Уж лучше так – просто распущенные.
– Так не лучше, так их логичнее обратно в косичку заплести. Ой, придумала! Надо тебе сделать хвост: и мешать не будут, и видно, что прическа какая-то есть. Кстати, Совко тоже так часто ходит. Ей идет.
Как оказалось, то, что идет Совко, категорически не шло Черемушкиной.
Так, между прочим, довольно часто бывает. Увидишь у кого-то новый цвет помады, сережки или тряпочку и начинаешь хотеть такую же. Хочешь-хочешь, однажды получаешь, и вдруг выясняется, что это совершенно не то. Кому-то было идеально, а тебе – абсолютно не в тему. Поэтому все познается опытным путем.
Так вот опытным путем, после долгих мучений, укладывания, прилизывания, намазывания волос разнообразными муссами, найденными у мамы, выяснилось, что добиться нужной гладкости можно, но в сочетании с бледным Черемушкинским лицом, украшенным очками, это какое-то форменное безобразие.
– У тебя ужасно несчастный вид с такой прической, – недовольно отметила Татьяна. – Ну-ка, улыбнись, никто не умер. Давай, давай. Оценю тебя с улыбкой. Нет, опять кислятина какая-то. Не то.
– Я сама вижу, что ерунда какая-то, – едва не расплакалась Надя.
– Погоди хлюпать. Замри. – Гусева напряженно смотрела на экран компьютера, целиком занятый физиономией Надиной соперницы. – Все ясно. Очки снимай.
– Я без них ничего не вижу, – запротестовала Надя.
– Главное, что я все вижу. Сними быстро и не спорь. – Татьяна терпеливо дождалась, пока подруга выполнит указание, и снова начала внимательно изучать ее лицо. – Отличненько, отличненько.
– Чего ты бормочешь? – Надя, старательно щурясь, посмотрела в зеркало. – Я похожа на китайца.
– Глаза раскрой. Если так щуриться, то китайцы тебе обзавидуются – даже у них так не получается. Надька, тебя же надо накрасить! – вдруг хлопнула себя по лбу Таня. – Я вспомнила, кого ты мне напоминаешь. Мне недавно присылали подборку фотографий: звезды с макияжем и без. Это нечто! Они без краски такие страшные! Ты на их фоне королевна! Да и я тоже. Макияж – наше все! Я думаю, если Совко умыть, она тоже та еще мышь. Короче, тащи, что у тебя есть из косметики, будем тебе лицо рисовать.
Рисовать лицо тоже оказалось задачей весьма непростой. Можно даже сказать – невыполнимой. Сама Надя краситься нормально не умела, а Татьяна умела, но только – сама себя. И совсем не так, как это делала Катерина. У той были какие-то умопомрачительные стрелки, «смоки-айс» и идеальная линия губ. Невзирая на все усилия, на физиономии Черемушкиной в итоге получились какие-то вульгарные жирные полосы над глазами, два растушеванных фингала и бордовый вареник на месте рта.
– Ну-у-у, не знаю, – с сомнением протянула Надя. – Конечно, поживее, чем было, но все же как-то… того… жутковато.
– Не похоже, – кивнула Таня. – Надо учиться краситься. Кстати, давай-ка, найди на Yotube еще и уроки макияжа. И вообще – почитай статьи, займись делом, а не физикой.
– Займусь, – кисло согласилась Надя. Ей снова стало тоскливо. Ничего не получалось.
Озвучить эту печальную мысль она не успела. В двери позвонили, и она, набросив блузку, пошла открывать.
– Спроси кто, – вслед ей крикнула Таня. – И вообще, не открывай! Я тут без юбки.
Это оказался Пузиков.
– Чего тебе? – неприветливо спросила Надежда, впуская приятеля в прихожую.
Но Вася в ответ только тихо икнул и попятился.
– Совсем обалдел? – вежливо поинтересовалась Черемушкина. – Мне холодно, проходи давай, не топчись там.
– Надя? – неуверенно проблеял Пузиков. – Это ты?
– А-а, – Надежда вспомнила про боевой раскрас и юбку. – Точно. Как тебе мой новый имидж?
– А фонари под глазами – это часть имиджа? – изумленно уточнил Вася.
– О, – донеслось из комнаты. – Точно, сейчас мы на Пузикове испытаем твой завтрашний выход! Васька, погоди, не заходи, я оденусь. Надь, я твои брюки надену пока?
– Надевай. – Надя испытующе смотрела на одноклассника. Пока, судя по тому, как он суетливо отводил глаза, было ясно одно: либо она ослепительно прекрасна, либо изумительно страшна. Уж больно выразительным было смущение Пузикова.
– У тебя юбка расстегнута, – выдавил наконец он.
– Ты не туда смотришь, – разозлилась Надя. – Она и не застегнется, это Татьянина. На лицо смотри. Как? Впечатляет?
– До заикания, – искренне кивнул Василий. – Я такой ужас последний раз на Хэллоуине видел. Чего случилось-то?
– Дурак, – обиделась Надя. – Это макияж. Просто густовато получилось.
– Да уж, – неопределенно промямлил он, протискиваясь боком в комнату.
– С косметикой мы переборщили, – согласилась Татьяна, уже влезшая в Надины брюки и недовольно рассматривавшая себя в зеркале. – А ноги тебе как? Надь, надень туфли.
Надя послушно влезла в шпильки и прислонилась к стене.
– Ух ты, – искренне изумился Пузиков. – Ноги класс! Ты, Надюха, теперь даже выше Зогинова небось. Так в школу и пойдешь?
И тут он опрометчиво слегка хлопнул Надю по плечу.
– Держи! – заорала Таня, бросившись подпирать покосившуюся подругу. – Не толкай ее, она только стоять так может, а ходить еще нет. Вообще ты, Пузиков, без башки!
– Да откуда я знал? – обозлился Вася. – Странные вы какие-то! Если она не может на этих каблуках ходить, зачем их надевать.
– Я научусь, – убежденно сказала Надя.
– А зачем? – Вася искренне недоумевал.
– Чтобы ноги были длиннее!
– А зачем? – снова не понял Пузиков.
– Ну вот тебе понравилось? – попыталась объяснить ему Татьяна. – Когда она на каблуках была, ты ж сам сказал, что офигеть!
– Красиво просто, как по телевизору. Но она и так ничего. Какая разница, на каблуках или без. Я просто ее ноги вообще первый раз в жизни вижу, – развел руками Василий.
– Ну и как тебе мои ноги? – строго поинтересовалась Надя.
– Сказал же уже – клево, красиво, обалдеть. – Вася утомленно вздохнул. – А зачем тебе?
– Вася, ты нам друг? – вместо ответа спросила Таня.
– Ну?
– Это не ответ! Мы тебе хотим доверить страшную тайну, – не отставала Гусева.
– Ладно, я друг, давайте свою тайну.
– Погоди, не так сразу. А ты чувствуешь себя мужчиной? – Таня ткнула его пальцем в грудь и испытующе прищурилась. – Ты можешь помочь нам как мужчина?
– Не-не-не, я не понял, погодите, – попятился Пузиков. – Вам от меня чего надо-то?
– Шкаф подвинуть, – мрачно буркнула Надя. Она была уверена, что с Васей «каши не сваришь». Но других кандидатур для консультирования у нее не было. Все же мужчины понимают друг друга лучше. И кто, как не парень, может сказать, что нравится сильному полу.
– А, – приятель тут же расслабился. – Это без проблем.
– Надя шутит, – процедила Татьяна, схватив Васю за свитер и притянув к себе.
Пузиков густо покраснел и испуганно заморгал.
– Нам нужен мужчина для консультаций, – сурово отчеканила Гусева. – Надо, чтобы Надя понравилась одному человеку. Парню. Ясно?
– Ясно, – кисло кивнул Вася. – Только я в этом ничего не понимаю.
– Нам нужны только твои реакции и мнение, – умоляюще проныла Надежда. – Еще советы. Вась, для меня это очень важно. Я почти умираю, понимаешь? Вот ты когда-нибудь влюбишься, и мы тебе тоже поможем.